Когда желания совпадают

      Пытаясь завуалировать накатившее изумление за недовольством, Снейп хмуро осмотрел небольшое помещение, обратив, наконец-то, внимание на замершую девушку в двух шагах от него. Иссиня черная бровь взметнулась вверх, стоило антрацитовым глазам пересечься с испуганным взглядом карих омутов. Скользнув оценивающим взглядом по изящным изгибам юного тела, подчеркнутым столь вызывающим нарядом, мужчина тихо хмыкнул. Тонкие губы скривились в ехидной полуулыбке, но вот глаза… они так и засияли от неподдельного интереса.       — О, да это же наша Снегурочка, — вкрадчивый, бархатистый тенор прорезал напряженную тишину гостиной.       Склонив на бок голову, Снейп продолжил откровенно разглядывать замершую девушку, но уже через несколько минут вновь обратил свой взор на миловидное личико, по нежным щекам которого расползался стыдливый румянец.       Гермиона тихонечко сглотнула, пытаясь справиться с вставшим поперек горла комом. Как… как этот человек здесь оказался?! И не просто без спросу ворвался в ее тихую обитель, но, к тому же, позволил себе откровенно пялиться на ее полуобнаженное тело, да еще отпускать ехидные реплики!        «Нет уж, не дождетесь, мистер Снейп! Вогнать меня в краску Вам не удастся!» — в глубине души зарождался протест.       — Хорошо разбираетесь в русской культуре? — попытавшись завуалировать смущение под дерзость, проговорила Грейнджер, переплетая тонкие руки под грудью, в одной из ладоней которых все еще был зажат пустой бокал, как вдруг трепещущее сознание пронзила неприятная мысль: на ней нет белья! Одно неверное, резкое движение, и об этом станет известно не только ей.       Нужно было что-то срочно предпринять!       Не отрывая взгляда от бездонных черных глаз, Гермиона, как можно более непринужденно, сделала три шага назад, молясь, чтобы злосчастная юбка не выдала ее наготу. Почувствовав, что она уперлась задней поверхностью бедра в мягкое сиденье, Грейнджер медленно опустилась в кресло, плотно сомкнув округлые коленки. Теперь девушка чувствовала себя намного спокойнее и увереннее.       — Более чем, — скрестив руки на груди, Снейп, не таясь, прошелся взглядом по стройным ножкам, задержавшись где-то в районе судорожно стиснутых коленок.       Гермиона вспыхнула: очень захотелось сию же секунду обтянуть подол слишком короткой юбки и закрыться от его откровенного взгляда, пропитанного… желанием? Но взамен этому стремлению пришло другое: неподдельный интерес в глубоких глазах напротив заставил вспыхнуть в юной душе искорку ответного… вожделения.       Испугавшись нахлынувших ощущений, Гермиона попыталась успокоить взбунтовавшееся сознание:       «Грейнджер, успокойся, у тебя слишком давно не было мужчины, вот и лезет в голову всякая чушь!»       Но жар внизу живота не желал исчезать даже под напором выдвинутого аргумента. Решив, что самая лучшая защита, — это нападение, Гермиона позволила себе осмотреть мужчину напротив.       Черные как смоль волосы, намного короче и ухоженнее, чем во времена его профессорской деятельности, строгий изгиб тонких губ, ястребиный нос с внушительной горбинкой… Затаив дыхание, Гермиона продолжила созерцание. Одет Снейп был немного небрежно: создавалось впечатление, будто ему пришлось очень быстро сорваться с места. На бывшем профессоре не было привычного сюртука. Черные строгие брюки, прихваченные обычным ремнем. Расстегнутый на три пуговки ворот белоснежной рубашки, заправленной в брюки, открывал крепкую шею, вдоль которой был повязан галстук. Хотя в глаза сразу бросалось, что узел на черной удавке был несколько ослаблен. Закатанные по локоть рукава открывали жилистые, красивые руки. Они казались сильными и такими надежными…       «Спокойнее, Грейнджер, спокойнее… — не на шутку испугавшись подобных мыслей, попыталась охладить свой пыл Гермиона, — ты же вроде трезвая!»       — Как вы сюда попали? — появившиеся в девичьем голосе хрипловатые нотки были единственным признаком ее смущения.       — Затрудняюсь ответить на ваш вопрос, — пожал плечами Северус, но все же продолжил: — Возможно, произошел сбой во время перемещения, и каминная сеть направила меня сюда…       — Но почему именно в мою квартиру?! — возмущение в звонком голосе было слишком натуральным.       — Да не волнуйтесь вы так, мисс Грейнджер, — холодно произнес Снейп. Его взгляд стал абсолютно непроницаемым. — Я уже ухожу, — мужчина тут же развернулся на каблуках своих строгих ботинок и направился к пылающему камину.       Гермиона заворожено смотрела на всплеск черных прядей из-за слишком резкого движения. И почему внутри все заскребло от обиды: она же не выгоняла его! Так почему он так стремится убраться отсюда?! Взгляд зацепился за так и не открытую бутылку шампанского и одинокий бокал, а затем метнулся к широкой спине удаляющегося мужчины. Теперь, когда Судьба подбросила девушке компанию, провести Рождественскую ночь в полном одиночестве казалось невероятно обидно. Поддавшись нелепому порыву, Гермиона тихо окликнула неожиданного гостя:       — Мистер Снейп, составьте мне компанию, — волна ледяного страха пробежалась вдоль позвоночника, скручивая все внутренности в тугой, болезненный узел: а вдруг он сейчас высмеет ее или откажет… или…       Северус замер, но не поспешил повернуться лицом к взволнованной девушке.       — Разумеется, если вы не сильно торопитесь, — добавила Гермиона севшим голосом, чувствуя, как бешено стучит сердце в груди. Отчего-то очень не хотелось, чтобы он уходил…       «Это все праздничная аура, — Грейнджер постаралась найти рациональное объяснение своему порыву. — Мне страшно оставаться одной».       Снейп по-прежнему молчал, и Гермионе стало не по себе. Горечь насыщала каждую клеточку тела, заставляя сердце сжаться в мучительном спазме. Взгляд девушки забегал по ворсу ковра, натыкаясь на начищенные мужские ботинки. Поджав губы, она посмотрела вверх и встретилась с глазами, в черной бездне которых полыхали жаркие искры, названия которым Гермиона так и не успела подобрать.       — Вы не поможете мне ее открыть? — мило улыбнувшись, девушка потянулась к нетронутой бутылке.       Ответом ей стала едва уловимая усмешка. Северус не спеша направился к притихшей девушке, забирая у нее из рук шампанское. С искренним восхищением Гермиона следила за тем, как сильные пальцы ловко справляются с золотистой пробкой. Жилки на его руках напряглись, делая их еще более… сексуальными?       «Да что со мной не так?!» — не на шутку разволновалась Грейнджер.       Приглушенный хлопок заставил вздрогнуть и оторваться от созерцания мужских рук. Снейп выжидающе смотрел на Гермиону, и девушка подалась вперед, ставя на столик пустой бокал, до сих пор не выпущенный из ладони. Игристая жидкость с тихим всплеском наполнила два фужера. Миллионы малюсеньких пузырьков шипели вдоль прозрачных стенок, будто напоминая, что стоило бы поторопиться, иначе они рискуют улетучиться.       — Присаживайтесь, — Гермиона кивком указала на свободное кресло.       Северус плавно опустился на предложенное место, вальяжно откинувшись на мягкую спинку.       Изящные пальчики сомкнулись на высокой хрустальной ножке. Подняв бокал, Гермиона искренне улыбнулась, в открытую глядя на расслабленного мужчину.       — С Рождеством, мистер Снейп.       Северус медленно поднял свой бокал. С тихим звоном хрустальные грани соприкоснулись друг с другом.       — С Рождеством… — начал Снейп, но, неожиданно для самой себя, Гермиона перебила его:       — За исполнение самых сокровенных желаний, — прошептала девушка и… залпом осушила свой бокал.       Пенистый напиток незамедлительно ударил в нос, вынуждая Гермиону забавно сморщиться. Северус, не отрывая взгляда от девушки, спокойно расправился со своей порцией алкоголя.       — Не самый приятный напиток, — с ледяным спокойствием заметил Снейп, прокручивая опустевший бокал в своих невероятно красивых пальцах.       — Простите, другого нет, — призналась Грейнджер и, подавшись вперед, поставила свой бокал на стеклянную столешницу, ненавязчиво пододвигая его ближе к Снейпу. Вскинув бровь, Северус щедро наполнил бокалы новой порцией шампанского.       — А вы были на приеме в честь трехсотлетия со дня основания Министерства Магии? — первое, что пришло в голову. Почему-то сидеть в тишине казалось невероятно скучно.       — Был, — односложные ответы не особо располагали к беседе.       — Я тоже, — чувствуя себя последней идиоткой, пискнула Грейнджер.       — Знаю… — бархатный голос обволакивал, а антрацитовые колодцы утягивали на свое дно…       Разговор не клеился, но постепенно новые порции алкоголя делали свое дело. С каждым глотком беседа становилась более непринужденной, все чаще мужские губы складывались в кривоватую улыбку, а от стен гостиной отражался звонкий девичий смех. Снейп оказался отличным собеседником: интересным, остроумным, начитанным, не лишенным чувства юмора. Все его шутки были искрометными, заставляющими веселиться от души. При этом его лицо оставалось непроницаемым, разве что глаза полыхали задорным, юношеским огнем.       Возможно, им было суждено провести эту ночь за непринужденной дружеской беседой, если бы не нелепая случайность. Девичья кисть дернулась в тот момент, когда Гермиона пригубила очередной наполненный бокал. Холодная жидкость с негромким всплеском разлилась, насквозь пропитывая тончайшую нейлоновую ткань, оставляя после себя неприятное липкое ощущение. Холодные струйки потекли вниз по стройной ножке…       Ойкнув, Гермиона попыталась смахнуть излишки жидкости, когда внезапно почувствовала жаркую, крупную ладонь у себя на бедре. Задержав дыхание, Грейнджер так и не решилась поднять взгляд на нависшего над ней мужчину — в это мгновение девушка могла думать только о настойчивых пальцах, проходящихся вдоль кружевной резиночки, поглаживающих, ласкающих чувствительную плоть, скрытую чулком.       Подцепив кончиками пальцев нейлоновую ткань, Снейп решительно потянул ее вниз к судорожно стиснувшимся под этим натиском коленкам, оголяя бархатистую кожу девичьего бедра. Антрацитовые глаза внимательно вглядывались в раскрасневшееся личико, скрытое мягкими кудрями, пытаясь понять… позволено ли ему большее. Хочет ли она этого? Разрешит ли пойти дальше? Или…       Опираясь свободной рукой на подлокотник, пока вторая ладонь все еще ласково скользила вдоль совершенной ножки, Снейп склонился ниже — так, что каштановые кучеряшки всколыхнулись под его тяжелым, рваным дыханием. В низу живота все мучительно ныло, напрягшийся, налившийся кровью член болезненно терся о хлопковую ткань внезапно ставших неприлично тесными трусов и брюк. Горячие, сухие губы коснулись румяной щечки, и девушка, вздрогнув, увернулась от этой ласки, по-прежнему не отрывая взгляда от своих коленей.       Гермиона сама не понимала, что с ней происходит. С одной стороны, руки так и чесались с треском врезать по самонадеянной физиономии нахала, решившего, что ему все позволено, но с другой… сотни мурашек от легких касаний упругих, настойчивых пальцев разбегались по всему телу, оставляя после себя мучительно приятное тепло, заставляющее каждый нерв напряженного, возбужденного тела жаждать грубого, страстного контакта с этими восхитительными, знающими свое дело ладонями. А там… в центре ее женской сущности все тянуло и скручивалось от свербящего, пылающего желания, которому совершенно не хотелось сопротивляться.       Да, это аморально. Да, это всего лишь интрижка на одну ночь, о которой она будет жалеть уже завтра утром. Да, она больше не сможет без стыда смотреть на этого противоречивого, загадочного, невероятно притягательного мужчину. Да, он решит, что она последняя шлюха, спокойно раздвигающая ноги перед каждым встречным…       Но это будет завтра.       А сегодня… сейчас… она отдастся в его власть, она получит то, о чем кричит, о чем умоляет горящее тело. И плевать, что утром она пожалеет об этом.       Не получив от Гермионы ответной ласки, Северус замер, практически соприкасаясь лбом с ее виском. Разочарованно выдохнув и мысленно окрестив себя спятившим, похотливым животным, Снейп отстранился от сжавшейся девушки, собираясь покинуть уютный дом, а завтра извиниться перед Гермионой в письменном виде, как вдруг девичьи пальчики вцепились в тонкую полоску его галстука, накручивая скользкую ткань в маленький кулачок, притягивая, прося подобным образом о большем.       Их губы встретились голодным, жадным, страстным поцелуем, сметающим на своем пути все преграды. Пухлые губки с готовностью приоткрылись под напором мужского языка, по-хозяйски проникшего во влажную, сладкую глубину девичьего рта, встречаясь с юрким язычком, метнувшимся навстречу.       По-прежнему удерживая в ладони галстук, будто опасаясь, что Северус может в самый последний момент передумать, тихонько простонав от бури эмоций, вызванной совместной лаской, Гермиона еще сильнее углубила их безумный поцелуй, на мгновение прикусывая острыми зубками его язык, перехватывая инициативу в сумасшедшем сплетении губ, ртов, языков, рваного дыхания и нетерпеливых, приглушенных стонов.       Недовольно рыкнув и разорвав поцелуй, Снейп опустился на колени перед креслом и, прихватив стройную ножку под коленкой, резко потянул девушку на себя, вынуждая Гермиону принять полулежачее положение.       Не успел разочарованный всхлип слететь с припухших от яростных ласк губ, как Северус вновь нашел их, вовлекая девушку в чувственный, напористый поцелуй, удобнее устраиваясь между расслабившихся ножек.       Тонкие пальчики разжались, выпуская из своей власти хрустальный бокал, и ставший непосредственной причиной творящегося в этой комнате небольшого безобразия, и тотчас зарылись в иссиня черные, непослушные пряди, стягивая их на затылке, надавливая, подталкивая, словно пытаясь слиться воедино с их обладателем.       С тихим, надрывным звоном хрусталь упал на пушистый ковер, но охваченные страстью мужчина и женщина не удостоили это ничтожное событие своим вниманием.       Вторая точеная рука юркнула между поджарой грудью и упирающейся в сиденье рукой и накрыла широкую спину, наконец-то добиваясь желанного единения.       Зажатая между мягкой обшивкой кресла и твердым торсом мужчины, Гермиона с тихим стоном прогнулась под Северусом, неосознанно пытаясь потереться о налившуюся кровью и желанием плоть, скрытую тканью брюк. Мужская ладонь тотчас юркнула под нежную поясницу, обнимая, сжимая в ладони шелковую ткань платья, делая и без того близкий контакт еще теснее. Оцарапав ногтями второй руки упругую кожу бедра, Северус наконец-то позволил себе скользнуть выше, забираясь под короткую, слегка задравшуюся юбочку. Раскрытая ладонь мягко прошлась вверх вдоль плавных изгибов юного тела и… растерянно замерла, не встретив ожидаемой преграды в виде тоненькой полоски ткани.       От такого пикантного открытия захотелось прямо сейчас, без всякой прелюдии, задрать чертову юбку и, расстегнув ширинку, овладеть этим до чертиков сексуальным телом, или поставить девчонку на четвереньки с распахнутыми бедрами и взять ее яростно, по-животному, до ее хриплых криков и ярких фейерверков в собственном сознании, но… какое-то необъяснимое чувство, нестерпимо колющее в сердце, не позволяло так грубо обойтись с только-только раскрепостившейся девушкой.       Она заслуживает другого обращения.       Его ладонь застыла на сгибе бедра. Все, что Северус пока себе позволял, — ласково поглаживать кончиками пальцев слегка выдающуюся тазовую косточку. Но это пока…       Разорвав поцелуй, Снейп отстранился от Гермионы на расстояние вытянутой руки, с восторгом и абсурдной в подобной ситуации нежностью рассматривая напряженное, миловидное личико: влажные, искусанные губы сводили с ума, а вид раскрасневшихся щек щекотал и без того натянутые нервы, заставляя представлять, как он еще сильнее вынудит покраснеть эту сексуальную, но слишком уж зажатую в рамках приличий красавицу.       Мужское чутье подсказывало, что опыта в этом пикантном деле у мисс Грейнджер не так уж и много. Ничего. Они это исправят. Он поможет ей открыться.       Ухмыльнувшись своим мыслям, мужчина склонился ниже, опаляя жарким дыханием висок девушки. Кончик языка метнулся по изгибам маленькой ушной раковины, даря обманчивое чувство нежной ласки, но в тот же момент крепкие челюсти сомкнулись на аккуратной мочке, срывая протяжный стон-вскрик с алых уст.       — А вы, оказывается, маленькая негодница, мисс Грейнджер, — шепнул Северус ей на ушко. Широкая ладонь, удобно расположившаяся под юбкой, юркнула вниз, накрывая неимоверно влажное местечко. — Или же вы очень забывчивы, — задумчиво протянул он, слегка разводя указательный и средний пальцы и захватывая ими аккуратные половые губки, слегка сдавливая невероятно чувствительную плоть. — Но мне это нравится, — осыпав короткими поцелуями сладкое местечко за ушком, он хрипло пояснил: — Меня заводит, когда на женщине нет белья, — зубы вонзились в тонкую кожу девичьего подбородка, ощутимо прихватывая, дразня, а кончик указательного пальца невыносимо медленно прошелся между влажными складочками, размазывая естественную влагу. Добравшись до набухшего клитора, Снейп ощутимо полоснул коротким ногтем по маленькому, твердому бугорку.       Пискнув от навалившихся ощущений, Гермиона попыталась сжать коленки: его слова заставляли щеки пылать, низ живота разрывался от тянущей щекотки. Воздух не желал насыщать напрягшуюся грудную клетку — все, о чем она могла сейчас думать, — это о божественных пальцах, так игриво ласкающих ее там… там… Но этого мало! Невыносимо мало! Юное, соскучившееся по откровенным ласкам тело требовало большего.       Снейп почувствовал, что девушка под ним замерла. Сердце резануло от неожиданного страха: а вдруг он все испортил своими фразами? Обхватив ладонью точеный подбородок, Северус ощутимо сжал пальцы на ее щечках, пытаясь напомнить о том, что сейчас она в его власти. Сейчас она только его. Его!       — Тшш… расслабься, моя сексуальная Снегурочка, — тихо выдохнул мужчина и, не дав девушке опомниться, вновь поцеловал, с облегчением и ликованием почувствовав, как узкие ладошки соскользнули с его спины и затылка, перебираясь на грудь.       Точеные пальчики стремительно двигались вниз, ловкими движениями заставляя маленькие белые пуговки выскальзывать из прорезей в хлопковой рубашке. Справившись с последней пуговицей, Грейнджер резко дернула вверх ткань, вытаскивая ту из брюк. Маленькая ладонь вновь взметнулась вверх. Подушечки пальцев пробежались мягкой щекоткой по крепкой обнаженной груди, неуклонно двигаясь вниз. Указательный палец шаловливо прошелся по подтянутому животу над самой кромкой брюк, слегка подныривая под плотную ткань, вырывая из недр мужского горла хриплый, полный желания стон.       Перехватив хрупкие запястья, Снейп рванул их вверх, заводя над кучерявой макушкой, удерживая в таком положении, не позволяя Гермионе стать лидером. Мужские губы соскользнули с девичьих, мазанув по щеке, оставляя после себя влажный след и сотню невидимых, малюсеньких иголочек, вонзающихся в кожу. Гермиона еще больше прогнулась, запрокидывая голову, упираясь лбом в мягкую спинку кресла, выставляя на обозрение лебединую шею, неосознанно требуя ласк для пульсирующей, трепещущей жилки под тонкой, натянутой до предела плотью. Острый кончик языка скользнул вниз, оставляя узкую влажную полоску, заставляя девушку мелко задрожать от чувственной ласки.       — Мммм…. — только и смогла выдохнуть Гермиона, призывно закусывая нижнюю губу.       Умелый язык продолжал выводить замысловатые узоры на покрывшейся мурашками коже в то время, как сильные пальцы расслабились, выпуская из своего захвата хрупкие запястья, и тут же метнулись между двумя накаленными телами, находя первую пуговичку на шелковом наряде. Первая. Вторая. Третья. Четвертая. Да кто же придумал столько пуговиц в этом платье?!       Гермиона жарко дышала, не сопротивляясь, неосознанно пытаясь приподняться, только чтобы помочь Северусу быстрее освободить себя от преград, разделяющих их тела.       Так и не удосужившись до конца справиться с многочисленными петельками и пуговками, Снейп сжал бирюзовую ткань над тяжело вздымающейся грудью и одним порывистым движением развел свободные полы платья, оголяя молочную, налитую желанием плоть совершенной формы и размера. Он даже не пытался скрыть восхищение, загоревшееся на дне бездонных глаз при виде открывшейся возбуждающей картины. Шершавые ладони накрыли упругие окружности, по-хозяйски сжимая, поглаживая. Подушечки больших пальцев прошлись мягкой лаской по затвердевшим крохотным бусинкам сосков, очерчивая их по кругу, сминая, чтобы уже через несколько невыносимо долгих минут вновь захватить набухшую грудь в плен своих рук. Хотелось сжать ее до синяков — до отметок, которые бы доказали, что эта женщина по праву принадлежит ему…       Необъяснимое, пугающее желание для однодневной интрижки, но мужчина не мог, да и не хотел сопротивляться этим потребностям. Оставим самобичевание на завтра. А сегодня время для исполнения сокровенных желаний.       — Я мечтал об этом целый год… — с каким-то странным, облегченным стоном, сложившимся в тихое признание, Снейп склонился над вздымающейся грудью, с немыслимо влажным, чмокающим звуком втягивая в рот упругий, торчащий вверх сосок. Шаловливый язык яростно мучил напрягшуюся плоть, обводя по кругу, настойчиво щекоча молниеносными касаниями. Влажный рот то захватывал в плен крохотную горошинку, то выпускал наружу, отдавая на растерзание прохладному воздуху комнаты, который теперь казался ледяным по сравнению с температурой разгорячившегося тела.       — Ах, мистер Снейп, пожалуйста, пожалуйста! — захныкала девушка, сильнее впиваясь пальчиками в жесткие пряди черных волос. Старые, заученные привычки не позволили вот так запросто назвать его по имени…       Оторвавшись от своего пикантного занятия, Снейп лизнул восхитительную ложбинку между мелко подрагивающими грудями и вновь всем телом подался вверх, нарочно сильнее вдавливая в кресло трепещущее тело. Не удержавшись, Северус прикусил упругое сухожилие на лебединой шее, срывая очередной мелодичный стон, и, упершись локтями в мягкое сиденье по бокам от девушки, навис над ней.       — Мне кажется, самое время перейти на «ты», — низкий, бархатистый голос прозвучал подбадривающе, с едва уловимыми нотками искренней просьбы.       Гермиона ничего не ответила, да она и не могла ничего говорить — ей хотелось утонуть, раствориться в бездонных черных колодцах, читающих ее душу словно открытую книгу. Она притянула мужчину к себе, покрывая рваными поцелуями щеки, подбородок и понравившуюся горбинку его носа.       Улыбнувшись, Снейп слегка подался назад, ускользая от нежных прикосновений. Порывисто поцеловав девушку в сочные, приоткрытые в стоне губы, мужчина двинулся вниз, прокладывая дорожку беспорядочных поцелуев по ложбинке и плоскому животу, по-прежнему скрытому тканью платья, добираясь до задранного подола.       Раскрытые ладони прошлись по внутренней поверхности пленительных бедер, погладили совершенные икры… чтобы в тот же миг одновременно подхватить стройные ножки где-то под коленками, развести их в стороны до предела и запрокинуть на мягкие подлокотники кресла, полностью раскрывая для себя женское естество.       — Что вы… ты… — Гермиона испуганно округлила глаза, на долю секунды вырываясь из сладостного безумия.       — Тшшш, — взгляд черных глаз гипнотизировал, а теплые ладони, поглаживающие по внутренней поверхности бедер, расслабляли, успокаивали… — Доверься мне… — тонкие губы сложились в мягкую усмешку, и в тот же миг Снейп склонился над ней, впервые проводя кончиком языка между припухшими половыми губками. Широкие ладони сильнее надавили на девичьи бедра, не давая тем сомкнуться и позволить своей хозяйке избежать этих сказочных прикосновений.       Грейнджер так резко прогнулась в пояснице, что, на долю секунды, Снейп не на шутку обеспокоился за целостность ее позвонков.       Мерлин… какая же она страстная, живая, настоящая, искренняя, свежая, сладкая! Она такая… идеальная.       Игривый язык настойчиво лизал клитор, а жаркий рот играл с ним так же, как недавно с упругими сосками, заставляя девушку метаться и скулить под этим диким, страстным напором. Кончик игривой плоти очертил узенький вход, и Гермиона с жалобным хныканьем подалась вперед, пытаясь насадиться зудящей щелкой на доводящую до безумия плоть. Но мужской язык, будто издеваясь, уже скользнул ниже.       Мужские ладони перестали удерживать дрожащие коленки и медленно двинулись навстречу друг другу. Подушечки больших пальцев одновременно легли на набухший клитор и захватили его в своеобразные жернова, массируя, надавливая, в то время, как настойчивый язык обводил по кругу девственный анус, то и дело проникая самым кончиком сквозь тугие ребристые стенки, заставляя девушку срываться на крик от новых, неизведанных ощущений.       Смочив слюной указательный палец, не переставая мучить языком анус, а большим пальцем второй руки — клитор, он с едва уловимым, влажным звуком вошел в девушку, вырывая из ее груди облегченный стон — болезненная, тянущая, разрывающая на части пустота внутри становилась невыносимой. Пальцы, язык, губы — все двигалось сообща, заставляя девушку извиваться и задыхаться, моля о пощаде, но Снейп не собирался так просто капитулировать.       Отстранившись, пристально глядя в расширенные от возбуждения зрачки, он слегка провернул кисть — указательный палец оставался в жарком, влажном лоне, а вот подушечка большого… все настойчивее обводила по кругу увлажненное слюной колечко, надавливая, постепенно, не спеша, под аккомпанемент громких, бессвязных стонов проникая в узкую глубину, разрабатывая тугие стенки. Пальцы двигались синхронно, с каждой секундой наращивая темп.       — Пожалуйста… — как безумная зашептала Гермиона, срываясь на крики, перемежающиеся со стонами, — пожалуйста, Северус! Ах! Ах! Аааааа! — настойчивые пальцы сильнее надавили на упругие, трепещущие стенки, а зубы едва осязаемо прихватили упругий бугорок клитора, но тут же выпустили из своего захвата.       Пока его пальцы продолжали свое увлекательное, доводящее до исступления занятие, Снейп вновь навис над всхлипывающей, напряженной, как натянутая тетива, девушкой. Ей оставалось совсем чуть-чуть… вот… еще одно движение, одно надавливание, одно касание… вот… вот… Ну же!       С тонюсеньким всхлипом, Гермиона как можно грубее насадилась на длинные пальцы, пытаясь достигнуть необходимого экстаза, как вдруг низ живота нестерпимо засвербел от внезапно охватившей пустоты, а мужская ладонь, будто в насмешку, замерла на девичьем бедре. Лишь кончик большого пальца мягко поглаживал узенькую дырочку, спрятанную под нежными половыми губками.       Его лицо вновь оказалось очень близко от ее раскрасневшегося личика. Снейп ласково провел тыльной стороной кисти по румяной щеке, мягким поцелуем коснулся искусанных губ и выдохнул прямо в жаркий девичий рот:       — Скажи, — легкое касание влажных губ к уголку девичьих уст, — скажи, о чем ты меня просишь? — кончик большого пальца надавил на узкий вход, еще больше раззадоривая. — Чего хочешь? — так и не достигнув необходимой пылающему телу глубины, он дразняще скользнул вверх, задевая разрывающуюся от возбуждения горошинку клитора.       Внизу живота все тянуло, твердый член, казалось, сейчас лопнет от напряжения или прорвет сдерживающую его ткань, но Северус всеми силами старался об этом не думать. Состояние партнерши важнее. Он-то в любом случае получит удовольствие, а вот ее нужно хорошенько подготовить.       Обвив тонкими руками мужскую шею, зарываясь пальчиками в его волосы, будто боясь, что сейчас он может куда-то исчезнуть, Грейнджер протяжно застонала, пытаясь высказать то, о чем нестерпимо молила ее женская сущность:       — Я… я… — слова никак не хотели складываться в предложения. — Я… — зажмурившись, Гермиона тихо всхлипнула от переполняющих ее эмоций.       — Скажи… ну же… — мужская ладонь плашмя накрыла влажный бутон нежной плоти, замирая… ожидая ее слов.       — Северус, — длинные ресницы взметнулись вверх. Карие омуты, застланные пеленой слез из-за невыносимого возбуждения распахнулись, пристально вглядываясь в угольные глаза, на дне которых так и резвились игривые бесенята, жаждущие услышать ответ на поставленный вопрос, — пожалуйста, займись со мной… любовью, — белоснежные зубки слегка прикусили пухлую губу, будто пытаясь предупредить хозяйку о роковой ошибке, но все же это слово слетело с ее языка.       Антрацитовые глаза удивленно расширились, между черных бровей залегла складка, вмиг придающая лицу хмурое выражение. Снейп пристально вглядывался в ее лицо, пытаясь найти ответы на сотню вопросов, нестройным вихрем пронесшиеся в его голове.       А Гермиона вдруг осознала, что именно она произнесла. Хотелось обхватить виски ладонями и громко заорать: да что она несет? Какая любовь? В подобной ситуации мужчина хочет услышать совсем другие слова. Он же хотел знать, что она орет и стонет под ним, желая, чтобы он грубо овладел ею, взял… оттрахал, в конце концов! А не эти розовые сопли, от которых тут же перехочется иметь дело с сентиментальной девчонкой!       Почувствовав, как слезы обиды и разочарования нестерпимо жгут глаза, Гермиона отвернулась от пытливого взгляда, пытаясь укрыться за каштановой завесой. Теперь, как и любой уважающий себя мужчина, желающий просто развлечься, а не получить кучу неприятностей после связи с подобными идиотками, он сбежит. И поступит правильно. Пусть уходит. Она сама все испортила. Всхлип разочарования так и не нарушил идеальную тишину комнаты.       Гермиона попыталась убрать ноги с подлокотников, свести вместе коленки, только чтобы перестать чувствовать себя такой беззащитной, оголенной, такой… уязвимой, но тяжелое мужское тело с силой вдавило ее в кресло, не позволяя совершить лишних движений.       Длинные пальцы перехватили девичий подбородок и настойчиво повели ее личико в бок, открывая своему страстному, с искрами нежности и похоти взгляду. Его губы замерли в миллиметре от ее, их напряженное дыхание сплелось воедино, и, опалив влажным жаром милое личико, Снейп тихо заговорил:       — О, я буду тебя любить, - бархатистые нотки его глубокого, низкого голоса оплетали, заворачивали в тугой кокон новой волны желания, — горячо, — теплое дыхание скользнуло по вспотевшей шее, — страстно, — острые зубы прихватили девичью губу, — влажно, — язык тут же прошелся успокаивающей лаской по саднящему от мимолетной грубости местечку, — так, как ты захочешь, — последние слова он произнес на грани слышимости.       Девичьи руки пробрались под хлопковую ткань белоснежной рубашки, обнимая крепкую поясницу, прижимая к себе, ощущая раскрытой, незащищенной женственностью грубую материю его брюк, холод металлической пряжки и упругую эрекцию. С тихим стоном Гермиона скользнула ладонями по немного впалому животу и с придыханием ухватилась за кожаный ремень. Мужские руки метнулись туда же. Совместными усилиями, то и дело пересекаясь пальцами, оцарапывая друг друга ногтями и металлом звенящей пряжки, одновременно мешая и помогая, они справились с ремнем, ширинкой и кнопкой. Подцепив и пояс ослабевших брюк, и резинку боксеров, Грейнджер рванула вниз последнюю преграду на пути их жаркого слияния, выпуская на волю ноющий от предвкушения, торчащий колом член. Мягкая ладошка обхватила упругую, исчерченную набухшими венками плоть, поглаживая, дразня…       Но Северус был уже и так на пределе.       С животным рыком мужчина грубо скинул с себя ласковые пальцы. Его руки нырнули под распахнутые девичьи бедра и, обхватив их двумя ладонями, рванули девушку вниз, заставляя еще немного подвинуть на край. Упершись ладонью в мягкое сиденье на уровне плоского животика и обхватив рукой свою подрагивающую от желания плоть, Северус одним уверенным, яростным толчком проник в уже слегка покрасневшую от предварительных ласк дырочку, наполовину вгоняя член во влажное, хорошо подготовленное лоно.       Напряженный, пропитанный страстью и похотью воздух гостиной сотрясся от громкого стона-вскрика из-за такого непредсказуемого начала и приглушенного, хриплого рыка у самого основания девичьей шеи.       Уткнувшись носом в неглубокую впадинку над хрупкой, выглядывающей из-под белоснежного мехового отворота ключицей, Северус пытался совладать с яркими фейерверками в своем сознании, вспыхнувшими от одного только ощущения бархатистых, невероятно влажных стенок, туго, идеально сомкнувшихся вокруг его члена.       — Твою мать, Гермиона, — теряя последние крупицы природной холодности, шумно выдохнул Снейп, до предела вгоняя свой орган в податливое лоно, со звонким хлопком шлепнув узким тазом по распахнутым в немом приглашении бедрам, срывая с мягких губ еще один восторженный вскрик, — ощущение заполненности было нестерпимо сказочным. Твердый член, как смазанный поршень, скользил вперед-назад в жаркой влажности, наращивая темп с каждым новым чувственным толчком. Северус начал осыпать рваными поцелуями напряженную шею, в коротких перерывах между прикосновениями выдыхая восхищенные признания, — Ты такая узенькая, такая влажная, такая податливая, такая… потрясающая, поразительная Снегурочка.       Грейнджер с томными стонами подавалась навстречу каждому толчку, пытаясь сделать их контакт еще глубже, насыщеннее, упоительнее. Она цеплялась за ворот расстегнутой мужской рубашки, сжимала крепкие плечи через тонкую ткань, то и дело скользила длинными ноготками по крепким бокам, пробиралась к напряженной мужской спине, оставляя после своих прикосновений восемь ярких полос-отметин охватившей их страсти и желания.       По-прежнему упираясь одной ладонью в сиденье, не переставая ритмично двигаться, Снейп прошелся второй рукой по подрагивающим в такт толчкам бедрам, пробежался по тонкой талии и с жадностью накрыл ладонью набухшую грудь, мягко колышущуюся в прорези расстегнутого платья.       Зажмурившись и томно выдохнув, Гермиона взметнула руками вверх и ухватилась за мягкую спинку, впиваясь ногтями в плотную обивку.       Дыхание сбилось, и Снейп заворожено наблюдал, как острый кончик розового языка прошелся по верхней губе, смачивая ее слюной, как нижняя губа накрыла верхнюю и тут же соскользнула вниз, оказываясь в белоснежном плену ровного ряда зубов. И от этой чувственной, упоительной картины ему окончательно сорвало крышу. Просунув руку ей под голову, Северус грубо ухватился своими длинными пальцами за слегка увлажнившиеся прядки каштановых волос, с силой дергая, вынуждая Гермиону запрокинуть голову. Не понимая, в чем причина такой необузданности, Грейнджер раскрыла глаза и вздрогнула от того нескрываемого желания, которое плескалось в угольной бездне. От этого взгляда волна паники, смешанной с собственной страстью пробежалась сотнями мурашек по разгоряченному телу.       Снейп сжал в ладони девичий подбородок и, не разжимая пальцев, смял подрагивающие губы жадным, несдержанным поцелуем. Грейнджер не осталась в долгу: зарывшись пальцами в его волосах, она до боли сжала непослушные пряди и неожиданно дернула голову вбок, разрывая поцелуй. Не дав мужчине опомниться, она впилась зубками в кожу его подбородка, оставляя чувствительные метки.       С утробным рыком Снейп отстранился от Гермионы, полностью выходя из напряженного тела, срывая с искусанных губ возмущенный вскрик. Впрочем, девушке почти сразу стало не до этого. Сильные руки подхватили ее несопротивляющееся тело, заставляя подняться, и на мгновение прижали к влажной мужской груди. Секунда нежности — и Снейп грубо развернул ее к себе спиной, толкая назад на кресло, вынуждая упереться коленками в слегка увлажнившуюся обивку и вцепиться пальчиками в спинку, только чтобы удержать равновесие. Звонко шлепнув по упругим ягодицам, мужчина отошел на шаг. Пока он лихорадочно освобождал себя от брюк, так и оставшихся сложенными гармошкой вдоль крепких икр, и от насквозь пропитавшейся потом рубашки и галстука, болтающегося на его шее, Гермиона, не дожидаясь его дальнейших действий, сама прогнулась в пояснице, отставляя назад крепкую попку, открывая его похотливому взгляду припухшие половые губки. Услышав восхищенный, какой-то булькающий полустон у себя за спиной, Грейнджер победоносно усмехнулась и, призывно закусив нижнюю губу, повернула голову в сторону мужчины.       Поддавшись охватившему его безумию, Снейп сжал мягкие пряди и, потянув за них, заставил Грейнджер запрокинуть голову. Удерживая девушку в таком положении одной рукой, он впился в ее рот поцелуем, а другой обхватил член и уже без всякой осторожности ворвался в горячую глубину, заставляя девушку податься всем телом вперед.       Сразу задав бешеный темп, он наслаждался громкими стонами под собой, видом упругих ягодиц, выглядывающих из-под пушистой опушки задравшейся и сбившейся на талии юбки, вздрагивающих под силой яростных хлопков его бедер. Мужчина с замиранием сердца наблюдал, как девушка все сильнее подается тазом назад и откровеннее отставляет ему навстречу свою шикарную попку. Одна ладонь скользнула под шелковую ткань и мягко провела вдоль напряженных позвонков. Подушечка большого пальца второй руки прошлась между крепких полушарий, задерживаясь на приковывающему его взор маленькому колечку восхитительно тугих мышц, надавливая, проникая внутрь. С улыбкой мужчина заметил, как девушка, пусть и вздрогнув от неожиданности, но с двойным рвением подалась навстречу, что есть мочи насаживаясь на его член и пальцы.       Гермионе казалось, что она сейчас задохнется от небывалого чувства наполненности — девушка никогда не думала, что такая двойная ласка принесет столько ощущений. Но ее возбужденному телу нужно было чуточку больше…совсем немножко…       Прищурившись, Северус заметил, как одна хрупкая кисть соскользнула со спинки кресла и метнулась между широко расставленными ножками.       — Ах ты, маленькая проказница, — пока член и пальцы продолжали с натиском двигаться в девушке, он склонился к подрагивающему от надвигающегося экстаза телу, прижимался животом и грудью к нежной спине, ощущая прохладу шелковистой ткани, и прикусил кончик ушка, проглядывающий между волнистыми локонами.       Рвано хватая ртом воздух, Гермиона теребила пальчиками маленький, напряженный бугорочек, но у нее все не получалось словить волну оргазма. Бархатистый баритон где-то около шеи, пошлые словечки и влажные хлопающие звуки их единения помогли решиться на небольшую проказу. Скользнув рукой вниз, Гермиона накрыла ладошкой чувствительную мошонку, подстраиваясь под бешеный темп, перекатывая пальчиками яички под тончайшей кожицей, а затем… легонько полоснула ноготком по узенькой бороздке, срывая с мужских губ болезненно-сладостный хрип.       — Ну, Грейнджер, ты сама напросилась! — зловеще выплюнул Снейп и выдернул член из податливого тела.       Сдавленно, разочарованно вскрикнув, Гермиона с удвоенной силой затеребила пальчиками чувствительное местечко, заполняя тянущую, выворачивающую наизнанку пустоту.       — Так не пойдет, моя дорогая, — усмехнулся Северус, перехватывая хрупкие кисти, и завел их ей за спину, не давая больше ласкать себя.       — Нет! — вскрикнула Грейнджер. Зуд между ног сводил с ума, заставляя податься всем телом назад, пытаясь соприкоснуться с торчащим колом членом, насадиться на него или хотя бы потереться. Что угодно, только снять это нестерпимое напряжение.       — Спокойнее, — фыркнул Северус, выпуская из захвата ее запястья и направляя их к подлокотникам, — не в моих правилах оставлять партнершу без оргазма, — тонкие пальцы погладили тыльную сторону девичьих кистей, обводя по кругу выпирающую косточку… и мужчина тут же отодвинулся от притихшей девушки, хорошенько шлепнув ее по правой ягодице.       — Мммм… — протяжно промычала Грейнджер, вздрагивая, но уверенно подаваясь бедрами назад, подставляясь под новый сочный шлепок.       И только когда на молочной коже проступили красноватые отпечатки его страсти, Снейп прекратил терзать упругую плоть. Его ладонь мягким, несильным шлепком накрыла влажную промежность, заставляя девушку сорваться на визг от необычных ощущений, вызванных подобным прикосновением.       — Тшшш, — выдохнул Северус и прошелся языком по сочной щелочке, увлажняя ее еще сильнее. Длинные пальцы размазывали естественную влагу, смешанную со слюной по нежным складкам, перекатывая ее, направляя к анусу. Кончик указательного пальца проник внутрь и принялся с таким рвением разминать едва поддающиеся мышцы, что даже в полубезумном состоянии Гермиона поняла намерения Северуса. Волна страха, смешанного с возбуждением пробежалась по ее телу. Пытаясь образумить мужчину, девушка тихонько выдохнула в пустоту:       — Северус… — было немного стыдно говорить об этом, но все же следовало признаться, — я… у меня… — девушка почувствовала, как настойчивые пальцы замерли, давая понять, что их обладатель внимательно ее слушает, — у меня еще никогда такого не было…       Вдоль позвоночника пробежалась волна сказочного блаженства от ее признания: быть первым в столь откровенной разновидности секса… новая порция крови налила и без того набухший член. Вот только… в этом деле нужно согласие двоих.       — Но ты же не против попробовать? — Снейп не двигался, ожидая ответа. Лишь участившееся дыхание выдавало его волнение.       — Нет. Но мне… страшно, — честно выдохнула девушка, поворачивая к нему лицо. Она так и не решилась поднять на Северуса потупленный взгляд — боялась увидеть разочарование или насмешку.       — Я буду аккуратен, обещаю, — крупная ладонь легла на ее щечку, бережно поглаживая, показывая, что он не шутит. — Но если тебе не понравится, ты всегда можешь меня остановить, моя сладкая девочка.       Гермиона шумно выдохнула и, не таясь, посмотрела на мужчину позади себя. Кивнув в знак согласия, девушка искренне, лучезарно улыбнулась, чем сразила мужчину наповал. С трудом сдерживаясь, помня о данном обещании, Снейп приставил головку члена к узенькому сфинктеру.       — Только постарайся расслабиться…       Стиснув от напряжения зубы и направляя себя рукой, он с навалившимся удовлетворением наблюдал, как тугие мышцы поддаются, растягиваясь под давлением его члена, и с натугой обхватывают рельефную головку.       Грейнджер жалобно пискнула, но не отстранилась, лишь сильнее, до побелевших костяшек ухватилась за спинку кресла.       Стараясь отвлечь ее от новых, немного неприятных ощущений, он скользнул второй ладонью между девичьих бедер, находя напряженный клитор, и начал теребить его, запуская по юному телу новые жаркие волны надвигающегося оргазма. Почувствовав, как она слегка расслабилась Снейп соскользнул с напряженного бугорка и ворвался сразу двумя пальцами в истекающее соками лоно. Его пальцы двигались в необузданном ритме, пока бедра едва ощутимо, медленно, миллиметр за миллиметром надавливали вперед, проталкивая в жаркую, узкую глубину член.       Она так и не остановила его. Тело горело, между ног все требовало яростных толчков, и Гермиона сама сделала первое поступательное движение, практически соскальзывая с его пальцев и члена, но тут же прогнула спинку и насадилась назад до развратного хлопка яичек о свои напряженные ягодицы.       Не переставая яростно, с хлюпающим звуком двигать пальцами внутри ее естества, Снейп скользнул большим пальцем к клитору, надавливая на него, теребя, пока его бедра наращивали темп, разрабатывая с трудом поддающиеся мышцы девственного ануса.       Мурашки надвигающегося оргазма бегали по двум разгоряченным телам, с трудом сдерживающимся от приближающегося экстаза, наслаждаясь процессом. Девушка уткнулась носом в спинку кресла, что есть мочи отставляя попку навстречу его движениям. Она тихонько скулила сквозь стиснутые зубы, ощущая, как постепенно жаркие волны сбегаются к низу напряженного живота.       Снейпу казалось, что он сейчас окончательно сойдет с ума от охвативших его ощущений. Внутри нее было чертовски горячо, чертовски туго, чертовски хорошо. Мужчина полностью отдался своему инстинкту: плевать, что он там ей пообещал, плевать, что он должен быть с ней аккуратен и бережен! Плевать! Плевать! Плевать! Тем более, что она все громче и громче стонала под его напором, все сильнее подавалась бедрами назад, будто стараясь не выпускать его из себя. Ее тело дрожало, тугие стенки под напором пальцев трепетали, заставляя мужчину с восторгом осознать, что его маленькой Снегурочке осталось совсем немного, вот… еще парочка его рваных толчков, и…       Запрокинув голову, Северус с особым, диким напором продолжил вколачиваться в податливое тело, подводя и себя, и ее к финалу. С громким, утробным рыком он кончил внутрь, с облегчением понимая, что они достигли желаемого одновременно. Навалившись на девушку всем весом, Снейп уткнулся носом во влажные прядки, спутавшиеся на ее влажной шее, и позволил себе на несколько мгновений выпасть из реальности.       — Северус! — вскрикнула Гермиона, чувствуя, как наконец-то непередаваемый, жгучий оргазм завертел ее сотрясающееся от восторга тело, унося в фееричную воронку экстаза. Слезы облегчения брызнули из зажмуренных глаз, и она расслабленно замерла под застывшим, тяжело дышащим мужчиной.       — Ты великолепна, — тихо выдохнул он, приходя в себя, возвращаясь своей потревоженной душой в маленькую, уютную гостиную — к девушке, которая занимала все его мысли вот уже целый год…       Отстранившись от расслабленной, приходящей в себя девушки, Северус с нахлынувшей нежностью посмотрел на нее. Представшая его взору картина была до абсурдности пошлой и будоражащей. На подрагивающем теле так и осталось то злосчастное платье, которое свело его с ума еще прошлой Рождественской ночью. Коленопреклоненная поза, широко раздвинутые ножки, натертые до красноты половые губки, упругие ягодицы, на которых красными отметинами проступали метки его несдержанности и белые, мутные струйки, стекающие по внутренней поверхности округлых бедер.       Невербально произнеся очищающее заклятие, Снейп мягко развернул к себе Гермиону и с опаской посмотрел в ее лицо, боясь увидеть в карих глазах разочарование или раскаяние, но… она была еще пока в отключке после сумасшедшего секса и головокружительного оргазма.       Улыбнувшись, Северус подхватил девушку одной рукой под спину, а второй под коленки и понес в спальню. Опустив притихшую Гермиону на холодные простыни, Снейп слегка отстранился, пытаясь решить, что ему делать дальше…       В приглушенном свете луны, нерешительно заглядывающей в комнату, Гермиона казалась такой трогательной, нежной, уставшей… такой красивой…       Длинные пальцы медленно прошлись вдоль платья, до конца расстегивая крохотные пуговки, стягивая шелковую ткань с расслабленного тела, вслед за ним направились сбившиеся, смятые чулки и туфли. Укрыв девушку по плечи теплым одеялом, Снейп склонился над ней и коснулся невесомым поцелуем нежных губ. Шершавая ладонь накрыла щеку, поглаживая…       А потом он отстранился, направляясь к выходу…       — Не уходи, — тихий, напряженный голосок застал Северуса у двери. Приподнявшись на локотках, Гермиона с надеждой смотрела ему вслед. — Пожалуйста… — горло перехватило от страха: да, он ничего ей не должен, это была просто страсть, но, может… он…       Гермиона опомнилась, когда почувствовала, как прогнулся матрас под весом еще одного тела. Притянув к груди обнаженную девушку, Снейп плавно опустился на подушку, увлекая Гермиону за собой.       — Спи, — шепот позади и горячее дыхание, едва уловимо колышущее шелковые пряди разметавшихся по наволочке волос. — Я буду рядом. Обещаю…       Расслабившись в теплых, надежных объятиях, Гермиона моментально уснула с улыбкой на губах, а Северус долго лежал, рассматривая каштановые локоны, сложившиеся в причудливые узоры, вслушиваясь в размеренное дыхание рядом с собой… и чувствуя себя самым счастливым человеком на земле.       Кажется, его самое сокровенное, загаданное этой ночью желание сбылось.