Трилистник. Хогвартс

      В Хогвартс Дейдара возвращался в мрачно-приподнятом настроении. С одной стороны, ему совершенно не нравились напряжённые недомолвки родителей, как и поведение Джима. С другой, он в скором времени вновь окунётся в компанию, приносящую неожиданно много пользы и удовольствия.       — Я пошёл, — буркнул Джим и, не дожидаясь ответа, потянул чемодан в сторону вагона, у которого его поджидали Сириус и Хвост.       Проводив его взглядом и убедившись, что братец справился с закидыванием чемодана на высокий приступок, Дейдара зашагал в противоположную сторону. В последнем письме Эшли уточнил, какое купе они займут, поэтому буквально через пару минут Дейдара с удовольствием жал руки братьев Шелби. На удивление, только их; Лестрейнджем в купе и не пахло.       — Рад тебя видеть, Дэвид, — начал разговор Эшли как обычно по этикету, хотя в его глазах горело нетерпение. — Как прошли каникулы?       — Более-менее продуктивно, — откликнулся Дейдара и стал доставать из сумки плоды своих рождественских трудов. Шелби следили за его действиями с жадным интересом.       В отличие от Джима и его мелких прихвостней, эти ребята не играли в игрушки. Да, Рабастан то и дело встревал в дуэли на ровном месте, но это даже нравилось Дейдаре. К пятому курсу Лестрейндж поднаторел в мощных, а порой и хитроумных проклятиях, многие из которых далеко выходили за рамки школьного курса, и Дейдара, вечно напрашивающийся на роль секунданта Рабастана, многие из них перенял и более-менее освоил. Лиам, конечно, от этих преимущественно ночных вылазок не был в восторге и очень забавно злился, пытался отчитать Рабастана, когда тот в очередной раз лишь чудом не попадался после или во время дуэли в лапы завхозу и учителям. Рабастан от него отмахивался, и Лиаму оставалось только рассерженно сопеть. Эшли за этим наблюдал с улыбкой, а затем прилагал все усилия, чтобы как можно скорее примирить брата и друга. Обычно это ему удавалось за пару часов, и компания вновь заседала за разработку планов и просчёт прибыли.       — Умно, — скупо похвалил Лиам, рассматривая взятый у Дейдары спецвыпуск «Ича-Ича» ко Дню Святого Валентина.       Вдохновение на него посетило Дейдару как-то ночью, и работа над тридцатью страницами нового комикса съела две недели каникул. Пришлось заодно рисовать какие-то пейзажные наброски, чтобы скрыть истинную деятельность от заботливой мамы. Та, к слову, пришла от них в полный восторг — это воодушевило Дейдару, и он повторил понравившиеся маме рисунки краской, что делал крайне редко. Дейдара не любил краски — они, засохнув, делались статичными и скучными, в отличие от карандаша, который всегда можно стереть. Так Дейдара перерисовывал многие детали уже готовых и давно закинутых «в склад» страниц комикса просто потому, что при новом взгляде на них почувствовал что-то другое. Ему нравилась динамика, нравились изменения. А вот с красками можно было лишь нарисовать поверху, но прежнее-то, несовершенное оставалось где-то там, под новыми мазками.       Впрочем, маме нравились яркие краски, а для её удовольствия Дейдара готов был закрыть глаза на собственные чувства от работы. Тем более что, нарисовав, он мгновенно вручил картины маме и забыл, вернулся к любимому карандашу. В памяти осталась только мамина улыбка.       — На этом мы должны хорошо заработать, — Эшли, заглядывающий в комикс через плечо брата, выглядел откровенно радостным. — Кстати, мы разобрались с чарами, создающими лишь временный дубликат, и придумали, как сделать так, чтобы сам дубликат невозможно было продублировать.       — Очень хорошо, — удовлетворённо ответил Дейдара. Вот и польза от старшекурсников — сам он, проломав голову пол-осени, так и не смог справиться с этой задачей. — Покажите.       Он заметил, как Лиам чуть приметно нахмурился, но Эшли достал волшебную палочку. После долгого свистка «Хогвартс-Экспресс» тронулся и неспешно пополз к границе Лондона. Положив перед собой спецвыпуск «Ича-Ича», Эшли чётко произнёс усовершенствованную формулу дубликации над каждым разворотом, после чего добавил защиту от копирования и придвинул копию к Дейдаре.       — Она должна продержаться семь дней, — сказал он, пока Дейдара листал страницы. Копия вышла добротная, без потери чёткости рисунка и текста, и Дейдара кивнул.       — Окей, я пронаблюдаю. С вот этим, — он постучал пальцем по спецвыпуску, — время у нас есть до февраля, но что насчёт четвёртого тома основного сюжета? Думаете, к нему уже можно применить ваши чары, или пока по старинке?       — Наши опыты на каникулах не выявили проблем с копиями, — ответил Лиам.       — Мы лишь хотели, чтобы ты убедился сам, — приятно улыбнулся Эшли.       Дейдара хмыкнул в ответ, не скрывая весёлого скепсиса. Он был птицей стреляной, поэтому, когда заключал с Шелби договор о настоящем сотрудничестве, не поленился дописать обязательное условие, что партнёры должны информировать его обо всех деталях, в том числе и заклятиях, применённых к любому из общих товаров. Рабастан на это легкомысленно поржал, Лиам ворчал и попытался поспорить, но Эшли, видя, что Дейдара непреклонен, унял обоих и согласился на внесённое изменение. Всё-таки, как Дейдаре нужна была их осведомлённость в продвинутой магии, Шелби требовалось его воображение и нестандартный подход.       — Тогда я убежусь, и, если копия поведёт себя, как задумано, со следующей недели запустим четвёртый том, — с первостепенными делами было покончено, и Дейдара полюбопытствовал: — Кстати, где Рабастан?       — Должен быть в поезде, — отозвался Эшли словно бы даже с беспокойством.       Дейдара сузил глаза.       — На каникулах его было не видно, не слышно.       — Это нормально, — Эшли поправил очки в тонкой золотой оправе и откинулся на мягкую спинку сидения. — Его отец не приветствует общение Рабастана с нами.       — Может, злится, что ему не перепадает кусок от прибыли? — пожал плечами Дейдара, хотя и видел по глазам Эшли, что ситуация намного серьёзней. — В любом случае, — он поднялся, — пойду поищу его. Всё же и он должен быть в курсе планов компании.       — Конечно, — рассеянно откликнулся Эшли, уже полностью погрузившийся в свои мысли. Лиам и вовсе успел достать учебник по зельям и углубиться в него.       Обнаружить Рабастана удалось в самой середине поезда, где он расположился в купе Нарциссы Блэк, окружённой подружками и Тристаном Фоули. Забившись в угол, Рабастан игнорировал попытки девушек втянуть его в чаепитие и мрачно пялился в окно.       — Всем привет, — раскрыв дверь купе, Дейдара беззастенчиво ввалился в обитель старшекурсников Слизерина. — Как жизнь?       — Чего тебе, Поттер? — мгновенно ощерился Тристан, тяжело переживавший победу Гриффиндора в квиддичном матче и в особенности то, что проиграл гонку за снитчем Джиму.       — Позлорадствовать, конечно, — не смутился Дейдара и прислонился плечом к дверному косяку. — Что тебя, Фоули, что Лестрейнджа пацаны совсем перестали звать в свои тусовки.       — Мистер Поттер, вы забываетесь, — холодно промолвила Нарцисса, вскинув острый подбородок. Гордая, надменная и красивая, она вызывала у Дейдары одновременно влечение и неприязнь.       — Я лишь констатирую факты, мисс Блэк. А то, что обоим джентльменам угодно спрятаться за вашу юбку вместо ответа мне, — прискорбно.       Тристан, не выдержав, вскочил с места, моментально выхватывая палочку. Впрочем, в следующую секунду он вновь оказался на сидении — поднявшийся Рабастан оттолкнул его прочь со своей дороги. На его откровенно угрожающую стойку Дейдара и бровью не повёл.       — Пошли-ка выйдем.       Коротко кивнув вначале Лестрейнджу, затем — с ироничной учтивостью — Блэк, Дейдара первым вернулся в коридор. Рабастан последовал за ним и шумно захлопнул дверь.       — Ты слишком много себе позволяешь, Поттер.       — Кто мне запретит? — прохладно полюбопытствовал Дейдара. — Ты хочешь попытаться?       — Разве что сбросить тебя с метлы, — сварливо откликнулся Рабастан, но протянул руку, и Дейдара крепко сжал его ладонь. — Хорошо вернуться.       — Не спорю, — Дейдара зашагал по проходу. — Какого хрена ты там делал?       Рабастан сердито возвёл глаза к потолку.       — Руди недоволен моим кругом общения, поэтому попросил Беллу попросить Цисси приглядывать за мной в школе. Цисси поняла это по-своему и решила, что затащить меня к себе в свиту — хорошая идея.       — Ну, вы с Фоули смотритесь там очень органично, — съехидничал Дейдара. — Почему просто не отказался?       — Ты шутишь? Отказать женщине Блэк? — Рабастан потёр шрам на брови, оставленный с незабвенного расхерачивания трибуны во время матча по квиддичу. — Не прикидывайся большим идиотом, чем ты есть, Поттер. Бабы у Блэков — ведьмы, все как одна. С ними связываться — себе дороже.       — Ну, тогда поздравляю с обретением нового круга друзей. Хочешь напоследок сказать пару слов Шелби или сразу вернёшься в курятник?       — Завали, — буркнул Рабастан. Они вышли в тамбур, и он тяжело привалился спиной к двери туалета, спрятал в ладонях лицо. — Но нет, я не хочу сейчас видеть Шелби. Лиам наверняка опять чем-нибудь недоволен, а Эш начнёт нудить про СОВ.       Дейдара внимательно посмотрел на него. Рабастан казался разбитым и как будто бы похудел. Несмотря на попытки вести себя, как обычно, от него отчётливо веяло смятением, причины которого Дейдара не понимал. Впрочем, не обязательно понимать, чтобы изменить, верно?       — Тогда я знаю, чем тебя развлечь, — он несколько театрально извлёк из глубокого кармана мантии дубликат спецвыпуска.       Поморгав несколько секунд, Рабастан заинтересованно схватился за него.       — «Приди, Приди, Квиддич»? — он поднял потрясённый взгляд на Дейдару, тот спокойно кивнул, и Лестрейндж заржал. — Ну у тебя и фантазия, Поттер!       — В этом-то и смысл, ага, — ухмыльнулся Дейдара и вынужден был посторониться — дверь за его спиной, ведущая в вагонный коридор, открылась.       — Что вы здесь делаете? — строго спросил Гектор Паркинсон. Подле него как обычно вилась Ева Флинт.       — Разговариваем, — ответил Дейдара, успев приметить, как Рабастан оперативно и незаметно для старост спрятал комикс в карман. — Правилами вроде не запрещено.       — Нет, — проронил Гектор, вперившись подозрительным взглядом в Рабастана, попытавшегося состроить невинность. — Но если я только услышу, что где-то дуэль…       — Обещаю поставить заглушку, — бросил Рабастан.       Ева прыснула в кулак и попыталась скрыть это за кашлем.       — Идём, Гектор, — она потянула напарника за руку. — Я уверена, Рабастан будет вести себя прилично. Иначе нам придётся написать Рудольфусу.       — За что меня все так не любят? — пробурчал Рабастан в спину старостам. Те не ответили и прошли в соседний вагон.       Едва Гектор и Ева скрылись, Рабастан вновь выудил комикс и принялся листать страницы. Отвернувшись от него, Дейдара прошёлся по тамбуру, разминая ноги, и выглянул в коридоры — в одном было пусто, а в другом старосты Слизерина разговаривали с маленьким Регулусом Блэком.       — Это шедеврально, — закончив листать, сообщил Рабастан. — Особенно страница семнадцать.       — Польщён, — горделиво хмыкнул Дейдара и махнул рукой, чтобы Лестрейндж спрятал комикс — расставшись с Гектором и Евой, Регулус двинулся в их сторону.       — Вы не видели Сириуса? — зайдя в тамбур, спросил он.       — Нет, и с удовольствием продолжал бы не видеть, — отрезал Дейдара и развернулся к нему боком, уставился на проплывающие за окном поля.       Рабастан, на удивление, продолжил разговор:       — Что-то случилось, Рег?       — Ничего, — с достоинством ответил Регулус и, кивнув, продолжил свой путь.       — Удивительный малыш, — проговорил Рабастан с непонятной подрывнику интонацией. — Он всё ещё пытается.       — Жаль, что смысла в этом ноль, — Дейдара вернулся к Рабастану и отобрал у него комикс. — Пошли в купе к Шелби. Здесь скучно и пованивает, да.       — Если обещаешь спасти меня от обсуждения СОВ.       — И не подумаю, — усмехнулся Дейдара и открыл дверь.       Регулус к этому времени уже успел скрыться где-то, но зато весь узкий коридор собой перегородили семикурсники-когтевранцы Боунс и Диггори. О чём-то вальяжно разговаривавшие, они резко замолчали, завидев Дейдару и Рабастана, и тяжело уставились на них.       — О, — по губам Рабастана скользнула нехорошая улыбка. — Погляди, Поттер! Собрание Клуба Охотников-Лузеров!       — Проблем хочешь, Лестрейндж? — процедил Диггори. Более сдержанный Боунс красноречиво опустил руку в глубокий карман мантии.       — Какие от воронья проблемы? — отмахнулся Рабастан. — Так, шум один, что в жизни, что на квиддичном поле.       Диггори вспыхнул.       — То, что Слизерин обыграл нас!..       — А? Что ты сказал? — Рабастан оттопырил ладонью ухо и наморщился, словно был слабослышащим дедом. — «Обыграли»? Мы, вообще-то, вас уничтожили!..       — Разница забитых-пропущенных у нас в игре против Пуффендуя была лучше, — не преминул прокомментировать Дейдара, расслабленно привалившись к стене и сунув руки в карманы.       — Это потому, что Фоули дебил, поймал снитч в неудачное время, — огрызнулся в его сторону Рабастан, но мгновенно вернул внимание свирепеющим когтевранцам. — Так бы мы довели разрыв и до трёхсот очков…       На этом моменте Диггори ожидаемо не выдержал; горячность — его слабость не только на квиддичном поле. Выхватив палочку, он бросил невербальные чары в Рабастана, от которых тот укрылся щитом и тут же выпустил в ответ пару проклятий. Их отбил Боунс, и Дейдара синхронно с Лестрейнджем пригнулся — заклятия промелькнули над ними и врезались в стены и потолок со свистом и облаком искр. Но ещё раньше, чем враги по-настоящему атаковали, Рабастан превратил пол под их ногами в болото, сбившее когтевранцев с мысли, и метнул быструю связку заклятий. Отбил опять Боунс, пока Диггори ликвидировал болото, уже поползшее по их ногам вверх, намереваясь поглотить.       — Что здесь творится?! — в коридор ворвался разъярённый Паркинсон, за которым бежали Ева и Рокси. Последняя, заметив Дейдару, ахнула и погрозила ему кулаком. — Быстро убрали палочки!       Когтевранцы подчинились старосте мгновенно, хотя и сопели зло. В отличие от них, Рабастан на окрик даже не обернулся, продолжая держать врагов на прицеле.       Отлипнув от стены, Дейдара похлопал его по плечу.       — Ты забыл поставить заглушку.

***

      Тот день закончился пиром и довольно-таки напряжённой обстановкой в спальне. Джим всё ещё дулся и принципиально не смотрел на Дейдару, Сириус и Питер его полностью в этом поддерживали, а Римус, промолвив едва ли десяток слов за весь вечер, очень быстро улёгся спать и задёрнул полог.       Дейдару это, впрочем, волновало мало. У Джима одна из лучших черт — отходчивость, побесится пару недель и уймётся. На мнение о нём Сириуса и тем более мелкого подпевалы Питера Дейдаре было откровенно насрать. Тайна же Римуса, постоянно исчезавшего из общежития и больничного крыла, не занимала Дейдару, так как явно не могла принести ни развлечение, ни выгоду.       Впрочем, судя по всему, проникнуть в неё всё же придётся: Джим начал обращать внимание на странности товарища, а это могло вылиться только в расследование с его стороны. Ну а, как показывает практика, расследование Джеймса непременно будет обставлено как какая-нибудь миссия звёздного флота и втянет в себя хорошо если только Сириуса и Хвоста. О них Дейдара не парился, но за Джима тревожился: Шинигами знает, куда его занесёт. Так что лучше самому разведать, что да как с Римусом, после чего на основании полученной информации контролировать порывы братца ввязаться в это дело.       Первый учебный день начался с расстроенного Эшли, портившего дзен-картину утра из-за стола Слизерина в Большом зале. Понаблюдав за ним и пытавшимся растормошить друга Рабастаном с минуту, Дейдара хмыкнул себе под нос и решительно направился к столу слизеринцев, уселся напротив приятелей. Прочие змеи его вторжение встретили недружелюбно, но никак не прокомментировали: за последнюю пару месяцев привыкли. Зато Итачи, обычно игнорировавший, буквально впился в Дейдару взглядом.       — Что такое?       Эшли тяжело вздохнул. Рабастан исподлобья уставился на преподавательский стол.       — Декан, — процедил он, буквально четвертуя Слизнорта взглядом.       — Отчитал тебя за дуэль в поезде, да? — проникновенно уточнил Дейдара, но и Лестрейндж, и Шелби покачали головами.       — Видишь ли… — начал Эшли и, наклонившись над столом, понизил голос до едва слышного шёпота; прочие слизеринцы искоса наблюдали за ними, Итачи так и вовсе настойчиво сверлил в Дейдаре дыру. — Лиам не хотел, чтобы ты знал, но…       — Слизнорт берёт с нас деньги, — резко прошептал Рабастан, блестя злыми глазами.       Дейдара вскинул бровь.       — За что?       — За то, что прикрывает перед другими учителями и директором, — Эшли украдкой посмотрел на Дамблдора; тот переговаривался с МакГонагалл и казался не знающим забот. — Кто-то настучал ему о том, чем мы занимаемся, в прошлом году, и Слизнорт решил, что это хороший способ заработать.       — Старый ублюдок, — с чувством прошипел Рабастан. — «Эшли, мой юный друг, вы ведь понимаете, что ради общего комфорта…» — передразнил он профессора зелий и скривился. Дейдара же задумчиво взглянул на Слизнорта. Лично для него декан Слизерина являлся в первую очередь старым знакомцем отца, что обеспечивало самому Дейдаре снисхождение на зельеварении. Более нигде и никак со Слизнортом не пересекавшийся (кроме избранных посиделок в доме Поттеров, которые своим присутствием старый зануда явно не красил), Дейдара и не думал, что ради собственной выгоды он станет шантажировать учеников.       Эшли сжал тост так, что с хрустом смял его в кулаке.       — Эш? — мгновенно повернулся к другу Рабастан.       — Меня выводит из себя его отношение, — проговорил Эшли, глядя в тарелку перед собой. — Как будто я, мы с вами — низший класс.       — Это-то как раз мелочи, — заметил Дейдара, раздражённо поводя плечом. Пристальный взгляд Итачи через полстола откровенно нервировал. — Что делать будем?       — Ничего.       — Ничего?       — Ничего, — подтвердил Эшли, всё так же глядя в тарелку. — Я отдал ему двадцать процентов с триместровой выручки.       — Двадцать процентов?! — возмутился Дейдара, но тут же понизил голос: — В смысле мы ничего с этим не сделаем?!       — Мы не можем ничего сделать, — пробормотал Эшли. Никогда прежде Дейдара не видел его в таком раздрае. — Таков порядок вещей, и прошу тебя, Дэвид, не делай глупостей. Если мы нарушим баланс, всё предприятие может рухнуть.       — Окей, — процедил Дейдара, твёрдо намеренный думать и искать пути. Впрочем, до того, как отыщет способ поставить на место Слизнорта, последует совету Эша.       После новостей Дейдаре нужно было выпустить пар, но, как назло, вокруг ничего не происходило. Уроки прошли ровно, и только на последнем, заклинаниях, Дейдара сумел придумать, как себя отвлечь.       На первом занятии триместра профессор Флитвик поручил гриффиндорцам и слизеринцам повторить Заклинание увеличения, которое они отрабатывали до каникул. Откровенно зевая на эту скукотищу, Дейдара заозирался по сторонам, проверяя, что делают одноклассники. Мэри, без спросу усевшаяся рядом с ним, трясла палочкой над своей чернильницей неумело и без какого-либо понимания, что громкость произнесения чар никак не влияет на результат. Джим и Сириус как обычно валяли дурака, вместо своих письменных принадлежностей увеличивая то преподавательский стол, то классную доску, что сопровождалось смешками профессора Флитвика. В самом начале ряда у окна Лили и Северус больше шептались, чем упражнялись; Эванс казалась подавленной, и Снейп то и дело принимался гладить её по спине. Эйвери мрачно выслушивал что-то от Розье, а Мальсибер, как делал всё чаще в последнее время, работал рядом с Хинатой — та спокойно улыбалась слизеринцу и сдержанно расспрашивала о каникулах. За ними внимательно наблюдал Итачи, и как же хорошо этот его взгляд знаком Дейдаре! В прошлом мире, когда Учиха смотрел так, это означало близость активации Шарингана и профилактического гендзюцу.       Что-что, а Учиха Итачи с годами не менялся совершенно.       Дейдара оскалился. Дождавшись, когда Учиха окажется отвлечён от прожигания Мальсибера взглядом профессором Флитвиком, подошедшим посмотреть на успехи ученика, Дейдара направил на Итачи кончик палочки.       — Силенцио.       Заклятие немоты, которому Дейдара научился у Рабастана, сработало превосходно. Взмахнув волшебной палочкой и открыв рот, Итачи выговорил «Энгоргио» совершенно беззвучно.       Часть класса, успевшая отвлечься от своих дел на профессора Флитвика и Итачи, засмеялась. Это привлекло внимание остальных, и вскоре большая часть народа, осознав, что происходит, хохотала, пока Учиха с самым сосредоточенным видом пытался преодолеть немоту. Дейдара ухмыльнулся и, решив, что хорошенького понемногу, потихоньку снял чары.       — Энгоргио! — заклятие по некой причине не только увеличило, но и зажарило перо Учихи. Потянуло дымком, класс снова захохотал, а Флитвик принялся всех успокаивать:       — Ничего забавного, дети, возвращайтесь к упражнению!..       Несколько мгновений порассматривав испорченное перо, Итачи повернулся к Дейдаре. Не встречаясь с ним взглядом, Дейдара усмехнулся и вернулся к упражнению.       После занятия Итачи догнал его в коридоре.       — Зачем? — только и спросил он, выравнивая шаг.       — Почему бы и нет? — пожал плечами Дейдара, закидывая руки за голову.       — Стоит говорить, что это ребячество?       — И что такого? Мне тринадцать лет! — с сарказмом бросил Дейдара, бесконечно довольный собой.       — Я всегда считал, что твоё умственное развитие остановилось как раз примерно в этом возрасте.       Вот тут Дейдара перестал ухмыляться. Опустив руки и стиснув кулаки, он повернулся к Учихе.       — Повтори.       — Я полагал, что дополнительные годы жизни смогут истребить твоё глупое ребячество, — произнёс Итачи спокойно, но в глазах его читался вызов. — Однако, судя по всему, ты попросту не способен к эволюции.       Вместо слов Дейдара выхватил палочку. Итачи, на удивление, в то же мгновенье вскинул свою.       — Инсендио!       — Протего! — поток огня разбился о магический щит, и Дейдара тут же ответил Петрификусом, от которого Итачи увернулся.       Сновавшие мимо по коридору ученики с оханьем бросились в разные стороны, спасаясь от череды ярких вспышек, наколдованных Дейдарой. Он знал, что после тренировок с Карлусом, с Рабастаном имеет куда больший арсенал заклинаний, чем Итачи, и это доставляло мстительное удовольствие: кто теперь гений, а кто бестолковый мальчишка?!       Однако Итачи не был собой, если бы очень быстро не понял разницу в подготовке и не придумал ход. Он ответил серией простых, но быстрых атак, от которых Дейдара укрылся магическим щитом. На долю секунды блеснул Шаринган, замеченный Дейдарой только лишь из-за опыта, и уже на контратаку подрывника Итачи применил настолько идеальное Протего, что Дейдара поперхнулся воздухом от негодования — он сам потратил немало времени на совершенствование этих чар!       — Молодые люди! — писклявый голос Флитвика был последним, что Дейдара хотел слышать. — Немедленно уберите палочки!       На мгновение Дейдара увидел на лице Учихи чёткое желание не подчиниться и продолжить бой. Но разум, как и обычно, быстро взял верх, и Итачи вновь превратился в безэмоциональную статую, опустил волшебную палочку. Поджав губы, Дейдара сделал то же.       — За мной, вы оба! — прикрикнул Флитвик и двинулся в сторону учительской.       Прежде чем двинуться следом, Итачи бросил взгляд на остановившуюся у стены Хинату. Ей на ухо пыталась что-то шептать Лили, но куноичи явно не слушала, слишком обеспокоенная.       — Что ты устроил? — когда Дейдара проходил мимо, негромко спросил Джеймс. Но Дейдара оставил вопрос без внимания, вместе с Итачи следуя за профессором Флитвиком.       Злоба и удовольствие перемешались в душе. Орочимару бы побрал этого грёбаного шаринганистого гения! Это же так нечестно: то, на что у других уходят недели тренировок, он может просто скопировать за долю секунды! Ещё и наловчился применять Шаринган незаметно для толпы, козлина!.. От этой мысли Дейдара почувствовал в душе неожиданное тепло. Он всё ещё хотел победить Итачи в сражении — но это должен быть именно грёбаный шаринганистый гений, у которого морда кирпичом и веский контраргумент на любую твою атаку в бою! Если бы сейчас Итачи попросту сдал под напором поднатаскавшего себя в боевой магии Дейдары, это было бы совершенно не то.       «А почему он вовсе стал со мной сражаться? — запоздало подумал Дейдара. — Неужели моя выходка так сильно задела его гордость?»       По лицу шагавшего рядом Итачи невозможно было понять. Да и думать не осталось времени: впереди показалась учительская, куда Флитвик и завёл шиноби.       В просторной комнате отдыха в разномастных креслах устроились МакГонагалл, Слизнорт и Хоукинсон, преподаватель защиты. Все трое пили чай и вежливо спорили над газетной статьёй, но быстро смолкли, заметив вошедших.       — Минерва, Гораций, — проговорил Флитвик, подходя к коллегам и жестом требуя от студентов того же. — Я бы хотел, чтобы вы объяснили вашим студентам, что коридор — не место для дуэлей.       — Они затеяли дуэль? — нахмурилась МакГонагалл, в то время как Слизнорт беспечно махнул рукой:       — Будет вам, Филиус! Что такого могут запустить друг в друга второкурсники?       — Как оказалось, много чего, — никогда прежде Дейдаре не доводилось видеть Флитвика настолько рассерженным. — И они даже не подумали о безопасности учеников, находившихся в тот момент вокруг!       — Я в своей точности уверен, сэр, и целился исключительно в Холмса, — заявил Дейдара. Итачи наградил его взглядом из серии «Ты безнадёжен».       — Вы ещё и дерзить смеете, юноша?! — возмутился Флитвик, но МакГонагалл подалась в кресле вперёд и придержала его за рукав.       — Спасибо, что сообщили, Филиус, дальше мы сами.       Отрывисто кивнув, Флитвик удалился. Поставив чашку с недопитым чаем на стол, Хоукинсон тактично ретировался следом за ним. Когда за ними закрылась дверь, МакГонагалл повернулась к шиноби.       — Для начала, минус тридцать баллов каждому и дополнительные минус десять вам, мистер Поттер, за дерзость профессору, — отчеканила она. — Что именно вы использовали?       — Ничего за рамками школьной программы, мэм, — ответил Дейдара и стрельнул глазами в сторону Итачи. — Я, по крайней мере.       МакГонагалл нахмурилась.       — Мистер Холмс?       — Все применённые мною чары являются частью уже пройденной программы, — откликнулся Итачи. Дейдара надеялся, что он всё-таки попытается ответить на выпад, сдать его использование слишком продвинутых для второкурсника заклинаний — но Итачи гордо молчал. Стало быть, предпочтёт не использовать профессоров в разборках. Ну хорошо.       — Но профессор Флитвик прав, это было необдуманно с нашей стороны: затевать дуэль в коридоре, — сказал Дейдара в большей степени чтобы понаблюдать за реакцией Учихи. По его невыразительному лицу скользнула ленивая тень интереса, но от комментариев Итачи вновь воздержался.       — Хорошо, что вы это понимаете, — бросила МакГонагалл. — Однако это не отменяет тот факт, что вы будете наказаны, молодые люди. Неделя чистки кубков в Зале Славы, и пусть хоть один не будет блестеть, как снитч на солнце. Без магии.       — Понятно, мэм, — почти весело отозвался Дейдара, которого выводила из себя и до отвращения радовала знакомая-родная учиховская мина. — Разрешите выполнять?       МакГонагалл кивнула, с подозрением вглядываясь в его лицо, но, конечно, не могла понять причин радости Дейдары. В отличие от неё, Слизнорт не пытался ничего понять: засахаренные ананасы интересовали его куда больше.

***

      — Ну и к чему всё это было?       В Зале Славы горели все свечи. Вооружившись тряпками, вёдрами с водой и полиролями, Дейдара и Итачи отрабатывали наказание по разные стороны стенда с квиддичными кубками прошлого десятилетия.       — Как уже говорил, почему бы и нет? — Дейдара стёр пыль с надписи «Слизерин — Чемпион Школы по Квиддичу 1969-1970 года» и добавил: — Мне было скучно, мм.       Со стороны Итачи не последовало ответа, только заплескалась тряпка в ведре. Он что-то обдумывал, конечно же. Он вообще над каждым словом думал.       Дейдару это убивало с самого начала знакомства. Учиха словно не живой — запаянный, каждый миг вычисляющий что-то сгусток тайных планов и нехилой силы. Расслабляться он не умел от слова совсем; да что расслабляться — отключать голову дольше, чем на десять секунд никогда не изволил! А как он вечно одёргивал Кисаме, когда того уносило в рассуждениях не в ту степь? В такие моменты даже раздражённый восьмьюдесятью процентами реплик Дейдары Сасори-но-Данна казался образцом толерантности.       Впрочем, Дейдара признавал, что отчасти именно эта вдумчивость делала Учиху Итачи превосходным шиноби. Как бы силён и нестандартен ни был противник, Итачи способен найти слабое место и ударить точно в него. На редких совместных тренировках Акацуки он являлся единственным (помимо Дейдары, но тут сказывался опыт), кто обходил большую часть хитрых ловушек Сасори. Напарника это по некой причине забавляло, и он на садистском подъёме привлекал Дейдару к придумыванию новых ловушек.       — Мои предыдущие были слишком логичны, — кровожадно замечал напарник, и Дейдара, воодушевившись, накидывал ему идеи чего-то менее стандартного и ожидаемого.       Но теперь рукастого Сасори нет под боком, а магия ещё не изучена до конца. Кроме того, остаётся долбаный Шаринган, способный моментально сократить разрыв в знаниях между ним и Итачи. Хуже того, Дейдара, по сути, проспонсировал противника новой техникой — Щитовыми чарами (если предположить, что лишь их Учиха успел сшаринганить).       — Стоит отдать должное: ты выучил интересные заклинания.       От неожиданности Дейдара чуть не выронил тряпку. Это что сейчас было?! Похвала?!       — Угу, — буркнул он недоверчиво, выглядывая из-за стенда. Итачи собранно отчищал очередной кубок. Любопытство вновь взвилось, и Дейдара спросил: — Почему ты вообще сразился со мной?       Подумал — сказал. Извечная проблема Дейдары, по мнению Сасори. Сам же он не видел в этом ничего зазорного. В отличие от скрытного Учихи и хитрожопого напарника, Дейдара никогда не стремился спрятать свои мысли, чувства и цели, не видел в этом большого смысла. Старик Цучикаге мог сколько угодно балаболить про то, что шиноби должен быть бесчувственной тенью в тени — Дейдара предпочитал яркую, травмирующую шишками опыта, но всё-таки жизнь, а не существование оружия. А потому он делал, что хотел (в рамках обозначенного Лидером задания), спрашивал, что хотел (если чётко видел пути отступления, чаще всего — из-под хвоста любимой марионетки напарника), чувствовал, что хотел. Дейдара не любил, да и не умел, признаться, не хотел учиться выискивать потайные мотивы прожжённых лжецов. Это раздражало в напарнике, это бесило в Итачи. Куда ведь продуктивнее честно озвучить мысли по поводу ситуации, броситься искренними оскорблениями и довольными и, что главное, понимающими друг друга разойтись до новой стычки. Вот только пойдёт ли Итачи на такой приём?       Он молчал очень долго, и Дейдара засомневался, что вовсе услышит ответ.       — Хотел понять, что изменилось в тебе, — Итачи поднял взгляд, посмотрел на Дейдару. — По всей видимости, ничего.       — Неправда. Я стал более меркантильным, — хмыкнул Дейдара, подумав: «По крайней мере в этом я пошёл по вашим стопам, Сасори-но-Данна».       — На твоём месте я не сообщал бы это с такой гордостью.       — А я бы на твоём месте дрался честно, мм.       Обменявшись выпадами, они замолчали и вернулись каждый к своему кубку. Впервые за все годы знакомства Дейдара был доволен исходом беседы с Учихой Итачи.

***

      Того, что последовало за ней, он вовсе не ожидал.       Каждый день встречаясь не только на уроках, но и для отработки наказания в Зале Славы, шиноби редко обменивались больше чем парой фраз. Однако в субботний вечер, когда все прочие школьники развлекались в предвкушении ужина, а в гриффиндорской общей гостиной Джим разложил настолку, Итачи неожиданно привлёк внимание Дейдары и молча показал: «Спарринг».       Сказать, что Дейдара удивился — ничего не сказать.       — Хм?       Итачи спокойно повторил знак и уставился выжидательно. Проверяет реакцию? Дейдара оставил тряпку плавать в ведре, выпрямил спину и без спешки наклонил голову. Порассматривав его ещё немного, Итачи кивнул в ответ и вернулся к уборке.       Шинигами этого Учиху разберёт.       В тот вечер, сдав орудия труда обратно завхозу Принглу, шиноби не разошлись, как обычно, каждый в сторону своего общежития, а вместе спустились в холл.       Они вышли на улицу, в объятия ранней темноты и мороза. Холод пробирал, но Дейдара не позволял себе ёжиться — не конторская неженка, да и не впервой идти куда-то по дрянной погоде. Чего стоят хотя бы миссии в Стране Мороза (как забавно у Данны смерзались сочленения деревянного тела!); ну а тот случай, когда напарники застряли на месяц в пустыне, где половину дня ты варишься заживо, а другую замерзаешь к херам? В общем, Дейдара стойко переносил укусы мороза. А вот Итачи, судя по розоватости лица и радиации тепла от тела, не стеснялся греть себя чакрой с элементом огня. Всё ещё находчивый, всё ещё козлина.       Они спустились к озеру и двинулись через целину вдоль его береговой линии туда, где скрипел голыми ветвями Запретный лес. Не сговариваясь, в одинаковой мере понимая, что это единственное место, на которое не распространяется надзор из школы. Под кронами же, в самом лесу, ничто не могло испугать нукенинов их уровня.       Когда берег озера перестал быть виден за поросшими мхом стволами, Итачи остановился.       — Я не ощущаю никого поблизости.       — Я тоже, — Дейдара проверил, надёжно ли держит резинка волосы, внимательно наблюдая за движениями противника. Тот ответил взглядом неожиданно испытующим, причин для чего Дейдара не понимал. Нахмурился.       Итачи как будто этого не замечал. Спокойно, словно происходящее в порядке вещей, снял мантию и повесил на сук, ещё и расправил складки, аккуратист чёртов. Не отрывая взгляд от него, Дейдара быстро стянул собственную мантию, оставаясь в свитере и брюках. Тяжёлые зимние ботинки на меху могли замедлить и сделать движения неловкими, поэтому Дейдара, лишь ненадолго задумавшись, подобрал ключ для преобразования их в кроссовки. Судя по всему, Итачи сходился с ним во мнениях насчёт практичности обуви, потому что одновременно с Дейдарой произвёл схожее превращение, хотя и применил немного другую формулу.       Когда с подготовкой было покончено, Итачи вышел на середину поляны.       — Только тайдзюцу.       — И никакого Шарингана, — добавил Дейдара, вставая напротив него.       — Разумеется, — Итачи расслабленно замер на прогалине, оставляя первый ход за Дейдарой.       Эта его черта… эта дрянная черта — смотреть свысока. Никогда более сильному противнику шиноби не дал бы действовать первым — значит, Итачи считает его, Дейдару, слабаком! Даже после стольких лет и доказательств, что Дейдара силён!       «Всегда», — говорил собранный, бесчувственно-внимательный взгляд Учихи.       Итачи являлся самой большой постоянной — может быть, и единственной — в жизни Дейдары. С годами Учиха вообще ни хера не менялся, только экспоненциально рос в силе.       Дейдара крепко стиснул кулаки.       — Ты пригласил — тебе начинать, — вышло резко и, кажется, отчётливо зло. Впрочем, Дейдара хотел, чтобы Итачи уловил его эмоции: может, сделает какие-то выводы.       И он сделал, судя по взгляду. Секунда — и Итачи оказался совсем близко. Дейдара рефлекторно закрылся от первого удара и ушёл в сторону, чтобы напасть самому. Однако и без Шарингана Итачи прекрасно справлялся с просчётом чужих ходов — заблокировал, как на тренировке в Академии, и, оттолкнув, попытался с разворота ударить ногой. Увернувшись, Дейдара снова разорвал дистанцию, заманивая врага под сень мощных деревьев. Тот охотно, уверенно пошёл, действуя в чаще привычно, используя деревья для опоры при перегруппировке и смене направления. Но не только уроженец Конохи на такое способен — Дейдара тоже поднаторел в использовании посторонних деревянных объектов на поле боя себе на пользу, у Данны всегда было чересчур много этих его дурацких марионеток.       После очередного замаха врага ускользнув на дерево, Дейдара оскалился, довольный: вот он, настоящий бой! Опасность горячит застоявшуюся в магическом мире кровь, и как же прекрасно, твою мать, видеть схожее чувство на каменном лице Учихи. В глазах, сосредоточенных на Дейдаре.       Он снова напал, ловкий и гибкий мастер тайдзюцу. Но то в прошлой жизни — в этой ему явно не хватало тренировок, и это вызвало яркую улыбку пополам с сожалением.       — Сражаешься хуже генина, мм! — задорная подначка вырвалась сама собой, когда противники вновь разорвали дистанцию. Итачи вскинул бровь с отчётливым — в его коннотации, так-то присыпанным обычным слоем невыразительной холодности — неудовольствием. Ещё бы; вряд ли Кисаме его так дразнил на тренировках. Дейдара своего напарника подначивал постоянно — обожал, когда Данна злился. Выведенный из состояния похуистического равновесия Сасори делался безгранично опасным, а Дейдара тащился по ярости на его лице и резкости в обычно чётко-меланхоличных атаках… Но Итачи другой, конечно. Ему плевать на подначки, плевать на что бы то ни было, кроме цели.       Его удар был несильным, но с такого угла, чтобы сложно стало отбить. Дейдара пропустил — лишь для того, чтобы чётко врезать Итачи в челюсть. В последний момент разгадав его намерение, Итачи сумел чуть отвести удар, и кулак Дейдары, проскользив по щеке, встретился со скулой. Тут же Итачи вывел другую руку из захвата и попытался ударить по рёбрам, но Дейдара увернулся и отскочил назад.       Он всегда так делал: пара ударов — отступление, нападение противника — блок и пара ударов, которые родились в воображении за те секунды, что враг приближался. В случае с Итачи Дейдара старался не рисковать — помнил, чем кончались редкие спарринги их с Сасори дуэта против Итачи и Кисаме в мире шиноби (Лидер, помнится, неизменно присутствовал при таких тренировках, а умница Конан только что не записывала каждый ход коллег). Стиль боя Итачи всегда был скупым, очень экономным, преследующим цель вывести противника из строя с использованием минимума движений. Что то было, снобизм или же сухой расчёт, Дейдара не знал, но на частных тренировках неизменно требовал от Сасори метить в жизненно важные органы. Напарник ворчал на это, но удовлетворял, как сам выражался, «мазохистические» потребности Дейдары. Поэтому теперь, в бою против Учихи, подрастерявшего хвалёную скорость и мощь, но всё ещё придерживающегося старой схемы атак, Дейдара действовал едва ли не рефлекторно, закрывался уж точно на автомате.       Сасори за годы напарничества хотя бы по разу ломал ему почти каждую из двухсот семи костей. Тот опыт однозначно не прошёл зря.       Оттолкнув Итачи, Дейдара резко ударил ногой, попав противнику в бедро. Итачи пошатнулся, но устоял и уже мгновенье спустя ушёл от следующей атаки, отступил на ветку соседнего дерева. Его движения как будто чуть-чуть изменились: стали более плавными, скользящими, словно не лес под ним, а каток. Тревожаще чётко и размеренно Итачи уклонился от новой атаки и поймал кулак Дейдары на подлёте к шее, однако только затем, чтобы легчайшей контратакой отстранить Дейдару от себя и разорвать дистанцию.       Дейдара замер на корнях массивного дерева. Этот ублюдок как будто играл с ним. Как будто перенимал стиль боя Дейдары.       — Какого чёрта, Учиха?!       С ветви соседнего дерева Итачи вопросительно приподнял бровь.       — Что-то не так?       — Не смей насмехаться надо мной! — теперь уже по-настоящему разозлился Дейдара. — Какого хрена ты подстраиваешься под мои движения?!       Итачи не ответил — в общем-то, как и обычно. Но теперь это действие, большую часть времени принимавшееся как норма, лишь подстегнуло злость, и Дейдара зарычал.       — Пошёл на хер. Никаких больше спаррингов, мм!       Он резко двинулся в сторону поляны, где оставил свою мантию, слышал вслед оклик:       — Дейдара, подожди.       Проигнорировал. Нахуй этого Учиху, нахуй. Он всего лишь хотел поиздеваться, а не провести спарринг, как равный с равным.       — Дейдара, — этот урод оборзел настолько, что, догнав, схватил его за локоть.       Дейдара вывернулся.       — Пошёл ты, я сказал! — огрызнулся он, не встречаясь взглядами. Удовольствие поглотила ярость, и стало так мерзко на душе, как не было уже очень давно.       Итачи не предпринял новой попытки остановить его и молча наблюдал за тем, как Дейдара уходит из Запретного леса.