Фройляйн Леншерр

Ночная Жинева прекрасна, как строчка из песни. По освещенным проспектам спешат красиво одетые дамы и кавалеры, звучит музыка, витрины магазинов приветливо светятся, приглашая зайти хоть на минуточку. Каблуки кокетливо стучат по мостовой, заворачивают в уединенный переулок и, наконец, останавливаются. К каблукам прилагаются аккуратные туфельки с пряжками, строгая юбка, пиджак и модная в этом сезоне шляпка. - Эй, крошка, - доносится из тени. - Как насчет повеселиться сегодня вечером? Женщина оборачивается. Светлые глаза смотрят на потенциального ухажера без всякого страха. Тонкие губы кривятся в усмешке. - Прости, сладкий, я не в настроении. Рыжие волосы лежат на плечах идеальными локонами - так и хочется вцепиться, намотать на кулак. И шея такая тонкая. Немки вообще до жути красивые твари. - Ну как же, детка. Настоящим мужчинам не отказывают, - и рука тянется к белоснежному вороту пиджака. Женщина поднимает голову, свет фонаря падает на ее руки и становится видно, что тонкие, сильные пальцы вымазаны в крови, как будто дама изрядно покопалась в свежевыпотрошенной свинье. Нож, до поры до времени припрятанный во внутреннем кармане, дрожит, обретает собственную волю и выбирается на волю, по пути разрезав куртку. - Ч-что за… - Сказала же - не в настроении. Эрика отмахивается, как от назойливой мухи, нож со свистом вонзается в ботинок мужчины, заставляя того тонко взвыть. Каблучки удаляются дальше, вместе с неясным бормотанием, в котором можно различить слово “Аргентина”.