Это и будет моим ответом

      Начало марта совершенно не радовало хорошей погодой. Было пасмурно, холодно, под ногами — склизкая каша из грязи и полурастаявшего снега, кое-где — подмёрзшая ледяная корка, неосторожный шаг на которую гарантировал в лучшем случае синяк на копчике, потому что лишь немногим счастливчикам и опытным шиноби удавалось устоять на предательском льду. Подобные погодные ухудшения прямо пропорционально влияют на количество работы Сакуры, и это одна из многих причин, по которым она ненавидит подобную погоду. Зябко ведёт плечами, втягивая голову в плечи, и жалеет, что надела слишком лёгкий, но любимый свитер зеленоватого оттенка с белыми оленями, который был ещё и без горла.       За потоком пациентов день быстро подходит к вечеру. Сакура чувствует себя уставшей и разбитой как никогда. Медленно собирается, выходит на улицу, неспешно бредёт в сторону дома. И, пожалуй, как никогда радуется, что завтра у неё выходной. — Я дома! — входя в квартиру и разуваясь, вяло произносит она.       Настроение — точь-в-точь такое, как погода за окном: серое, бесцветное, да ещё и щедро приправленное унынием и усталостью. Сакура тяжело вздыхает, опуская сумку на пол, и присаживается на край тумбы, пряча лицо в руках. И время, кажется, замирает.       Какаши по своей привычке бесшумно выходит из кухни. Сегодня дел у него как у Шестого было немного, и он освободился ещё до обеда. За это время успел переодеться в более неофициальную одежду, сняв плащ Хокаге и форму джонина, и приготовить бесхитростный ужин. Хатаке неодобрительно качает головой, подходя к девушке, и без слов помогает ей снять верхнюю одежду. Сакура вяло поддаётся движениям мужчины, ловит его аккуратные прикосновения и, в конце концов, просто льнёт к сильной груди, обвивая руками его поясницу. — Устала? — Какаши скорее констатирует факт, чем спрашивает, и Сакура согласно кивает: — Устала. — Пойдём, я приготовил ужин, — Хатаке легко целует девушку куда-то в макушку и берёт за руку, увлекая за собой. — Сегодня какой-то праздник? — Сакура смотрит удивлённо на своего сожителя, после того как видит на столе свечи и бутылку вина. — Да нет, — мужчина пожимает плечами. — Но что нам мешает устроить себе праздник в обычный день? — Какаши улыбается нежно, и Сакура не может не улыбнуться в ответ.       Ужин плавно перетекает в простую посиделку, и меланхолия постепенно отпускает Харуно. Хатаке замечает это и встаёт, подходя к девушке и протягивая ей руку. — Потанцуем? — в его тёмных глазах — хитринка, а на губах мягкая улыбка. — Можно, — Сакура лукаво улыбается в ответ, принимая приглашение.       Они двигаются медленно и совершенно без музыки, которая им, в общем-то, и не нужна. Какаши легко прижимает к себе Сакуру за талию одной рукой, а во второй держит ладонь девушки. Та переплетает свои пальцы с мужскими и тихо смеётся, прикрывая глаза. Какаши нежно целует её в нос и тихо произносит, нарушая молчание: — Я взял завтра выходной. Буду потихоньку готовить Наруто к должности Хокаге, о которой он так мечтает, — Сакура снова тихо хихикает и немного отстраняется, заглядывая Какаши в глаза. — Значит, завтра целый день вместе? — звучит даже немного наивно, и Хатаке наклоняется к лицу девушки, выдыхая ей в губы: — Только ты и я, — он легко преодолевает оставшиеся жалкие миллиметры, целуя свою возлюбленную. Та охотно отвечает на поцелуй.       На душе впервые за долгое время, несмотря на погоду, пробиваются тёплые солнечные лучи.