Когда с родных людей слетает позолота И проявляется их мелочность души, Ты понимаешь, что внутри у них болото, От боли задыхаешься в тиши.
На момент прибытия принцессы в загородный особняк все уже было готово. Поместье ожило вновь: в камине приятно трещали дрова, дом наполнился ароматами нагретого сухого дерева, корицы и ванили, ковры идеально вычищены, полы намыты до блеска. Прислуга хорошо постаралась, приведя особняк в надлежащий вид, ведь нелегко прибрать и оживить такое трехэтажное здание в такие короткие сроки. Девушку любезно встретили у порога дома, приняли ее багаж и разобрались с ее верхней одеждой. Мун оставалось лишь подняться в свою комнату, распаковать и разобрать сумки, и просто наслаждаться наступившими каникулами. Но Баттерфляй была мрачнее тучи. Помимо того, что она раз за разом перематывала в голове скандал с матерью, принцесса опомнилась, что вскоре приедут все ее родственники. Все. До единых троюродных брата и сестры по бабкиной линии седьмой тетки пятого сына крестного отца с правой стороны. Девушка нахмурилась еще сильнее. Лучшая стратегия для этих праздников была лишь одна: сидеть в своей комнате и не высовываться. Нужно было как-то отвлечься. Бросив сумки валяться неразобранными средь комнаты, она достала из маленького рюкзака толстую, потрепанную временем тетрадь, села за небольшой письменный стол и приступила к расчетам, чертежам, программам с которыми так и не успела поработать из-за проекта ящера. Эти занятия помогали девушке ненадолго выпасть из реальности, отвлечься от негативных эмоций и позабыть о некоторых проблемах. Мун относилась именно к тому классу людей, именуемых трудоголиками. Пусть она и не просыпалась рано, не имела нормированный график — это не мешало ей не спать ночами, разбираясь с кучей заданий, собственных дел и прочих бумажек. Казалось бы, чего плохого в таком излишнем трудолюбии? Это всяко лучше тунеядства! Но в этом была и темная сторона. Баттерфляй совершенно не умела справляться с эмоциями. Кому-то мешают жить обстоятельства, кому-то невыносим социум, а принцесса всеми силами изолировала себя от эмоций. Да-да, именно той вещи, что наполняет жизнь красками. И как бы девушке не хотелось любви — она просто не справилась бы с таким количеством различных эмоций и переживаний. И самое ужасное в этом то, что она блокировала эмоциональные взрывы либо нескончаемыми заданиями и работой, либо выпивкой в немалых количествах. И нередко алкоголь навлекал на принцессу еще ворох проблем, но эффект от нескольких стаканов виски был в несколько раз лучше, чем от стопки прочитанных книг. Именно алкоголь отключал в ней какую-либо ответственность за свои действия и за себя. Так что лучше: переворошить тонны литературы или забыться окончательно? Тема влюбленности для Мун была гораздо острее, чем семейные скандалы или неурядицы. Одна влюбленность в корне поменяла представление девушки о том, как себя надо вести, чтобы нравиться остальным, но быть защищенной. Чтобы уже никогда не позволить окружающим сформировать представление о ней, как о слабой и пугливой девчонке, над которой можно насмехаться. Которую можно обидеть, ударить и столкнуть в грязь к ногам смеющейся публики. Лицо Баттерфляй стало еще более мрачным. В голове внезапно всплыли те неприятные воспоминания, когда ее доброта, наивность и беспомощность сыграли с ней злую шутку. Когда ее поганая влюбленность уничтожила любые предупреждения об опасности. Принцесса отложила в сторону исписанные, мятые бумажки, встала из-за стола и подошла к большому зеркалу, что было высотой с саму мьюнианку. Баттерфляй не поняла своего желания сделать это. Она не хотела видеть свое настоящее лицо. Сердце бешено колотилось, а руки резко похолодели. Но что-то внутри, словно, требовало снять эту иллюзию. Прошептав какие-то слова, дрожащей рукой Мун провела по лицу и все не осмеливалась открыть глаза. Но все же она смогла это сделать. Стоило ей только увидеть свой истинный лик, как у принцессы на глаза навернулись слезы. Я — урод… — пронеслось в голове Баттерфляй. На левой пухлой щеке девушки выделялся весьма большой шрам, словно, рассекающий один из ее ромбов напополам. Незаметным назвать его было сложно. Он был подобен нарисованной перманентным маркером линии на лице — на него сложно не обратить внимание. Мун до сих пор не могла понять, как она, будучи такой беззащитной, не разглядела в нем угрозы? Неужели любовь настолько ослепила ее, что девушка, не замечая свинского и надменного отношения к ней, продолжала бегать за ним? О чем, черт возьми, она вообще тогда думала? И теперь принцесса стоит у зеркала и роняет слезы, разглядывая половину подобия улыбки Джокера. Только оставлен этот шрам не ножом, а когтем. Острым, длинным когтем, когда он дал ей пощечину. А она, как дура, и не замечала, что над ней всего лишь издеваются. И за два года об этом шраме знала лишь Гекапу. Наспех разученное заклинание ложной красоты, выражение лица как ни в чем не бывало и вуа-ля! Момент стерт из истории! Но не из памяти. Именно эта память позволила ей измениться. Именно эта память закрыла ее сердце на замок. Смахнув слезы, Мун вновь наколдовала чудесную маску, в момент скрывшую все изъяны, а, вернее, лишь один главный изъян. И снова будто ничего и не было. Все в порядке. Все, как всегда, в порядке. — Тешишь свое самолюбие, красуясь перед зеркалом? Думаю, если бы оно умело говорить, то прогнало бы тебя отсюда поганой метлой, — девушка чуть на тот свет не отправилась, услышав внезапную фразу со стороны. — К-колокольчик бы тебе на шею! — Баттерфляй дернулась. — Тебе не кажется, что ты слишком остро на меня реагируешь? — парень ухмыльнулся. — А говорила, что не боишься, — он подошел к принцессе вплотную так, что она смотрела на него задрав голову. — На тебя реагировать иначе невозможно. От твоей внешности можно на раз коньки отбросить, — фыркнула Мун, приступив к разбору вещей. — И, все же, постарайся быть поприветливее. Может быть твое лицо перестанет быть похожим на куриный зад. Тоффи разглядывал просторную комнату девушки. Покои сложно было назвать уютным местом для отдыха. Холодные светло-васильковые стены хоть и добавляли пространства, но никак не создавали ощущение комфорта. У парня создалось впечатление, будто он находится не в чей-то комнате, а в больничной палате. Сами же покои располагались на мансарде особняка с солнечной стороны, поэтому в помещении никогда не было прохладно. — И как ты живешь в этом подобии айсберга? Тебе самой-то комфортно в этой пещере белого медведя? — Ты никогда не пробовал спрашивать разрешение на то, чтобы войти в чужую комнату? По тонкому льду ходишь, Лизерд, и как бы он не провалился… — угрожающим приглушенным тоном произнесла принцесса, надеясь вселить в ящера хоть каплю страха, но все было тщетно. — Этот лед уж точно не провалится. Мне просто интересно, когда же ты, наконец, сорвешься? Когда же я тебе надоем настолько, что ты устроишь мощный скандал? — парень притаился у стены и просто наблюдал за действиями девушки. — А тебе, как я вижу, в кайф слушать мои истерики? — Нет, это отвратительно. Просто интересно, насколько сильно ты ненавидишь свое окружение? Вот ты терпишь-терпишь, немного дашь слабину и снова терпишь… Но когда ты уже рванешь? Когда волной твоей ненависти, наконец, смоет и весь твой род? М? — на лице ящера читалось абсолютное спокойствие, но в глазах сверкали искры интереса. — Слушай, иди к черту! — Мун такой вопрос ввел в ступор. — Этой волной смоет тебя. И когда ты уже, наконец, сдохнешь, мне полегчает. А теперь пошел вон, — принцесса бесцеремонно взмахом палочки подняла парня в воздух, перенесла его за пределы своей комнаты и опустила на пол. — До сорок третьего никогдабря! — растянув до безумия притворную широкую улыбку, она захлопнула дверь прямо перед его носом. Лизерд лишь довольно улыбнулся и, напевая какую-то простую, ненавязчивую мелодию, спустился вниз, куда прибыла остальная часть королевской семьи. А старшая принцесса уже сгорала от желания однажды, совершенно случайно, разумеется, уронить на этого ящера наковальню. Или кипящее масло. Девушка уже была готова бронированную дверь к себе в комнату поставить, лишь бы только эта наглая морда не попадалась ей на глаза. Она понимала, что он, все же, настроен враждебно. Но к чему тогда это глупое предложение дружбы? Или это очередная издевка? Парень то сближался с ней, то отдалялся, что принцесса просто не могла определить суть его намерений и характер его действий. Он враг? Жертва обстоятельств? Кто он такой?***
Сан, не смотря на жесткий утренний конфликт со старшей сестрой, пребывала в очень хорошем расположением духа. Девушка помогала с разбором всех вещей, с удовольствием дегустировала праздничную выпечку и была готова танцевать от хорошего настроения. Как может быть иначе? Скоро вся огромная семья соберется под крышей одного особняка. Но одно желание терзало душу младшей принцессы. Одно желание насолить не оставляло рыжую в покое. У нее, буквально, чесались руки сделать что-нибудь такое, чтобы Мун разозлилась. Что-то крутое без ее компании. Младшая Баттерфляй хотела выставить принцессу занудой и показать, что и без Ее, вечно ранимого и обиженного Высочества Сан может хорошо повеселиться. Но что, если повеселиться с друзьями Мун не приглашая саму Мун? Тем более, на этот праздник приедет одна из одноклассниц сестры, с которой она очень даже тесно общается. Так почему бы не переманить ту самую одноклассницу на свою сторону? От своей же идеи младшая расплылась в самодовольной, хищной улыбке. И, все-таки, милая, улыбчивая Санни не такая белая и пушистая. Но с ролью пай-девочки для мамочки справлялась хорошо. Очень даже хорошо. Сейчас принцессе стоило бы задуматься над тем, как склонить одноклассницу сестры на какое-либо совместное и чертовски интересное времяпровождение в месте, но без старшей Баттерфляй. А что Сан знает о Хильде? Хильда очень добрая и активная, обожает принимать участие во всякого рода организаторской деятельности, катается на горных лыжах… И тут девушку осенило. Точно! Горные лыжи! Если я приглашу ее прокатиться вместе? — эту идею, словно, гвоздем вбили в голову юной девушки. Но согласится ли сама Хильда принять участие в этом?***
— Да, я помню, — ворчала принцесса, зажав зеркалофон между ухом и плечом. — Нет! Нет, не нужна мне помощь! Не хватало мне еще подключать к работе криворуких ребят из параллели, — девушка встала напротив окна и нахмурилась. — Ну и что, что одна? Если ты думаешь, что я сама не справлюсь со своей же работой, то ты глубоко ошибаешься, — Мун уже не нравилось, в какое русло заходит этот «простой» телефонный разговор. — Слушай, вы с Гекапу на одной волне? Одна твердит о том, что у меня ничего не выйдет и ты туда же? Ладно, она моя наставница, ей позволительно, кто в свои триста лет ворчать не будет? Но ты, моя подруга, ты-то куда? Хильда, только на порог в мой дом сунешься, я тебе голову откручу. Так что жду с нетерпением! — резво бросив трубку, она откинула телефон на кровать и поправила корсет. — Когда же закончится этот бред? — Баттерфляй размяла тонкие, холодные пальцы и посильнее укуталась в шаль, что немного сползла с ее оголенных плеч. Родственники уже приехали в поместье и принцесса лишь ждала, когда очередная служанка робко постучится в ее дверь, и оповестит о необходимости спуститься вниз. Очередной праздник и уже застарелые правила игры в счастливое и любящее семейство. И почему-то от этой игры еще никто не устал. Только фальшивые, приветливые улыбки почему-то уже режут глаза. Из года в год все одно и тоже. Как по накатанной колее. Против праздника принцесса ничего не имела, ей тоже нравилось получать и дарить подарки, сидеть и пить горячее какао у камина, но чего-то не хватало. Казалось, будто на подобных праздниках каждый был сам по себе, хотя все присутствующие — члены одной семьи. Словно, весь особняк был пуст и вся эта толпа людей так и не собралась под одной крышей. Но в этот раз в торжестве были кое-какие изменения: теперь среди них еще и монстр. Вряд ли многим Баттерфляям понравится такой расклад. Может закон о равенстве и действовал на Мьюни, но никто не отменял закостенелых, консервативных и недалеких соображений на счет этого со стороны светского общества, которое то и дело, что беспокоится за свою шкуру. И девушка прекрасно понимала, что пока это благородное общество не поменяет свои взгляды на жизнь, королевство так и будет продолжать бесконечную войну, проливая все больше и больше невинной крови, и порождая все большую и большую агрессию. Такие перспективы не могли не огорчать. Из раздумий Мун вывел громкий и настойчивый стук в дверь, сопровождаемый возгласами: «Ваше Высочество! Ваше Высочество!» Принцесса поспешно отворила двери, за которыми спокойно стоял дворецкий. — Да, Гилберт? Прошу прощения за ожидание, — Мун выпрямилась перед ним, смиренно сложив руки в замок. Нежно-розовое пышное платье девушки слабо сверкало при свете коридора особняка. Юная правительница выглядела такой легкой и хрупкой, что казалось, если ее вывести на ветер, то принцессу унесет за тридевять земель. Но, к счастью, это лишь иллюзия. — Настало время вам спуститься к остальным гостям, — пожилой мужчина поклонился и отошел в сторону, пропуская Баттерфляй вперед. — Вы выглядите сегодня просто великолепно. Никак не понятно мне, старику, почему же вы так редко носите платья, если они так вас украшают? — смиренно спросил он, не подняв головы. — Платья — символ женской покорности, а я иду наперекор всему, — девушка легко улыбнулась, добродушно глядя на него. — Но Ее Величество сильная, непокорная и независимая женщина, да будет славиться в веках Комет Многомудрая. — Ее Величество покорна устоям и убеждениям нашего рода, Гилберт. Я считаю эти убеждения абсолютно аморальными и верю, что однажды мне удастся их искоренить, — принцесса повернула голову к окну, разглядывая закатное небо. — Вашу строптивость не выжить из Вас, — мужчина тихо усмехнулся, но все еще стоял с опущенной вниз головой. — Никогда, — хихикнула девушка и что-то достала из потайного кармана подола. — С наступающим праздником, Вас, Гилберт, — Баттерфляй протянула дворецкому небольшую трубочку из свернутых купюр. — Ваше Высочество! — мужчина встрепетнулся и на старческом, усохшем лице проступил хорошо заметный румянец. — Я не могу принять от Вас такой дорогой подарок! — слегка севшим, но настойчивым голосом твердил он. — Все в порядке. Пожалуйста примите этот подарок. Вы можете считать это платой за укрывательство меня и моих побегов из дома от Ее Величества в период домашнего ареста, если Вам так будет удобнее, — Мун улыбнулась еще мягче, как ребенок, который благодарит за спасение от выговора мамы за разбитую тарелку. Мужчина стоял перед принцессой выпрямившись, как солдат, но так и не брал денег, предложенных юной Баттерфляй. — Думаю, с этих денег Ваша семья сможет внести первичный взнос за обучение Вашего внука в университете, — девушка аккуратно вложила деньги в его нагрудный карман. — Ваше Высочество… — в глазах дворецкого затаилась маленькая, скупая слеза радости, которую он сдерживал изо всех сил, но сложно было скрыть то счастье, которое он испытывал. — Поверьте, Вы заслужили это, — Мун подошла к лестнице. — С наступающим праздником, — произнесла она, одарив мужчину теплым взглядом благодарных, все еще детских глаз. — С праздником, Ваше Высочество, — тихо произнес дворецкий и вновь поклонился девушке, после чего та спустилась вниз. Чем ближе приближалась принцесса к торжественной зале, тем громче были слышны радостные возгласы детей и бурные обсуждения взрослых. Народу было столько, что яблоку негде упасть, но, не смотря на такое столпотворение, находились и свободные пространства, где можно было передохнуть от душной толпы, громких разговоров и навязчивых обсуждений. На редкость, многие предпочли общение спокойному отдыху. Баттерфляй огляделась и первое, что она заметила: Этерии не было среди родственников. Она куда-то отлучилась? Она в той стороне залы, где сложно разглядеть гостей? Неужели ее здесь нет? Если это было и так, то для Мун такая новость являлась великолепной. Лучше подарка на праздник было не придумать. По крайней мере никто не мог на раз испортить все настроение так, как она. И чем меньше омерзительных родственников на семейном празднике — тем лучше. Девушка выдохнула: теперь можно успокоиться и забыть обо всех проблемах хотя-бы на несколько дней. Торжество семейства Баттерфляй состояло из нескольких этапов и первым их них являлся ужин, который вот-вот должен был состояться. Из кухни веяло ароматами различных блюд и выпечки, прислуга постепенно накрывала огромный банкетный стол за которым могло уместиться более ста персон. Поразительно! Как же много родственников и всего одна правящая семья. Но самое омерзительное то, что именно среди этих «любящих» родственников нередко зарождались заговоры против малой семьи правителей государства. Многим Баттерфляям было совершенно ровно до того, насколько крепкие связи были в этом огромном роду и насколько все члены этого рода доверяли друг другу. Гонка за престолом не стихала никогда, ведь многие хотели быть еще богаче, еще влиятельнее. Так и зародилось недоверие. Так и стало нормой искать подвох в каждом слове кого-либо из родственников. — С нетерпением жду момента, когда ты мне открутишь голову, — раздался задорный девичий голос из-за спины принцессы. — Хильда! — радостно воскликнула девушка и накинулась на подругу с объятьями. — Мун! — подруга ответила тем же самым. — Мне показалось или в этот раз все более грандиозно, чем обычно? — произнесла она, отстранившись от девушки. — Просто в этот раз собралось больше народу, вот и все, — принцесса махнула рукой. — Как добралась, все нормально? На дорогах ужасная гололедица. — Все хорошо, спасибо, что спросила, — девушка обернулась к толпе маленьких детей, что то и дело, что бегали по зале, прячась от друг друга за юбками матерей и сестер. — Не могу поверить, что тебе придется нянчиться с таким количеством мелюзги целые две недели, — усмехнулась Хильда. — Ха! Мечтай! Они меня живьем съедят, если оставишь их со мной наедине. Думаю, с ролью нянек неплохо справятся гувернантки. Лично я детей недолюбливаю, — лицо принцессы исказила гримаса недовольства. — Ну и зря. Они довольно милые и, по крайней мере, еще не имеют такой черты, как подлость, — подруга пожала плечами. — Если они тебе улыбаются, значит ты им действительно нравишься. Стоит только им стать подростками — большинство становятся сволочами. Как жаль, что от этого никуда не деться, — девушка немного поникла. — Опять твоя двоюродная сестра наломала дров? — Миетта камнем разбила голову однокласснице, — Хильда отвела взгляд. — Тетушка уже не представляет, что с ней делать. — Мать вашу… Надеюсь, одноклассница осталась жива? — Жива, только теперь лежит в больнице с сотрясением мозга, а на тетушку валятся все камни от родителей девочки за то, что она воспитала такую непутевую дочь. Понимаешь, я просто одного понять не могу: она так заботится о своей дочери, старается дать ей все самое лучшее, а эта… — девушка хотела было выругаться, но сумела сдержать язык за зубами. — Эта мадам строит из себя невесть что! — Хей, выдохни. Своей злостью ты не улучшишь ситуацию, — принцесса приобняла подругу. — Думаю, тут нужно время. — Время? Чем больше времени проходит, тем хуже она становится! Вот скажи мне, что таким, как вы, нужно от жизни, а? Чего вы добиваетесь своей строптивостью? — Хильда лишь сильнее нахмурилась и уставилась в центр толпы. — Вот только не надо стрелки переводить. Я никому головы камнями не разбивала, — нервно усмехнулась Мун, подняв руки над головой в знак своей невиновности. — Ты прекрасно поняла, о чем я говорю, — мрачно ответила девушка. — Лично я пытаюсь, наконец, обратить внимание мамы на себя и что-то поменять в этой семье. В общем, у нас все сложно. Но моя мама — королева. У нее извечно ни на что не хватает времени и, в добавок, у нее стираются границы семьи и работы: на работе — королева, дома — королева. Это несколько… Утомляет? Мне не хватает матери, которой не страшно рассказать о проблеме, которая поймет и поддержит. А моя мама не ждет моих рассказов о трудностях, она сама эти трудности ищет и мне на них указывает, — усмехнулась принцесса, обратив внимание подруги на себя. — Не всегда в семье все так гладко, как кажется со стороны. Возможно и у твоей тетушки есть свои скелеты в шкафу. Только не обижайся, — Мун утешающе положила руку на плечо подруги. — Возможно, ты права, — Хильда зябко поежилась. — Пойду выпью чего-нибудь, мне надо немного расслабиться. Ты не против? — Конечно же нет. Вперед, покорять водопады пунша! — хихикнула Баттерфляй и увела подругу в сторону стола с напитками.***
— Не хочешь интересно провести время? — кокетливо спросила принцесса, лучезарно улыбнувшись. — Твоя попытка заинтриговать звучит довольно странно. Если ты мне предлагаешь то, о чем я подумал, то, думаю, ты еще по возрасту не подходишь, извини — покосился на девушку ящер. Девушка, пребывая в некоем ступоре, никак не могла понять смысл в ответе ящера, но стоило ей несколько минут потупить взгляд, как она залилась краской. — Ужас! О чем ты вообще думаешь, дурак! — Сан неловко рассмеялась и толкнула парня в плечо. — Я имела ввиду совершенно иное. — Предлагаешь мне вновь оказаться зрителем вашего семейного скандала, играть с тобой в прятки, выслушать, какое я ничтожество, а потом снова выдергивать твою сестру с того света? Извини, я против таких развлечений. Мне в прошлый раз хватило, — Лизерд откинулся на спинку стула и продолжил наблюдать за веселящейся толпой. — Прости, мне необходимо было сказать эти слова. Я правда не хотела и не думаю о тебе ничего подобного! Если бы я сказала что-то против тетушки, мне бы досталось как и Мун! Но тут ты преувеличил, на тот свет от ругани тетушки отправиться невозможно, — младшая Баттерфляй беспечно махнула рукой, словно рассказывала о каком-то пустяке. Неужели она ни о чем не знает? — В прошлый раз твоя сестра хотела выброситься из окна, — ящер перевел взгляд на рыжую. — Думаю, здесь сложно преувеличить. — Что?.. С чего ты это взял? Когда? — растерянная принцесса осторожно присела рядом с ним. — Взял я это, наверное, с того, что тогда собственноручно выдернул ее с оконного отлива. Странно, что ты еще и не в курсе такого происшествия. — Я… Никто не знал! Если бы в замке кто-то знал, то слухи разлетелись-бы быстро! Ты что-то явно путаешь, — Сан никак не могла вникнуть в суть разгоревшегося разговора. — Поразительно. Ты ведь видела, что твоя сестра в истерике покинула ваш семейный прием и у тебя даже не возник вопрос, все ли с ней в порядке? Насколько нужно быть безразличной, чтобы плюнуть на близкую тебе душу, которая страдает, м? Самое интересное в этом то, что не зайди я тогда в ее покои, сегодня вы бы отмечали день траура. Вам всем было совершенно плевать на то, что с ней. Хотя когда ты создала проблемы, воспользовавшись ее палочкой, Мун бросила свой проект и прикрывала твой тыл. Тебе стоит подумать над твоим отношением к сестре, — в голосе парня звучали нотки осуждения в сторону младшей принцессы, которая в этот момент совершенно потерялась и была в шоке от таких новостей. — Ты что-то хотела предложить? — Да… Но теперь, думаю, ты откажешься, — принцесса пыталась опомниться от происходящего. — Тем не менее, хотя бы попробуй. — Думала, может ты согласишься прокатиться со мной и Хильдой на сноуборде. Просто зима и было бы неплохо провести это время с пользой… — Баттерфляй замялась. — В принципе идея хорошая, только проблема в том, что я совершенно не умею кататься. И сноуборда у меня нет. Поэтому вам со мной будет тяжко, — усмехнулся ящер и снова обернулся в сторону толпы. — С этим проблем не возникнет. Сноуборд есть у одного из моих троюродных братьев, а он ростом примерно с тебя. Кататься, думаю, научим, — принцесса снова лучезарно улыбнулась. — То есть ты согласен? — Почему бы и нет, — парень пожал плечами. — Отлично! Завтра я тебе сообщу, когда мы соберемся ехать, — Сан улыбнулась и все еще не собиралась ни о чем рассказывать сестре. — Без проблем. — Ладно, отдыхай, развлекайся, мне нужно еще кое с кем поговорить. Увидимся, — попрощалась с Тоффи принцесса и скрылась в центре зала. Юная принцесса отбросила от себя такую болезненную тему и продолжала наслаждаться вечером. Ящер же просто устало глядел на галдящих родственников Баттерфляев и просто наблюдал за происходящим, не желая даже соваться в толпу. Но для Мун было уготовлено совсем иное. Слишком неосторожное общение ящера и младшей принцессы, все же, привлекло внимание ненужных глаз и ушей. И услышав неожиданную новость эти уши были весьма довольны. Неужели строптивую принцессу смогло что-то пошатнуть? Может, она не такая сильная и смелая, какой себя выставляет? Хильда заболталась с одной из троюродных сестер принцессы и уже отлучилась от девушки. А Мун и не подозревала, что на нее кто-то точит зуб. Девушка просто старалась расслабиться. За полгода произошло столько событий, что голова уже шла кругом и самое удивительное то, что Баттерфляй постоянно оказывалась в центре всех происшествий. Покушение на убийство своей наставницы, подстава одноклассницы, неожиданно появившийся в жизни Лизерд со своими тайнами и поганым характером… Принцессе казалось, что все это происходит не случайно. Такой набор случайностей — нечастое явление, ведь Вселенная редко бывает ленива. Неужели грядет что-то ужасное? Или все догадки это просто отголоски разыгравшейся паранойи? — Неужели наша принцесса не такая непоколебимая, как казалось? Что, Баттерфляй, самой наскучило омрачать своей жизнью других? Знаешь, а ведь у тебя все почти получилось, если бы не этот… Монстр. Вечно они портят всю малину, не так ли? — перед принцессой предстала худощавая девушка с бокалом вина в руках. — Своя жизнь тошнотворно скучна, поэтому лезешь в чужую, да, Николетта? — Мун смерила взглядом блондинку и презрительно на нее посмотрела. — Жизнь моя весьма сносна, но, увы, меня воротит от сучек, которым все сходит с рук, — она скривила тонкие губы и в ее до этого пустых, зеленых глазах сверкнула искра неприязни. — Раздражает, когда будущая наследница ведет себя как отбитая девка и ей все прощается, а те, кто более компетентны и смогут справиться с этой миссией лучше — остаются в стороне. — Может, у меня руки растут не из задницы, что мне с них все сходит? — усмехнулась девушка, отпив из стакана немного пунша. — Детка, зависть — плохое качество, запомни это раз и навсегда. Такая стерва, как ты, Николетта, не способна ни один конфликт уладить мирно, не то, что управлять страной. Противно осознавать, что у меня такая паршивая двоюродная сестра. — Поверь, твоей смерти обрадовались бы многие. Знаешь, как ты облегчила бы всем жизнь? И хоть раз была бы полезна, — тон девушки становился все более напряженным. — Именно поэтому я все еще здесь, — принцесса расплылась в самодовольной, нахальной улыбке. — Знаешь как весело наблюдать за тем, как родственнички обходят меня стороной как прокаженную, не зная какой фокус я могу выкинуть? Просто признай, что вы меня боитесь и все, на что способны — лаять и брызгать слюной, не осмеливаясь хоть что-то со мной сделать. Неудобно, когда такая помеха наделена магической силой и обидно, что жизнь вас наделила лишь фигой, не так ли? — улыбка Мун стала еще шире. — Не удивляйся, если однажды ты будешь подыхать лежа на полу и корчась в конвульсиях от того, что кто-то подсыпал яд тебе в еду, Баттерфляй, — Николетта словно выплюнула эти слова в лицо принцессе. — В еду? Ха-ха! — Баттерфляй звонко рассмеялась. — Неужели ты забыла, что я пью кровь девственниц и закусываю сырым мясом? Или только твоя мать так считает? — Не смей трогать мою мать, — блондинка уже готова была взорваться от злости, переполнявшей ее. — Этерия слишком мне насолила, чтобы я оставляла ее в покое, — Мун чуть двинулась вперед. — Так что привыкай, — угрожающе произнесла она. — Мерзавка! — не выдержала девушка и выплеснула на принцессу остатки вина из бокала так, что несколько капель попали и на шелковое, изумрудного цвета платье Николетты. — Чего и следовало ожидать, — Баттерфляй демонстративно развела руками и широко улыбнулась. — Хорошего вечера, — она развернулась и скрылась в толпе, оставив родственницу наедине со своими мыслями и гневом. Настроение девушки ни капли не испортилось даже не смотря на то, что платье было испорчено. На груди красовалось бордовое пятно, словно кровавая рана, чего не могли не заметить три очень интересных личности, присутствующих на празднике. Они, словно туман: так же тихо и незаметно подкрались к старшей наследнице, желая сделать некий сюрприз. — Кого ты достала до такой степени, что тебя решили заколоть прямо на семейном вечере? — раздался бодрый юношеский голос справа от Мун. — Привет чокнутой кузине! — раздалось громкое хоровое приветствие с другой стороны. — Можете больше не стараться, меня уже не пугают ваши внезапные появления, — Баттерфляй скептически закатила глаза и улыбнулась. — Не знала, что черти могли выбраться из ада. И это пятно от того, что Николетта вылила на меня вино, — она развела руками. — Хочешь сказать, ты выросла из наших приколов? — один из парней наклонился на уровень принцессы и ехидно улыбнулся. — Да, Реми, именно это и хочу сказать, — Мун сложила руки на груди. — Где-то я уже слышал эти слова, а потом слышал вопль: «Ален, придурок, убери этих мерзопакостных червей из моей кровати!» — спародировал принцессу другой парень. — Наша Мун никогда не привыкнет к нашим выходкам, — расплылся в улыбке третий и потрепал девушку по голове. — Эмери, убери свои руки, прическу испортишь! — Баттерфляй стряхнула с головы его ладонь и раздраженно покосилась на парня. — Мы, вообще-то, соскучились по тебе! В кадетской академии и не пошутишь ни над кем, сразу нос разобьют… — А надо мной можно издеваться сколько влезет? — перебила Реми Баттерфляй. — Ты думаешь я тебе нос не разобью? Прошло три года и многое поменялось за это время. А теперь извините, мальчики, мне нужно уйти. Уже не могу ходить в этом грязном платье, — принцесса мимолетно улыбнулась и направилась к выходу из залы, оставив братьев развлекаться дальше. Казалось бы, один вечер, а Мун уже чувствовала себя выжатой, как лимон. Контрастные эмоции, разные уровни отношений с родственниками и все о чем-то шепчутся. Стоит пройти мимо очередной пары, как они умолкнут и дождутся, пока ненужные уши покинут их окружение. Лишь бы только их не услышали, лишь бы только не узнали, о чем они говорят, лишь бы только не раскрыли очередной заговор. Странные хихиканья в сторону принцессы, подозрительные разговоры, косые взгляды — все это буквально сводило с ума. На своем этаже Баттерфляй встретила Тоффи, который наслаждался тишиной после шумного приема. Парень просто стоял в коридоре, оперевшись на подоконник и закрыв глаза. Вероятно его тоже достали странные разговоры непонятно о чем, тем более, провести столько времени среди незнакомого окружения стоит не малого труда. По крайней мере так считала принцесса. — Я думала вы спите на потолке. Или это летучие мыши… Тоже достали эти вычурные сумасброды? — девушка пристроилась рядом и уставилась в стену. — Нет, просто там слишком шумно, — парень открыл глаза и глянул на Мун. — Что стало с твоим платьем? Выглядит ужасно. — Двоюродная сестра окатила вином, когда я довела ее до белого каления, — усмехнулась девушка. — Будь у меня бокал с вином, я бы ей помог, — ящер улыбнулся и тоже уставился в стену. — Отлично. Принести? — Спасибо, обойдусь. — Думаю, мне стоит, наконец, снять это ужасное платье, — Баттерфляй устало отошла от подоконника и подошла к двери в свою комнату. — Можешь сделать это прямо здесь, лично я не против, — послышался бархатный голос за спиной у девушки. — Иди к черту, — усмехнулась Мун, открыла дверь и стоило ей только ступить на порог, как ее окатило волной какой-то голубой вязкой жидкости. Ошарашенная принцесса в шоке вновь вышла в коридор, пытаясь понять, что только что произошло. — Что это за чертовщина? — удивился ящер, оглядывая принцессу, как вдруг раздался разъяренный девичий вопль. — Реми! Ален! Эмери! Вы конченные идиоты! Я каждого из вас насажу на кол, потом четвертую и скормлю псам! — разозленная девушка была готова рвать и метать, и худшей идеей было сейчас показаться ей на глаза. Из дверного проема выглянули три головы и все рассматривали разгневанную Мун. — А говорила, что выросла! — рассмеялся один из них. — Ты хоть представляешь, что я сейчас с тобой сделаю, инвалид?! — тем взглядом, каким Баттерфляй смотрела на кузена, можно было в один миг сжечь пару городов. — Почему сразу инвалид? — трое парней вышли из комнаты девушки. — Потому что природа мозгом обделила! Ты дождешься, я так пошучу, что потом твой зад будет болеть еще месяц! — стоило произнести ей эту фразу, как двое рассмеялись. — Смешно? Это и вас касается! Лизерд смотрел на разворачивающуюся ситуацию и совершенно не понимал, что происходит. Первое, что его смутило: три высоких худощавых парня, на которых верещала Мун. — Прости, что прерываю твой словесный понос, но позволь спросить, что здесь происходит? — ящер завел руки за спину в ожидании пояснений. — Знакомься, мои кузены: Реми, Эмери и Ален. Они тройняшки. И да, они близнецы, — девушка нахмурилась и глянула на троих шутников, которые лишь лучезарно улыбались. — Да, у них такие же голубые волосы, не смотри на нас так! Гребаная генетика дальних родственников сыграла в покер, так что даже не расспрашивай. И теперь в мире существуют три дебила, которые, приезжая с остальной семьей, начинают компостировать мне мозг. Ты хотел устроить мне адские каникулы? Извини, эта должность оказалась занята, — принцесса осторожно провела рукой по волосам. — Я вас этим голубым сыром на завтрак накормлю, — процедила она сквозь зубы. — Пошли вон отсюда! — гаркнула Баттерфляй, после чего хихикая парни снова спустились вниз. — Убью! — Расслабься, это всего лишь шутка, — Тоффи все разглядывал голубое склизкое чудовище, что все хмурилось и бранилось, проклиная кузенов. — Спокойной ночи, — буркнула девушка и ушла больше не проронив ни слова в свои покои. — Спокойной ночи, — усмехнулся парень и остался в коридоре еще на пять минут слушая, как смешно ругается Баттерфляй. — Это нужно было записать на диктофон. Финальной нотой симфонию веселого начала праздников завершили три брата, что вывели Мун на эмоции. Лицемерные сестры и братья, семейство шутников, сборище интеллигенции, и много лжи — идеальные ингредиенты для создания атмосферы семейных праздников Баттерфляев. Чем больше лицемерия, тем лучше. Собрать все ингредиенты вместе, тщательно перемешать и если эта мешанина задымит и взорвется — атмосфера создана. Превосходная рецептура и идеальный вкус ненависти с легким ароматом злорадства над чужими проблемами. И это блюдо всегда подается горячим.