История пиковой дамы

Прохладный ветер, появившийся откуда-то с запада, срывал с деревьев редкие пожелтевшие листочки и, кидая их из стороны в сторону, спешил куда-то дальше, проносясь по просторным аллеям парка и устремляясь к далёкому горизонту. Осень, наступившая на Мьюни, чувствовалась во всём. Пропали зелёные краски, уступая место пёстрым оттенкам красного и желтого, в которые принарядилась засыпающая природа. Исчез утомительный летний зной, а в воздухе витала столь долгожданная прохлада. Больше не слышались крики детей, резвившихся в многочисленных озёрах, затихли бурчащие рыцари, жалующиеся на нескончаемую жару и неудобство душных доспехов. Наступила необычайная тишина, прерываемая лишь шуршанием соломы на кукурузном поле и редкими криками встревоженных птиц. Что ж, в самом деле, осень на Мьюни во многом походила на земную. Мир замирал, готовясь к зиме, пропадали назойливые насекомые, начинались частые дожди. Однако на нашей голубой планете мы всегда успевали насладиться плавным переходом от бурного веселья к спокойной задумчивости, от радостного лета к печальной осени… а в далёком измерении природа не знала плавных переходов. Хватало всего пары дней, чтобы листва с деревьев осыпалась, устлав ярким ковром дорожки садов и парков, а яркий солнечный свет стал тусклым и бессмысленным. Жители королевства не успевали и глазом моргнуть, прежде чем тёплое лето уходило в прошлое, начинав казаться невообразимо далёким. Многие находили прекрасным такое быстрое изменение природы, каждый раз восхищаясь приходу нового времени года. Им виделось чудесным и волшебным преображение мира, и во всём этом они находили мудрое послание вселенной о том, что жизнь быстротечна, что ничто не постоянно и необходимо получать удовольствие от редких моментов счастья. Одной из таких, несомненно, была Эклипса. Ещё в молодости, до всех напастей, что перевернули её жизнь, она целыми днями молча гуляла в садах, неспешно семеня по узеньким тропинкам, изредка нагибаясь, поднимая какой-нибудь листок, в тот момент казавшийся ей самой прекрасной вещью на всём белом свете. Бывшая королева долго разглядывала его, забывая обо всех остальных делах. В природе девушка находила своё счастье, а вместе с ним и невообразимое спокойствие, что, впрочем, она считала синонимами. «Это удивительный абсурд, — как-то сказала она. — Всю свою жизнь люди спешат в погоне за счастьем, но не понимают, что чем больше они суетятся, тем дальше от них их желанное удовлетворение. Счастье не любит суматохи». Эти случайно произнесённые слова стали практически девизом задумчивой девушки, в котором она не разочаровалась даже спустя много лет. Вот и сейчас она выскользнула из старой башни и не спеша отправилась в пожелтевший парк. Тяжелая цепь всё ещё сковывала движения этой странной особы, мелодично звеня в такт её шагам, но отчего-то складывалось впечатление, что Эклипса не обращает на оковы никакого внимания, давно позабыв об их существовании. Немного покачивая головой, девушка шагала по тропинке, вглядываясь в поредевшие заросли и прислушиваясь к редким шорохам в кустах. На её лице запечатлелась какая-то странная улыбка, и невозможно было понять, печалится ли бывшая королева или радуется. Пройдясь по длинной алее между толстыми старыми деревьями, которые уже были такими ещё когда она была крохотным ребенком, Эклипса повернула в сторону заброшенной конюшни. Руины здания мрачно возвышались над парком. Говорили, что её прабабушка больше всего на свете любила лошадей, а потому при ней содержалось несколько десятков огромных конюшен. А после её смерти многие из них пришли в упадок: на Мьюни были тяжёлые времена, а на обслуживание крупных построек уходило немало средств. Девушка шагала всё дальше и дальше. Свежий ветерок дул ей в спину, словно подталкивая куда-то, заставляя идти прочь от замка и его обитателей. Молчаливая королева всегда верила, что ветра могут направлять людей… и никогда не дуют просто так. Пожалуй, в волшебном измерении так и было. Вскоре цепь, удерживающая Эклипсу от возможного побега, натянулась, не позволяя ей ступать дальше. Путница усмехнулась и, повернув, вернулась на несколько сотен шагов назад, где приметила старый разрушающийся фонтан, не работающий уже много лет. Это был обычный каменный высохший водоём, в центре которого возвышалась железная статуя, когда-то покрытая золотой краской. Фигура изображала поединок льва и жирной змеи… и показывала, как питон с уже пустыми глазницами опутывает могучего царя зверей. Девушка остановилась у фонтана, заглянув за каменный бордюр. Дно водоёма было покрыто толстым слоем гниющих листьев, и трудно было представить, что когда-то это место было излюбленным для многих дам и их непостоянных кавалеров. В этом Эклипса видела даже толику иронии, находя забавным сравнение пылкой однодневной любви светских дам и молодых людей с фигурой фонтана. Тут она и решила расположиться. Место это было приятным, спокойным и невероятно тихим. И эта тишина напоминала о чём-то неясном и далёком, забытом всеми… кроме её самой. Когда-то уже была такая осень, и тем же безрадостно солнечным днем так же дул ветер, прорезая хрустально чистый воздух. И мысли бывшей королевы уплывали в даль, перемешиваясь с домыслами и мечтами, кружась, подобно сорванным листьям, то поднимаясь вверх, то опускаясь на грязную землю. А время бежало, над девушкой, словно пушистые звери, плыли причудливые облака… и приметив одно из них, маленькое и одинокое, Эклипса ещё долго следила за ним, наблюдая, как оно удаляется всё дальше и дальше, безнадежно пытаясь догнать остальные тучки и меняя свою призрачную форму. Неожиданно от мыслей её отвлек тихий писк, раздававшийся откуда-то снизу. Эклипса опустила глаза и увидела двух ярко-рыжих белок, резвившихся в груде опавших листьев. Они бодро носились друг за дружкой, то отбегая в сторону, то снова приближаясь к одинокой девушке… и эта причудливая игра маленьких созданий вновь пробудила улыбку на бледноватом лице. Эклипса любила животных и сейчас старалась ни единым движением не напугать своих новых попутчиков, и те, словно чувствуя это, постепенно стали приближаться к ней, наконец добравшись до самого полога платья. Страх пугливых созданий полностью исчез, и вот они и вовсе перестали обращать на незваного гостя внимание. Всё внимание девушки сосредоточилось на игре весёлых белок, но даже несмотря на это, чуткий слух уловил шорох поднимающихся листьев и звук чьих-то шагов. Эклипса взглянула в сторону аллеи, но, впрочем, она и так прекрасно знала, кого там увидит. — Тише, Стар, не вспугни их, — улыбнулась она, кивая головой в сторону своих новых друзей, и девочка, бодрыми шагами идущая по тропинке, сначала замерла, не очень поняв, о чём говорила её дальняя родственница. Прошла пара секунд, прежде чем юная принцесса разглядела на пёстром ковре двух рыжеватых созданий и широко улыбнулась. — Ох… какие милые, — отозвалась девочка, на цыпочках подкрадываясь к пересохшему фонтану и подсаживаясь к Эклипсе. — Ты только посмотри: у них столько хлопот, а они всё равно выглядят счастливыми. — Никогда не задумывалась… — покачала головой девочка. — Мало кто задумывается… — вздохнула Эклипса. — И очень зря, если подумать. Порой природа нам может рассказать больше, чем самый красноречивый человек. Нужно лишь уметь слушать. — А ты умеешь? — удивилась принцесса. — Хм… не знаю. Но что-то точно можно услышать, проведя день в таком чудесном парке. — То есть, ты с самого утра здесь? — Да. Я уже давно сижу тут. А ты что здесь делаешь? — Мне… просто надо было подумать, — немного помолчав, нехотя ответила принцесса. — Кажется, я что-то делаю неправильно. — Смотря, о чём идет речь, — хмыкнула Эклипса. — Мне всегда казалось, что монстры и мьюнианцы могут жить в мире! Дружно… без ссор и вражды, — тут же ответила Стар, не заставляя упрашивать себя дважды. — Но так вышло, что я ошибалась. — Неужели? — Да! Я думала, будет отличной идеей сделать так, чтобы жители нашего измерения впервые за столько лет объединились… хотя бы на одну ночь, — продолжала девочка, но осознав, что её родственница и понятия не имеет, о чём говорит принцесса, пояснила: — Я устроила вечеринку… праздник в честь единения народов Мьюни. Монстры и мьюнианцы должны были быть вместе. Это должно было помочь, прекратить вражду между ними… — Но что-то пошло не так? — Не то слово! — уже громче ответила Стар, топнув ногой так, что белки, всё ещё резвившиеся около Эклипсы, оторвали мордочки от земли и в страхе рванули на ближайшее дерево. — Тише, тише… не злись, — раздосадовано отозвалась дама пик. — В этом нет очарования. Видишь? Даже белки бегут, а это говорит о многом, — она улыбнулась. — Так что произошло? — Всё рухнуло! Всё, что я пыталась сделать, пошло наперекосяк. Вечеринку испортило… одно дурацкое происшествие, и мьюнианцы снова ополчились против монстров. Они опять начали смотреть друг на друга со злостью и ненавистью, — принцесса сделала паузу и, вздохнув, продолжила уже тише: — Видимо… я сама виновата… не стоило надеяться, что кого-то можно изменить всего за одну ночь. — Изменить монстра или даже мьюнианца можно всего за пару минут, но, как мне кажется, чтобы эти изменения стали благими, должно пройти много недель, — кивнула Эклипса, раздвигая каблуком опавшие листья. — Не знаю, — призналась Стар. — Кажется, они просто хотят друг друга ненавидеть. Так было всегда? Вопрос принцессы застал её предшественницу врасплох, и девушка ответила не сразу. Её и без того бледное лицо показалось еще более белым, чем обычно. — Да, кажется, да, — наконец произнесла она. — Когда ты… — хотела сказать девочка, но замялась. — Прежде чем тебя заморозили в кристалле, как мьюнианцы относились к монстрам? — Они их не любили, — ответила Эклипса, неожиданно даже для самой себя вздрогнув. — Их называли чудовищами… их избегали, боялись, презирали, — она сделала небольшую паузу. — Стар, тебе крупно повезло, что ты живёшь в это время. Тогда ни о каких изменениях речи не шло, а теперь мир готов преобразиться, нужно лишь приложить к этому усилие. — Я пытаюсь! Но не видно, чтобы это было кому-нибудь нужно, — пробормотала Стар. — Нужно. Просто им надо это показать, — отозвалась девушка. — Со временем они стали умнее, но им всё ещё нужен тот, кто… откроет им глаза. — Не уверена, что у меня получится, — покачала головой девочка. — Это и правильно, — тихо засмеялась Эклипса, по одной ей понятным причинам. — Хочешь совет? Ни в ком случае нельзя быть уверенным в чём-то, главное убедить в своей уверенности других. — Как-то странно это прозвучало, — сказала Стар, всматриваясь в лицо своей собеседницы, пытаясь понять, о чём она думает в этот момент. — Я так всю жизнь делала, — призналась та. — И помогло? — Кто знает? — ответила вопросом на вопрос Эклипса и позже добавила. — Я ни о чём не жалею. — Может, тогда ты сможешь мне помочь? Мы могли бы вместе попытаться наладить отношения между мьюнианцами и монстрами! — обрадовавшись своей идее, произнесла девочка. — Не думаю, что кто-то послушает злую колдунью из далёкого прошлого, — снова засмеялась бывшая королева, сделав наигранно пугающий голос. — Вряд ли кого-то будет волновать моё мнение. — Ты столько знаешь о монстрах… ты же… даже была влюблена в… — Стар замялась, поняв, что завела диалог в неприятное для девушки русло. — Это было так давно, — словно не заметив смущения принцессы, отмахнулась Эклипса. — С тех пор прошло много времени. — Но ведь кто, как не ты, должна знать о том, как примирить мьюнианца и монстра? — Хм… пожалуй, — улыбнулась бывшая королева. — И ты поможешь? — радостно спросила принцесса. — Может быть, — загадочно отозвалась девушка. — Послушай, в тебе есть всё, чтобы решить эту проблему. Ты умеешь ладить и с теми, и с другими, знаешь, чего они хотят… можно начать с этого. Ведь, скажем прямо, чтобы уладить эти отношения, не нужно выходить на улицу с плакатами и кричать «Объединитесь!». Отталкивайся от чего-то небольшого и, думаю, уже скоро это даст хороший результат. — Ты так уже пыталась сделать? — не отставала Стар с расспросами. — Пыталась. Жители Мьюни всегда относились к монстрам с враждебностью, а монстры, в свою очередь, давали им поводы так себя вести. Но, наверное, я, как и ты, ошиблась, решив, что они могут сойтись без особых проблем. — Может, нехорошо спрашивать, но что тогда произошло? — немного помедлив, решила уточнить принцесса. — Много всего плохого, — уклончиво пробормотала бывшая королева. — Очень много. Хм… мне тогда казалось, что я всё делала правильно… и я никак не могла понять, почему же всё в итоге обернулось против меня же. Но теперь я вижу просчёт, как мне кажется… я думала, будет разумным показать и людям, и монстрам, что они все неправы в этих вечных ссорах. — Но ведь это звучит разумно, — удивилась девочка. — Нет, нет, что ты, — засмеялась Эклипса. — Это было неправильным решением. Никто не любит, когда ему говорят, что все его поступки ужасны. От такого осознания они становятся только злее и раздраженнее. — То есть, они просто не захотели верить в то, что были неправы? — изумлённо воскликнула Стар. — Но ведь… но ведь… это глупо. — Жаль, но это как раз очень умно, — хмыкнула девушка. — Умнее и не придумаешь. Все живут, радуются, а потом кто-то вдруг говорит им, что все они злые и бездушные, и что каждому из них необходимо измениться. А меняться никому не хочется, вот и получается, что куда логичнее и проще обвинить этого кого-то, а самому остаться… как это говорят… чистеньким? Белым и пушистым? — она снова рассмеялась. — Боже, уже человеческую речь забывать начала. — Как-то всё грустно получается, — озадаченно проговорила принцесса. — Почему? Какие глупости, — покачала головой Эклипса. — От того, что мы не любим меняться, мир хуже не становится. По крайней мере, пока в нём есть шоколад, — она улыбнулась и достала из-за пазухи небольшую сладкую плитку, одну из тех, какими у неё был завален целый ящик. — Будешь? — заботливо произнесла она, раскрыв обёртку и разломив шоколад на две равные половинки. Стар не заставила себя упрашивать: сладкое она любила не меньше своей родственницы — и, получив лакомство, тут же запихнула его за обе щеки. Девушка всё ещё смотрела не неё, не переставая улыбаться. Стар, в самом деле, выглядела забавно и даже чересчур по-ребячески, измазав лицо слегка подтаявшим угощением. Почувствовав на себе внимательный взгляд собеседницы, принцесса смутилась и, подобно небрежно отвечающему ученику, отвела глаза в сторону. — Чудесно… не правда ли? — вдруг произнесла Эклипса, тут же вновь замолчав. Она задумчиво подняла голову и посмотрела в небо, где среди облаков летало несколько быстрых птиц. Принцесса уже хотела что-то сказать, но отчего-то не решилась прерывать наплывшую на её собеседницу задумчивость. В один миг, как показалось, королева позабыла о разговоре, потеряв всякую связь с настоящим миром, поднявшись вместе с увиденными птицами высоко-высоко. — Знаешь, я всегда любила осень, — наконец заговорила она. — Это моё любимое время года. — Да? А мне нравится весна, — тут же ответила Стар, уже начав беспокоиться из-за долгого молчания пиковой дамы. — Они во многом похожи. Только идут в разные стороны. Кажется, мы всегда сравнивали осень с медленной смертью, а весну — с чудесным рождением. Ничего общего, на первый взгляд, но ведь, если задуматься… — она запнулась и оторвала взгляд от неба. Взглянув на лицо недоумевающей Стар и чуть помолчав, Эклипса резко добавила: — Пойдём. — Что-то случилось? — смутилась принцесса, увидев, как девушка спрыгивает с каменного ограждения. — Идём, идём. Я кое-что тебе покажу. Мне кажется, это может тебе помочь, — улыбнулась бывшая королева, не задерживаясь и бодро шагая вперёд, зазывая за собой юную принцессу.