Amabilis insania

      Предновогодняя Япония была окутана нетерпеливым ожиданием О-сёгацу. Температура не уходила ниже нулевой, так что снега в этом году не ждали, но и не расстраивались, оборачивая особенность климата себе в плюс: улицы и деревья были украшены проводами гирлянд, на голых ветвях горели фонарики, а жители прикупили праздничные кимоно без лишних утеплителей. Друзья договаривались вечером встретиться в храме, обсуждали угощения и напоминали украсить уголки домов фруктами — необходимыми атрибутами праздника.       В дом Хранителя Облака Десятого поколения всеобщее настроение так и не пробралось — только копошились каждый в своем угощении раскормленный Хиберд и сонный из-за побудки в сезон спячки Ролл. Их хозяин, переодетый в домашнюю юкату, как и неделей ранее, перебирал подаренные Савадой вязаные носки для сладостей, ради которых нужно было испортить стены гвоздями; небольшой, но вкусно пахнущий хвоей венок с игрушками — на его счет Кея всерьез размышлял, не принимая, однако, окончательного решения; длинные гирлянды, которых вполне бы хватило на все комнаты и еще контур дома — и пусть до конца года осталось меньше двенадцати часов; игрушки ручной работы каких-то итальянских стеклодувов, однако вешать их, разумеется, было не на что, а всеобщей одержимости живыми деревьями в доме мужчина уж тем более не одобрял.       Присев в кресло возле стола, Облако серьезно задумался, стоит ли вообще встречать Новый год, или следует провести его, как и прошлый — с чашкой какао за книгой, углубившись в текст настолько, что три часа как до, так и после наступления Нового года, смазались в реакцию на громкие фоновые звуки — салюты, фейерверки, звучащие звонкими колокольчиками поздравления.       Ролл выкатился из своего угла и решительно полез сначала к хозяину, потом — к столу. Первая игрушка, на которую он влез, опрокинула ежа на спину, но сильного дискомфорта это питомцу не причинило. Глядя на то, как еж упорно пробует на зуб позолоченную шишку, Кея невольно смягчился. И через несколько часов были готовы и украшения, и потянуло запахом угощений с кухни. Дом засиял, стоило включить электричество, затрепетали расставленные тут и там красно-зеленые свечи, искусственные веточки остролиста замерцали, притягивая взгляд. Хибари вытер ладонь в блестках о другую ладонь, перемазавшись еще больше, но результат своих трудов он осматривал с нескрываемым удовольствием на лице.       До наступления праздника оставалось еще два часа, когда он отправился принимать ванну и переодеваться. Бесхитростно выбрав простое черно-белое кимоно и увлекшись завязыванием пояса, он едва не пропустил момент, когда в дом постучались. Прерванная борьба с одеждой отошла на второй план — Облако отправился открывать дверь. Живая итальянская речь, раздавшаяся на всю улицу, и мужской смех заставили замереть еще в коридоре — Кея совсем не планировал ни встреч, ни обмена подарками в ближайшую неделю. Его немногочисленные презенты были упакованы в магазинах в пергаментные пакеты и не подписаны, но, даже отдай он Дино его проклятую инталию на галстук, это вовсе не гарантировало, что Мустанг не явится позже и не вытащит его на холод. Так что открывать дверь мужчина не стал — иначе все могло закончиться тем, что Облако счел бы свое появление достаточным подарком на Новый год.       Кажется, дон Каваллоне тоже был ограничен во времени, потому что долго стоять под дверью он не стал. Кея бросил взгляд на часы — осталось полчаса, многие семьи уже усаживались за стол — боссу определенно стоило гнать свою красную спортивную машину в бешеных темпах, чтобы успеть в отель. Но Хибари мог расценивать эту ограниченность лишь как подарок свыше — ни единой живой (человеческой) души видеть рядом с собой он не хотел. Уже много лет празднование Нового года превратилось для него в ритуал краха наивности. Только дети верят в Сегацу-сана, только дети ждут подарков неизвестно от кого, только дети хотят возникающих из ниоткуда чудес. У взрослых спонтанные чудеса вызывают только подозрения.       За пятнадцать минут до конца года Кея устроился в кресле и наполнил бокал. Полусладкое шампанское, ощущение усталости от прошедшего года и никаких мыслей, что следующий было бы неплохо пережить получше, полегче, преодолев меньше проблем и трудностей. Он давно смирился с тем, что ни лучше, ни легче не будет. Трудности будут сыпаться, как из рога изобилия, а маленькие радости он или выгрызет себе сам, или останется без них совсем. Третьего было не дано.       Давно ли он праздновал не в одиночестве? Хибари уже и не помнил, чтобы праздники проходили иначе, кроме редких и вынужденных вечеров, когда его за собой тащил Зверек или Конь. Его не сильно баловали подарками, а он ничего не просил. Но в этот раз почему-то задумался — могло ли все быть по-другому? Как прошел бы вечер, пригласи он кого-нибудь в свой дом? Кого-нибудь не слишком шумного, не слишком делового, кого-нибудь, кто не притащит ему горшок рождественской звезды, за едой захлебываясь историей то про Баббо Натале, который придет на Рождество, то про фею Бефану, которая придет неделей позже.       Перебирая кандидатуры, Облако мрачнел все сильнее — большая часть приходящих на ум людей его раздражали так или иначе, вызывая мигрень и приступы мизантропии. Когда ему показалось, что не осталось совсем никого, и уголком своей души он начал погружаться в безразличие и отрицание, защищающие его обычно от отчаяния, кольцо Вонголы на пальце вспыхнуло само собой. Кея только приподнял бровь, когда в соседнем кресле окончательно материализовался светловолосый француз, одетый в карнавальный костюм.       Алауди, кажется, ничему не удивлялся уже в своем послесмертии. Сняв неуместную маску и покрутив головой, разыскивая взглядом часы, он тут же повернулся к застывшему с бокалом в руках Десятому Облаку.       — Второй бокал успеем достать и наполнить? — разорвал он повисшее напряженное молчание. Кея молча кивнул и передал ему свой бокал, легко поднимаясь и торопясь на кухню. Второй фужер был наполнен практически перед раздавшимся по радио боем часов, и под него же они звонко чокнулись бокалами. Хибари пригубил из своего, из-под ресниц наблюдая за тем, как пробует шампанское предок, устраиваясь в кресле с максимальным комфортом.       Искусственный камин горел, горели свечи. На низком столике перед ним блестели сладости, фрукты и два хрустальных бокала. Распахнув шторы на нетипично больших окнах с низкими подоконниками, два Облака впервые за долгие годы смотрели на взмывающие в темное небо цветы фейерверков, на переменчивое сияние фонариков, пролетающих над улицами и играющие светом гирлянды.       Впервые за долгие годы в душах обоих царило умиротворение.