В этой темноте, словно вспышка света, манишь за собой. Я околдован, а из глубин души моей растёт желание. И я на грани взрыва, будто динамит. Забыв о себе, опьянён желанием. Иду шагом за шагом к тебе в поисках желаемого. NiiHWA — What I Want.
«Но я убеждён до глубины души, что дух противоречия принадлежит к извечным побуждающим началам в сердце человеческом — к неотторжимым, первозданным способностям, которые определяют самую природу Человека. Кому не случалось сотню раз совершать дурной поступок безо всякой на то причины, лишь потому, что этого нельзя делать? И разве не испытываем мы, вопреки здравому смыслу, постоянного искушения нарушить Закон лишь потому, что это запрещено?» — мысленно читал Лайт книгу в мягком переплёте, которая была написана знаменитым американским писателем, жившим два века назад. Ягами неспешным шагом шёл по тротуару в сторону своего дома, держа в руке раскрытую на середине книгу, которую он начал читать сегодня во время занятий в школе. Его одногодка из другой параллели, с которым шатен каждое утро сталкивался у шкафчиков с обувью на первом этаже старшей школы, был членом литературного клуба, одолжившим ему на время почитать один из своих любимых детективов. Хозяином книги был темноволосый парень в очках, который обязательно и с большим удовольствием посещал литературный клуб раз в неделю и вносил в его развитие не только деньги, но и собственный труд. В прошлом году после нескольких месяцев уговоров и упрямого ожидания его появления у шкафчика в школе каждое утро, как Хатико, этот человек, который по какой-то невообразимой причине считал его своим другом, сумел взять с него обещание помочь его кружку с изготовлением рукописной книги. После трудоёмкой работы он не мог отрицать, что она почти ничем не уступала другим известным книгам из издательств, ведь он внёс в её создание свой небольшой вклад. Если он за что-то брался, то всегда доводил это до совершенства. По правде говоря, ему до сих пор было неизвестно, как этот умный и начитанный парень, про существование которого до второго года обучения в школе шатен даже не подозревал, прознал о том, что он довольно неплохо рисовал карандашом для человека, далёкого от живописи. Лайт догадывался, что виной всему произошедшему было то случайное и злосчастное столкновение в одном из коридоров школы год назад. Это было в конце октября, когда все школьные клубы уже подготовились к празднованию Хэллоуина. Все коридоры, окна, двери и классы были украшены цветастой мишурой и длинными гирляндами с атрибутами этого становящегося популярным в их стране праздника. Стены холла тогда были завещаны яркими и бросающимися в глаза плакатами с рекламой каждого клуба и во всех коридорах висели оранжевые тыквы с чёрными глазами и кривыми ртами, которые ежегодно делал из бумаги своими руками кружок «Оригами». В прошлом году шатен побывал на историческом спектакле, который поставил драмкружок, но уже на половине не впечатляющей игры молодых актёров ему удалось незаметно покинуть зал и затеряться в толпе учеников, одетых в разные костюмы. Кого только ему не довелось повстречать на своём пути в тот день. Казалось, что все представители книжной и фольклорной нежити, как и персонажи фильмов и аниме, собрались на шабаш в здании его старшей школы. Ягами хорошо помнил этот знаменательный момент, словно это было вчера. Он почти без проблем добрался до конца шумного коридора, в котором собралась большая толпа учеников. Ему даже удалось не привлечь к себе внимание стайки девушек из находящегося поблизости кружка «Кулинарии», которым вечно был нужен дегустатор их вкусных шедевров, после которых многие знакомые ему парни из других параллелей бежали навстречу с белым другом, но более храбрые или, наоборот, глупые отважно брали на себя весь удар, не в силах устоять перед женским обаянием. Он постоянно был окружён идиотами, которые думали только о том, как пригласить понравившуюся девушку на свидание и не упасть в грязь лицом во время первого поцелуя. Лайт уже собирался выбраться на лестничный пролёт, как столкнулся с парнем, лицо которого закрывала высокая стопка книг, которую тот умудрился рассыпать на пол. Ему было очень трудно в тот момент сохранить спокойствие, хотя он и понимал, что это ему следовало в первую очередь смотреть по сторонам и себе под ноги. Посчитав про себя до десяти, Ягами присел на корточки и, вернув выпавшие учебники и письменные принадлежности в школьную сумку, начал помогать незнакомому ученику собирать разбросанные по полу книги в одинаковых обложках в качестве извинения. Шатен слишком поздно заметил, что молчаливый парень в упор смотрит на тетрадный лист, который он пропустил под одной из книг и не успел забрать его себе. Как только эта мысль оформилась у него в голове, Лайт протянул руку, чтобы вернуть себе карандашный рисунок, как его забрали у него прямо из-под носа. Темноволосый парень поправил на носу очки и поднёс вырванный из тетради лист к своим глазам, задержав на нём на минуту изучающий взгляд. Не успел он попросить вернуть ему обратно тетрадный лист, незнакомый ученик резво поднялся на ноги и, совсем позабыв про свои сложенные на полу ровной стопкой книги, бесцеремонно схватил его за руку и потащил в противоположную сторону коридора, ничего при этом не объясняя. Мгновенно перед его мысленным взором пронеслись в хаотичном порядке фрагменты из прошлого тащащего против его воли в один из открытых классов парня, с которым он был знаком от силы две минуты. Заведя его в просторный класс, который занимал не первый год клуб «Манги», Ягами встретился лицом к лицу с шестью ученицами в костюмах симпатичных ведьмочек, которые сидели за столами и шустро водили карандашами по листам, не поднимая головы. Завидев их в дверном проёме, девушка с короткой стрижкой под мальчика приветливо помахала рукой, отрываясь от своего занятия. Никогда прежде он не чувствовал себя так неловко, как тогда в компании шести незнакомых девушек и парня, имя которого он даже не знал. Именно в тот момент его школьная жизнь круто изменилась и Лайт до сих пор не мог понять, в лучшую или в худшую сторону. Из состояния транса Ягами вывело тогда заявление темноволосого парня в очках, говорившего от его имени, о том, что он хочет вступить в клуб «Манги». Несколько долгих секунд шатен молчал и оторопело смотрел на незнакомого ученика, которого ему захотелось на месте придушить собственными руками и лучше всего это было бы сделать не при свидетелях. Он не хотел портить свою репутацию в старшей школе. Призывая на помощь своё красноречие и природное обояние, ему не составило труда объяснить в тот день растерянным девушкам в милых костюмах ведьм, что это было просто недоразумением и что он не собирается вступать в их кружок, потому что второй год состоит в клубе тенниса. Парень, которого Лайт первый раз видел в своей жизни, отдал тетрадный лист с его рисунком девушке с чёрными короткими волосами, которая, скорее всего, была главой клуба «Манги». Она сначала скептически смотрела на неровно и в спешке вырванный из тетради лист с портретом человека, которого он на уроке литературы случайно нарисовал вместо конспектирования текста из учебника. По мере внимательного изучения портрета загадочного и неизвестного ему мужчины, которого его рука не в первый раз бездумно нарисовала на листе бумаги, девушка в готическом наряде не скрывала своего удивления и затем посмотрела на него, словно он был послан ей кем-то во спасение. Со следующего дня он официально состоял в клубе «Манги» и даже спустя год слова, сказанные той энергичной девушкой, звучат для него, как приговор. — Подожди, Ягами! — внезапно вырвал его из воспоминаний знакомый голос одноклассника, который был последним человеком сегодня, заслуживающим его внимания. Сделав вид, что ему послышалось, Ягами надел на плечо соскользнувшую ручку школьной сумки и, невозмутимо перевернув большим пальцем страницу книги, снова углубился в чтение, незаметно прибавляя шаг, чтобы поскорее сократить дистанцию между ним и высокомерным парнем, с которым он не хотел иметь никаких дел. События вчерашнего дня сильно ударили по нему. Он был эмоционально выжат произошедшим инцидентом в классе. Ему едва хватило сил по возвращению домой закончить все школьные задания и на ватных ногах добраться до своей кровати. Перед сном его голова сильно гудела и ему пришлось выпить обезболивающие таблетки, которые он хранил в одном из ящиков прикроватной тумбы. Мать даже заварила ему после ужина чай марки «Сенча», у которого были длинные тонкие чаинки и жёлто-зелёный цвет. Помимо горячего чая, она заставила его съесть половину плитки горького шоколада, не желая слушать возражения насчёт того, что ему не нравилось есть сладкое, к тому же поздно вечером. Лайт знал, что мама всегда заботилась о нём и о Саю, как о самом дорогом, что было в её жизни. Она всегда напоминала им вовремя спускаться на завтрак и говорила не затягивать со сборами в школу. Она радовалась их успехам в школе, как и любым другим мелочам. При виде неё ему никогда не удавалось сдержать улыбки, потому что она была его матерью, которая принимала его таким, какой он есть. — Ты не слышишь?! Да подожди же ты, Ягами! — совсем близко к нему вновь раздался громкий и сердитый голос Кодзимы, который слишком быстро преодолел разделяющее их расстояние и грубо схватил его рукой за плечо. — Что тебе нужно? — сбросив со своего плеча чужую руку, словно она была заражена смертоносным ядом, с арктическим холодом в голосе поинтересовался Лайт, заставив главу футбольного клуба едва заметно вздрогнуть. — Я хотел вернуть тебе книгу. Ты вчера говорил, что взял её из библиотеки. Нанасе-сан будет недовольна, если ты в срок не сдашь книгу обратно, — немного замявшись под его пристальным и холодным взглядом, более спокойно ответил Кодзима и взлохматил рукой свои чуть влажные волосы, что с точки зрения психологии говорило о том, что брюнет пытался скрыть от него внутреннее беспокойство. Медленно забрав протянутую одноклассником книгу, которую он вчера не дочитал в школе, Ягами постарался не допустить тактильного контакта, как это было с незнакомцем на многолюдной улице рядом с большим перекрёстком Сибуи. Тот человек с зонтом, который неожиданно возник на его пути и наступил на его упавший на мокрый асфальт рисунок, не шёл ни в какое сравнение со стоящим напротив него парнем, у которого была заурядная внешность, подтянутая только благодаря спорту фигура и большое самомнение. Ему вспомнилось ласковое прикосновение прохладных пальцев к коже его щеки и прекрасные губы, о которых невозможно было забыть даже во сне. Лёжа ночью на заправленной синим одеялом кровати с закинутыми за голову руками, Лайт бездумно смотрел в потолок, испытывая непонятное и сильное чувство утраты, которое напоминало о своём существовании каждую минуту. Создавалось впечатление, что у него после исчезновения под покровом дождя незнакомца отняли нечто важное. Как бы шатен не старался, он не мог найти этому феномену логическое объяснение. — Что с тобой, Ягами? — с недоумением спросил Кодзима, внимательно разглядывающий его слегка покрасневшее от нахлынувших воспоминаний лицо. — Ничего. Если это всё, что ты хотел, я пойду, — резче обычного произнёс Лайт, отвернувшись от огорчившегося одноклассника, чтобы положить библиотечную книгу в свою наполовину не застёгнутую школьную сумку. — Нет, постой! — повысив голос, возразил Кодзима, который в два шага обошёл его и загородил собой дорогу, раскинув в сторону руки. — Ягами, я хотел извиниться за вчерашнее. Я не думал о том, что говорил. Я правда не имею ничего против того, чем ты занимаешься в свободное от школы время. Просто ты всегда отказываешься с классом куда-нибудь сходить, кроме экскурсий. Я не хотел тебя обидеть! Я разозлился и ужасно повёл себя. Пожалуйста, прими мои извинения! — опираясь руками о колени с опущенной головой, огорошил его второй по популярности парень в школе, который показал, что он не такой уж идиот, каким кажется на первый взгляд. — Я принимаю твои извинения, — совершенно спокойным и скучающим тоном ответил Лайт, посмотрев на кареглазого брюнета с пренебрежительным выражением лица. — Спасибо, Ягами. Ты идёшь сейчас домой, верно? У меня недавно закончилась тренировка и я свободен. Давай я провожу тебя? Мне всё равно по пути, — с наигранной беспечностью в голосе предложил Кодзима, когда он повернулся к нему спиной и продолжил идти вниз по улице, возобновив чтение детектива зарубежного автора. — Как хочешь, — безразлично сказал Лайт, не оборачиваясь назад. — Что ты читаешь? — послышался с левой стороны вопрос Кодзимы, который пытался заглянуть ему в книгу, тем самым находясь слишком близко к нему. — Детектив. Называется «Чёрный кролик» Эдгара По, как написано на обложке книги, — сухо подметил Лайт, делая шаг в сторону, чтобы быть чуть дальше от настырного одногодки, который как будто вознамерился заполнить собой всё пространство вокруг него. — Так тебе нравится рисовать и читать детективы, Ягами, — полувопросительно проговорил Кодзима, засуну руки в карманы серых брюк и искоса посматривая на него серьёзными тёмно-карими глазами. — Это был вопрос или констатация факта? — не отрывая глаз от книги, непринуждённым тоном уточнил Лайт и перевернул прочитанную страницу, вновь погружаясь в сюжет детектива. Ягами прекрасно понимал, что немногословные ответы на вопросы одноклассника никак не избавят его от навязанной компании в лице главы футбольного клуба, который, словно поставил себе цель довести его до белого каления. От искусственной улыбки, приклеенной к губам, с которой он захлопнул книгу и посмотрел на высокого брюнета, у него начали болеть скулы. Остановившись в паре метров от перехода, шатен повернулся лицом к спортсмену и ещё одной гордости их школы, чтобы, наконец, расставить все точки над «i». — Я знаю, что между нами возникло недопонимание с самого первого года, Кодзима. Ты хороший парень. Ты умеешь быть частью компании, всегда можешь поддержать любой разговор и это только несколько из твоих положительных качеств. Ты уделяешь много времени не только учёбе и клубу, но и своим друзьям. В моей жизни на первом месте стоит образование. Ты слышал, что мой отец, Соичиро Ягами, работает в полиции? Я собираюсь поступить в лучший университет и стать таким же детективом, как и он. Я не первый год участвую в соревнованиях по теннису и олимпиадах, занимаюсь кружковой деятельностью два раза в неделю, выбираюсь со всем классом на экскурсии по местным достопримечательностям и в другие города. Я добросовестно выполняю свой долг перед школой и обществом. Это мой максимум. Чтобы осуществить мою мечту, мне нужно прилежно учиться и ни на что другое не отвлекаться. Я надеюсь, что в будущем между нами больше не будет никакого непонимания, — с мягкой и дружелюбной интонацией заговорил Лайт, глядя прямо в глаза парня, слушающего его речь с приоткрытым ртом. — Ты правда считаешь меня хорошим парнем? — неверяще переспросил Кодзима, на лице которого появилась радостная улыбка. — Что? Это всё, что ты запомнил из всего того, что я тебе сказал? — неподдельно удивился Лайт, растерянно отшатнувшись от одногодки, со счастливым выражением лица вошедшего в его личную зону комфорта, в которую он не впускал никого, кроме родителей и младшей сестры. — Я тоже думаю, что ты хороший парень, Ягами. Я понял это после того, как ты помог мне дойти до медпункта на первом году обучения в старшей школе. Я тогда подвернул на игре ногу. Я почувствовал, что ты особенный, понимаешь? — бесцеремонно положив руки на его плечи и прямо смотря ему в глаза, на одном дыхании сказал Кодзима, который своими спонтанными действиями смог вызвать у него испуг. — Не трогай меня! Отойди от меня! — с расширенными от страха глазами крикнул Лайт, стряхивая со своих плеч руки опешившего главы футбольного клуба и привлекая к ним внимание некоторых любопытных прохожих на улице. — С тобой всё в порядке? — недоумённо спросил Кодзима, неотрывно наблюдающий за тем, как он стал медленно отходить от него всё дальше и дальше. — Что я не так сделал? — нахмурившись, чуть сердито задал вопрос спортсмен, непонимающе взирающий на него, пока он, вцепившись пальцами в ручки своей школьной сумки, настороженно смотрел на него в ответ. — Не приближайся ко мне. Не приближайся ко мне... — дрожащим голосом повторял Лайт одну и туже фразу, как заезженную пластинку. — Почему? Да что с тобой творится, Ягами?! — всплеснув руками, требовательно вопросил Кодзима, уверенно наступающий на него в желании получить ответы на свои вопросы. — Держись от меня подальше! — отчаянно вскрикнул Лайт и, сильно зажмурив глаза, плотно сомкнул губы и приготовился к самому худшему, что могло случиться с ним сегодня. Перед тем, как закрыть глаза, Ягами видел разгневанное лицо приближающегося к нему одноклассника, который был очень решительно настроен, о чём говорила его рваная походка. Шатен уже приготовился окунуться с головой в водоворот чужих воспоминаний прошлого, поток которых в своё сознание он не мог остановить при всём своём желании, но, к его огромному удивлению, этого не произошло. Внезапно Лайт почувствовал, как к его спине прижалось чужое мускулистое тело, а талию нежно обвили чьи-то сильные руки, ближе прижавшие его к своему хозяину, от которого едва уловимо пахло дорогим одеколоном и мускусом. Мгновенно распахнув глаза, он увидел вытянутое лицо высокого брюнета, тёмно-карие глаза которого шокировано сузились. Кодзима немигающе смотрел на того, кто стоял у него за спиной, как будто не верил тому, что видели его собственные глаза. Не в силах вымолвить от неожиданности ни слова, шатен запоздало осознал, что всё это время неподвижно стоял в крепком кольце рук и в эти секунды чувствовал себя в полной безопасности. Его собственное тело в присутствии незнакомца в одно мгновение стало лёгким и податливым, а его страх постепенно улетучился, словно он был с этим человеком, молчаливо стоящим за его спиной, единым целым. Ягами считал, что больше ничему в этой странной ситуации он не мог удивиться, но таинственный незнакомец доказал ему, как сильно он ошибался. Он ощутил прикосновение мягких и холодных губ к своему виску, которое было настолько уверенным и необычайно нежным, что его быстро бьющееся сердце готово было выскочить из груди. Острое и болезненное чувство потери чего-то важного и жизненно ему необходимого, которое терзало его со вчерашнего дня, исчезло, взамен себя оставив безграничное спокойствие. У него сложилось впечатление, что сейчас всё встало на свои места. — Ангел мой, почему ты заставляешь меня ждать? Ты же знаешь, что я люблю пунктуальность, — раздался над его ухом спокойный и ласковый голос, который он определённо где-то уже слышал, но не помнил, где именно. Медленно повернув голову в бок, Лайт наткнулся взглядом на тёмные солнцезащитные очки, которые закрывали глаза незнакомца сцепившего на его животе длинные пальцы в замок. Он почувствовал тихое, тёплое дыхание на своей коже и только сейчас заметил, что его собственное лицо было в катастрофической близости от чувственного рта с узкими и чётко очерченными губами. Задержав долгий и удивлённый взгляд на притягательных губах, шатен поднял глаза выше, мысленно подмечая, что у незнакомого мужчины была безупречно белая кожа, точёные черты лица и классические скулы. Несколько прядей, упавших на его высокий лоб, были насыщенного чёрного цвета, как кофе, который он любил пить по утрам и во время обеда в школе. В его голове была только одна мысль при взгляде на этого невероятно красивого человека. Само совершенство. — Прости. Я зачитался и совсем забыл о времени, — подыграл Лайт, про себя до сих пор удивляясь тому, с какой лёгкостью враньё в нужные моменты слетало с его языка. Его губы растянулись в извиняющейся улыбке. — Когда ты делаешь такое милое лицо, я готов простить тебе всё на свете, — низким и бархатистым тоном сказал мужчина и бережно заправил прядь волос ему за ухо, словно это незатейливое движение было для него обыденным жестом. — Кто этот юноша? Я раньше не видел его рядом с тобой. Не представишь нас друг другу, Лайт? — обратив свой взор на наблюдающего за их маленьким спектаклем брюнета, с ноткой ревности в голосе спросил незнакомец. Ягами уже хотел было на автомате ответить своему нежданному спасителю, что это просто его одноклассник со старшей школы, с которым ему было по пути идти домой, как неожиданно вспомнил, что не говорил тому своего имени. — Кто ты такой и что тебе нужно от Ягами? — с сузившимися от злости глазами потребовал ответа Кодзима и по его высокому, пронзительному голосу он смог понять, что глава футбольного клуба чувствовал себя неуверенно, стоя в паре метров от незнакомца, изящные губы которого искривились в усмешке. — Молодой человек, вас не учили уважительно разговаривать со старшими? Я с вами на брудершафт не пил, чтобы вы фамильярно ко мне обращались. Мои отношения с Лайтом вас никоим образом не касаются, — абсолютно спокойно и уверенно проговорил мужчина, убирая руки с его живота. Лайт попытался привести своё дыхание в норму и незаметно глотнуть свежего воздуха. Он так внимательно следил за их разговор, что совсем позабыл о том, что ему необходимо дышать. Между Кодзимой и незнакомцем было такое напряжение, что его можно было резать ножом. Глубокий, необъяснимый и нарастающий страх внезапно заполнил его сознание, путая мысли и мешая дышать. Чувство тревоги появилось у него в груди и с каждой последующей минутой только усиливалось. Его руки начали дрожать и ладони быстро стали влажными. Недочитанная книга выскользнула из его трясущихся пальцев на асфальт, но шатен не обратил на это внимание. Во рту всё резко пересохло и в его горле образовался ком. Сердце быстро и сильно начало стучать, гулом отдаваясь в висках. Инстинкт самосохранения, дремавший в нём до этой минуты, твердил ему спасться бегством, пока у него ещё была на это возможность. Шатен неподвижно стоял на месте, словно его ноги приросли к земле. Холодная дрожь липкого страха пробежала по его телу, а в уголках глаз скопилась влага. Он всем своим существом ощутил, что находится в смертельной опасности. — Страх глубоко укоренился в людских сердцах. Это заложено в ваших базовых инстинктах. Я чувствую его в тебе, но ты не должен меня бояться, — шёпот возле его уха был пленительным и обволакивающим, а исходящие от незнакомца волны спокойствия окутывали его плотным коконом. Его желудок сжимался от страха и сердце в сумасшедшем ритме билось в груди в противовес речи незнакомца, сумевшего вселить в него это мерзкое и отвратное чувство. Ягами почувствовал подступающую к горлу тошноту и сильную слабость во всём теле. Сознание стало ускользать от него и глаза невольно начали закрываться, погружая его в полную темноту.***
Входная дверь тихо открылась и в тёмную комнату, вдоль голых стен которой стояли высокие стопки толстых и тяжёлых папок с грифами «Особой важности» и «Совершенно секретно», бесшумно вошёл немолодой мужчина, короткие волосы которого давно тронула седина. С равнодушно-спокойным взглядом он посмотрел на горы пустой и грязной посуды, лежащей на гладкой поверхности викторианского стола из тёмного ореха с резными и изогнутыми ножками. Он что-то неразборчиво пробормотал себе под нос о том, что только невежа мог так использовать раритетную вещь, которую создали не меньше двух веков назад. Тихо вздохнув, седовласый джентльмен в чёрном выглаженном костюме, скрыл за белыми усами отеческую улыбку. Он принялся собирать со стола пустые фарфоровые чашки, шатко сложенные одна на другую, и белые тарелки с чёрными кругами, по которым были размазаны остатки сливок и шоколада. Он скользнул взглядом по худощавой и сутулой фигуре постоянного обитателя этой полупустой и почти совершенно необжитой комнаты, в которой, помимо разноцветных папок с идентификационными номерами, был деревянный стол со множеством широких мониторов, с которых на разных языках вещали срочные новости репортёры со всех уголков мира. — ...на коже жертвы были отметины. С вероятностью в девяносто пять процентов могу сказать, что они появились в результате борьбы с убийцей. Я также изучил присланные вами снимки после судмедэкспертизы и хочу обратить ваше внимание на рану на шее жертвы. Нужно искать человека среди окружения погибшей с тремором левой руки. Эта улика значительно судит круг поисков. Спокойно проговорил на английском языке в мобильный телефон сидящий с прижатыми к себе ногами мужчина, мраморно-белое лицо которого было освещено включёнными мониторами компьютеров на рабочем столе, от которого к розеткам в стенах тянулись длинные и толстые провода. Он неторопливо пригубил свежезаваренный им пять минут назад чай, держа за ручку двумя пальцами фарфоровую чашку возле своих искривлённых в усмешке губ. — ...заявление соседей о нахождении частей человеческого тела на его вилле в Калифорнии не указывает на то, что он и есть преступник. Осмотрите ещё раз место преступления и составьте подробный рапорт. Есть вероятность в тридцать восемь процентов, что его жене известно больше, чем она говорила на первом допросе. Вызовите её на повторную дачу показаний и пусть за ней через стекло допросной комнаты следит психолог. Дальнейшие инструкции вы получите чуть позже. Безразлично выкинув в мусорную урну рядом с креслом мобильный телефон, по которому мужчина с растрёпанными чёрными волосами говорил пару минут назад, он наклонился поближе к микрофону и заговорил на американском английском изменённым фильтром механическим голосом. Он медленными и мелкими глотками прихлебнул ещё тёплый чай и, двумя пальцами взяв из большой сахарницы на столе два кубика рафинада, положил их в рот и с хрустом разжевал. — ...продажа таких опасных химикатов строго фиксируется. У вас есть с места преступления штрих-код. Выясните, кому ещё была выгодна, кроме подозреваемого, смерть сгоревшего заживо успешного миллиардера. Я хочу знать, где была приобретена эта бутылка и в каком часу подозреваемый вернулся к себе в номер. Если он на самом деле окажется замешан в убийстве сына столь видного политика, то у вас появится отличный шанс посадить его в тюрьму. Задержите его по подозрению в убийстве, но не говорите, что у вас на руках только косвенные улики. Пришлите мне завтра запись с допроса. Длинные тонкие пальцы мужчины, одетого в белую растянутую футболку с длинными рукавами и потёртые временем синие джинсы, парили над клавиатурой одного из компьютеров с большой и нечеловеческой скоростью, пока их обладать одновременно давал указания по двум сложным делам, с лёгкостью переходя с китайского языка на бельгийский. — ...вам не кажется подозрительным, что после заявления дочери убитого полиции дать показания против её родного дяди на заседании суда, её в тот же день на пути в участок сбивает внезапно появившаяся на пути машина без номеров? Хочу заметить, что вы так и не проверили, в угоне она или нет. Результаты экспертизы подтвердили мою догадку. Её смерть не была несчастным случаем. Найдите орудие убийства, из которого был застрелен её отец. Позднее выйдете со мной на связь по этому каналу. Пока на этом всё. Закончив разговор на беглом итальянском по одному громкому делу, всколыхнувшему общественность, мужчина с глубокими тенями под глазами, которые скрывала густая чёлка, отключил микрофон и откинулся на спинку кожаного крутящегося кресла. Он поднял белую чашку с золотой каймой и допил остатки чёрного чая, не сводя глаз с экранов компьютеров, на которых горячие новости из разных точек мира сменялись каждую минуту. — Один из членов Совета сегодня вышел со мной на связь. Они обеспокоены недавним инцидентом в Японии. Это дело в высших кругах начинает приобретать социальную значимость. Совет хочет, чтобы ты занялся этим делом, — закончив собирать со старинного стола грязную посуду, оповестил он едва заметно приподнявшего густую бровь мужчину, со стуком поставившего на блюдце пустую фарфоровую чашку. — Я не подчиняюсь этим консерваторам. У меня свои методы работы и я привык сам выбирать, что мне интересно, а что — нет. Ещё не появилось дело, которое сумело бы меня заинтересовать больше обычного. Можешь так ему и передать, — холодно и безэмоционально произнёс мужчина, не поворачиваясь и не отрывая взгляда от одного компьютера, на большом экране которого была открыта полицейская база данных. — Конечно. Слово в слово, — скрыв удивлённый взгляд за оправой толстых очков, согласился он и, вытащив из нагрудного кармана чёрного костюма часы на серебряной цепочке, посмотрел на циферблат, на котором короткая стрелка приближалась к пяти часам вечера. — Я принесу ещё чаю. Тебе что-нибудь нужно? — полуобернувшись к погрузившемуся в свои мысли мужчине, обнявшему руками прижатые к груди ноги, спросил его помощник, закрывая карманные часы и кладя их на место. — Клубничные маффины и шоколадный миндальный торт, — прикусив ноготь большого пальца, отстранённо ответил потерявший к беседе всякий интерес мужчина, деятельность которого по всему миру возрастала день ото дня. Увидев, что его немногословный собеседник переключил всё своё внимание на работающие мониторы и лениво стал кликать компьютерной мышью по разным папкам, мужчина с седыми волосами поправил на носу очки и беззвучно направился в сторону открытой двери, больше не собираясь мешать своему работодателю и приёмному сыну в одном лице заниматься сыскной работой.