***
— Где моя полироль?! Мам, ма-а-ам, ты видела полироль?!.. Пока братец носился по дому в поисках сперва учебника по заклинаниям, затем перчаток для травологии, а вот теперь полироли, Дейдара в столовой степенно допивал чай. Он всё уложил в чемодан ещё накануне и вряд ли что-то забыл. Но даже если ненароком просмотрел — родители потом дошлют. Так что он в упор не понимал, чего Джим развёл такой крик. — А у тебя всё готово, Дэвид? — спросил отец. — Конечно, — отозвался Дейдара, не отказав себе в удовольствии тоном подчеркнуть, насколько выше он Джимовой беготни. Ну, по крайней мере теперь — в своей прошлой жизни он вполне мог скатиться до подобного, чем бесконечно бесил напарника. Иногда, впрочем, именно это и являлось целью. Отец поднял взгляд от очередного патента. Его усталость и тревога так отчётливо бросались в глаза всё это лето, что Дейдара недоумевал: как брат может не замечать? Как продолжает существовать в лёгком, окутанном флёром фантазий мире солнца, добра и мелких забот? Сам Дейдара не мог: слишком явственно пахло вокруг тревогой, чтобы шиноби не различил гнилой душок надвигающихся неприятностей. — Я знаю, Карлус тебе уже говорил, — произнёс отец, наклонившись к Дейдаре, — но всё же я повторю: будь особенно осторожен в Хогвартсе в этом году. В обществе всё ярче проявляют себя настроения нетерпимости. Мы опасаемся, что тебя это может коснуться в самой неприятной форме, Дэвид. В таком случае, прошу тебя, напиши. Мы с твоей мамой, дядей и тётей позаботимся о том, чтобы элиминировать конфликт. — Ты прав, дядя Карлус говорил мне. И отвечу я тебе так же, как и ему: если кто-то сунется ко мне — пожалеет, мм. Отец нахмурился. — Это серьёзно, сын. Я понимаю, истинный гриффиндорец говорит в тебе сейчас, однако я запрещаю — слышишь, запрещаю! — отвечать на любые попытки вызвать тебя на конфликт со стороны чистокровных детей. Потому что конфликт этот зародился далеко за пределами Хогвартса, твои одноклассники лишь попытаются подражать отцам, поддерживая его. А ты будь мудрее и позволь взрослым самим разбираться со своими распрями. — Как сказал один мой знакомый: «Твоя так называемая мудрость отдаёт для меня сумасшествием, но я принимаю и вероятность зеркальности ситуации», — ответил Дейдара упрямо. — Я обещаю не начинать никаких разборок сам, но и бегать от драки не стану, — с этими словами он поднялся из-за стола и направился к выходу. — Дэвид. Дейдара остановился, обернулся через плечо. — Присмотри за братом, — просто сказал отец. — Всегда, — кивнул Дейдара и вышел в холл, где мама усталым и нежным голосом спрашивала у крутящегося Джима, что он ищет на этот раз. — Голову свою он ищет, вот что! — хмыкнул Дейдара, останавливаясь рядом с мамой. Та мягко пожурила его, но тут же опустила ладонь на плечо и легонько сжала. Не в силах сдержаться, Дейдара потёрся щекой о её руку, и мама просияла, усталость схлынула с её лица. За это Дейдара был готов убивать. — Сам ты голову потерял! — ворчал тем временем Джим, попутно принимая у Лолли потерянные-найденные шапку и шарф. — Собрался он заранее, подумаешь, вот достижение… — Барретты, — спокойно напомнил Дейдара, и Джим подскочил на месте. — Точно! Мам, нам надо отлучиться, вернёмся через десять минут! Лолли, Лолли, пожалуйста, дособирай мои вещи, окей? Всё, мы побежали! — и, вцепившись в руку Дейдары, он вылетел на улицу, в объятия сизой мороси. — Джим, да не несись ты так, ещё только десять! — Дейдара вырвал рукав у брата. Высокие ворота поместья остались позади, и парни побежали вниз по улице. — Я хочу прибыть на платформу пораньше: мы договорились с Сириусом встретиться в половину! — отмахнулся Джим, на ходу помахав Джейкобу Абботу, выглянувшему из окна своего дома. — Привет, Джейк! — Привет! — откликнулся пуффендуец и скрылся из вида — видимо, кто-то из родителей позвал его. Тем временем Поттеры сбежали к подножию пологого холма и затормозили возле синего «опеля рекорд» новой, только в этом году представленной серии, о чём ребятам охотно поведал мистер Барретт во время одного из посещений Поттерами его дома. Сам мужчина сейчас возился с багажом детей; сегодняшний его кардиган (без одного из таких мистера Барретта можно было увидеть реже, чем ученика, слушающего профессора Бинса) до смешного сочетался по цвету не только с кузовом автомобиля, но и глазами мужчины. — Привет, мистер Барретт! — воскликнул Джим, и объект его приветствия охнул от неожиданности. Влажный от мороси чемодан, который мужчина как раз загружал в багажник, выскользнул из его рук и непременно ударил бы по ноге, если бы Дейдара не оказался быстрее. — Да-да, привет, Джим, — проговорил мистер Барретт, ошарашенно принимая чемодан у Дейдары. — Спасибо, Дэвид. — Пожалуйста, — беспечно откликнулся шиноби, игнорируя неудержанный восторженный взгляд Джима и вопль: — Дей, ты прямо Ртуть! — показавшегося на пороге Элайджи. — Вы зашли попрощаться? — мягко уточнила миссис Барретт, миниатюрная любительница вязания и походов в театр. Именно благодаря её страсти и дару убеждения мужа Элайджа и Элен, совершенно не тянувшиеся к Шекспиру, Чехову и Брехту, нередко оставались одни дома по вечерам, что давало компании место для сборов. — Да, мэм, — кивнул Джим и дружески затряс руку Элайджи, что-то восторженно вещая про комиксы, «Людей Икс» и необходимость списываться. Дейдара же повернулся к Элен. — Ну что, пока, — сказал он девочке. — До встречи на каникулах. — Как будто на зимних ты резко станешь более социальным, — хмыкнула Элен и сжала его в объятиях. — А Сара в тебя влюбилась, — шепнула она на ухо парню. — Бедняжка. Отвадь ты её — для её же блага, — прошептал Дейдара в ответ. — Тебе нужно только попросить, — улыбнулась Элли и отпустила его, чтобы попрощаться с Джимом. Дейдара же пожал руку её брату и отошёл в сторону, давая Джиму вволю наобнимать друзей. Сам Дейдара Барреттов ими… считал? Нет? Он, право слово, не знал. Да и не задумывался, сказать по правде — и Элайджа, и Элен с самого начала вились вокруг, и Дейдара был не против принять их вклад в его жизнь и дать что-то взамен. «Ха, если именно это дружба, то друзей у меня в жизни было заебись много! — с гниловатой весёлостью сообщил себе Дейдара. — И лучшие среди них — Сасори-но-Данна и Кисаме. Особенно первый, чтоб жуки-древоточцы уничтожили его бренные останки, захваченные врагом!» От мыслей о Данне стало так больно, что Дейдара поспешил отвернуться, вглядываясь в серость проулка. Как же сильно до сих пор ему не плевать на смерть напарника. Как же сильно хочется перенять дар Учихи отрешаться от дорогих… — Дей… Ты чего, Дэвид?! — прикосновение к плечу вырвало из прострации, но вызвало рефлекторный удар по дотронувшейся до него руке. — Ай! — испуганно отшатнулся Элайджа, в неверии уставившись на приятеля. Джим же — подозрительно сощурив глаза. — А я тебе сколько раз говорила: не трогай задумавшихся людей! — гордо возвестила Элен, спасая положение. Мистер и миссис Барретт, только напрягшиеся было, снова заулыбались. — Твоя сестра в чём-то права, — заметила миссис Барретт. — И такое бывает раз в век, — ответил Элайджа, всё ещё пялясь на Дейдару. Тот же, чтобы окончательно разрядить ситуацию, сказал: — Извини, это я на рефлексе, да, — и прижал приятеля к себе в коротком объятии. — Так, дети, теперь точно пора, — хлопнул в ладоши мистер Барретт и, закрыв багажник, погнал Элайджу и Элен в машину. Их мать, попрощавшись с Поттерами, устроилась на переднем сидении. Мистер Барретт коротко пожал руки парням, и вскоре «опель» под всеобщее махание и переброс фразами вроде «Обязательно пишите!» завёлся и двинулся по улице, вначале неспешно, всё набирая обороты. А Джим вдруг вздохнул с такой печалью, словно уезжали не Барретты в школу, а родители в Америку без намерения возвращаться. — Я бы так хотел, чтобы они были волшебниками… — You Can't Always Get What You Want, [5] — напел Дейдара и зашагал по направлению к дому. Родители обнаружились в гостиной, где в креслах перед высоким камином допивали очередной за это утро чай. Рядом с ними стояли два школьных чемодана и чехлы с новенькими мётлами, подарком Джиму и Дейдаре к началу нового учебного года. Дейдара всё ещё пытался понять, как относится к настолько дорогому подарку, на который, к слову, сам для себя копил уже не один год. Да, какая-то часть его души — явно слишком подверженная влиянию Какузу — мелочно радовалась сохранённым деньгам, но собственная гордость подрывника громко заявляла, что это слишком. Однако родители не приняли бы отказ от подарка. Так что Дейдара принял его, обещая себе в будущем отработать. Вот хотя бы присмотром за тем, чтобы Джим не влез в склоку с чистокровными имбецилами… — А, вот и вы. Хорошо, — сказал отец, поднимаясь из кресла. — Время отправляться. — Верно-верно! — засуетилась мама. — Мои милые, если что-то забыли, мы с папой вам вышлем, не волнуйтесь… Джеймс. Джеймс! Ты сегодня расчёсывался? — Два раза, — Джим запустил пятерню в шевелюру и успешно растрепал до ещё более жуткого, по мнению мамы, состояния. Дейдара усмехнулся под нос, а вот мама взялась за палочку и в пару движений исправила кошмар на Джимовой чернявой голове. Тот от такого поворота событий пришёл в ужас, но под отцовским строгим взглядом спорить не решился — тихонечко заворчал и потащил чемодан и чехол с метлой к камину. Дейдара же повременил: крепко обнял маму, а затем и отца. — Точно справитесь сами? — уточнил тот. — Точно! — улыбнулся Джим и выпятил грудь — наверняка от мыслей, какой он взрослый и крутой. — Увидимся на Рождество! — Не забывай писать! — крикнула мама, и Джим, показав ей большой палец, исчез в изумрудном всполохе. — Я ему напомню, — пообещал Дейдара и последовал за братом. — До встречи, — непривычные слова застряли в горле, но Дейдара всё-таки выговорил: — Я люблю вас, — и назвал адрес вокзала, всё же расслышав: — И мы тебя… А затем его закружило в ужасе перемещения по каминной сетке. Это было в разы хуже, чем Шуншин; хуже даже чем попасться в очередной эксперимент Данны с ядами… Ксо, Сасори, прочь из головы! Платформа 9¾ радостно шумела, но настроение Дейдары испортилось окончательно — то ли от мыслей о давно мёртвом напарнике, то ли от рефлекторно отысканных и примеченных голов, видневшихся в окне одного из купе последнего вагона. Как они близко сидят — небось делятся чем-то, сволочи коноховские! Вот бы их обоих сейчас!.. — Дей! Ну ты чего тормозишь?! — из толпы вынырнул Джим, уже успевший сбегать поздороваться с Сириусом. Сам он стоял теперь чуть поодаль, а подле него — похожий, как брат, паренёк. Наверное, и в самом деле брат. Вздохнув, покоряясь неизбежности, Дейдара последовал за Джимом к ним. — Привет, — Сириус пожал руку Дейдары, как тому показалось, с душком неприязни. Хотя оно не так уж и удивительно — скривился Дейдара в ухмылке. Это ведь именно Сириус вкладывает в пустую голову Джима мысли — настраивает брата — против него. Ну ничего, Блэк, ничего. На крайний случай, и у тебя есть брат… — Привет, — ответил на его рукопожатие Дейдара и кивнул на мальчишку рядом. — Твой брат? — Регулус Арктурус Блэк, — не дав старшему и рта раскрыть, с достоинством уронил мелкий. Дейдара смерил его придирчивым взглядом: мальчишка выглядел более хрупким, более лёгкой жертвой, чем Сириус. У того воля… ну, есть, а этот щенок, кажется, только притворяется, что имеет её. — Дэвид Поттер, — ответил Дейдара и отвернулся, временно потеряв всякий интерес к Блэкам. Мимо проходил Джастин Хастингс, капитан сборной Гриффиндора по квиддичу, и Дейдара отвлёкся на обмен приветствиями с ним. — Отборочные будут через пару недель, Поттер, не забывай! — Как будто ты мне позволишь! — усмехнулся Дейдара и помахал замаячившей в стороне Роксане Вуд. — Мы будем в плацкарте, если что, — сообщил Джастин и удалился туда, где вокруг Рокси собиралась команда. «Конечно, — подумал Дейдара, — сразу несколько человек выпустилось — им надо переработать стратегию и принять решения насчёт критериев отбора, если они хотят в этом году победить». Когда он вернулся обратно из размышлений о квиддиче, Джим и Сириус всё ещё штурмовали друг друга радостью от встречи. Быстро — за полминуты — устав от этого, Дейдара вцепился в плечо Джима и поволок братца к вагону. Блэки увязались за ними, и сложно было сказать, у которого сильнее вытянулось лицо. Определённое удовольствие это Дейдаре доставило. Он выбрал незанятое купе и загрузил чемодан на верхнюю полку, предложил свою помощь брату, но тот гордо натужился и сумел справиться с задачей сам. Блэки, надо признать, смотрели на них обоих, как на ментально нездоровых. Достав из кармана мантии волшебную палочку, Сириус левитировал собственный и братский багаж на полки, после чего оба уселись на одно из сидений. Поттеры заняли противоположное. Дейдара при этом старался не думать, что в соседнем вагоне расположились противники. Завязался примитивный разговор о каникулах, осторожный, с учётом новичка Регулуса в компании. Дейдара перестал прислушиваться очень скоро. Он думал о родителях, о том, как напряжён отец, как устало выглядит мама, как сильно они оба и дядя Карлус переживают из-за изменений в обществе — и не мог не признать, что это заводит. Подстёгивает. Раззадоривает, разгоняет загустевшую в расслабленности и леностном счастье кровь бывшего нукенина. Как до отвращения приятен запах конфликта, витающий в воздухе. Пойти, что ли, пособачиться с коноховцами — подзарядиться?.. Едва ли не более отрешённым, чем он сам, от разговора казался Регулус Блэк. Стеснялся? Презирал? Не понимал?.. Дейдара решил выяснить самым простым и в то же время почему-то самым надёжным способом: — Так что, Регулус, на какой факультет, ты думаешь, попадёшь? Джим и Сириус резко прервали обсуждение, которое вели, и уставились на мелкого Блэка. Тот же с достоинством выпрямился и, глядя в глаза Дейдаре, заявил: — На Слизерин, разумеется. Тут же случилась одна из реакций, которых Дейдара ожидал: Джим цокнул языком, а Сириус покраснел, стиснул кулаки: — Что, так пример Беллы и Цисси вдохновляет, Рег? — Твоя обожаемая Меда тоже училась на Слизерине, — огрызнулся Регулус, позволяя Дейдаре заключить, что некий запал в малыше всё-таки есть. — Да ну этот Слизерин! — вклинился Джим. — Давай к нам на Гриффиндор, Рег! У нас в целом классно, а ещё мы научим тебя играть в настолки, расскажем, что такое «Звёздный путь» и «Люди Икс»!.. Регулус поморщился. — Во-первых, не сокращай моё имя. Ну а то, что ты упомянул — изобретения маглов, я полагаю? — Ага! — подтвердил Джим. — Но это реально круто, тебе понравится! Я тебе расскажу про Кирка и Спока… — Спасибо, не нужно, — перебил его Регулус и выразительно посмотрел на Сириуса. Тот ответил строгим, но где-то в глубине смущённым, почти извиняющимся взглядом. — Только не говори, что ненавидишь всё магловское априори, — сбавив обороты, проговорил Джим вроде бы как шутливо, но на самом деле с холодком. — Я не могу понять, как чистокровный волшебник вроде тебя, наша родня, может подобным восторгаться, — выплюнул Регулус, бросив косой взгляд на рассматривавшего ребят на перроне Дейдару. Прекрасно, стало быть, волна промывки мозгов достаточно велика, чтобы достигнуть главной семьи Блэков. Сириуса она, разумеется, миновала — там-то промывать особенно нечего… — Просто и легко! — ожидаемо вспылил Джим. Сириус попытался взмахом руки осадить его, но не тут-то было. — У них много чего классного есть, у маглов! У нас с Деем и друзья-маглы есть, между прочим! Ответить на это заявление Регулус не успел: отъехала в сторону дверь, и в купе заглянул Эван Розье. — Поттер, ты что так орёшь? Минус двадцать баллов Гриффиндору. — Ты не староста, Розье! — ощетинился Джим. — Пока ещё нет, — откликнулся Эван и тут же отвернулся от него. — Регулус, рад тебя видеть! — Привет, Эван, — сдержанно улыбнулся ему маленький Блэк. — Как поживаешь? — Недурно, — отозвался Розье и сделал приглашающий жест. — Не хочешь присоединиться к нам? Я еду с Уолтером и Рейнальдом. Уверен, тебе наша компания будет больше… по душе. — Вероятно, — Регулус поднялся. Сириус попытался поймать его взгляд, но тот упорно не смотрел на брата и, не простившись, вышел вслед за Эваном из купе. Когда за ними захлопнулась дверь, Сириуса прорвало: — Розье, паскуда! — Однозначно! — поддержал его Джим, недобро поглядывая на дверь. — Как насчёт устроить ему сладкую жизнь? — Читаешь мои мысли… — Уймитесь вы, два барана, — бросил Дейдара, соизволив, наконец, отвернуться от окна. — Если у самих мозгов не хватает, послушайте меня, мм. Всё же не так про… — А ты вообще рот закрой! — рявкнул на него Сириус. — Ты зачем Рега спровоцировал?! Что ты привязался к нему с факультетами?!.. — Сириус… — сконфузился Джим. — У того, что я делаю, есть смысл, — отчеканил Дейдара. — В тебе же, Блэк, его нету ни капли. Как и понимания большего, чем… — Не смей судить меня! — взорвался Сириус. — Только не ты! — Почему же не я? — Потому что ты не достоин… — Ах, так я недостоин? Почему это? Потому что не чистокровный?.. — Дэвид! Окрик брата привёл Дейдару в секундное замешательство. Затем он скривился, встал и без лишних слов покинул купе. Останься он дольше, не обошлось бы без трупа. «Ах ты ублюдок!» — пылал Дейдара, не разбирая дороги бредя по вагонному коридору. — Смотри, куда прёшь! — рявкнул на него какой-то старшекурсник, силившийся поднять в тамбур свой и вившейся рядом девицы чемоданы. Отведя душу демонстрацией ему нехитрого знака, Дейдара слегка поостыл и осознал, что забрёл в последний вагон. Вообще-то, у него имелся вопрос, который неплохо бы прояснить для разработки дальнейших действий. Да и, когда сам не рад, подпортить настроение кому-то ещё было визитной карточкой подрывника, так что… Так что Дейдара воскресил в памяти, в каком по счёту купе видел коноховские головы, и направился прямиком к нему, рефлекторно отвечая на приветствия знакомых. Ему не терпелось выместить злость. Это помогало всегда. Однако на этот раз, резко распахнув дверь заветного купе, Дейдара почувствовал, как сердце защемило, а грубые слова застряли в горле. То, как Итачи и Хината, сидевшие так близко, синхронно подняли головы к нему, едва не выбило из Дейдары сдавленный рык. — С первым сентября, мм, — буркнул он и, со злостью захлопнув дверь, рухнул на сидение напротив коноховцев. Те мельком переглянулись и вновь уставились на него, мониторя каждое движение. Это вызвало у Дейдары кривую ухмылку. — Успокойтесь, я не за дракой, — заявил он, разваливаясь на сидении, внимательно рассматривая их. Итачи отчётливо зачерствел и прибавил в мышечной массе за лето, что не могло быть хорошо. А вот Хината выглядела болезненно-устало; ещё и рука… — Кто это тебя так? — удивлённо вскинул брови Дейдара, рассматривая странные металлические крепежи на руке девчонки. — Что тебе нужно, Дэвид? — вопросом на вопрос ответил Учиха, всем своим видом давая понять, что обсуждать с ним травму Хьюги коноховцы не намерены. Это чуть-чуть, самую малость задело, но Дейдаре удалось скрыть: — На самом деле, у меня к тебе вопрос, да. После того, что ты учудил в Министерстве в прошлом месяце, в «Пророке» вышла статья. Ты как-то к этому причастен? Вот теперь Итачи прямо посмотрел ему в глаза. Конечно же, понял подоплёку вопроса и, прикинув собственную выгоду от ответа, проронил: — Да. «Значит, его Шаринган набирает силу, — заключил Дейдара. — Херово». — Чтобы ты знал, сам твой поступок с Попечителями я одобряю, но последствия ещё аукнутся, причём не только тебе. — Благодарю за оценку. На этом всё? — Всё, — Дейдара сел ровно, удерживая взгляд старого врага. Хоть какая-то в мире константа — вот этот вот взгляд Учихи: надменный, пытливый и предупреждающий одновременно. Как же Дейдара ненавидит его!.. — Хлоя-а-а! — в купе без предупреждения ворвался рыжий вихрь, разбивший вдребезги напряжение, подхвативший и закруживший Хинату. — Как же сильно я рада тебя видеть! Северус, заходи, чего ты стоишь? О, привет, Майкл, здравствуй, Дэвид… — Привет, Лили, — Дейдара поднялся и бросил последний внимательный взгляд на Итачи. Тот ответил мелким кивком, который мог означать целый спектр вещей от «был рад увидеться» до «да-да, дверь там, и воспользуйся ею как можно скорее». — Оставлю вас вашей идиллии, ага, — и он удалился в направлении плацкарта. Там уже наверняка собрались все остатки квиддичной сборной, и время до Хогвартса можно провести с пользой, вместе с Джасом и остальными обсуждая стратегию на будущий сезон.***
Когда Дейдара покинул их купе, Итачи вздохнул немного свободней. Только не сейчас, когда Хината ранена, он желал терпеть подрывника рядом. Сейчас бы сосредоточиться на Хинате, донести до неё необходимость более жёстких действий в отношении обитателей приюта… Это желание было вовсе не новым, в корне своём знакомым и даже обыденным. Итачи нахмурился. В прошлый раз он испытывал его, когда «вносил коррективы» в жизнь младшего брата. Тогда он верил, что имеет полное право на это — ну а что теперь? «Хината назвала меня братом, — отметил про себя Итачи. — Старшим братом. Следовательно, она признаёт мой авторитет. По логике, это означает, что Хината даёт мне право решать за неё». Тем временем поезд тронулся и с пронзительным свистом двинулся прочь от платформы. На ней люди махали уезжающим в школу ребятам, кто-то кричал напутствия, некоторые женщины промакивали глаза платками. Итачи наблюдал за ними с отрешённостью. Но вот его воображение — легендарное, могучее учиховское воображение — до безумия натурально рисовало на перроне мать. Вот она, наряженная, как волшебница, но всё же с лёгким восточным флёром в одежде, молодая и не так замученная противоречиями, как в последний год жизни, улыбающаяся в светлой печали от расставания со старшим сыном машет ему, а рядом, у материнских ног, вьётся маленький Саске — дёргает мать за юбку и спрашивает, когда у старшего братика будет время поиграть с ним… Мягкое прикосновение к руке вырвало его из мыслей. Моргнув, Итачи вернулся в реальность, где Лили говорила о тяжело больном деде, обращаясь сразу ко всем и ни к кому конкретно. Стало быть, его участие не нужно — Хинате просто жалко девчонку, и она хочет, чтобы и Итачи посочувствовал Лили. Что ж, за этим не к нему. Ему трудно испытывать эмоции от смертей, тем более от несостоявшихся смертей незнакомцев. Собственно, почти весь путь прошёл в подобном ключе. Лили что-то рассказывала Хинате и Северусу, Итачи же, погрузившись в собственные мысли, мало обращал внимания на попутчиков. Но в один момент — лампы уже зажглись, а значит, скоро прибытие — Хината вновь прикоснулась к нему, на этот раз настойчивей. Итачи моргнул и посмотрел на неё, на Лили. Та пялилась на него упрямо и решительно — такой взгляд Учиха замечал у многих гриффиндорцев. — Майкл, ты слушал, что рассказывал Северус? — Нет, — спокойно признал Итачи. Снейп косо посмотрел на него и отвернулся, насупившись. Судя по жалости в глазах Хинаты, его история также была не из приятных. — Ты вообще хоть иногда слушаешь кого-нибудь кроме учителей и Хлои? — Эванс хмыкнула, но тут же продолжила: — Я прошу тебя, Майкл, в этом году помоги… — Лили! — Северус вспыхнул. — …помоги Севу, подставь плечо, — как ни в чём не бывало закончила Лили. — Вы в таких похожих позициях на факультете. Сплотитесь, пожалуйста, против этих чистокровных… придурков, — последнее слово Лили выговорила с заминкой и придыханием, словно содеяла некое непотребство. Впрочем, не это заинтересовало Итачи, заставило задуматься над словами девчонки. То, как она говорила, какие эмоции читались на её лице, подсказывало мотивы. И, на удивление, Итачи узнавал их — не только в общем, но и в себе. Он точно так же, как Лили опекала Северуса, опекал Хинату. Мог ли он отказать ей? Это бы значило признать неправоту себя самого. — Я постараюсь выполнить твою просьбу, Лили, — отозвался Итачи, не давая, однако, полноценного обещания. Всё же, как бы похожи ни были их ситуации, в его и Хинаты случае от выбора ведущего в связке зависели благополучие и выживание. Лили всего лишь пыталась оградить бесхребетного друга от опасностей. — Мне ничего от тебя не надо, Холмс! — рявкнул Северус. — Это не тебе — это мне надо, Сев! — воскликнула Лили, сжав его руки в своих. Снейп моментально утих, посмотрел на неё, как прихожанин на статую ками. — Я за тебя так волнуюсь! Эти Эйвери, и Мальсибер, и Розье… Лили говорила, убеждала друга поступиться гордостью и принять стороннюю помощь, но Итачи наблюдал исключительно за Хинатой. За тем, как она улыбкой поддерживает приятельницу, а после, повернувшись к нему, кротко улыбается уже только Итачи. «Нии-сан», — вновь зазвучал в голове её нежный голос. «Ты получишь всё, чего достойна, имото», — подумал Итачи и улыбнулся ей. Вскоре «Хогвартс-Экспресс» остановился на станции «Хогсмид», и школьники с немалым энтузиазмом ринулись прочь из поезда, предвкушая праздничный ужин. Итачи с Хинатой и Лили с Северусом, выбравшись на перрон, предпочли пристать к Фрэнку Долгопупсу и Джейкобу Абботу — в этом году новоиспечённым второкурсникам предстояло добираться до замка не на лодках, как перед распределением, а на каретах. — Они зачарованы так, что едут сами, — глаголил Фрэнк, пока они вместе с прочими учениками месили грязь. — Говорят, сама Кандида Когтевран наложила чары!.. — Не хочу тебя расстраивать, Фрэнк, но это маловероятно, — проговорил Джейкоб. — Во-первых, кареты выглядят слишком новыми для того, чтобы быть изготовленными тысячу лет назад, а во-вторых, сам их дизайн… Хината шумно вздохнула, и внимание Итачи моментально приковалось к ней. Видя тревогу и вопрос в его взгляде, девушка молча указала на вереницу карет, стоявших в конце преодолеваемого школьниками пути. Итачи прищурился — и тоже заметил существ, которые, бесспорно, и вызвали реакцию Хинаты. Крупные, скорее жилистые, чем мускулистые, но всё же явно не обделённые силой, раз каждую рассчитанную на шесть человек карету тащила всего одна тварь, эти лошади обладали огромными крыльями. Белые без зрачков глаза существ неумолимо напоминали о Бьякугане, а острые на вид клыки свидетельствовали о том, что твари явно не травоядны. Подходить ни к одной из них близко никто из шиноби не рискнул — а вот молодые волшебники разминались с ними буквально на считанные сантиметры, не прекращая оживлённой болтовни и явно не замечая крылатых коней. Итачи переглянулся с Хинатой. Им явно было, о чём поискать информацию в библиотеке. — Залезайте! — покровительственным жестом Фрэнк, открыв дверцу, указал внутрь незанятой кареты. Они забрались, но Итачи и Хината, не сговариваясь, заняли места подальше от существ, не прекращая время от времени на них косо поглядывать. С одной стороны, очевидно, что они не несут угрозы, раз директор считает целесообразным доверить им транспортировку школьников. Но эта не-опасность обусловлена ли характером самих существ или всё же магическими талантами директора Дамблдора? Итачи читал, что есть чары, которыми и мантикору можно усмирить. Ну а с другой стороны, почему крылатых коней видят не все студенты? Итачи нашёл возле одной из сзади стоящих карет блондинистую макушку с приметным хвостом. Судя по поведению, по тому, по какой дуге обходил перед кареты, и Дейдара видел тварей. Так что же за критерий?.. Не прошло и минуты, как кареты начали трогаться. По мере продвижения по размытой дождём дороге через лес Хогвартс приближался, нависал громадой каменных стен и башен. Во многих окнах горел свет, и кто-то из кареты в начале колонны догадался вскинуть палочку и выстрелить в небо снопом красных искр. Многие охнули, а затем засмеялись, вытянули собственные палочки — и вот уже над каретами простёрся купол цветных фейерверков. Вскоре показались ворота, обозначающие начало территории школы. После них дорога вышла на луг и, миновав хижину лесничего, приблизилась к замку. Высокие входные двери уже были приглашающе распахнуты, из холла лился желтоватый свет. Задержавшись на миг на подножке кареты, Итачи впервые с начала каникул вздохнул полной грудью. Огромный холл встретил студентов теплом и блеском начищенного до зеркального состояния пола, мраморной лестницы. В песочных часах, обозначающих прогресс факультетов в школьном соревновании, все камни — изумруды Слизерина, рубины Гриффиндора, сапфиры Когтеврана и алмазы Пуффендуя — покоились в верхней половине, ожидая первых успехов и провинностей года. В прошлый раз Итачи принёс много очков своему факультету, но из-за идиотизма Эйвери и Розье Слизерин лишился трёхсот баллов за раз и Когтевран вырвал победу. «Научило ли их это чему-то?» — подумал Итачи, предполагая, что скоро узнает ответ. Ну а пока он проследовал в Большой зал, где пахло воском — за каникулы Итачи порядком отвык от него — и толпой людей: потом, стиральным порошком, перекусами и духами. Еду ещё не подали, и тарелки на длинных столах сияли первозданной чистотой. Переглянувшись с Хинатой и улыбнувшись ей, Итачи свернул к столу Слизерина. Обычно он, не тративший много времени на еду, устраивался с самого края, ближе к выходу из зала. Однако в этот день Итачи, проигнорировав привычное место, прошёл дальше и сел в самом центре стола. Слизеринцам действие Итачи явно не понравилось. Проходя мимо, они фыркали, раздражённо вздыхали, пытались невзначай задеть локтем — всё максимально незаметно для преподавателей, уже занявших места за высоким столом. Итачи не показывал, что замечает неодобрение, но отмечал в голове лицо каждого недоброжелателя. Ведь не все, далеко не все дали себе задачу выразить возмущение. Вот Нарцисса Блэк, проплывая мимо в сопровождении подружек и Тристана Фоули, бросила взгляд, но полноценно не повернула хорошенькой головы, вынудив и свиту не задерживаться для комментария. Старосты Гектор Паркинсон и Ева Флинт только синхронно вскинули брови, а Эшли Шелби вовсе кивнул и сел рядом. — Новый год — новая стратегия, мистер Холмс? — поинтересовался Эшли с лёгкой шутливостью. — Стоит признать, я был впечатлён твоим летним выступлением. — Благодарю, — откликнулся Итачи, спокойно встречаясь взглядом с пятикурсником. После того, как перед прошлым Рождеством Итачи воспользовался услугами Шелби по зачарованию подарка для Хинаты, они порой переговаривались в гостиной или, чаще, библиотеке. Итачи знал, что сумел заинтересовать старшекурсника. Не понимал пока, чем конкретно. Поток школьников, вливавшийся в Большой зал, тем временем почти иссяк, но места вокруг Итачи, помимо занятого Эшли, так и остались пусты. Впрочем, буквально через минуту напротив Шелби приземлился растрёпанный Рабастан Лестрейндж. — Акромантулы бы сожрали всех этих тупых пуффендуйцев! — приглаживая обеими руками волосы, выпалил он, напугав сидевших по другую сторону третьекурсниц. — Эш, ну ты представляешь, эти конченные вообще не смотрят по сторонам, когда идут — пройдутся человеку по ногам, а потом стоят тупят, рты раззявив, «извините» им выговорить не дано!.. Эшли повернул голову, и Итачи тоже приметил, что профессор Стебль неодобрительно смотрит в их сторону. Поправив очки, Шелби уточнил: — Мы только что ушли в минус? — Самую малость, — поморщился Лестрейндж, отворачиваясь от профессора травологии. Тут он наконец заметил Итачи; вскинул бровь, посмотрел на Эшли — не получив в ответ никакой реакции, принялся поправлять воротник и галстук. Шелби же вернулся к первоначальной теме: — И всё же, в твоей истории, Холмс, меня больше всего удивляет то, как «Пророк» её напечатал, — Эшли задумчиво прочёл пальцем по краю кубка. — Как считаешь, кто мог рассказать её журналистам? — Без понятия, — пожал плечами Итачи. — Быть может, кто-то из попечителей? На это Эшли мимолётно поджал губы. Он знал, что совершенно не в интересах попечителей было распространение истории о противостоянии им маглорождённого ученика. Явно подозревал, что знал и Итачи. — Ага, как же! — хмыкнул Рабастан, оставив в покое галстук. Всё ещё разгорячённый после стычки, он не следил за словами. — Кто такой смелый, чтобы выставлять на посмешище совет и Малфоя? Да и вообще, Кафф, новый редактор газеты, на зарплате у моего отца… — он вздрогнул — Эшли пнул его под столом. — Мне неведомы отношения между попечителями, — спокойно сказал Итачи, притворившись, что ничего не заметил. — Как и неведомы пределы их смелости, трусости или хитрости. Впрочем, я полагаю, гриффиндорцев среди них нет? — Только мистер Поттер, — ответил Эшли, вновь повернувшись к нему. Итачи потёр висок, словно бы вспоминая. — Ах да, ещё ведь и директор Дамблдор, который также присутствовал на слушании. Тут уже все трое посмотрели на директора школы. Тот с самым беспечным видом насвистывал что-то себе под нос и глядел на высокий затянутый тучами потолок. Обсуждение никто не продолжил: в зал вошла профессор МакГонагалл, ведя за собой колонну испуганных первокурсников, и внимание всех в зале приковалось к ним. Всю церемонию распределения Итачи наблюдал, но не за первогодками — за старшими учениками и преподавательским составом. Среди последнего единственное незнакомое лицо принадлежало, по всей видимости, новому учителю защиты от Тёмных искусств. Другой приметной деталью была возросшая суетливость Слизнорта: декан непрестанно ёрзал и косился по сторонам, промакивал платком лоб и губы. Нервозность (однако наверняка вызванная иной, не делом с попечителями, проблемой) также ощущалась со стороны некоторых учеников, причём едва ли не всех факультетов. Даже дисциплинированные когтевранцы, группа старшекурсников под предводительством Эдгара Боунса, чья старшая сестра работает в Министерстве магии, шептались. Что уж говорить о бурных обсуждениях вполголоса за столом Гриффиндора. Полноценно переговоры, стихли лишь только когда все новички заняли свои места, МакГонагалл унесла Распределяющую шляпу и директор поднялся на ноги. Сложно сказать, волновало ли его что-либо. Когда Альбус Дамблдор распахнул объятия, его улыбка была преисполнена радости и любви. — Добро пожаловать в Хогвартс, дорогие новички! Всех остальных — с возвращением! Уверен, все очень голодны после долгой дороги, поэтому буду краток. В преподавательском составе всего одна замена: профессор Хоукинсон займёт должность преподавателя защиты от Тёмных сил… — Он же сотрудник Отдела правопорядка, — нахмурился Лестрейндж. — Руди упоминал этого барана пару раз. — Значит, Министерство начало интересоваться нашей подготовленностью ко взрослой жизни, — ответил Эшли под сообщения Дамблдора правилах, напомнить о существовании которых его попросил мистер Прингл, школьный завхоз. — Тем, чтобы все могли себя защитить, — оскалился Рабастан, за что вновь получил пинок от приятеля. Итачи же внимательно слушал и поражался тому, насколько безразлично Лестрейндж относится к окружению. — И наконец, я хочу напомнить всем и каждому, что приближаться к Гремучей иве настоятельно не рекомендуется, — закончил Дамблдор и улыбнулся. — А сейчас — да будет пир! Директор сел и откинул за плечо бороду как раз в тот момент, когда на столах появились лакомства. Как и обычно проигнорировав мясо, Итачи притянул к себе блюдо с овощным рагу. — О защите от кого ты говорил, Рабастан? — как бы между делом поинтересовался он. Оба пятикурсника повернулись с такими лицами, что стало понятно: ни один не предполагал, что Итачи осмелится обратиться к ним. И если во взгляде Эшли за стёклами очков в тонкой золотой оправе, ловившей блики свечей, угадывалось любопытство, Рабастан выглядел едва ли не злым. — Тебе какое дело, грязнокровка? — прорычал он. — Хочу знать, стоит ли подналечь на защиту в этом году, — не дрогнув, ответил Итачи. — Защита, наравне с трансфигурацией и чарами, самый важный предмет в школе, — заметил Эшли. — Его игнорировать не следует никогда. — Однако в особенные времена стоит уделить ей дополнительное внимание, — парировал Итачи, всё так же глядя Лестрейнджу в глаза. — Такое ли сейчас время, Рабастан? Парень нахмурился, желваки заиграли на его щеках. На виске собралась капелька пота, медленно скатившаяся вниз. Рабастан до скрежета зубов сомкнул челюсти под бессмысленные речи Эшли — и в этот самый момент Итачи увидел в его взгляде отражение мысли. Отражение воспоминания. Отражение того, как молодой мужчина, похожий на Лестрейнджа, и черноволосая девушка вводят его в зал, где ждёт ко входу спиной высокий волшебник в тёмной мантии. Вот он повернулся — и Рабастана опалил леденящий кровь алый взгляд. Рабастан с тихим вскриком отшатнулся, а Итачи поспешно моргнул. Что он только что видел? Кому может принадлежать такой взгляд?.. — Ты смеешь меня легилиментить, ублюдок?! — Басти! — Шелби махнул рукой, и Лестрейндж вмиг оказался на скамье, с которой почти что вскочил. — Этот грязнокровый выродок сунулся ко мне в голову, — прошипел Рабастан, яростно глядя на Итачи. — Я не понимаю, о чём ты, — проговорил Учиха. — Ещё раз выкинешь подобный трюк, я вырежу тебе глаза, — процедил Рабастан и, резко поднявшись, ушёл на другой край стола. Внимательно посмотрев на Итачи, Эшли поправил очки и последовал за приятелем. Когда они оба ушли, а окружающие прекратили на него пялиться, Итачи позволил себе расслабленно вздохнуть. Применять Шаринган и одновременно удерживать на глазах иллюзию их обычного цвета — нечасто им в прошлой жизни использованный, но добротный трюк. При этом им владело мрачное удовольствие. Итачи устал изображать безразличие к нападкам, играть неспособность противопоставить что-то реальное. И, судя по тому, как развиваются события, в этом больше нет смысла. Поэтому уже в спальне, когда Уолтер исподтишка направил на него палочку, Итачи не заставил себя ждать с ответом: — Левикорпус! — Экспеллиармус! Пропустив над головой яркий луч, Итачи поймал на лету палочку Уолтера и указал ею на дёрнувшегося Рейнальда, собственной — на уже вооружившегося Эвана. — Петрификус Тоталус! — повинуясь словам и синхронным движениям, заклинания сорвались с обеих, однако если Розье упал недвижим, то Мальсибера отбросило на кровать под визг и лай метнувшегося к хозяину Сэра Дункана. Итачи внимательно посмотрел на палочку Эйвери. Стало быть, правда то, что говорил мистер Олливандер — палочки индивидуальны, и заставить их подчиниться не хозяину сложно. Итачи забросил чужое оружие на шкаф. — Без палочки ты уже не так храбр, Уолтер? — спросил Итачи сердито сопевшего Эйвери. — Рейнальд, не советую, — протянувшийся было к палочке Мальсибер потупился и схватился за ушибленную голову. Розье был способен лишь зло зыркать. — Если ты считаешь, что я не уделаю тебя без палочки!.. — Именно так я и считаю, — Итачи вновь повернулся к Эйвери. — Хочешь проверить? Я к твоим услугам. Впереди два выходных, у тебя будет время отлежаться в больничном крыле. На мгновение ему показалось, что Уолтер в самом деле бросится в рукопашную. Но в последний момент парень спасовал: разжал кулаки, разорвал зрительный контакт, шагнул назад. — Не сегодня, — бросил Эйвери, высоко вздёрнув подбородок. — Но однажды мы вернёмся к этому вопросу. Я тебе обещаю, Холмс. — Я принимаю это обещание. [1] Имеется в виду песня Alice Cooper — «School’s Out» [2] Adriano Celentano — «Prisencolinensinainciusol» (будет интересно, почитайте статью про эту песню на Википедии) [3] The Statler Brothers — «The Class of '57» [4] The John Innes Centre, в семидесятых The John Innes Institute — один из мощнейших исследовательских центров Британии, специализирующийся на исследованиях растений и микроорганизмов (https://en.wikipedia.org/wiki/John_Innes_Centre). [5] The Rolling Stones — «You Can't Always Get What You Want»