Влюбленные Дин и Кас, или Великий 7 сезон

«Медиумы» - одна из моих любимейших серий. Возможно, это потому, что я живу близко к тому месту, где началось движение спиритуалистов после Гражданской войны [медиумы, утверждавшие, что через их посредство можно общаться с духами погибших в Гражданской войне людей. – Прим.пер.], или потому, что я – большой поклонник Владимира Набокова, еще я знаю яркую часть истории про движение спиритуалистов и сестрах Фокс, которые в свое время водили людей за нос [Если на первых сеансах спиритизма сестры Фокс пользовались лишь своей ловкостью, то вскоре они изобрели множество интересных и довольно оригинальных способов наглядно подтвердить любое из паранормальных явлений. – Прим.пер.]. И мне безумно понравилось то, что создатели сериала коснулись этой замечательной темы о действительно увлекательном периоде нашей истории. Мне хочется думать, что, если бы Сэм и Дин существовали на самом деле, они выступали бы наравне с Маргарет и Кэти [сестрами Фокс – Прим.пер.]. (Я увлеклась. История из жизни СПН-фанатки). Эпизод изобилует намеками на сущность и глубину переживаний Дина. Начнем со сцены в музее, когда нам рассказывается о фотографии, на которой изображены «братья» Кэмпбелл (которые на самом деле были парочкой: Аллен Кэмпбелл и Чарльз Шраудз). Это первый раз, когда шоу открыто признало, что герой может называть кого-то «братом», на самом деле прикрывая «альтернативный образ жизни» («братья» Кэмпбеллы были на самом деле любовниками, в отличие от остальных настоящих братьев и сестер, чьи снимки висят на той же стене) Помните, как всего сезон назад Дин говорил Касу, что тот для него – «семья» и что любит его «как брата»? Обратите внимание на лицо Дина в этот момент, когда он сложил два и два. Этот кадр бесценен. (Хорошая отсылка к семье Кэмпбелл – задаешься вопросом: глядя на эту фотографию, уж не прикидывает ли Дин, были ли они его родственниками). За этим следует сообщение от Эллен из другого мира. Я не перестаю любить Эллен Харвелл! Когда она еще участвовала в сериале, она всегда заботилась о Дине, словно о родном сыне, и даже больше, чем о Сэме. И сейчас для меня не стало неожиданностью, что именно она попыталась через медиума достучаться до чувств Дина, раз уж выпала такая возможность. Музейный экскурсовод хватает Дина за руку и говорит: Экскурсовод: Вы знаете некую Элеонор? Или Эллен? Она очень о вас беспокоится. Она передает вам, что, простите, если вы продолжите держать боль в себе, она вернется с того света и уши вам надерет. (пауза) Вам нужно снова начать доверять кое-кому. Возможно, предположим, Дин думает, что Эллен говорит об их с Сэмом отношениях. После слов «вернусь с того света и уши надеру», он оборачивается, но Сэм уже ушел. Но становится окончательно ясно, о ком говорит Эллен после ее слов: «нужно снова начать доверять кое-кому». Это о Касе. (Это перекликается со словами Дина, сказанными позднее в этом же эпизоде: «После истории с Касом, я вообще с трудом могу кому-либо доверять»). Если вам нужно было, чтобы в сериале вслух сказали о том, что Дин мучается именно из-за Каса в течение уже нескольких серий, то вот он, этот момент. Это также подчеркивает тот факт, что Дин тут же выбегает наружу, чтобы поговорить с Сэмом о том, что он чувствует, но Сэм несколько раз уклоняется от попыток Дина вступить в диалог, что, в конечном счете, переходит в спор об Эми. Но речь вовсе не о ней. Обратите внимание на слова Дина: Дин: Я уничтожил монстра, убившего четверых. И знай ты ее, ты бы сделал то же самое. Сэм: Я знал ее, Дин! Дин: Да, и поэтому не смог убить… Послушай, я понимаю тебя. ВСЕГДА БУДЕТ ТОТ, КОГО ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ УБИТЬ, НЕСМОТРЯ НА ТО, НАСКОЛЬКО ОН ОПАСЕН. Помните, как я говорила при анализе «Соседки» и «Защищая твою жизнь», что чувство вины Дина за Эми было на самом деле чувством вины перед Касом и что он чувствовал себя виноватым за то, что забыл, насколько Кас может быть опасным? Вот вам и доказательства. Дин говорит Сэму о том, «как это плохо и больно», и надо быть слепым, чтобы не заметить здесь параллелей с Касом. Сэму же все предельно ясно. Он (очень) злобно огрызается в ответ: Сэм: Вот не надо об этом! Что за ересь! Что важно, я думаю, Сэм в этой сцене сердится не столько из-за Эми, сколько на Дина за то, что тот пытается диктовать ему, какие и когда он должен испытывать эмоции. Обратите внимание, что Дин признает право Сэма сердиться («Ты в гневе, да? И ты имеешь на это право»), и тут же добавляет на одном дыхании: «Ну все, хватит!», и это не справедливо по отношению к Сэму. Никто не смеет указывать ему, когда можно злиться, а когда пора прекращать, никто, даже родной брат. Это говорит нам о том, что Сэмми вырос, он сам может распоряжаться своими чувствами, поэтому резко обрывает брата. Кроме того, я думаю, в этой сцене Сэм дает нам понять, чем он расстроен на самом деле: Сэм: Слушай, я просто выполняю свою работу. Но ты СОЛГАЛ МНЕ и убил моего друга. Сэм расстроен из-за того, что Дин убил Эми, но посмотрите на порядок его обвинений. Сильнее всего его задело - и потому он упомянул об этом первым делом – что Дин солгал ему, что он закрылся от него. И эта же мысль повториться потом в финальной сцене: Сэм: Что я имел в виду… Я понял, почему ты так поступил. Гарантия, что никто больше не пострадает. Но вот в чем дело. Ты не можешь, глядя мне в глаза, врать, что все хорошо. Сон потерял, бьешь рекорды по выпивке… Просто будь честен со мной. Дело не в Эми. И никогда в ней и не было. Речь идет о Дине, о том, какой бардак творится в его голове, и Сэм расстроен, что Дин не делится с ним. То же самое было и в третьем сезоне, кстати. Так что Сэм понимает, если Дин хочет закрыться от него, он закроется. У Сэма фрустрация, он напуган, чувствует себя беспомощным, глядя как брат упивается своим горем. Забавно, конечно, но Сэм понимает его ГОРАЗДО ЛУЧШЕ него самого – все-таки Сэм потерял Джессику. Обратите внимание, что отвечает Дин: Дин: Я не доверял ей, Сэм. Конечно, после истории с Касом, я вообще с трудом могу кому-либо доверять. И ТО, КАК Я СЕБЯ ВЕЛ… Я НЕ ЗНАЮ. Может, это потому, что я не люблю тебе врать. Неправильно это как-то. И да, тут ты меня поймал, я на стенку лез. Это первое упоминание Каса вслух за последние четыре серии, и то, как Дин произносит его имя, свидетельствует о той боли, что он все еще испытывает, и это хороший признак. Значит, со времен «Привет, жестокий мир» боль нисколько не утихла. Также, это первое явное признание Дина самому себе в том, что он не может говорить о том, что чувствует, потому что не понимает этих своих чувств. Он не может описать их, не может дать им названия. Когда речь заходит о его поведении (бессонница, алкоголизм – типичные симптомы разбитого сердца), он просто признает, что не может объяснить этого. Как в том сне о смерти Каса, когда все будто в негативе и разбито на кадры, Дин просто не может встретиться со своими внутренними демонами лицом к лицу и осмыслить проблему. И это важно, потому что Дин и раньше терял друзей и членов семьи. Он хорошо знаком с сущностью такого типа горя. Однако… на этот раз все по-другому. Тоска по Касу – она особая. Его боль настолько сильна, что он даже не решается дать ей название. Карен Сингер однажды рискнула сказать, что Дин никогда прежде не был влюблен. Я полагаю, если бы разговор об этом зашел сейчас, Сингер бы сказала совсем другое. И еще, посмотрите, Дин делает первые шаги к тому, чтобы осознать природу своего горя. Он пытается понять величину своей боли и поделиться ею с кем-нибудь. Да, он говорит, что у него нет слов, чтобы описать эту боль, но он хотя бы признает ее наличие, а это огромный скачок вперед для олимпийского чемпиона по подавлению эмоций.