Чёрный Петербург

-Вот мы и встретились, малыш. Добро пожаловать домой, - услышал Ярик насмешливый, язвительный голос. Парень оцепенело уставился в глаза Кирилла. Его зрачки, успевшие за сутки стать нормальных размеров, снова расширились, на этот раз от ужаса. Гордеев присел на корточки и провел рукой по спутанным волосам Ярослава. -Стоит отдать тебе должное - отсюда ещё никому не удавалось сбежать. И как ты умудрился это сделать, находясь без сознания почти целый месяц? До сих пор поражаюсь. -Месяц?.. Глаза Ярослава стали еще больше, чем обычно, что сделало его похожим на ошарашенного совенка. Его приоткрытые губы задрожали, он стал судорожно глотать воздух. -Я... ведь был здесь... всего сутки... Кирилл расхохотался и хлопнул Баярунаса по плечу, заставляя парня содрогнуться. -Нехило тебя Ростик наркотой накачал! Ты торчал у нас четыре недели, малыш. Да ты и сейчас не совсем в себя пришёл, далеко не убежишь, - с этими словами ферзь достал складной нож и перерезал веревку, стягивающую тонкие запястья. Ярик не шевелился. В его голове носились блики огня, отражающиеся в лакированных ботинках. Он вспоминал, как чужие ноги пинали его, слишком много раз для одной ночи. Как входили и выходили люди, как его волокли из одной комнаты в другую. И тихий баритон, шепчущий в самое ухо: «Ты со мной навсегда, малыш». -Больной ублюдок, - из последних сил прошептал Яр. -Что, прости? Ярик перевернулся на живот начал медленно ползти к двери. Убраться отсюда как можно скорее, сбежать из этого ада и никогда в него не возвращаться. Баярунас судорожно цеплялся пальцами за мягкий ковер, ломая ногти и издавая тихие стоны из-за собственного бессилия. Кирилл поднялся на ноги. Его глаза горели яростью, тонкие губы сжались, костяшки пальцев побелели из-за крепко сжатых кулаков. Нагнувшись, Кирилл схватил Ярика за ворот пиджака, натянутого поверх Сашиной футболки, и рывком поднял парня с пола. Взяв Яра за грудки, ферзь приблизил его лицо к своему, так, что их отделяла пара сантиметров. Ноги Баярунаса почти не касались пола. Он чувствовал на себе резкое дыхание Гордеева. -Ты ничтожество, - процедил сквозь зубы Кирилл. -Ты мелкий, слабый, отвратительный бродячий щенок, питающийся объедками. Ты не нужен никому, слышишь? Если я сейчас суну тебя в мешок и брошу в реку, никому не будет до этого дела. -Ты ошибаешься. Гнев на лице ферзя сменился насмешкой. -Да? И кто же прибежит спасать тебя? -Мой друг. -Хм, дай угадаю - эта малявка по фамилии Казьмин? Я тебя разочарую, моя ненаглядная Вера прямо сейчас отмечает с ним свой день рождения. Слова застряли у Ярика в горле и в его глазах сверкнуло отчаяние. -Нет, вы не... -О да, ещё как! Посмотри, - Кирилл показал Баярунасу свой кулак, покрытый ссадинами (парень при этом испуганно зажмурился). -Видишь? Здесь побывало личико твоего ненаглядного Сашеньки. Баярунас не выдержал. Сжав зубы, он с силой плюнул Гордееву прямо в лицо. Ферзь на секунду закрыл глаза. Затем он улыбнулся, и, глядя на Ярика, облизал свои губы, забрызганные слюной мальчишки. Последний невольно поморщился, но взгляд Кирилла как будто сдавливал его. Вдруг ферзь, глухо рыкнув, схватил Баярунаса одной рукой за горло, другой за ногу и швырнул парня об стену, словно тряпичную куклу. С глухим стуком тело упало на пол. -Что у тебя там за грохот? Быстро иди сюда! - раздалось из соседней комнаты. -Уже иду, Вера. С безумной улыбкой Гордеев приблизился к Ярославу и бережно взял его на руки. -Ты не нужен никому, малыш. Кроме меня, на твоё счастье. Кирилл двинулся к двери, глядя на бледное лицо с острыми скулами. Казалось, о них можно было порезаться. «А ведь ты когда-то был таким же ничтожеством», - пронеслось в голове у ферзя. И мысли, мучительные, яркие воспоминания начали проноситься в его воспаленном мозгу. Он видел их, словно смотрел старый, до боли знакомый фильм. Вот он стоит на поляне. Один. Тощий парень, съёжившийся от колючего осеннего ветра. Руки скованы наручниками, на лице кровоподтеки. Перед ним - один из авторитетнейших донов Питерской мафии со какой-то жгучей фамилией, в буквальном смысле. Он также высок, поэтому смотрит Кириллу прямо в глаза, не снизу вверх, как остальные. Один кивок головы, выстрел, и вот Гордеев уже лежит на скользкой траве с простреленным плечом. -Прикончить его, Иван Геннадьевич? -Нет. Он ещё не всё рассказал. Дальше - бормотание в перемешку с рыданиями и просьбами о пощаде. Он сдаёт всё. Все коды, тайники и убежища его названной сестрёнки Веры. Он понимает, что это конец, но всё ещё хочет жить. -Оставь его. Он все равно истечет кровью. Пинок под рёбра - и вот он уже лежит на дне канавы в вонючей луже и сгнивших листьях. Что было дальше лучше не вспоминать. Избиения, унижения, травля. Но не от врага, а от его любимой сестрёнки. Сожаление. Отчаяние. Но безумная, больная радость от того, что она рядом. Он любил её одну, единственного человека во всём этом мире. Наверное, поэтому он терпел все эти издевательства. Кирилл мотнул головой, отгоняя столь нежеланные воспоминания. Перед тем как зайти в комнату, он ещё раз оглядел хрупкое тело в его руках и белое, нежное лицо. Пожалуй, он любил двух человек.