***
Три дня назад: Кими сидела за столом в своей комнате, задумчиво посасывая ручку, ломая голову над примером. Как бы она не рвалась тренироваться на улице, родители чётко поставили ей условия: несколько примеров — тренировка, задачи — тренировка, вызубренные формулы — тренировка. «Против предков не попрёшь», — печально вдохнула крылатая, надевая на плечи лёгкую куртку и тёмные джинсы. — Кими, ты куда? — из кухни высунулась любопытная мать. — Прогуляться. Я решила задачу, — поднимая руки, говорила темноволосая, — так что прошу без возмущения, мам. На эту фразу женщина лишь недовольно пожала плечами и отпустила свою слишком разгулявшуюся дочь на улицу. Как бы она ни старалась — убедить Кими быть вежливой со всеми не представлялось возможным. Она разговаривала нормально только в кругу близких друзей, либо Эиен, хоть той и доставалось иногда матным словечком по башке. Женщина улыбнулась своим мыслям и продолжила готовку. Как-никак, скоро обед. Кими медленно шла по улице, слушая любимую песню в наушниках. Пусть она и была довольно-таки бойкой и энергичной девчонкой, иногда ей тоже необходимо было спокойствие. Одиночество. И в эти моменты, как нельзя кстати, песня помогала прийти в себя и собрать все свои мысли воедино, выстроив их в цепочку.Old friend, why are you so shy? Ain't like you to hold back or hide from the light.
Она не знала почему ей нравится именно эта песня. В ней нет чего-то такого, что хоть немного соответствовало бы её характеру: не было того яркого азарта и безумного крика куда-то вдаль.You know how the time flies, Only yesterday was the time of our lives, We were born and raised in a summer haze, Bound by the surprise of our glory days.
Теннин зашла в местную забегаловку, не прекращая слушать эту песню, ставя её на повтор уже в стотысячный раз. Она плохо знает английский, но смысл этих строк уже давно засел в её голове. И, всё равно, она продолжает любить её.Never mind, I'll find someone like you, I wish nothing but the best for you, Don't forget me, I beg, I remember you said, «Sometimes it lasts in love, But sometimes it hurts instead»…
Песня прекратилась, а девушка села за свободный маленький столик возле окна, которое открывало вид на бегущие машины. Тихо издавая сюрпающие звуки молочного коктейля, девушка подпёрла свободной рукой щёку и пустыми глазами смотрела на прохожих, изредка задерживая взгляд на каком-нибудь человеке. Играла уже другая музыка: более энергичная и весёлая, хоть совершенно и не соответствовала настроению голубоглазой. На душе было отчего-то тяжело, ведь… через три дня она будет драться против своих же друзей и одноклассников, может, даже нанесёт им тяжёлые ранения. Нет. Теннин мотнула головой, отгоняя неприятные мысли. Сейчас нужно думать не об этом. Она прекрасно осознаёт, что не идеальна, что может совершить кучу глупых ошибок, из-за которых в будущем она будет сильно жалеть. Но подростковая жизнь… Гормоны, как говорит мать, играют с мыслями и желаниями… Брюнетка лениво обратила свой взор на внезапно подсевшего к ней человека. И подавилась. Да подавилась так, что пришлось вытирать рукавом куртки жидкость на губах. Бакуго Это был никто иной, как Бакуго, что с хмурым видом и жаждой убийства в глазах подсел к оторопевшей девушке, принявшись за свою еду. Пять минут Кими смотрела на блондина. Пять минут её мозг отказывался воспринимать информацию. Пять минут она тупо пялилась на его торчащую шевелюру. Пять минут она пыталась сообразить, что он здесь забыл. — Харэ на меня уже так пялиться, бесишь, — не поднимая глаз, прорычал Катсуки. — А-а… А что ты здесь делаешь? — пока ещё не отойдя от шока, заикалась девушка, поставив на столик свой напиток. — Жру. Ты слепая курица или что? — на этот раз он злобно зыркнул на свою ненавистную одноклассницу. — Сам слепая курица, — огрызнулась девушка. — Других мест, что ли, не было, что «Его Высочество» соизволило присесть к несчастному холопу? Ох, честно, лучше бы она не говорила эту фразу, вот прям честно-честно. То, что произошло в следующую секунду повлекло за собой не очень приятные последствия. Как для Бакуго, так и для Теннин. В результате, их выставили из кафешки, сказав, чтобы больше эти двое там не появлялись. Бакуго пускал маленькие взрывы и пинал любую вещицу, оказавшуюся у него под ногами и ругал весь мир за несправедливость. Кими стояла в стороне и потирала горло, на котором ярким пятном виднелись красные отметины от пальцев. Это… было больно. «Главное, чтобы не появился синяк потом, иначе мне влетит», — печально подумала крылатая, ощущая болезненное покалывание где-то сбоку. Посмотрев в сторону матерящегося парня, девушка вздохнула. Ну и как она с ним будет ещё два с половиной года учиться? Как вообще все эти годы его терпел Деку? Он же невыносим! Только и умеет, что всем подряд грубить и искать своей задницей приключений. — Хотя бы извинился, — прошептала Кими, отворачиваясь. — Чё вякнула? — видимо, у блондина сегодня был хороший слух. — Извинился хотя бы за причинённый физический ущерб! — со злости выкрикнула брюнетка. — Я ещё должен извиняться?! — Бакуго слишком быстро стал приближаться к крылатой. — Это я-то должен?! — Только без рук! — выставив перед собой ладони так, что они упёрлись парню в грудь, завизжала Теннин. — Да, ты! Ты первый начал! — Ща ты получишь, дура блохастая, — раздражённо прошипел Катсуки. — Слушай, Бакуго, — начала медленно говорить голубоглазая, отходя от разъярённого подростка подальше, — я не хочу тут устраивать драку. Потому что это может закончиться плачевно (для меня, например). Давай извинимся друг перед другому и разойдёмся, как в море корабли, идёт? — Буду я ещё перед тобой извиняться, — плюнул Катсуки. — Думаешь, мне это, блять, приятно? Ты меня чуть не придушил и даже извиниться не хочешь! Конечно, я понимаю, что ты бесчувственная мразь и полнейший мудак, каких свет не видывал, но не настолько же! — Заткнись, сука! — крикнул взрывной парень. — Пялилась на меня, как на хуйстатую какую-то, а теперь ещё и возмущаешься?! Всего хорошего. И гордо повернувшись спиной к оторопевшей однокласснице, Катсуки быстрым шагом направился обратно домой, бросив напоследок полный презрения взгляд. Кими, поджав от обиды губы, достала телефон из кармана и тоже потопала медленным шагом к дому. Гудки нервировали и лишь мешали сосредоточиться на мыслях, но, спустя долгих семь секунд, трубку сняли: — Ки-чан? Что случилось? — Ни «привет» тебе, ни «здрасте», — хмыкнула брюнетка. — Эи-чан, сможешь сегодня подойти к моему дому? — Смогу, но… Ки, уже поздно, я не успею домой приехать… — в голосе беловласой чувствовалось волнение. — Переночуешь у меня, не парься на этот счёт. — Хорошо. И, всё-таки, что случилось? — Бакуго случился, — прошептала девушка, приложив ладонь к шее.***
День назад: Сидя на полу в своей комнате и сверля взглядом потолок, голубоглазая размышляла. О чём — она уже сама не помнит. Помнит лишь то, что ей жутко захотелось получить первое место на фестивале, а каким способом она будет этого добиваться — неважно. Ей хотелось преодолеть этот невидимый барьер и утереть нос зазнавшемуся выскочке. Слава богам, на горле синяк не появился, но красные следы до сих пор сохранились на не слишком светлой коже. Вчера у неё в гостях побывала Кураями. И как только она увидела в каком состоянии была её подруга, вежливо попросила ей всё объяснить, исключив из рассказа все матные словечки и всяческие нецензурные выражение (а это было очень сложно). После долгого разговора и эмоционального жестикулирования, Теннин успокоилась, дав своей однокласснице несколько минут тишины для раздумий. Конечно, ситуация медленно начинала выходить из-под контроля, но Кураями не могла придумать как помочь своей подруге детства. Единственное, что ей приходило в голову — терпеть. И ждать. Ждать так, чтобы этот Бакуго подавился пылью, что будет ему бросать в глаза крылатая; ждать так, чтобы он признал её и не избивал при первой же возможности (бьёт — значит любит, здесь не прокатит, нет). — Слушай, Ки-чан, — начала свою речь Эиен, — я даже не знаю, что делать в твоём случае. Никогда я не попадала в такие ситуации и понятия не имею, чем тебе помочь… Но, мне кажется, что лучший вариант сейчас — ждать и не лезть на рожон. Потом может всё измениться, и ты сможешь перейти в атаку. А пока… только так. Это как удар под дых. Ки смиренно прикрыла глаза, понимая, что выхода у неё нет.***
Сейчас: Брюнетка тряхнула головой, приходя в себя, когда почувствовала, как она медленно застывает. Причуда Эиен. Повернув голову в сторону белобрысой девушки, Кими заметила её недоумевающий взгляд и руку, протянутую ко лбу. — Что-то случилось? — Нет, ничего… Я просто задумалась, — хихикнула крылатая, чеша затылок. — После того, как ты схватила меня за руку и сказала, что «кое-что произошло», прервав мой разговор с Тодороки-куном — с тех самых пор ты всё время витаешь где-то в облаках и пропустила уже часть третьего тура. — Правда?! — ошалела Кими. — Кто сейчас дерётся и с кем? — она чуть не вывалилась за бортик, где сидел 1-А класс. — Осторожно, — успев поймать неуклюжую одноклассницу, Эи усадила её на своё место. — Сейчас Урарака против Бакуго. Темноволосая поперхнулась, услышав последнее предложение. Её близкая подруга, Очако, против этого… этого… выскочки Бакуго? Да не может быть! Он же её угробит! — Где Очако? — чуть ли не закричала брюнетка. — Не знаю. Но раунд сейчас начнётся, — пофигистично сверкнув голубыми глазами, отозвалась Кураями, пытаясь усмирить юную Теннин. — Но-но… — Ки-чан, всё будет хорошо, — слегка приподняв уголки губ в лёгкой полуулыбке, прошептала беловласая, — я обещаю, с Ураракой ничего серьёзного не произойдёт. — Хотелось бы в это верить… После этого весь мир темноволосой девушки погрузился в непроглядную темноту.***
— И как часто с ней такое? — Исцеляющая девочка сидела на стуле на колёсиках, задумчиво осматривая пациентку, что лежала на кушетке без сознания. — Первый раз такое вижу, — честно созналась Кураями, обеспокоенно оборачиваясь на взрывы, что гремели на стадионе. — То есть, раньше ты такого за ней не замечала? — Чиё положила влажную тряпку на лоб брюнетки. — В детстве такого точно не было, — Эи пыталась вспомнить хоть один похожий случай, — я не в курсе бывало ли такое раньше, но сейчас я увидела это впервые. — Ясно… Видимо, девочка просто переутомилась и перенервничала, — заботливо прошептала старушка. — Ей нужно отдохнуть. Я за ней присмотрю. А ты возвращайся к своим. — Да, конечно. Спасибо, — светловолосая поклонилась и ушла из медпункта, тихо прикрыв дверь. А дальше она направилась в сторону комнат ожидания, сжимая в руке телефон. Ей предстоял тяжелый разговор.