Трилистник. Хогвартс

      После апрельского приключения в подземельях май прошёл без каких-либо происшествий. Разве что отношения с Уолтером и Эваном обострились донельзя: МакГонагалл в запале наказала их до конца учебного года, и теперь наследники древних семей каждый день драили грязные котлы или начищали медали в Зале славы. И в этом они винили Итачи. Он не разубеждал их, но и не поддерживал свары; если бы что-то нехорошее (скажем, тяжкие телесные) приключилось с этими двумя сейчас, учителя в первую очередь подумали, что Итачи мстит. Он был слишком умён, чтобы попадать на плохой счёт. Поэтому Розье и Эйвери Итачи временно игнорировал; лишь с одним из соседей по комнате он сам заговорил:       — Скажи, — спросил Итачи Мальсибера, когда они оказались как-то вечером одни в комнате, — по какой причине ты рассказал профессорам о том, что задумали в отношении меня Эван и Уолтер?       Сидевший вполоборота к нему парень выпрямил спину до болезненности, продолжая механически играть с Сэром Дунканом. Итачи не торопил, но не отводил от соседа пристального взгляда.       — Не из тёплых чувств к тебе, Холмс. Я испугался, — наконец признался Рейнальд. — Шутки шутками, но это… это было слишком опасно.       — Я понял, — кивнул Итачи и больше не поднимал эту тему.       Приближались экзамены, и школа всё больше приходила в беспокойное оживление. Тенденция не обошла даже слизеринцев. Конечно, в коридорах они несли себя гордо и с презрением посматривали на остальных, но в гостиной Слизерина всё кардинально менялось. На столах, прежде уставленных подносами с фруктами и кубками, теперь высились фолианты и кипы свитков, конспектов. Засели за книги даже Люциус Малфой с компанией: многим из них предстояли СОВ или ЖАБА. Ну а раз занимался Малфой и его наречённая Блэк, никто не производил лишний звук. Тишина поселилась в общежитии, и Итачи наконец-то получил возможность не уходить для учёбы в библиотеку.       Хината тоже занималась, и зачастую шиноби делали это вместе. У девушки были определённые проблемы с трансфигурацией, но до экзаменов Итачи помог ей подтянуться. Хината улыбалась и сыпала благодарностями, а ещё обещала научиться шить рубашки: ей Лили пообещала выпросить у матери выкройки. Мало понимающий в быту Итачи был благодарен за то, что напарница занимается этой стороной их существования.       Когда же пришли сами экзамены, Итачи ощутил определённое разочарование. Задания показались ему слишком простыми, и за результаты Учиха не волновался. Как и предвидел, он получил высшие баллы по всем предметам.       — Поздравляю, Майкл! — восторженно охнула Хината после того, как вывесили все результаты. — Ты же лучший на курсе!       — А как же, если ты любимчик преподов, мм, — не преминул съязвить оказавшийся неподалёку Дейдара. Его результат портила четвёрка по травологии, а у Джеймса и Сириуса снял по баллу профессор астрономии за то, что на экзамене те много смеялись.       — Кто помешал тебе им стать? — спокойно поинтересовался Итачи.       На это Дейдара не нашёл, что ответить. Очень удобно на него обрушились счастливейшие Джеймс и Сириус и утянули куда-то. Напоследок бывший товарищ послал Итачи взгляд, обещающий реванш. Ну и пусть, решил Итачи, в соперничестве с более-менее равным учёба в Хогвартсе приобретала хотя бы элемент вызова и испытания.       — Мисс Бенсон! — поверх голов донёсся командный голос МакГонагалл. — Мисс Бенсон, подойдите ко мне!       — Мистер Холмс! — с другой стороны холла окликнул Итачи Слизнорт. Шиноби переглянулись и направились каждый к своему декану.       — Да, профессор?       — Нам нужно с вами поговорить, — заявил Слизнорт и суетливо засеменил в сторону подземелий. Итачи последовал за ним мимо группы ликующих четверокурсников.       Вскоре они добрались до кабинета профессора. Там, затворив дверь и предложив Итачи кресло у дорогого полированного стола, Слизнорт сообщил:       — Мистер Холмс, было принято решение касательно того, где вы проведёте летние каникулы. Так как в прошлый приют вы вернуться не можете по известным причинам, вам подыскали место в другом заведении подобного рода. Конечно, среди маглов, но, к великому моему сожалению, альтернатив на сегодняшний день не имеется. По крайней мере, я добыл для вас место в Лондоне!       — Благодарю, сэр. Что за место?       — В приюте Вула, мистер Холмс. Это во всех отношениях высококлассное заведение… на фоне остальных подобных, само собой, — доверительно шепнул Слизнорт и, покачав головой, загудел: — Мне жаль отправлять такого талантливого ученика к маглам на всё лето, но увы, увы, тут мы бессильны!       — Разумеется, сэр, я понимаю, — безразлично согласился Итачи. За себя он не волновался; вот Хината — другое дело. Поэтому, как только Слизнорт, ради приличия поохав ещё минут пять, его отпустил, Итачи побежал к кабинету МакГонагалл. Успел он как раз вовремя — когда Хината выходила от декана с застывшей на губах деревянной улыбкой. При виде Итачи девушка стёрла её с лица.       — Куда?       — Лондон. Тебя?       — Норфолк, городок Кромер, — Хината вновь улыбнулась, на этот раз печально. Итачи подбадривающе погладил её по плечу.

***

      Всё оставшееся время шиноби не расставались. Привязанность, которую Итачи взрастил в себе к Хинате, почти потребность в её присутствии рядом, обернулась в штыки, когда приблизилась разлука на два месяца. Более того, Итачи волновался за благополучие девушки и даже не давал себе труд это скрывать.       — В святой Анне воспитанники были малы, — говорил Итачи негромко в купе мчащегося через просторы Шотландии «Хогвартс-Экспресса». Их соседями опять были Фрэнк и Джейкоб, которые на этот раз, однако, были слишком заняты обсуждением планов на лето, чтобы обращать внимание на младшекурсников. — На новом месте дети будут старше и, как следствие, более ожесточены и опасны.       — Я понимаю, — покладисто кивала Хината, зарывшись пальцами в шерсть Пушистика — и Итачи очень надеялся, что девочка будет вести себя осторожно. Она, конечно, шиноби, но против толпы, негативно настроенной и готовой подловить тебя в любую секунду расслабленности… — Тебе не стоит так за меня волноваться, — добавила Хината, взяв его руки в свои. — Я сумею за себя постоять.       Продолжать проповедовать было бы ребячеством. Итачи нейтрально кивнул и попросил:       — Напиши, если будет возможность.       — Ты тоже, — улыбнулась ему Хината. Эта улыбка, Итачи знал, будет греть ему сердце остаток лета.       Лондон встретил шумом, свистом поезда и радостными криками воссоединяющихся семей. Сходя на перрон, Итачи заметил, как Дейдару и Джеймса сжала в объятиях красивая пожилая леди в дорогой мантии песочного цвета. После обоим руки пожал статный джентльмен, и всё семейство направилось к каминам. Прежде, чем исчезнуть в зелёном пламени, Джеймс обернулся, помахал Сириусу, Римусу и Питеру, а после, случайно столкнувшись взглядами в толпе, и Итачи с Хинатой. По немому соглашению всех сторон об апрельском приключении вслух не вспоминали, но относиться к слизеринцу по крайней мере Джеймс стал значительно лучше.       С платформы Итачи и Хината вышли в магловский мир вместе. Там их остановила Лили и познакомила с отцом — высоким подтянутым мужчиной с располагающей улыбкой и ранней сединой. После девочка долго обнимала Хинату, обещала хорошо заботиться о Пушистике, что-то шептала ей и наконец сунула — как сама считала, незаметно — в карман аккуратно сложенную вчетверо записку. После ухода Эвансов Хината достала её и с улыбкой прочла.       — Домашний адрес Лили и их номер телефона, — пояснила она Итачи, пусть тот и не просил. — Она попросила меня звонить, если что-то случится или я просто захочу увидеться.       — Она добра, — заметил Итачи, толкая тележку с потёртым чемоданом вперёд.       — В самом деле, — улыбнулась Хината. Впрочем, её улыбка вскоре померкла, стоило впереди показаться миссис Стоун, директору приюта святой Анны. Рядом с ней стояли две другие женщины, неуловимо похожие между собой и на миссис Стоун. Пожалуй, печать бремени роднила их взгляды и совершенно разные лица.       — А, вот и они, — кивнула миссис Стоун своим спутницам. — Майкл, Хлоя, здравствуйте.       — Добрый день, миссис Стоун, — вежливо ответила Хината. — Мы не ожидали увидеть вас.       — Я хотела убедиться, что у вас всё хорошо и вы встретились с новыми опекунами, — устало улыбнулась миссис Стоун. — Майкл, это миссис Вест, директор приюта Вула. Хлоя, миссис Новицки заведует приютом святой Патриции.       — Здравствуйте, — покладисто поздоровались шиноби. Осознанно или нет, Хината качнулась и на миг прижалась плечом к плечу Итачи.       — Ну что же, нам пора выдвигаться! — деловито заявила грузная миссис Вест. — Автобус ждать не будет.       — Наш тем более, — миссис Новицки властно поманила Хинату. — Подойди, дитя. Нам предстоит долгий путь.       — Пока! — только и успела пискнуть Хината, как была увлечена миссис Новицки в толпу.       — До встречи, — проговорил ей вслед Итачи. Миссис Стоун посмотрела на него с пониманием, а вот миссис Вест нетерпеливо похлопала по плечу.       — Идём, мальчик, нам пора. Скажи «до свидания» миссис Стоун.       Итачи повернулся к женщине, обвёл её внимательным взглядом. Постаревшая ещё сильнее за год, ещё больше согнутая заботами, она посмотрела на него в ответ дружелюбно и решительно.       — Прощайте, миссис Стоун.       — Прощай, Майкл Холмс, — сказала в ответ она.

***

      Единственная характеристика, которую Итачи мог дать приюту Вула, своему летнему дому — серый. Серыми здесь были стены, обивка мебели, одежда детей. По крайней мере, всё выглядело относительно новым и надёжным.       Сидя в первую полночь на крыше приюта, Итачи смотрел вдаль, безошибочно вычислив по сияющим звёздам направление на северо-восток. Рядом с ним зияла пустота, и заполнить её могло лишь действие. Итачи поднялся и занялся разминкой.

***

      От Лондона до Норвича Хината и её сопровождающая добрались за три часа, после чего пересели в региональный автобус до Кромера. Всю дорогу Хината молчала и смотрела в окно. Миссис Новицки курила и не пыталась с ней заговорить.       Сам по себе городок, в котором Хинате предстояло провести лето, оказался неожиданно милым прибрежным курортом с красивым променадом, изящными домами и старой церковью. Впрочем, приют святой Патриции располагался вовсе не на берегу моря, как на секунду размечталась Хината: с автовокзала их забрала машина и повезла прочь от моря, за город. Замелькали поля и холмы, машина проехала лес и мостик через маленькую речку, а после свернула на гравийную дорогу, которая ещё через четверть часа упёрлась в высокие металлические ворота. Водитель посигналил, и выскочивший из сторожки человек раскрыл створки — машина прокатилась по гравию подъездной дорожки к увитому плющом особняку.       — Добро пожаловать в приют для девочек имени святой Патриции, — заученно произнесла миссис Новицки, поджигая очередную сигарету. Именно ими, а ещё тяжёлым парфюмом, и пахло от женщины. — Идём, тебе уже приготовили место.       Холл поразил Хинату высотой потолков, чистотой и безлюдьем.       — А где все? — негромко спросила она сопровождающую, боясь повышать голос в этом давящем месте.       — Работают, — ответила Новицки, обдав девушку струёй сигаретного дыма, от которого заслезилось в глазах. — Здесь все работают, несмотря на то, кто они, откуда и на сколько приехали к нам. Запомнила?       — Я полагаю, что да.       — Хорошо. Теперь поднимемся в твою комнату.       И они поднялись на третий этаж особняка, где миссис Новицки открыла для Хинаты одну из спален. Та выглядела чистой и опрятной и была рассчитана на четверых. Три кровати уже занимали обитатели, судя по вещам на тумбочках, а вот четвёртая, возле двери, дожидалась Хинату.       Осмотрев всё ещё раз, Хината обратилась:       — Миссис Новицки, скажите… есть ли кладовая, которой я могу воспользоваться, чтобы оставить чемодан со школьными вещами? Я не думаю, что в комнате достаточно места.       Женщина смерила её неоднозначным взглядом.       — Есть, — наконец кивнула она. Хината поблагодарила и вслед за Новицки потащила чемодан обратно вниз по ступеням.       После того, как школьные вещи были надёжно заперты и Хината получила уверение, что по мере необходимости она получит доступ к кладовой, последовали полчаса формальностей в кабинете Новицки. Покладисто выслушав пояснения насчёт правил и распорядка жизни в приюте, Хината вернулась в свою комнату. На сей раз та не была пуста — на кровати у окна сидела кудрявая девушка чуть старше Хинаты и мяла ромашку, а возле шкафа крутилась вертлявая курносая девица.       — Ты, что ли, наша новенькая? — высунула голову из-за дверцы шкафа курносая, стоило Хинате войти. — Ой, какая красивая! Как звать?       — Хлоя, — улыбнулась девушке Хината. — А тебя?       — Мэгги, — улыбнулась ей в ответ девушка. На переднем зубе её отчётливо виднелся скол. — Я тут всю жизнь, считай, провела, так что спрашивай, коль чего не дошло!       — Непременно, спасибо, Мэгги, — кивнула Хината и обратилась к другой соседке: — А тебя как зовут?       Однако ответа не последовало. Кудрявая девушка у окна и не моргнула на голос — у Хинаты были все основания сомневаться, что та её вовсе услышала.       — Что с ней? — негромко спросила Хината.       — С Лиззи-то? — встрепенулась Мэгги. — Да она это, слабоумная. Забей.       Хината с жалостью посмотрела на девочку. Та безучастно пялилась в окно, продолжая крутить ромашку.       — Разве ей место здесь? — понизив голос, проговорила Хината. — Всё же есть специальные учреждения…       — Воспиталки об этом и слушать не будут, — резко мотнула головой Мэгги. — Им вовсе не надо, чтоб кто-то знал, что с ней случилось.       — А что?.. — начала было Хината, но ещё раньше, чем она закончила вопрос, дверь комнаты распахнулась.       — Я слышала, нам кого-то подселили? — на пороге стояла высокая девушка лет четырнадцати, красивая, если бы не искривлённый нос.       — Да, Кэт, вот тут Хлоя, — подскочила Мэгги, указывая на Хинату.       Кэт нахмурилась.       — Ты откуда будешь?       — Из Лондона, — ответила Хината. — А?..       — Хлебальник прикрой, я тут задаю вопросы, — Кэт придвинула ближе стул, поставила его спинкой к Хинате и села, неприлично раскинув ноги. Мэгги встала за её плечом, сунув руки в карманы растянутых штанов. — Из Лондона, говоришь… За что тебя в эту дыру сослали?       Не меняясь в лице, Хината села ровно, выпрямила спину и сложила руки на коленях.       — Приют, в котором я жила раньше, содержал только детей до одиннадцати лет, мне требовалось перераспределение. Меня приняли в школу-интернат, поэтому учебный год я провела там, однако на лето школа не предоставляет проживание студентам. В святой Патриции были свободные места. Так я оказалась здесь — по крайней мере, до сентября.       — Ни фига себе, — присвистнула Мэгги.       — Учишься в интернате? — нахмурилась Кэт. — Что, типа умная?       — Преподаватели не жалуются.       — Ещё бы! — воскликнула Мэгги. — Ты смотри, Кэт, как сидит! Ну точная леди!       — Леди, — Кэт поморщилась и с рывком поднялась. — Она здесь и двух дней не протянет.       Вскинув голову, Хината пристально посмотрела ей в глаза.       — Не тебе судить меня.       Кэт не удостоила её ответом и завалилась на кровать в дальнем углу. Лиззи за весь разговор даже не повернулась; истерзанный цветок выпал из её рук на одеяло.