Этого нет во мне, меня нет в этом. Продолжение.

Память - это такое уникальное свойство человеческого мозга! Говорят, в нашем подсознании, мы держим всё, начиная от материнской утробы, и заканчивая собственным последним издыханием в предсмертной агонии. Но то, что очерчено пределами нашего сознания, имеет очень скромные границы. Конечно же, иначе бы мы просто сошли с ума. Мы забываем сильные потрясения и стрессы, года милосердно притупляют остроту деталей, смывают яркость воспоминаний, а порой, будто бы опытный психолог, подменяют некоторые наши воспоминания на другие, более хорошие и светлые, с которыми мы справимся...с которыми мы сможем жить. Однако, ничто не смоет горькую правду с архивных пыльных полок нашего подсознания. Правда приходит к нам во сне, и тут уже ничего не поможет. Во сне мы видим всё так, как оно было в действительности: ярко, красочно, до мельчайших деталей. Гретта Эванс больше года видела страшные сны. Всюду ей мерещился шорох в бесконечном лабиринте стен, она чувствовала запах сырой земли и старых вещей, вскакивала среди ночи в холодном поту, на вымокших от пота и слёз простынях. Минуло уже три года, как она покинула Англию, но панический страх не спешил покинуть её, после того рокового поста о Брамсе в новостной ленте. Она всегда была на волоске от смерти, когда рядом с ней был Брамс. Он любил её жестоко и требовательно, жадно и без остатка, но с заботливой нежностью, понятной только ему одному. Эта любовь окончательно свела его с ума, ведь он не видел ей предела. Бесконечно множимая, она не смогла поместиться в его сердце, проникла в разум и затмила его. История любви, написанная кровью, стоящая жизней, безумная... Такая любовь похожа на тайфун, от неё невозможно отвести глаз, хочется упасть на колени перед лицом стихии, ощущая её мощь... О, великая! Однако, она такая же смертоносная и разрушительная, как тайфун. Нельзя играть со стихией, ведь едва ли она позволит покинуть её просто так. Через год дурные сны пропали, а страшные мысли уже не казались такими страшными. Конечно, этот успех предвосхищали антидепрессанты, работа с психологом и кружки анонимных клубов. На одном из таких кружков Эванс, опустошённая и напуганная познакомилась с молодым греком Авлом Лефтерисом, который смог понять её горе. Возлюбленная Лефтериса бросилась под товарный поезд на границе с Небраской, не в силах справиться со своими чувствами, после разрыва их отношений. Рассечённое и местами сплющенное тело девушки ночами являлось Авлу во снах, от чего его каштановые виски за пол года припорошила седина. Конечно, дружба между молодыми людьми осталась незыблема и после того, как отпала необходимость посещать подобные кружки. Годы шли, но Гретта не решалась жить семейной жизнью с мужчиной, и вообще пускать хоть кого-нибудь в своё истерзанное страданиями сердце. И вот, снова был один из скучных, будничных вечеров, которые неизменно следуют за долгим днём на дурацкой, низкооплачиваемой работе. Но что было делать? Работу приходилось менять часто, никто не желал ждать, когда Гретта выйдет из очередной депрессии или же, например, искать причины: почему она заперлась в своём доме и не выходит на связь. Гретта, лениво листала глянцевые страницы какого-то модного журнала, глядя на светские рауты богемных красавиц с холёной бронзовой кожей. Эта дорогая, преувеличенно красивая жизнь ничуть не восхищала Гретту, ведь и она когда-то жила в настоящем английском особняке с убранством сказочного замка... Её спутанные, далёкие мысли прервал негромкий, но очень уверенный стук в дверь, эхом отскочивший от голых фанерных стен, наготу которых, целомудренно сокрыли пёстрые бумажные обои. Да, это второсортное дешёвое жилье. И с этим приходится мириться. На пороге стоял Авл. Его красивые, большие глаза, цвета морской волны, искрились радостью и теплом, тонкие губы сложились в вежливую улыбку, оголяя ровные белые зубы. - Опять без звонка пришёл, - наигранно посетовала Гретта, обнимая нежданного гостя. - Я не хотел к тебе идти, я просто шёл в магазин увидел вот этот отличный виски и, решил, что должен тебя, непременно, угостить, - лукаво улыбнулся Авл, облокачиваясь на вытертую спинку дивана. - Ну конечно, Авл, я твой лучший собутыльник, - махнула рукой Гретта, выставляя на стол два бокала. - Нет, и не мечтай. Ты вечно пьёшь какую-то кислятину, - рассмеялся Авл, указывая на пустую бутылку из-под вина. - Тебе не стыдно? Ты же грек. Как ты можешь так говорить про вино? - покачала головой Гретта. Многозначительно вздохнув, Авл выпрямился во весь свой солидный рост, демонстрируя прекрасную фигуру, скрываемую под белой рубашкой и классическими брюками. Обойдя диван, он, с наигранной усталостью, облокотился на стену и, ослабив галстук начал: - Понимаешь ли, вино - это напиток богов. А разве мы с тобой боги? Можем ли мы себе позволить такой напиток? Поэтому, моя философия проста - пей, что покрепче. - Браво! - аплодировала Гретта. Её всегда искренне забавляли выходки Авла. Вечер обещал быть долгим. Когда половина бутылки виски была опустошена, Авл, вдруг неожиданно приблизился к Гретте и, доверительно глядя в её глаза, спросил: - Скажи, Гретта, у тебя много долгов? - Господи, Авл, почему это так важно сейчас? - Эванс поперхнулась глотком горячительного напитка. Сильные руки Авла легли на плечи Эванс. О, как любила Гретта тяжесть мужских ладоней на своих плечах! Но лишь сейчас почувствовала, что это совершенно не те руки, тяжесть которых она бы желала ощущать. Эта мыль настолько шокировала Эванс, что она тотчас протрезвела и, совершенно забыв про Авла, едва слышно прошептала: - Брамс... - Что? Гретта, ты меня слушаешь? - слегка раздражённо спросил грек, он поспешно отстранился от девушки, ощутив её напряжение. Гретта, порывисто вздохнув, налила ещё бокал виски, после чего утвердительно кивнула на вопрос Лефтериса. - У меня тоже с долгами проблемы. Официантов здесь не сильно то жалуют, а по лицензии мне работа не светит. Представь, отец Шенон до сих пор меня винит в том, что она бросилась под поезд. До сих пор платит своим адвокатам, чтобы они копали под меня. Понятно, что клинике и даром не нужны такие кардиологи, которые "разбивают сердца", вместо того, чтобы их лечить. Меня окончательно уволили. Страшный скандал был, - Авл нервно дернул рукой, будто бы блокируя удар невидимого противника. Потеря работы давалась ему непросто. - Это ужасно. Но что ты хочешь этим сказать, Авл? - осторожно спросила Гретта. Её долги также неумолимо множились. И если бы Авл сейчас предложил выход... Авл внимательно посмотрел в глаза Эванс. Его глубокий, отчаянный взгляд, заставил Гретту похолодеть. Авл явно что-то решил и отступать не намерен. - Я недавно встретился в баре с одним журналистом из Нью-Йорка. Он здесь проездом, - начал Авл, силясь принять непринужденную позу. Ему было не по себе от затравленного взгляда Эванс. Сейчас он нуждался в ней как никогда раньше, - Так вот, он журнала "Хьюман фокс" и они вроде как конкурируют с журналом "Биг сити тайм", и чтобы поднять рейтинги и утопить конкурентов им нужна какая-то бомба, сенсация...понимаешь? Эванс в недоумении изогнула красивую тонкую бровь. - Его зовут Кей, отличный парень. Он ездит по городам ищет такие вот истории что-ли... Ну и чёрт дернул меня рассказать про тебя и того парня из странного дома в Англии, который...ну ты поняла. Прошло много лет и я подумал, что всё уже позади, так почему бы не.... - Нет, Авл, я не хочу, чтоб об этом писали, - помотала головой Гретта. Она почувствовала как её сердце медленно уходит в пятки. Слова Лефтериса эхом звучали в её воспалённом мозгу : "тот парень", "странный дом", "ну ты поняла". Только Гретта Эванс могла это понять. - Послушай, Гретта...он хочет заключить контракт. Он даст двести тысяч баксов, Гретта. Но только если ты подпишешь контракт. Гретта, непонимающе глядя на Авла, порывисто встала, затем, снова села. - Но за что такие деньги? - Он слышал про эту историю парня, который вырезал за ночь всю психбольницу, а когда понял, что ты была его девушкой, что ты и есть та самая, идея назрела сама собой. Он хочет отправиться в Англию, чтобы идти "по следам убийцы" отснять сцены в доме Хилшеров, взять интервью у тебя. Как бы рассказать эту историю из твоих уст. Это будет такой материал, что конкурентов просто разорвёт от зависти. Рейтинги журнала взлетят до небес. Ты станешь знаменитой, Гретта. Ты не будешь больше жить в этой лачуге и работать за бесценок. Я поеду с тобой как близкий друг и тоже смогу что-нибудь добавить от себя... Гретта едва дышала, она больше не слышала слов Авла. Её губы дрожали, вторя коленям. Морозящий озноб парализовал всё её существо. Она могла поехать в Англию снова, этот дом, эти стены. В глубине души Гретта боялась и больше всего хотела увидеть вновь этого человека. Того, кто мог убить не думая, для неё, за неё. Того, кто от любви к ней лишился последних крупиц шаткого рассудка. Того, от кого невозможно оторвать глаз, пред чьей мощью хочется преклонить колени. Сила стихии - есть сила настоящей любви, подобной солнечному удару. Может быть Эванс сошла с ума? А может быть она поняла, что это и есть её единственный путь. Сумасшествие? "Мне лучше без тебя, но без тебя я не могу" подумала Гретта, роняя предательские слёзы из-под опущенных ресниц. - Гретта, дорогая, прости! Я не думал, что это тебя ещё трогает. Нам обоим нужны деньги и я решил, - Авл осторожно обнял содрогающиеся от судорожных рыданий плечи девушки. - Я согласна, Авл. Я подпишу контракт, - наконец, вымолвила Эванс. Ошеломленный грек быстро встал с дивана и, сев в ноги девушке, проникновенно взглянул в её зеленоватые глаза, мутные от слёз. - Ты уверена? - Я уверена. - Послушай, если он там...я не дам тебя в обиду, не беспокойся, он тебя не тронет... - Ты послушай, Авл, - остановила парня Гретта, поднося тонкий палец к его губам, - если он действительно там, то тебе нужно бояться только за себя. - Брось, Гретта, я ничего не боюсь, - усмехнулся грек. Его самодовольная улыбка источала полную уверенность в себе.