Внутри

      — Эм, сейчас выступаем. Все решили, — на пороге стоял юноша с алыми волосами до пояса. Он был высоким и крепким, с грубыми чертами лица. Из-за низкого бархатного голоса, уверенных плавных движений и широких плеч его можно было принять за опытного воина лет эдак под тридцать, но живые глаза и озорная улыбка, меняющая его каменное лицо до неузнаваемости, выдавали в нем нетерпеливого мальчишку.       — Да, — Эм тоже не мог сдержать улыбки.       Оба юноши еще несколько секунд неверяще смотрели друг на друга светящимися от счастья глазами. Еще бы! Наконец-то они смогут по-настоящему проявить себя в бою, выпустить на свободу все силы, рвущиеся изнутри, не слушая никого, не видя никого. Сегодня рядом не будет ни одного учителя или наставника, что вечно ворчат и твердят о серьезном отношении к военному делу. Да зачем же это, если в мальчишках и без того бурлит горящая кровь, а уж когда можно наконец освободить всю магию и захлебнуться в этом вихре настоящего счастья, как сдерживать эти силы, чем?       Юноша с предвкушением вышел из палатки: весь лагерь пришел в движение, готовясь к первому выступлению. Эм, проталкиваясь через толпу укротителей, заряжавших клинки, пытался найти свой отряд. Стоял невероятный шум, в котором трудно было узнать человеческую речь, но юноша старался расслышать знакомые голоса. Где-то слева то и дело раздавались грозные хлопки, и в воздух взлетали столбы белого дыма: так парни из ордена призывали свое оружие. В нос юноше сильно бил запах магических порошков и смесей, похожий на аромат розы с яблоком, но в то же время отдававший гнильцой.Он долго петлял среди палаток незнакомых отрядов и вооруженных воинов. Больше всего в лагере было отрядов мечников, хотя заклинателей тоже хватало: помимо отряда юноши было еще, по меньшей мере, пять других.       — Эм! Не мозоль глаза. Или встань в строй, или потеряйся навсегда, — неожиданно голос главы отряда, огромного седоволосого воина, отвлек юношу.       — Да, сэр, — юноша виновато подошел ближе к палатке командующего.       Тот хмуро кивнул и отвернулся к послу. Юноша оглянул всех заклинателей: кто-то сидел с закрытыми глазами в полудреме, кто-то шептал себе под нос вызубренные заклинания. Один расслабленный лис курил трубку, обвешанную амулетами и крупными бусинами.Отряд был в сборе и во всеоружии: на запястье каждого мага висел огромный браслет с рунами, к поясу были привязаны мешочки с разными порошками для материализующихся заклинаний, там же висели закаленные клинки из варосской стали с талисманом-камнем в рукояти.       Буквально через несколько минут лагерь начал наступление. Оглушающий рев разнесся над всем полем, тяжелые машины и отряды первой линии начали движение. Впереди виднелась тонкая полоса леса, в котором укрывались вражеские войска. В этот момент творилась настоящая магия с каждым из отряда. Не боевые заклинания, но живой огонь в горячих сердцах. Юноша старался слушать командующего, но его голос все бледнел и, наконец, совсем померк, когда из-за деревьев показались первые магические круги. Тогда юноша совсем перестал думать о своем отряде и приказах, сложные заклинания словно сами слетали с его языка, руки еле успевали выводить сложные руны в воздухе, магические шары из огня и льда пролетали над самой его головой, но юноша не замечал их. Ожесточенное сражение длилось много часов, изнеможденный юноша еле стоял на ногах. Он огляделся. Почти ничего, только голое выжженное поле, несколько бродящих в тумане фигур. Юноша чувствовал себя героем этого сражения. Скорее бы найти командующего или сразу главнокомандующего…       — Эм, — его окликнул голос из-за спины. — Эм…Эм!       — Я уже не сплю, мам, не кричи громко, — Эм недовольно приоткрыл глаза, веки казались чугунными и поднимались с трудом.       Темноволосая женщина в халате поправляла брюки младшего сына, то одергивая, то подтягивая их выше. Свет настольной лампы раздражал глаза, сбившееся одеяло невозможно придавливало все тело к кровати, Лерка ныл, что не хочет завтракать, и в школу тоже не хочет.       — Или ты встанешь сейчас, или ты пойдешь в школу пешком. Отец не собирается опаздывать на работу из-за тебя, — женщина за руку потащила мальчика на кухню завтракать, оставив дверь в комнату открытой.       Эм глухо застонал. Пришлось вылезать из-под теплого одеяла и закрывать дверь, из коридора потянуло холодом. Юноша опустил голову, в душ идти не хотелось. Никуда, вообще-то, не хотелось. Привычная утренняя апатия.       Выходить в холодную кухню на завтрак все-таки пришлось. Мать возилась у плиты, Лерка, елозя на стуле, пил теплое молоко, заедая тостами. Эм устало опустился на табуретку перед своей порцией и аккуратно разломил горячий хлебец пополам: есть хлеб руками всегда было вкуснее. Лерка уже все умял, оставив только гору крошек на столе и пару капель молока под стаканом, и озирался то на маму, то на еще полную тарелку брата. Эм только скривился и пошел умываться.       Пока отец выгонял машину за ворота, Лерка норовил изваляться в снегу, Эм мудро придерживал его за капюшон одной рукой, другой запирая ворота. Как только Лерка был усажен в кресло, то быстро пригрелся и начал восторженно рассказывать про школу. Отец вяло участвовал в диалоге, иногда вставляя дежурные фразы, пока не раздался звонок его рабочего телефона. Лерка не смутился и задергал старшего брата за рукав парки. Эм с тихим стоном запрокинул голову, прикрывая глаза.       В школе все было украшено к Новому Году: висели гирлянды на окнах, в холле стояла большая ель, обвязанная гирляндами и увешанная самодельными игрушками учеников младшей школы. Улыбчивый охранник в новогоднем красном колпаке приветливо провожал взглядом детей, Эм неловко отводил глаза. На посту охраны посменно работали двое мужчин, как на подбор высокие, молодые, по мнению девушек — привлекательные. Эм с легкой завистью каждое утро проходил мимо этих широкоплечих, наверняка успешных в любовных делах мужчин.       Неугомонный Лерка сам как-то затерялся среди второклашек, и Эм поплелся на четвертый этаж в кабинет алгебры, до упора натягивая рукава кофты. Эм не носит костюмы или просто рубашки потому, что чувствует себя некомфортно и считает, что выглядит в таком, как мамочкин сынок и последний неудачник, наверно, еще потому, что костюмы хорошо сидят на мужчинах, а не на мальчиках.       В классе было шумно: почти все те, кто вообще собирался сегодня посещать занятия, уже пришли и сейчас бурно что-то обсуждали у стола учителя. Эм тенью проскользнул к дальнему ряду парт и занял свое законное место, уложив сумку себе на колени.       В преддверии праздника учиться хотелось не в пример меньше обыкновенного. Алгебраические уравнения и неравенства не соответствовали новогодней атмосфере, не способствовали пробуждению, и вообще утро было недобрым. Казалось, даже вздохнуть лишний раз было лень. Эм черкал в тетради, все равно не успевая за учителем, и по большей части смотрел в окно, где лучи утреннего солнца едва пробивались сквозь плотные облака, или на спину одноклассника, сидящего прямо перед Эмом. Он был высоким, с темными густыми волосами, сегодня на нем не было какой-нибудь брендовой рубашки, зато была синяя кофта, которую, по мнению Эма, стоило носить как раз поверх рубашки. Потому что она была слишком тонкой и не скрывала… да ничего не скрывала, а подчеркивала рельефные мышцы широкой спины.       Эм с тоской посмотрел на свою тонкую руку-веточку, в которой крутил карандаш. Сквозь бледную молочную кожу просвечивали вены… Ладно.       — Да, Эм? — внезапно голос учителя вырвал мальчика из мыслей о горьком и несбывшемся.       — Извините, вы не могли бы повторить? — Эм старательно собирал мысли в кучку, но они все равно расползались где-то в районе обтянутой синей кофтой спины.       — Я предположил, что ты поможешь нам решить это уравнение, — учитель кивнул в сторону доски, на которой было написано что-то длинное и для Эма непостижимое.       Юноша неторопливо проплыл к доске, взял маленький кусочек мела и безнадежно оглянулся на класс, однако наткнулся лишь на выжидающий взгляд учителя.       Эм присмотрелся к задачке, мысленно разделил на части, каждую из которых надо решить отдельно, и осторожно приступил к этой тонкой операции. Было не так сложно применить несколько свойств, теорему и немного знаний по математике, оставшихся со средней школы. В классе было тихо, только Эм скреб мелом доску, остальные, едва касаясь карандашом бумаги, списывали решение в тетрадь, учитель пристально следил за юношей.       — Готово, — Эм полуобернулся, отойдя немного влево, чтобы не загораживать решение.       — Ну, — учитель пробежался взглядом по неровным строчкам. — Верно. Даже не придерешься, мне казалось, ты меня весь урок не слушал. Просто… Будь внимательнее.       В воздухе витало общее напряжение. Предполагалось, что Эм промучается у доски до конца урока, пока старый преподаватель не отпустит его из своей железной хватки. Однако юноша быстро справился и теперь преспокойно сидит на своем месте, в то время как учитель уже скользит взглядом вниз по списку в журнале в поисках следующей жертвы.       Хорошая оценка по алгебре уже создает праздничную атмосферу. Снова упереть взгляд в широкую спину перед собой Эму не удается — его одноклассник идет к доске следующим. Кроме физкультуры, тому проявлять себя было явно негде, так что класс снова дружно выдохнул. Ученик ни черта не соображал, учитель терял терпение. Для урока алгебры ситуация вполне стандартная.       Эм довольно наблюдал за бесплодными попытками парня у доски отделаться от дотошного математика. Старик обозлился в край и прогнал парня, яро стирая с доски все почеркушки.       — Эм, прошу заметить, даже Эм только что решал такую же задачу, молодой человек, — учитель положил на стол меловую тряпку. — Это безобразие. Вы что, особенный, и экзамены вам не сдавать?!       Эм видел только широкую спину, но знал, что парень метает глазами искры и открыто бесится. Эм поднимает руку. Раз уж начал работать на уроке, так надо довести дело до конца, а оценку до высшего бала. Учитель был приятно удивлен уже второму правильному ответу Эма за один час и поставил в журнал размашистую пятерку.       Настроение неумолимо улучшалось, утренняя апатия куда-то улетучивалась.       — Сегодня отлично, Эм, — учитель закрыл журнал. — Эм!       — Эм, у меня не так много времени. Мы увидим решение сегодня? — Учитель строго смотрел на пустую доску и Эма с мелом в руках. Спустя какое-то время математик устало выдохнул сухое. — Садись.       Эм, скривив губы, поплелся к своей парте, на ходу замечая, как парень в синей кофте активно переписывает решение с телефона в тетрадь. Новогоднее настроение падает все ниже по спирали.       После уроков хотелось домой, пускай даже на душном автобусе. Но у Лерки сегодня была «елка», с которой его надо было забрать, поэтому Эм поплёлся мимо раздевалок в актовый зал. Перед входом толпились первоклашки в блестящих праздничных костюмах. Где-то внутри за сценой уже находился Лерка, играющий роль в театральной постановке. Он ответственно готовился дома целый месяц, все девять этажей вместе с ним выучили реплики маленького зайчика или, может быть, бельчонка, Эм так и не понял.       В заднем ряду оставалось несколько свободных мест, поэтому Эм протиснулся в конец зала. Ноги вытянуть не получилось: впереди был навален реквизит выступающих малышей и вещи их родителей. Играла тихая рождественская музыка, суетились родители с камерами, бегала по сцене директриса с завучем, у Эма слипались глаза.       В этот, в общем, прекрасный момент Эма резко толкнули слева, кто-то очень неаккуратно приземлился на соседний стул. Эм приготовил крайне раздраженный взгляд для невежи, но наткнулся на синюю кофту на уровне глаз, а чуть подняв голову, обнаружил знакомое лицо.       — О, — тот чуть покривил губами, — извини.       — Ничего, — Эм тут же опустил голову на прижатую объемную сумку, кажется, даже немного съехал пониже или сгорбился, потому что его нос едва находился на уровне чужого плеча.       Эму, конечно, было интересно, зачем его одноклассник пришел на детский праздник, но, конечно, не настолько, чтобы заговорить с ним. Праздник торжественно начался, дети хором заголосили песню, родители захлопали, педагоги рядом со сценой уверенно кивали, поддерживая перепуганных первоклассников. Эм спал.       — Твой младший брат? — Эм приоткрыл глаза, отозвавшись на раздавшийся откуда-то сверху слева голос.       — М, — на сцене правда скакал Лерка, -Да. — Больше сказать было нечего.       — Третий класс? Еще домой его вести?       — Второй. Да, сижу, жду. — Хотелось добавить «сплю», но вроде не тактично.       — Ясно. Ника не пойми зачем вообще в это вот все вписалась. А я тут сиди. — Эм смотрел, как он переложил одну ногу на другую.       — Твоя младшая сестра? — Пришлось поднять взгляд от коленок до растянувшихся в улыбке губ, с которых тут же слетел небольшой смешок.       — Девушка моя, — он достал телефон из заднего кармана.       — А, — кажется, разговор был закончен.       Эм чувствовал себя еще хуже — надо было срочно заканчивать этот диалог. Можно было сделать вид, что он спит и не услышал. Эму совсем не нравилось думать про какую-то Нику, — ищи на сцене самую красивую, и это будет она, не ошибешься — разговоры с девушками у Эма выходили еще короче, чем любые другие. Как же все… Захлопали.       Одеваться Лерка не хотел, он хотел бегать с друзьями по все школе в шапке, которую Эм чудом на него натянул, но без ботинок, которые были раскиданы по раздевалке. Отловить несносного хохочущего мальчишку все же удалось, усадить на лавку было чуть сложнее, но все же выполнимо, завязывать шнурки на болтающихся во все стороны ногах просто невыносимо.       Эм яростно затягивал непослушные ботинки брата, пока шапка сползала, и из-под нее выбивались неаккуратные завитые прядки волос. То и дело приходилось поправлять, еще и в спину постоянно толкали, сидеть на корточках было неудобно, и сумка тянула назад. Рядом упала чья-то перчатка, Эм краем глаза взглянул на тонкую руку, тянущуюся к ней. Ника присела рядом и вдруг улыбнулась Лерке.       — Не хочешь обуваться? — От нее пахло дорогими духами, в носу предательски защипало.       Эм тоже улыбнулся, девушка поднялась, рядом уже стоял ее парень. Справившись со шнуровкой, Эм принялся застегивать куртку, намотал под капюшоном шарф. Лерка хотел поделиться с братом чем-нибудь важным, но, заглянув в его недовольное лицо, передумал. Эм вытащил младшего за ворота школы за капюшон, потом достал телефон и уткнулся в экран, предполагая, что дальше, хотя бы от нечего делать, Лерка потащится за ним до автобусной остановки.       За окном уже темнело, праздник затянулся до вечера, Эм чувствовал себя уставшим, Лерка отчаянно болтал ногами и хотел пересесть к окну или хотя бы на коленки старшего брата. В кармане глухо завибрировал мобильник. Эм глянул на оповещение — заявка в друзья в популярной соцсети. Ника. Пальцы скользят по экрану, в четвертый раз открывая профиль девушки. Без сомнения, Ника. Эм нажимает «принять заявку» и уже почти блокирует экран. Незамедлительно приходит сообщение от нового «друга».       Ника: «Привет»       Эм сразу же открывает сообщение, тут же понимает, что не стоило так быстро реагировать, но делать нечего, набирает ответное: «Привет».       Ника: «Твой младший брат — милашка»       Эм открыл присланное семейное фото с его собственной страницы.       Эм: «Спасибо, но знаешь, это только снаружи»       Ника: «Ведет себя, как тысяча маленьких чертят?»       Эм: «В точку. Хах»       Набирать сообщения дрожащими пальцами было крайне сложно, Лерка ерзал под боком, автобус то и дело подпрыгивал на ухабах. Эм с волнением ждал нового сообщения. Было холодно, но руки потели, а непослушные волосы все время вылезали из-под огромной шапки.       Ника: «Не замерз, Эм?»       Чтобы придумать ответ, оказалось, нужно чуть больше нескольких секунд. Эм завис над телефоном, что-то ничего не шло в голову.       — Эм? — на ногу наступил Лерка, с которого мать уже стягивала объемную куртку.       — Нет, мам, потеплело. — Эм скинул с плеча сумку и стал расшнуровывать кроссовки. Он и не заметил, как на автопилоте дошел до дома.       — Помоги натереть сыр, я ничего не успеваю. — Мама уже скрылась в кухне, уводя брата мыть руки. — Нет, сначала помой овощи, пожалуйста. Там, в холодильнике. Ты знаешь.       Эм кинул шапку на тумбочку и тоже пришел в кухню.       — Эм, такое чувство, будто ты сейчас заснешь стоя. Как прошел праздник?       — Ничего, мам. Красиво. — Избегая дальнейших расспросов об актерских способностях Лерки, Эм скользнул в ванну.       Помощь матери с готовкой тоже не способствовала появлению новогоднего настроения. Торжественный ужин не радовал, мама носилась по кухне, Лерка почему-то хныкал в комнате, еще должен был приехать отец. Оно и видно, почему мама так старалась, даже ананасов достала. Задумавшись, Эм случайно ссадил кожу об сырную терку.       — Эм, спустись с небес на землю нашу грешную. Всегда в облаках витаешь. — Женщина почти достругала морковь. — Не капай на еду, иди, заклей.       Эм вышел в коридор, где стало намного легче дышать. Все же в кухне было слишком жарко от плиты.       За окном медленно опускались крупные хлопья искрящегося снега. Эм подумал, что они похожи на сладкую вату.