Ангелочек Гарри.

*** Двое мальчишек лежали на крыше астрономической башни и смотрели на звезды. Один был черноволосый, у второго прическа блестела свежевыпавшим снегом под полной луной, ровным до бритвенной остроты кромки диском приклеившейся к небесной тверди. Тот, что прятал лоб за темной челкой, был в маггловском спортивном костюме. Белоголовый в теплой мантии факультета Слизерин. – Не знал, что отсюда настолько удивительный вид открывается, - восхищенно вздохнул светловолосый. – Такое чувство, что я Король Мира, выше меня нет никого, а все остальные лишь насекомые под моими ногами… Потрясающие эмоции. – А на что это похоже? Испытывать эмоции? Удивляться? - ровно и негромко спросил темноволосый. – То есть ты правда ничего не чувствуешь? - с долей недоверия и жалости в голосе спросил блондин. – Совсем ничего? – Почему же? Боль я чувствую. Голод, температуру окружающей среды, вкус, запах, гравитацию, у меня полный набор тактильных ощущений, - возразил мальчик в маггловском спортивном костюме. – Это понятно, - резким движением руки отмел возражение слизеринец. – Но радость, гнев, печаль, грусть, страх, веселье, ярость, любовь? – С эмоциями у меня туговато, - признал темноволосый. – Я помню те, что были у меня до восьми лет, но сейчас ничего подобного не испытываю. – Но? - уловил некоторую недосказанность слизеринец. – Что-то все-таки есть, - закончил свою мысль темноволосый. – Я много читал разной литературы по психологии, психиатрии, философии, теологии, общался с психологами, психотерапевтами, художниками, писателями, музыкантами… Анализировал их, себя… И пришел к выводу, что у меня присутствуют как минимум чувство удовлетворения и любознательность. Мне нравится узнавать… Нет, если точнее, то узнавая новое, я испытываю что-то похожее на физическое удовольствие. Также, как и ставя людей в различные логические тупики, сбивая их с толку, выводя из равновесия. Еще мне нравится вызывать у людей эмоции и наблюдать за ними. Это интересно… вот, интерес. Интерес я тоже испытываю. Мне так кажется, по крайней мере. – Но ты выглядишь довольно эмоциональным. – Именно. Выгляжу. Я хорошо изучил проявления чужих эмоций, достаточно для того, чтобы имитировать свои с должной степенью достоверности. Еще я хорошо контролирую и управляю реакциями своего тела. Теми, что у людей считаются рефлекторными, неуправляемыми, завязанными на эмоции, такими как потоотделение, кровяное давление, ток крови, повышение или понижение температуры своего тела, сужение или расширение зрачков, тремор, выброс адреналина… Частично даже могу управлять регенерацией тканей, ускоряя или замедляя её. Способен волевым усилием остановить кровотечение из раны… Естественно, что при таких возможнастях я хороший актер. Не по Станиславскому, конечно, но мне верят. Это… забавно. – Забавно? – удивился такой трактовке слизеринец. – У тебя есть чувство юмора? Это же чувство, так ведь? – Не знаю, Драко. Это же не математика… арифмантика. Как тут поставить четкое определение: это вот чувство, это эмоция, а это вообще ощущение. А чувство юмора… Смеяться мне нравится. Это стимулирует выработку эндорфинов в мозгу… гармоны такие… эм… вещество такое в крови, которое… позволяет чувствовать удовольствие… удовольствие в чистом виде, так сказать, - пояснил темноволосый тому, кого назвал Драко. – Однако, именно смеяться, совершать резкие, частые рваные выдохи, сокращая диафрагму, не обязательно. Мне достаточно самому решить, что это забавно, чтобы запустить процесс выработки соответствующих гармонов. – Как-то это все… – замялся Драко. – Неприятно? – предположил черноволосый. – Мерзко? Расчетливо? Неправильно? – Странно, - наконец сумел подобрать нужное слово белоголовый. - Я хотел сказать: “Странно”. Я пытаюсь понять, но мне трудно… – Поэтому ты написал отцу? - спокойно спросил темноволосый, доставая из кармана свернутый трубочкой пергамент. – Что?! – встрепенулся Драко. - Гарри, откуда это у тебя? Это же мое письмо… – Ворон Луны прилетел не один, - немного непонятно ответил тот, кого назвали Гарри. – Луна? Кто это? – начинал нервничать Драко. – Моя подруга, - пояснил Гарри. – Она странная. Не так, как я, но никак не меньше. Я пытаюсь ее разгадать, но у меня ничего не получается. Словно она не в этом мире живет. Точнее не только в этом мире, но одновременно в каком-то еще. А то и не в одном… При этом ее информированность о некоторых вещах, не то что удивительна, она вовсе невозможна. Но и на дар предвиденья не очень похоже, по крайней мере на те случаи, что описаны в Хогвартской библиотеке. – И с кем прилетел ее ворон? – глядя на несколько мелких капелек крови, что в свете луны были видны на пергаменте, сглотнул начавший что-то понимать слизеринец. – С Чернобылем прилетел Адольф, - пояснил мальчик. - Сычик-убийца. Он перехватил отправленную тобой школьную сову и принес мне письмо. – Ты его читал? – вовсе похолодел и сравнялся цветом лица с цветом своих волос Драко. – Нет, не читал, - ответил Гарри и передал свиток белоголовому. – Ты ведь мой друг, правда? – П-правда, - кивнул Драко, принимая свое письмо. Действительно: печать не была сломана. – Но зачем?.. – он уже ничего не понимал. – Всего лишь решил вернуть тебе письмо, по ошибке отобранное Адиком. А что такое? - глядя прямо в глаза слизеринцу, спросил черноволосый. И от этого спокойного, равнодушно-внимательного взгляда по спине Драко пробежал табун холодных мурашек. – Ты ведь мой друг. Там написано что-то нехорошее? Про меня? Покажешь? - белоголовый нервно сглотнул, но кивнул, соглашаясь. – Я написал отцу, о том, что мы подружились… и… – И? - подбодрил мальчика улыбкой Гарри. Вот только глаза его оставались холодными и спокойными. – И о том, что ты мне про себя рассказал… - словно ныряя в холодную воду с высокого обрыва, выложил слизеринец и крепко зажмурил глаза. – Эм, Драко, - мягко сказал Гарри. – Ты - мой друг. Я рассказал тебе о своей проблеме с эмоциями, как другу. Я надеялся, что эта информация останется только между нами. Вообще все, что я рассказываю тебе, будет оставаться между нами… – Хорошо, - виновато кивнул Драко. Он достал волшебную палочку, положил свиток на крышу и коротким заклинанием воспламенения сжег его. – Это не повторится, Гарри. Могу дать тебе Непреложный Обет в этом. – Не надо, - улыбка черноволосого стала мягче. Даже холод глаз вроде-бы уменьшился. – Друзья ведь доверяют друг другу. – Доверяют, - растерялся слизеринец. – Если не доверять, то какая же это дружба? Согласен? - поднялся на ноги темноволосый. – Согласен, - вздохнул, виновато опустивший глаза белоголовый. – Понимаешь, Драко, - подойдя к мальчику и положив ему на плечо руку, проникновенно сказал темноволосый. – У меня много секретов. Грязных секретов, страшных секретов. Опасных секретов. И я готов открыть их тебе все, ты ведь мой друг. Если ты захочешь, конечно, их узнать… – Но? - уловил недосказанность теперь Драко. – Это опасные секреты. Если ты кому-то о них проболтаешься, то эти секреты убьют тебя так же верно, как падение отсюда на камни двора внизу. Как и всех тех, кому ты их расскажешь, будь то родители, знакомые, да хоть Дамблдор или Волдеморт. Некоторые секреты способны убить даже их, - Драко посмотрел вниз, за край крыши и снова нервно сглотнул. Ему как-то само собой, помимо воли, представилось, как рука, что сейчас лежит у него на плече, вдруг становится жесткой, сильной, уверенной и толкает, сбрасывает его за этот край. Как он падает на едва виднеющуюся где-то внизу, в темноте брусчатку… И так это видение ярко встало перед глазами, что ноги стали ватными, а пальцы похолодели. – Ты понимаешь менят, Драко? – Д-да, - еле справился с задрожавшей челюстью тот. – Ну вот и славно, - улыбнулся Гарри, ободряюще похлопал по плечу товарища, от чего тот чуть не свалился с проклятой крыши, едва удержавшись на ватных ногах, после чего вернулся на свою теплую мантию, расстеленную на черепице, и лег, подложив руки под голову. Белоголовый тоже не остался стоять столбом. Он осторожно, боясь лишний раз глянуть за край, усился прямо там, где стоял, поскольку ноги его не держали. – Ты ведь специально привел меня сюда, да? - спустя какое-то время молчания, спросил Драко. – Мне казалось, это была твоя идея, нет? - беспечно пожал плечами Гарри. – Ты спровоцировал и просчитал меня, – без упрека, скорее самому себе, чем собеседнику, сказал слизеринец, постепенно начавший возвращать самообладание. – Что ты сказал Шляпе, чтобы она не отправила тебя в слизерин? – Спросил, как маггловский Закон Кирхгофа для участка цепи соотносится с наложением двух и более заклинаний на один объект, по каким параметрам идет сложение, а какие получаются обратно пропорциональными количесву наложенных заклинаний, - снова пожал плечами черноволосый. - Естественно, при этом я держал в голове все нужные формулы и даже успел проделать несколько простых преобразований, представив объект, как узел цепи, а заклинания, как взаимодействующие элементы, имеющие сходные параметры, после чего попросил подсказать, какие именно параметры можно выделить у заклинания, чтобы можно было подставить их в формулу… В этот момент она непечатно меня послала и выкрикнула про Рейвенкло. – Ни дементора не понял из того, что ты сейчас сказал. Но вполне понял решение Шляпы. Про Азкабан пояснять не надо! - заранее вскинул руку в останавливающем жесте Драко. – На самом деле это естественно все совершеннейшая чушь, но в тот момент мысль казалась мне интересной, - улыбнулся небу темноволосый мальчик. – Думал, что так можно выйти на магическое программирование, но, к сожалению, это так не работает. А у тебя есть мечта, Драко? - резко переменил тему он. – Наверное, - не совсем уверенно ответил тот. – Я хочу стать таким же достойным Лордом Рода Малфой, как и мой отец. – Неплохая цель, - серьезно кивнул темноволосый. – А у тебя, Гарри? Ты вообще можешь мечтать? – У меня… - затих на какое-то время лежащий на теплой мантии мальчик в маггловском спортивном костюме. Он вытянул руку в верх, перед собой, в направлении неба и сделал хватательное движение. – Звезды… я хочу их увидеть в близи… снова… Послушай, Драко, - опустил руку и повернулся к товарищу он. – Волдеморт собирался убить всех магглорожденных. Зачем? Какой в этом смысл? Твой отец был одним из его соратников, он ничего об этом не рассказывал? – Ну, грязнокровки они… позорят Магию. Тянут в нее свои маггловские понятия и привычки, не соблюдают наши традиции и обычаи… вообще, слабы и невежественны… портят и ослабляют кровь настоящих магов… – Но, ведь если их всех убить, общее число владеющих магией сократится где-то в пять или шесть раз. Фракция волшебников резко ослабнет, и тогда непременно поднимут голову гоблины, вейлы, оборотни, великаны. Волшебников сильно потеснят. Обливейторов, сохраняющих Статут Секретности, перестанет хватать для эффективного выполнения возложенной на них задачи, ведь девяносто процентов из них - магглорожденные и полукровки. Соответственно Статут рухнет, и ослабленный Магический Мир окажется лицом к лицу с миром маггловским, а это война на уничтожение, либо полное поглащение нашего мира их миром и ассимиляция. Но, даже если Статут удастся удержать, магглокровки все равно будут рождаться, ведь так и не удалось понять, из-за чего среди магглов вообще рождаются волшебники и что влияет на их количество. По крайней мере, в Хогвартсе я данных по таким исследованиям не нашел. Так в чем смысл? – Я… не думал об этом в таком ключе, - честно признался после некоторой запинки Драко. – Я попробую спросить у отца на каникулах. – Спроси, - согласился Гарри, поднимаясь со своей лежанки и отряхивая мантию. – Время - первый час ночи. Думаю, пора по гостинным, а то не будет времени выспаться, а завтра урок у Мастера Снэйпа. – Пожалуй, - согласился слизеринец, поднимаясь в след за товарищем. – Кстати, а почему ты так жаждешь стать учеником моего Крестного? – Это все из-за его вступительной речи на первом занятии, - признался темноволосый. - Он тогда упомянул, что зелья могут вызывать ЭМОЦИИ. Маггловские наркотики на меня не действуют, но может быть зелья могут дать мне возможность испытывать и чувствовать? Поэтому я и хочу учиться у Мастера, - сказал Гарри и начал спуск с крыши… ***