Two Steps From Hell — Jump
— Не могу поверить, что я говорю это вслух, но… По-моему, я еще никого не любил так сильно, как люблю тебя.
Занзас Скайрини слыл человеком, который не имеет строгого морального компаса. Отчасти это было из-за его тяги к выпивке. Да, каждый, кто не совсем идиот, был в курсе о любви мужчины к виски. Второй его проблемой стала его же несдержанность — начиная от дурной манеры бросаться стаканами, и заканчивая все пополняющимся списком некогда красивых особняков, от которых босс Варии оставил фундамент и коробку стен в порыве ярости. Вонгола иногда не успевала выплачивать компенсации за действия приемного сына Тимотео, а от его команды уже приходило новое извещение о сожженном, до расплавившихся балок, особняке в другой части Италии. Или даже не Италии. Документы из Варии делились на три типа. Первый составляли в большей мере запросы на новое задание для разных членов данного отряда. Вторые состояли из счетов, которые босс и его люди оплачивать были не намерены. К третьему относили все, что не вошло в первые два. И если первые были почти что невинные — убрать всякую шушеру, осмелившуюся скалиться на Королевскую семью, слетать на другой край земли, чтобы сопроводить какого-нибудь человека на мероприятие, зачистить место после карательной операции… То вторые заставляли всех скрежетать зубами и проклинать неудавшегося Десятого за его «неаккуратность». В это время вовсю нарастал ропот, требования распустить отряд, заменить его главу. Но потом проблема и ее решение были, как всегда, найдены в одном флаконе. Отсутствовавший в своем походе за «подтверждением титула Второго Императора Мечей» Скуало Супербиа, капитан Варии и правая рука порядком всех доставшего Занзаса, возвращался домой с победой, если можно назвать так те сто поединков, которые он провел, еще раз подтверждая, что меч у него приделан как надо. — А все-таки мне интересно, какая сука распустила слух, что Занзас проводит время со шлюхами, пока меня нет?! — Глотая излюбленное «Врой», рычал мечник, на ходу стягивая форменную куртку, которая успела поизноситься и местами была в дырках. — Ску, да мало ли на свете тех псов, которые могли пролаять подобное? — Прижимая руки со свежим маникюром к щекам, Луссурия встречал вернувшуюся варийскую Акулу и умиленно разглядывал зажившую почти царапинку на белой щеке капитана. Сам Солнце Варии вернулся на два дня раньше, и засел за обрезку сделанных видеозаписей. А заодно начал собирать информацию о том, что было, пока их не было. Вот и всплыло это описание Занзаса — аморал, ходок по бабам, пьяница, псих, социопат. Не сказать, чтобы Скуало был согласен или не согласен с прописанными пунктами. Из-за убийств босс независимого карательного отряда и правда спал спокойно. Мораль — капитан предпочитал считать, что у Занзаса она специфическая, но есть. На выпивку Занзас налегал независимо от того, есть ли у него собутыльник или нет. Тут было ничего не поделать, но пьяницей за такое назвать, наверное, нельзя. Психом босс тем более не был — главным по подобным закидонам в их отряде все еще оставался Бельфегор. Но вот ходок по бабам — вот это Скуало действительно выбесило. И в какой-то мере даже задело его собственную гордость. И пусть об этом почти никто не знал, на данный период времени единственным человеком, достоверно состоящим с Занзасом в сексуальных отношениях, был никто иной, как сам Скуало. Так что выяснить, откуда пошел слух, что Занзас постоянно сидит в обществе «ночных бабочек», было необходимо — хотя бы для успокоения нервишек капитана, которые за время отсутствия его в штабе начали пошаливать. Однако, надо было смыть с себя грязь и усталость после дороги. Так сказать, горячий душ и чистые вещи сначала, а трепка любовнику — потом. У дверей кабинета босса он стоял всего-то через час. Открыл ее пинком с излюбленным «Врооооой!», а уже потом было: — Я вернулся, чертов босс! — Вот и отлично, стой на месте, чтобы я мог пристрелить тебя, — Занзас был слегка пьян. Это было то самое слегка, в котором он попадал в 80 вместо 100 на мишени для дартса. Инстинкты Скуало прореагировали молниеносно. Присесть. Перекатиться. Скрыться от прицела за мебелью. Бежать вперед. Оказаться у Занзаса за спиной. Вот тут в отработанной схеме произошел сбой. И вместо того, чтобы достать меч, Супербиа шумно выдохнул и обнял босса со спины, сложив руки у него на груди, чтобы избежать искушения. — Я вернулся… — повторил мужчина, уже тише и спокойнее, ощущая привычно исходящий от тела любовника жар и терпкий запах алкоголя. — Давно пора было, а теперь иди встань, я все еще хочу в тебя попасть. Немного поменять порядок и смысл слов — и Скуало был бы почти почти доволен. — Эй, Занзас, кого ты так разозлить успел, что тебя обозвали ходоком по бабам? — мечник успел уловить перемену в настроении своего босса и вовремя увернулся от руки, которая пыталась ухватить его длинные волосы. Быть прижатым к столу чужим телом он пока был не настроен. — Ах, это… Ко мне приезжала женщина, которая чем-то угодила старперу. Она оказалась любовницей какого-то журналюги, и он за ней явился сюда. Представь картину — открывается дверь, он входит, а эта блядь уже скинула меха и сидит на моем столе полуголая и улыбается для него в кадр, — мужчина раздраженно обернулся и поманил Акулу рукой. — Ты вернулся, только чтобы устроить мне допрос на подобную тему? — Я удивлен, что ты их обоих не грохнул, — Скуало слез с подоконника, на котором он успел примоститься и выполнил то, о чем его просили. — Я думал на эту тему. Но их опять вытянул старпер и Емитсу. Я думаю, всю эту сцену они провернули, чтобы покрыть слухи о том, что я голубой, — Скайрини усмехнулся и шлепнул своего капитана по заднице, любуясь, как у того выпрямилась спина и скривилось лицо. — Ну не портить же мне все их труды? Ты ведь всегда грыз мне мозги на эту тему. — Замолкни, чертов босс. Это был первый раз, когда я был согласен, — заворчал Супербиа. — Патлатый мусор, да ты, никак, ревновать вздумал? — Занзас расхохотался. К нему, при виде покрасневших щек, вернулось хорошее настроение. Да и вообще, под его рукой как раз была, утянутая штанами, задница его капитана — что может быть лучше, не считая стакана с виски? Последние несколько месяцев строгого воздержания обещали вот-вот окончиться. Нужно немного сдобрить напряжение между ними «варийской нежностью», как называл это Луссурия, глядя время от времени на подобные игрища между командующими. — Пошел ты, Занзас, — Акула кое-как затолкал все чувства внутрь и сдержал желание послать собственного босса куда подальше. Матом. — Пойду, только вместе с тобой, — ухмыльнулся Скайрини, поднимаясь и действительно ловко закидывая любовника на плечо. — Врооооой! Твою мать, Занзас! — ничто так не поднимает дух, как орущая на твоем плече Акула, которая пытается укусить тебя за спину, раз уж доставать меч смысла нет. Особенно, когда знаешь, что через пару минут эта патлатая сволочь будет орать под тобой уже в другом ключе. — Занзас, чтоб тебя… — этот выдох был сдобрен хорошим вздохом, шумным. Скуало, оседлавший бедра любовника, напрягался каждой мышцей, двигаясь для них обоих, ощущая горячие ладони на теле и вслушиваясь в довольное порыкивание мужчины. Занзас всегда отличался нетерпением. То, что они дошли до спальни, было целым достижением. То, что Скуало получил растяжку, а не был оттрахан на первом же столе или у первой же стены, почти потрясало. Сейчас, получая и доставляя удовольствие любовнику, Супербиа понял, что ему нравится то разнообразие, которое давали их отношения. Нежность, ревность, страсть, почти ненависть, верность. Между ними было столько всего, и капитан наконец-то думал, что это восхитительно. На одной только жадной похоти, с которой все началось, они бы столько лет не продержались. И уж тем более, они бы не выдержали столько, если бы внутри них, время от времени, не просыпался страх потерять друг друга. Это помогало по возвращению заниматься тем, чем они были заняты сейчас — любить друг друга, жадно, неистово, нетерпеливо, превращая половой голод в обоюдоострый клинок, на который они, как мазохисты, все время насаживались самым сердцем и остальным телом, давая пронзать себя до костей. Такова особенность их любви в Варии, таковы были они сами много лет назад, когда были просто мальчишками, встретившимися на приеме. Уже тогда они были Занзасом Скайрини и Скуало Суперби, но теперь в их имена вкладывают совершенно другой смысл. Больше того, сейчас, произнося имя первого, учитывают и второго. Это было ощущение восхитительного единения после долгой разлуки, и засыпая в объятиях собственного босса, Скуало в очередной раз пытался додумать мысль, которую ни один их них никогда другому не высказывал. Мысль о том, что он, черт возьми, все-таки любит этого мудака.[24.04.2016, 17:49]