***
Гермиона Грейнджер не чувствовала себя счастливой. Правда, и совсем уж несчастной она себя не чувствовала тоже. Тут скорее уместно будет использовать слова «одинокой», «неоценённой», «неценимой». Всё же со словом «несчастная» они не одинаковы. Одинокой… у девочки не было друзей. Ни в младшей школе, ни в средней, ни вот теперь в Хогвартсе. Её ум, её талант, её целеустремлённость, настойчивость и умение учиться… никому не были интересны. Ни детям, ни взрослым. Эм, нет. Два взрослых человека, которые ценили её всё же существовали: её мама и папа. Но вот кроме них… Дети её не любили. Активно не любили. Сколько бы баллов она не зарабатывала для факультета, какие бы оценки не получала, а в их глазах видела лишь неприязнь. Сколько бы она не предостерегала их от ошибок, сколько бы не пыталась наставить на правильный путь… в их глазах видела только раздражение и злость. Даже, когда давала списывать домашку, и то не видела благодарности… Профессора же… когда девочка старалась и выше всех тянула на уроках руку… видела в их глазах только лёгкое раздражение и ни капли приязни. Что ж, в конце концов Хогвартс… просто надо пережить. Хотя, слово «просто» рядом со словами «пережить Хогвартс» смотрится не очень уместно. Сразу вспоминается гуляющий по коридорам замка полтергейст, Запретный Лес и Запретный Коридор, Дракучая Ива, Чёрное Озеро, своевольно перемещающиеся над пропастью лестницы с исчезающими ступеньками, уроки полётов на мётлах и ещё много-много всего. Последним вспоминается Хеллоуинский Тролль. Но последним не по значению, лишь по счёту. Как та пресловутая «последняя капля». Но, всё же, и в этом беспросветном мраке есть свои «светлые пятна». Одно из них, и, пожалуй, самое из них яркое: Гарри Поттер. Рейвенкловец Гарри Поттер. Спасший ей жизнь рейвенкловец Гарри Поттер. Бесстрашно убивший Хеллоуинского Тролля рейвенкловец Гарри Поттер. Добрый, светлый, чего уж греха таить, красивый мальчик с потрясающей улыбкой, чем-то похожий на ангела. В момент, когда его руки вбили лом в глазницу поверженного тролля, он был… Да! Он был брутален, мужественен, великолепен! Настоящий сказочный принц. Или сияющий рыцарь. Победоносный Сияющий Рыцарь! Настоящий Герой! И ничего смешного! Он на самом деле герой. Национальный Герой Магической Британии, о котором написано в десятках книг! О нём в КНИГАХ написано! Он живой, настоящий, но о нём написано в книгах! Это потрясающе! И он действительно потрясающий: отличник, спортсмен, Герой, очень многообещающий маг, Чистокровный из Старого Магического Рода (хотя, это и не так уж важно для неё, Гермионы… правда, для других волшебников это почему-то имеет очень большое значение), красавчик… Но, и он не лишён недостатков. Ну, не то чтобы это был такой уж недостаток, но он странный. «Я просто обожаю подглядывать за девочками в туалете! Я извращенец!» — гордо заявил он, картинно приложив сжатый кулак к сердцу в ответ на резонный вопрос Гермионы «А что он вообще там делал, когда спас её?». Разговор происходил на следующий день, на выходе из Большого Зала, вокруг было не протолкнуться от народа, а он заявил это, совершенно не сдерживая голоса. Гермиона чуть со стыда не сгорела в тот момент. А противный белобрысый, словно в отбеливателе выкупанный слизеринский мальчик, друг Гарри Поттера, засмеялся так, что схватившись за живот, сполз по стеночке на пол. Чем заставил Грейнджер покраснеть ещё сильнее, хотя, казалось бы, куда уж ещё? Неприятный мальчик. Хотя, как раз его, окружающие называют Принцем. Принцем Слизерина… эм, называли. Он умер. Этим летом покончил с собой, спрыгнув с высокой башни… Вот так вот, первый человек, которого она знала лично и который умер. Умные книги говорят, что таких людей в её жизни будет ещё много. Умом она их правоту понимала, но вот сердце такое принимать всё ещё отказывалось. В конце концов, он не был так уж плох, этот слизеринский мальчик, хоть и обзывался на неё «грязнокровкой». Но теперь его нет. Друг Гарри Поттера умер. — Какой-то он, этот Локхарт… — поморщился Невилл и потёр свои всё ещё красные от цепких пальчиков пикси уши. Разговор проходил в библиотеке. За одним столом сидели Гермиона, Невилл — её однокурсник и софакультетчик, Гарри Поттер и тихая бледная девочка-блондинка Луна Лавгуд — первокурсница Рейвенкло. — Какой? — встрепенулась Гермиона, ведь речь зашла о ещё одном «светлом пятне» Хогвартса, Профессоре Гилдерое Локхарте, тоже, как и Гарри, Герое Магической Британии, о котором написано в КНИГАХ, правда взрослом. — Не героический, — с трудом подобрал слово Невилл. — Заставил всех купить свои книжки вместо нормальных учебников, завесил весь кабинет своими портретами, разоделся, как… как… как… разоделся, в общем. А сам даже с собственными пикси разобраться не сумел… — снова потёр свои уши мальчик. — Ты так думаешь? — с лукавой улыбкой посмотрел на него Поттер. — Когда ты так на меня смотришь, я начинаю в своих словах сомневаться, — отвёл взгляд Невилл. — Эм, Гарри, но ведь Профессор Локхарт и правда повёл себя… не слишком красиво, — осторожно заметила Гермиона. В прошлом году ей удалось немного сблизиться с этим мальчиком, хоть нынче мёртвый Слизеринский Принц и мешал ей, но всё же… В глазах Гарри Поттера Гермиона не видела обычной направленной на неё неприязни или раздражения. Его глаза были чистыми и… тёплыми. Ей хотелось смотреть в них, быть рядом и греться. — В чем же? — перевёл свой лукаво смеющийся взгляд на неё Поттер. — В том, что сбежал… — немного поддалась смущению девочка. — Что не защитил… — А он обязан был? — приподнял бровь мальчик. — Он Профессор! — возмутился Невилл. — Он обязан заботиться о безопасности студентов! — А мы были в опасности? — Но пикси… — ПИКСИ! — выделили голосом это слово Поттер так, что сразу стало ясно, что именно он этим хотел сказать. Действительно, чем могли детям действительно угрожать эти крошечные безобразничающие существа? Ведь они шалуны, вредители, но никак не убийцы. — То есть ты считаешь, что нормально было бросить четыре факультета на растерзание пикси? — уточнила Гермиона. — Нет. Я думаю, что с его стороны было крайне жестоко бросить бедных пикси на растерзание второкурсникам целых четырёх факультетов Хогвартса! — Эм… с такой стороны я на это не смотрела, — задумалась девочка, слегка хмуря свой лобик. — Кстати, вот тебе задачка на внимательность: сколько всего пикси сидело в клетке? — задал вопрос Поттер. Девочка нахмурилась сильнее, напрягая свою в достаточной степени тренированную память. — Около пятнадцати, — ответила она. — Одиннадцать, — поправил её Поттер. — А сколько было студентов? — Около сорока, — сказал Невилл. — Вопрос: как всего одиннадцать пикси умудрились навести такой шорох в таком немаленьком кабинете в присутствии сорока с лишним второкурсников? — Эм… — И ещё вопрос: сколько всего было пикси в кабинете, учитывая, что ты своей заморозкой умудрилась отловить двенадцать особей. И это только лишь лично ты, — улыбнулся рейвенкловец, поправляя свои очки, которые его совершенно не портили, лишь добавляя обаяния и хрупкости образу. — Я… — Гермиона замерла, сообразив, к чему вёл мальчик. Цифры не совпадали. А цифрам Грейнджер верила. Цифры её не подводили. — Но как же так? Не могли же они размножаться так быстро? — Ответ: ни одной. Ни одной настоящей пикси в кабинете не было. — То есть? — возмутился Невилл. — А кто же нас тогда так гонял? — «Пикси», те «пикси», что были в клетке и потом в кабинете, это была трансфигурация. Очень искусная, но достаточно примитивная по сути. Трансфигурация «неживого в живое» — шестой курс программы Хогвартса. — Трансфигурация?! — изумилась Гренджер. — Но с чего ты взял?! — Меня учит Дамблдор, — легко пожал плечами Поттер. Гермиона опустилась обратно на стул, с которого оказывается вскочила. Аргумент был в самом деле весомый. В уровне знаний мальчика она не сомневалась: всё же Национальный Герой, отличник и личный ученик Дамблдора, Флитвика и… Снейпа. Его суждениям о магии можно было доверять. — То есть Профессор Локхарт наколдовал всех тех пикси? Но почему тогда сбежал? И как умудрился потерять палочку? — нахмурился Невилл. — А он её не терял, — улыбнулся Поттер. — То есть как это? — Он её вовсе не доставал. То, что он держал в руках, чем размахивал, показывая нам универсальное заклинание противодействия этим проказливым тварям, не было волшебной палочкой. — Но как же… — Я специально выглянул в окно: палочки внизу не было. Я это мог хорошо разглядеть, ведь кабинет был на первом этаже, а под окном плиты внутреннего двора. — … — Именно. «Палочка» тоже была трансфигурированной. Причём, скорее всего, из воздуха, так как других посторонних предметов на плитах я тоже не увидел. Мистер Локхарт великолепный актёр и шоумен. Он умеет поймать внимание публики. Он устроил прекрасное шоу! — Но ты оказался умнее, — улыбнулась Гермиона. — Эм, — отвёл взгляд Поттер. — Не совсем. — То есть? — Он умудрился провести и меня. — Провести? — Портреты, — вздохнул мальчик. — Портреты? — не поняла Гермиона. — Невилл же в самом начале сказал, что Профессор Локхарт завесил весь кабинет своими портретами. — И что? — То самое, что я только сейчас понял: зачем он это сделал! — То есть? — нахмурила бровки Грейнджер. Она всегда хмурилась, когда чего-то не понимала. — Портреты! Магические живые портреты! Это же как супер-пупер шпионские жучки! Сразу и камера и микрофон! Он наблюдал за каждым нашим движением с десятков ракурсов! — А разве так можно? — удивилась девочка. — Это магия, Гермиона! «Магия может всё!» — так говорит Директор Дамблдор. — Но зачем он это сделал? — не понял Невилл. Бледная первокурсница Рейвенкло хихикнула и улыбнулась. — Гарри… слишком напугал его. — Гарри? Напугал? — Гарри нравится пугать Гилдероя. Его мозгошмыги так забавно разлетаются во все стороны… — сказала загадочная девочка и погладила руку Поттера. Тот сотворил трансфигурацией кубик льда на столе и приложил его к своему лбу. — Профессор Локхарт всё понял? — спросил он у бледной девочки, не убирая льда от своего лба. — Не совсем, — улыбнулась Луна. — Он сомневается. — Прекрасно! — расплылся в весёлой улыбке мальчик. — Добавим ему поводов!***