Ангелочек Гарри.

Леонид, задумчиво подперев правой рукой подбородок, смотрел на экран монитора, сидя в кресле за приборной панелью своего уникального, единственного во всем обитаемом космосе гиперпространственного катера под названием "Afterlife". А на экране умирал в спасательной капсуле его клон. Запись эта была взята Леонидом из базы СИБ, из дела номер 23763. А если проще, из расследования обстоятельств его гибели. Хоть и сказал Леонид Лене, что смотреть за "своей" смертью не будет, но он не был бы собой, если бы не сделал этого. Жестянкин не жалел о сделанном. Он никогда ни о чем не жалел. Так же, как и никого не жалел. Возможно, что просто не умел. Слишком был рационален и прагматичен для этого. Но что-то отдаленно напоминающее сожаление сейчас шевельнулось в его душе. Сожаление, что посмотрел эту запись поздно. Слишком поздно. Когда предпринимать что-то было уже совершенно бесполезно. На экране умирал клон. В сознании. Боролся за жизнь. Пытался спастись... Осмысленно! Клон действовал именно так, как действовал бы сам Леонид, попав в ту ситуацию. Совершенно спокойно. Без паники, быстро и эффективно. Не размениваясь на эмоции и метания. Первым делом, очнувшись, клон оценил обстановку и заткнул дыру в корпусе спасательной капсулы содранной с себя верхней частью летного комбеза, быстро и сноровисто отхваченной перочинным ножом от нижней части, прекращая утечку воздуха. Затем принудительно активировал аварийный маяк капсулы. После чего перестал совершать движения и замер, словно статуя или восковая фигура. Двигались лишь глаза за очками и палец с кольцом манипулятором на руке. Леонид паралельно запустил просмотр логов с поясного ноутбука, оставленного им клону. Тот успел сделать многое. Быстро. Четко. Для своего выживания. Отыскал беспроводную сеть орбитальной станции, подключился к ней. Взломал доступ к центральному узлу управления и отправил команды на собственный поиск. Даже успел заметить следы работы самого Леонида, который в этот момент чистил ноутбук клона. Попытался пройти по сигналу к сети Автелайфа, но не смог. Не успел. Клон умер ровно за минуту до прихода помощи: давление в капсуле упало до критического уровня, и сосуды в головном мозге клона полопались, как и в глазах, ставших красными за очками. По щекам потекли кровавые слезы (искуственная гравитация в капсуле продолжала поддерживаться, так как кончился воздух, а не энергия). Клон дернулся в конвульсиях раз, другой и затих навсегда. Вот так вот. Умер. Спокойно, тихо, достойно. Без паники, без шума, без лишних трепыханий, совершенно без эмоций. Не сдавшись до последней секунды своей короткой жизни. Сам Леонид умирал бы так же. Без страха. Без сожалений. Ведь он не умел бояться. Не умел сожалеть. Но это лирика. Леонид размышлял над другим: клон действовал ОСМЫСЛЕННО. Это значит, что в нем проснулось сознание. Клон. Искусственно созданное им существо обрело сознание. Стало по-настоящему живым. Да еще, судя по логам работы в ноутбуке, получило его память, опыт и навыки, как минимум в работе с техникой. Получается, что Леонид, уподобившись Богу, создал человека. И тут же убил его. Иронично. Характеризует личность творца. И поэтому больше клонов Леонид делать не станет. Своих клонов. Для этой галактики хватит и одного Идеального Хищника, который убивает так же естественно, как дышит, а умирает так же естественно, как живет. * * * Восьмилетний мальчик открыл глаза и подслеповато сощурился. Ему не спалось. Почему-то хотелось назвать себя Леонидом и отметить, что он вообще-то и так со времен "Хипноса" спал очень мало... Но. Но у него ведь не было никакого "Хипноса" и имя Леонид никогда не принадлежало ему. Ведь в "прошлой жизни" он "родился" клоном настоящего Леонида, того, который прошел и "Фобос", и "Хипнос", и "Мемориал". А лично он и прожил-то всего минуту двадцать три секунды, если отсчитывать с момента, как его глаза открылись в той капсуле, и он начал осознавать себя, как личность. И полтора месяца, если считать от момента деления первой клеточки в пробирке. Короткая жизнь. Но за эту минуту и двадцать три секунды он успел осознать себя, принять проснувшуюся память Леонида, понять, что умирает, понять, за что и почему умирает, осознать, кто его убивает, попытаться спастись, осознать, что он не Кашим, понять что он, понять, что Кашим не допускает ошибок в рассчетах и не оставляет жертвам шанса, осознать, что умрет, что умирает, что умер... Так кто же он? Кем он был? Кто он есть? Был никем - просто поддельным телом, которое должны были похоронить вместо настоящего старшего лейтенанта Особого Отдела Контрразведки Российской Империи Леонида Васильевича Жестянкина, позывной Кашим, кличка "Малек Ваншот". Или за тот месяц, что растили тело клона, Кашим успел получить капитана? А еще третью Звезду Героя в компанию к тем двум, что уже имел? "...А впрочем какая разница...", - как писал скандальный поэт-футурист мифической Страны Советов Маяковский. Просто никто - безымянный клон. Здесь же... Мальчик восьми лет от роду с проблемным зрением и уродливым зигзагообразным шрамом на лбу, живущий в чулане под лестницей у нелюбимых и нелюбящих родственников покойной матери, погибшей вместе с отцом в автомобильной аварии пьяными и накуренными. Что ж, это все равно уже неплохой старт. Всяко получше, чем подкидыш в приюте, забранный государством на опыты в лабораторию по выведению живого супероружия. Тут и побарахтаться можно. Итак, в прошлой жизни он был никем. В этой жизни, он - Гарри Поттер. И нет никакого смысла ассоциировать себя с прошлым. Прошлое в прошлом, будущее - в будущем, есть только здесь и сейчас. Остального не существует. Имя... Какое-то оно знакомое. Но так смутно... Кажется в какой-то старой сказке так кого-то звали, но Кашим больше увлекался другого рода литературой, так что даже идеальная память жертвы "Мемориала" не сможет помочь вспомнить то, чего никогда не знал. Так что "Tabula rasa". Жизнь с чистого листа. Но с неплохим багажом чужих знаний и опыта. Пусть и несколько однобокого. Мальчик нашарил очки и, достав откуда-то из угла кусок ржавой проволоки, полез открывать замок, висящий на двери в его пристанище-узилище... * * *