Капитан Риччи

Застать Берта в одиночестве было не так уж легко, поэтому Риччи вызвалась помочь ему выбросить мусор. Наверное, для деликатного разговора стоило выбрать момент получше, но Риччи не могла ждать. – Ты знаешь, что Стеф сделал Юли предложение? – спросила она напрямую. Лучше она выслушает все сейчас, на заднем дворе, подальше от остальной команды. Лучше он выговорится наедине с ней. Но Берт остался спокоен. – Я в курсе, – сказал он. – И я в порядке, если ты беспокоишься об этом. – Я беспокоюсь за тебя, – сделала ударение на последнем слове Риччи. По крайней мере, она не была той, кто принес плохую новость. Хорошо, что у Стефа хватило смелости. Риччи попыталась вспомнить, не щеголял ли он синяками или разбитым носом в последние дни. – Так значит, вы расстались по-хорошему? – Не думаю, что можно сказать «расстались», – произнес Берт задумчиво. – Потому что нельзя сказать, что мы «встречаемся». Не то, чтобы у Риччи был обширный личный опыт, но она имела представление о том, что такое «тайный роман». – Тогда как ты это назовешь? – спросила она. Берт пожал плечами. – Я могу сказать, чем это не является, – ответил он. – Но не то, что оно есть. – И ты не чувствуешь себя… обманутым? – Риччи крайне осторожно отбирала последнее слово. Хотя она знала о том, что было между ними, и Берт знал, что она знала, говорить об этом им было нелегко. Несмотря на объединяющее их знание, эта тема была последней, которую они хотели бы обсуждать. И, возможно, им удалось бы никогда не затронуть ее, если бы не ударившая обухом по голове новость о свадьбе. – Это было неожиданно, – признал Берт. – Я, конечно, знал, что наши… неотношения рано или поздно закончатся. Но не ожидал, что так. При этом он посмотрел на Риччи как-то странно. Как будто она была как-то связана с тем, как они закончились. Или от нее как-то зависело предотвратить это. Или его ожидания о том, как все закончится, были как-то связаны с ее персоной. У Риччи заболела голова от предположений. Но она не стала спрашивать, потому что если кто-то бросает странные взгляды, он явно не готов говорить напрямую. Берт сошлется на то, что Риччи все показалось, даже если ей не показалось. – Думаю, этого никто не ожидал, – сказала она, так и не поняв смысла этого взгляда. – Включая Юли. Меня нельзя назвать ни хорошим капитаном, ни хорошим другом, если я не могу заметить, как отношения между моими друзьями портятся. – Ну, в их с Юли отношениях теперь все прекрасно, – заметил Берт, поморщившись, словно у него заболел зуб. – Я не о них, а о Стефе и тебе, – ответила Риччи. – Такое не могло длиться вечно, – ответил Берт тусклым голосом, так непохожим на его обычный. – Оно должно было закончиться. Рано или поздно. Риччи не ждала, что Томпсон подарит кольцо Фареске, но то, как закончилась их история, причиняло ей почти столько же боли, как если бы это произошло с ней. Она чувствовала боль Берта, которую он пытался скрыть. Но она не понимала, что происходит в голове Томпсона, и остро чувствовала свое бессилие. *** Риччи сидела во внутреннем дворе – то есть на клочке жухлого газона между окнами их кухни и бетонной стеной соседнего здания, на котором ржавела штуковина для жарки чего-то на открытом воздухе. – Капитан? – негромко окрикнул ее Мэл, появившись на пороге. – Вы заняты? Последние полчаса Риччи бездумно таращилась в совершенно безоблачное небо, лениво размышляя, бывают ли вообще в Эконе дожди или сейчас просто не сезон? Но признаваться в этом было неловко. – Думаю, что буду дарить на свадьбу, – ответила она. Ей не то, что преподносить подарок не хотелось, ей вообще не хотелось присутствовать, но объяснить это ни Юли, ни Стефу без нелепых признаний и, возможно, скандала она не видела возможности. Мэл закрыл за собой дверь и присел рядом на бетонный приступок. – Я понимаю, как вам тяжело, – сказал он. «Интересно, а Стеф и Юли это заметили?» – подумала она с тревогой. – Не слишком, – ответила она. – Конечно, найти новых офицеров будет непросто. Но нам остается лишь порадоваться за этих двоих и отправиться прочесывать таверны. – Найти нового старшего помощника несложно, – сказал Мэл. – Но вот заменить кусочек сердца гораздо труднее. Риччи вздрогнула и порадовалась тому, что уже сидит, потому что иначе земля бы ушла у нее из-под ног. Она так старалась скрыть это ото всех, как она могла раскрыться перед Мэлом? «Потому что ты беспокоилась об искушенном в сердечных делах Стефе, по-женски проницательной Юли и быстро соображающем Берте. И совершенно забыла о Мэле, а ведь достаточно было всего лишь один раз не удержать лицо». – Я надеюсь… – начала она. – Я не делаю вещей, от которых всем станет хуже, – сказал Мэл, даже не дослушав ее. «Никогда бы не заподозрила за ним такой бдительности», – подумала Риччи. – «Интересно, чего я еще не знаю о собственной команде?» – Не хотела бы взваливать на тебя решения, которые к тебе не относятся, – сказала она. – Но как мне, по-твоему, стоит поступить? Конечно, ей не стоило взваливать на Мэла ответственность даже самым ее краешком, но… он был первым человеком, с которым Риччи могла обсудить капкан, в который она попала. – Как бы там ни было, и что бы не произошло между всеми нами, вы по-прежнему остаетесь нашим капитаном, – ответил Мэл. На первый взгляд он уклонился от ответа, как только мог, но стоило Риччи вдуматься в его слова, и ее осенило. Такой простой и очевидный факт, как она могла не подумать о нем раньше? – Но если они «сойдут с корабля», – Риччи взяла интонацией последние слова в кавычки, потому что у них не было корабля как такового, – то разве они не перестанут быть моей командой, а я не перестану быть их капитаном? И если она больше не сможет называть Томпсона «старшим помощником» разве не становится на одну значимую преграду меньше между ней и Стефом? – Это то решение, которое можешь принять только ты, – сказал Мэл. Она могла уйти, оставив эту страницу своей жизни перечеркнутой, она могла увести Стефа с собой и начать жизнь с чистого листа только для них двоих, она могла даже использовать силу своего взгляда и авторитета для того, чтобы заставить Стефа делить с ней каюту, а всех остальных – принять этот факт как должное, как изначально существующее. – Решение принять должна я, – повторила Риччи. – Знаешь, как говориться, скажите сейчас или молчите вечно. – Знаете, капитан, – заметил Мэл, – если решите говорить, то говорите до того, как будет выбран цвет салфеток для праздничного стола. Ей стоило заговорить много месяцев назад и с каждым часом опоздание увеличивалось, а открыть рот становилось все труднее. – Ты прав, – вздохнула она. – Все дома? Мне нужно сделать важное объявление. – Ты уже приняла решение? – Я приняла решение отложить принятие решения. И у меня есть прекрасный повод. Ей придется решить, говорить или молчать об этом вечно, до того, как они вернутся из подземелий. – А что насчет Вэла? – спросил Мэл. – Насчет него вы тоже не решили? Она надеялась, что вдалеке от Эндрю сможет забыть и о второй личности в его теле, но эти глаза все еще снились ей. – Это тоже зависит не от меня, – ответила она. Было очень по пиратски хотеть заполучить себе их обоих. Но Риччи не была уверена, что сможет быть хоть с кем-то из них. *** – Подземелья? – воскликнула Юли. – Вы серьезно предлагаете лезть под землю?! Она не очень успешно пытается сделать вид, что удивлена и наличием в городе столь опасного объекта, и желанием Риччи быстрее в него забраться. – Насколько там опасно? – спросил Берт. Риччи могла отталкиваться лишь от слов Деймона Девиса, но мог ли кабинетный ученый адекватно оценить уровень риска подобной вылазки? – Достаточно, чтобы горожане туда не совались, – ответила она истинную правду. – Но мы с вами – не изнеженные горожане. – Ты что-то выяснила о них? – спросил Берт. – Ты достала карту? – В картах нет смысла, – сказала Риччи. – Их составляют не те, кто вернулся с добычей. Но я нашла человека, который разбирается в подземельях и картах. – Ты о том картографе из подвале? – Стеф, конечно же, понял, о ком она говорит. – Ты его знаешь полчаса. – Ну, он все же лучше, чем ничего, – заметила Риччи. – По-моему, это не лучший способ добыть денег, – сказал Берт. – Для меня это единственный способ узнать, почему со мной произошло все то, что произошло, – призналась Риччи честно. Она точно знала, что ответ на этот вопрос изменит ее жизнь. Чего она не знала – скажет ли она получить его, и существует ли он вообще. – Потому что я исчерпала все возможности на поверхности. Это можно было назвать запрещенным приемом, потому что после ее слов они не могли отказаться от экспедиции. Хотя и влияние перспективы обретения сокровищ не стоило сбрасывать со счетов. *** Риччи проснулась и, даже не позавтракав, с тостом в зубах выскочила на улицу и помчалась к Масляной улице. Они с Эндрю договорились о встрече сегодня в полдень, и она не хотела опаздывать, но идея, осенившая ее во сне, требовала немедленного воплощения. – Деймон? – крикнула Риччи, уронив вешалку и стопку книг. И получила в ответ молчание. Казалось, что в набитом старой бумагой подвальчике нет никого, кроме нее, но Девис же не мог уйти и не закрыть дверь? Он слишком дорожил всем этим хламом. Риччи задержала дыхание и биение сердца, чтобы услышать присутствие кого-либо в помещении, но пыльную тишину не колыхало ничье дыхание. – Риччи? – произнес голос Деймона за ее спиной. Она едва удержалась от позорного вскрика. – Деймон? – переспросила она более тонким, чем обычно голосом. – Ты был тут. Как ты… Почему твое сердце не бьется, черт возьми? – Оно кажется мне слишком громким дли этого места, – со слегка виноватой – и чуточку злорадной – улыбкой ответил Девис. – Впервые вижу, чтобы кто-то пользовался этим из-за любви к тишине, – буркнула Риччи. – Я скорее удивлен тому, что ты это умеешь, – ответил Деймон, глядя на нее с любопытством исследователя. Риччи даже чуть подобралась, потому что он смотрел на нее взглядом натуралиста, желающего вскрыть необычную лягушку. – Сколько ты прожила после встречи с Туманным Демоном? – Года два, – ответила она. – Но этот фокус показываю почти столько же. Разве не все так умеют? – Нет, – ответил Деймон. – На самом деле не так уж и часто встретишь того, кто предпочел отмирать не с головы. – Что? – не поняла Риччи и напряглась, потому что часть про «отмирать» звучала жутковато. Девис посмотрел на нее взглядом профессора математики, чьи ученики путаются в таблице умножения. – Сделка с Туманным Демоном не отменяет неизбежного, а просто сильно растягивает процесс во времени, – он начал объяснять и быстро вошел в режим лектора. – И первое, чем жертвует большинство – эмоции, чувства и эмпатия. Ты же сохранила все эти функции в ущерб физиологии. – Я даже в этом отличилась, – хмыкнула Риччи, пытаясь скрыть тревогу. – Не спеши радоваться своей исключительностью, – добавил Деймон. – Ты, благодаря ей, сделалась уязвимей. Риччи прочла в его глазах грусть, говорящую о личном опыте. Но она не поверила в его опыт. – Что-то я не замечала, чтобы возможность не дышать часок-другой делала меня слабее, – хмыкнула она. – Я отправила на тот свет не одного из тех, кто пожертвовал эмоциями. – И ты считаешь все эти победы исключительно своей заслугой? – задал Девис каверзнейший из вопросов. – Своих сил, своего ума… не своей удачи? Несколько сцен из прошлого промелькнули в голове Риччи – лишь везение помогло ей неоднократно сохранять голову. – Может, события временами и складывались в мою пользу, – ответила она, тщательно подбирая слова. – Но это не значит, что я не прилагала всех усилий. – И только твоих усилий хватало? – уточнил Деймон. Риччи бросила на него хмурый взгляд. – Намекаешь, что я не достойна быть здесь? – Всего лишь интересуюсь, – пошел на попятный Девис. – Хотя едва ли ты смогла сохранить покровительство Туманного Демона так долго. – Даже если и так, то что с того? – поинтересовалась Риччи с наигранной беспечностью. – В твоих же интересах было обойтись без данной Туманным Демоном удачи, заметил Деймон. – Потому что цена, которую тебе придется за нее заплатить, всегда огромна. – Не пугай меня, – хмыкнула Риччи. – Что за бабушкины сказки? Спутаешься с демоном и поплатишься… Разве ты не заключил ту же сделку? – Заключил, – вздохнул Девис и ощутимо помрачнел. – Но ты же не о наших сделках и их последствиях пришла поговорить? Риччи подмывало спросить, не жалеет ли Деймон случайно о своем уговоре, но не хотела быть выкинутой за порог, поэтому она послушалась и сменила тему. – У тебя есть карта города? Только более-менее свежая? – Где-то точно была, – хмыкнул Девис. – Учитывая, что я зарабатываю на жизнь их изготовлением. – Просто дай мне копию. Не нужно красоты, можно неготовую или бракованную. – Что ты собираешься с ней делать? – спросил Деймон, отложив записи и достав папку с заготовками. – Разве не ты хвалилась, что можешь ориентироваться в городе без всяких карт? – И вовсе я не хвалилась, – возразила Риччи. Всего лишь упомянула о том, как нашла Библиотеку, и что всегда способна найти дорогу домой. Пирату положено хорошо ориентировать на местности, даже незнакомой. – Ты ведь слышал про убийства? – уточнила она на всякий случай. – Сложно не услышать то, о чем говорят все вокруг, – закатил глаза Деймон. – Надеюсь… не кто-то из твоих знакомых пострадал? – Нет. Но по городу ходит маньяк! Это не нервирует тебя? Прости, но ты похож на легкую добычу. Девис пожал плечами. – Жизнь – опасная сука, – заметил он философски. – Один неуравновешенный человек с большим ножом, который бродит по улицам, не так уж сильно увеличивает вероятность умереть. И на что нам Гильдия Защитников? – Ты всерьез рассчитываешь на то, что Грейвинд и его дуболомы поймают серийного убийцу? – хмыкнула невесело Риччи. – Он псих, но явно не идиот. – И ты собираешься поймать его сама? – спросил Деймон, копаясь в папке в поисках наброска города, которого не жалко. – Зачем тебе карта, ты так и не объяснила. – Я собираюсь отметить на ней места убийств, – выпалила Риччи. Сейчас эта идея не казалась такой же гениальной, как час назад, когда она встала с постели. – Ты собираешься заняться криминалистикой. – Ничем криминальным я не собираюсь заниматься! – Поиском преступника, – объяснил заковыристое слово Деймон. – Хотя с твоей стороны это, в самом деле, незаконно. – Я не собираюсь охотиться на преступника, – сказала Риччи. – Если я что-то узнаю, я просто сообщу Эндрю об этом. Деймон разложил на столе широкий лист с почти правильным кругом запутанных, словно комок паутины, улиц. Она схватила красный карандаш. – Так, второе убийство было вот здесь, это недалеко от нашей пекарни, а первую жертву нашли где-то… – Тут, – Девис указал на один из переулков. Когда они отметили всех жертв, повисла пауза. Риччи с напряженным лицом всматривалась в лист, словно перед ней лежала сложная головоломка, а Деймон ждал. Через пять минут Риччи застонала и рухнула на стопку книг, покосившуюся под ее весом. – Когда эта идея мне присни… пришла в голову, – простонала она, – то я была уверена, что узнаю что-то важное. Но я… ничего не вижу. – Этот метод может дать подсказку, – попытался утешить ее Деймон. – Но это не прямой путь к убийце. – Я возьму карту? – спросила Риччи. – Может, что-то еще придет в голову. Черт, я забыла кошелек дома. – Бери так, мне она не нужна. Прости за любопытство, но почему ты пытаешься его вычислить? – спросил Деймон, сворачивая лист. – Ты из тех редких людей в этом городе, что способны дать ему отпор, так почему? – Это не слишком очевидная причина, – ответила Риччи после паузы. Она не поделилась этим ни с кем из команды, чтобы не пугать их самой мыслью о том, что она планирует состязание с Палачом, но Деймон выглядел полезным союзником. – Мне почему-то кажется, что у меня на руках больше кусков мозаики, чем у кого-то другого, но я никак не могу сложить их правильно. Разгадка может быть у меня в руках, но я слишком глупа… – Остановись, – поднял руку Деймон. – Ты совершаешь ошибку, считая, что можешь просчитать кого-то вроде Палача. – А может, именно я и могу, – произнесла Риччи медленно, преодолевая внутреннее сопротивление. – Я чувствую в себе сходство с ним. – Ты тоже испытываешь желание убивать людей? – спросил Девис, слишком спокойно для подобного вопроса. – Он не испытывает желания убивать, – возразила Риччи. – Убийства – часть какого-то плана, и я откуда-то знаю это! – Ты сделала логический вывод из способа убийства и характеристик жертв, – заявил Деймон. – И он может быть неправилен. Ты не на одной волне с ним, у вас едва ли есть что-то общее. – Он пришел в город примерно в одно время со мной, и он пользуется мечом. – Второе вероятно, – заметил Девис. – Но Палач мог прожить в Эконе много лет. – И он ходит по тем же улицам, что и я, – добавила Риччи. – По тем самым улицам. Все эти убийства произошли на моих обычных маршрутах. – Ты много ходишь по городу, – напомнил Деймон. – И по этим улицам ходят тысячи людей. – И еще… он тоже живет двойной жизнью, пряча от всех большой секрет. – Все это делают. Кроме тех, у кого просто никого нет. Это одна из самых обычных социальных игр. – Может, ты и прав, – признала Риччи после минутного раздумья. Но расслабиться не получилось. Она не могла расслабиться с того момента, как увидела первую отрезанную голову. – Возможно, твое подсознание обрабатывает информацию, и тебя внезапно осенит, – утешил ее Деймон. – Отложишь экспедицию ради такой возможности? – Нет, – покачала головой Риччи. – Не могу. Но я займусь этим, как только мы вернемся. Знакомые улицы, меч, время появления, вторая жизнь – это должно было что-то значить, но мозаика рассыпалась у нее в руках. *** – Ты узнал, как получить разрешение? – спросила Риччи, извинившись за опоздание. Пришлось пробежаться, чтобы Эндрю не сидел за столом полчаса, глядя на часы. – Еще лучше, – улыбнулся Лефницки беззаботно и солнечно. – Я его для нас получил. Риччи задумалась о том, с чего бы так расщедрился Грейвинд, но в его словах прозвучало нечто, еще более тревожащее. – Для нас? – переспросила она. – Ты хотел сказать, для моей команды? – Я не могу отпустить тебя одну, – сказал Эндрю. Прозвучало чрезвычайно мило – хотя на сердце Риччи потеплело бы куда сильнее, если бы это произнес Вэл – но на деле означало лишь дополнительные хлопоты. – К тому же всем, кто отправляется в подземелья, полагается сопровождение, – добавил он. – Гильдия выделит четырех человек. Через неделю можем выступать. «А еще всем, кто спускается в катакомбы, наверняка, положено платить налог с находок», – сообразила Риччи. У Грейвиннда были самые приземленные причины отправить с ней гильдейцев – звонкие эконкю. – Мы могли бы обойтись и без сопровождения? – попыталась она отвертеться, сознавая всю тщетность своих попыток. – Подземелья очень опасны, – заявил Эндрю уверенно. – И вы никогда в них не были. Он был прав, конечно, но от этого его компания – и особенно компания других гильдейцев – не делалась желаннее. Можно было бы сказать, что лишний меч им не помешает, вот только Эндрю не был членом ее команды – он не имел ни привычки, ни намерений слушаться ее приказов. Более того, Риччи не была уверена в том, что он примет сторону ее команды, если до него все же дойдет, что существует две стороны, и одну из них занимает Грейвинд. Но отказать ему она не могла. – Через неделю, – повторила Риччи. – Достаточно времени, чтобы кое-кого уговорить. Если уж она собирается играть на поле Грейвинда по правилам Грейвинда, ей тоже нужны козыри. *** По дороге домой Риччи сделала небольшой крюк – где-то в половину города. Она шла по крышам, потому что уже убедилась – в некоторые места так попасть быстрее и проще, а в некоторые только так и можно. Она уже начала привыкать к тому, что вместо камней мостовых под ее ногами оказываются черепица, шифер и дерево. Эконцы никогда почти не поднимали головы вверх – если только на них не начинала лететь куски глины из-под ее сапог. Риччи нравилось ходить теми путями, которыми не ходит больше никто. Нравилось рисковать при каждом прыжке и каждом шаге, но не встречаться ни с гильдейцами, ни со взглядами простых жителей. Она начала привыкать к Экону, улавливать общий дух в его многогранности. Составленный из украденных кусочков он представлял собой гигантский реквием по всем погибшим мирам и канувшим в небытие временах. Но также он, построенный между Туманным морем и песками, двумя поглощающими и затягивающими силами представлял гимн возрождению и упрямству. Все его составляющие могут разрушиться, исчезнуть и быть замененными, но Экон останется собой. Но Риччи все же не начала считать его городом, в котором хотела бы состариться и умереть. Она собиралась еще раз осмотреть Стену и, возможно, получить ответ на вопрос: зачем кому-то ограждаться от песков? Твари слишком глупы, чтобы обогнуть город и напасть не в лоб, а никакой опасности, исходящей от пустыни Риччи не могла вообразить. Изнутри Стена казалась еще выше и внушительней, должно быть, по контрасту с легкими и временными домами. Когда эти камни были сложены в ряд? Риччи сказала бы, что одновременно с тем, как в небесах зажегся Эку. С ветки дерева она смогла перебраться на нее и дальше идти уже по Стене – осторожно, потому что на пути попадались внезапные провалы и острые камни. Риччи чувствовала приближение пустыни своим существом, как чувствовала приближение Тумана. Только пустыня не отнимала сил, она сама ощущалась силой – огромной, неизведанной и пугающей. Нечто похожее Риччи чувствовала, когда проходила мимо Храма на горе, где столетиями хранился ее меч. Но то, что пряталось в пустыне, не было осколком оружия Искателя, хотя определенно имело к последнему какое-то отношение. Риччи в очередной раз повернула голову, чтобы бросить взгляд на пески, словно они могли измениться, и заметила ворота. Обычные стальные ворота, заманчиво приоткрытые, вокруг которых не имелось даже намека на какое-то ограждение. «Остатки прежней Стены?» – задалась вопросом Риччи. – «Случайно заброшенный не туда кусок мира?». Интуиция – или любопытство – не давала ей пройти мимо. Риччи решила, что сможет найти способ попасть обратно в город: если не переберется через стену, то войдет через парадные ворота – и прыгнула. Ворота не представляли собой ничего особенного, Риччи убедилась в этом, пощупав их и осмотрев вблизи. Вот только ощущение близости той странной силы, изменялось рядом с ними. Как будто излучающий ее объект находился очень далеко от нее, но в точности позади ворот. Когда Риччи обошла вокруг них, ей начало казаться, что переместился ей за спину. Оставалось только предположить, что ворота сами по себе являются брешью – щелью в другой мир, но между створками она видела лишь песок, тот же самый, что и вокруг нее, освещенный тем же светом. И если так близко от города расположен выход из него, почему желающие его покинуть не воспользуются им? Риччи ждала экспедиция к Подземному Храму, поэтому прямо сейчас отвлечься на розыск неизвестно чего в пустыне она не могла. Ей придется вернуться из подземелий и уговорить команду на еще одну экспедицию. Она попыталась определить, насколько этот предмет далеко – отойти на десяток-другой метров и прикинуть, насколько изменилось ощущение силы. Ничего больше она не успевала из-за необходимости вернуться домой до темноты. Но когда она спустилась с холма, набрав в сапоги песка, и поднялась на следующий, то совершенно неожиданно обнаружила себя перед Эконом. «Конечно, я могла сбиться с направления, но не в двадцати же шагах!» Повторный эксперимент привел к тому же результату. Пустыня оставалась недосягаемой. Если только… Риччи посмотрела на ворота снова. Может, ничего и не случится, если она разомкнет приоткрытые створки и пройдет через них. Что вообще может случиться? Она толкнула одну из створок, ожидая жуткого скрипа, но та двинулась беззвучно, и Риччи это как будто отрезвило. Она остановила ногу, которую занесла, чтобы опустить по ту сторону ворот. «Пожалуй, я вернусь в другой раз», – сказала она себе. *** – Как дела на работе? – спросила Риччи у Стефа, стараясь выглядеть и звучать спокойно и буднично. Ничем не выдавать свою тревогу и напряжения. Не то, чтобы у нее имелись причины беспокоиться. Не то, чтобы Томпсон выглядел недовольным новым занятием. Но он не выглядел и довольным: не бросал «хороший был денек», приходя в их дом, как Мэл, не хвастался, как обсчитал какого-то на полэконкю, как Юли, не шутил на тему своих кулинарных способностей, как Берт, а еще улыбался в два раза реже обычного. – Все в порядке, – сказал тот, растягивая губы. Но если он собирался отделаться подобием улыбки и фразой, которую говорят, когда не хотят жаловаться, он совершенно не знал Риччи. – Значит, ты согласен провести так еще пару лет? – спросила Риччи невинно. Томпсон заметно вздрогнул. – Разве мы не собираемся отправиться на поиски сокровищ? – спросил он, и за недоумением и тревогой в его голосе скрывалась просьба. – Ну, раз всем так понравилось работать в этой таверне, я могу отложить экспедицию, – пошла ва-банк Риччи. – Едва ли кто-то успеет найти Храм… и сокровища раньше нас, а вот места вы явно потеряете. – Мне пришлось согласиться подменять Юли за стойкой, пока она разносит кружки по залу, – ответил Стеф мрачно. Не похоже было, что это занятие ему по вкусу. – Платят половину ее жалованья. – Неплохо, – прокомментировала Риччи сдержанно. – Я совсем не на это рассчитывал, – он, наконец, сдался и начал жаловаться. – Но посетители не то, что в покер, а в «орла и решку» играть не решаются! – Я думала, с этим здесь не слишком строго, – удивилась Риччи. – Только небольшой штраф, если гильдейцы застанут. Но каждый повторяет мне, что это запрещено с таким видом, словно за азартные игры положена смертная казнь. «Не тот контингент», – подумала Риччи. – «Слишком большая и чистая улица, слишком приметное и чистое заведение. В «Ублюдках» никто и не вспомнил бы ни про какой закон». – Мы отправляемся в Катакомбы, – сказала она, и Стеф впервые за вечер улыбнулся своей настоящей солнечной улыбкой. – Все уже собрались, и Эндрю с товарищами из Гильдии будет ждать нас у высохшего колодца. Они были расстроены потерей хороших мест, но не слишком сильно. Перспектива приключений – и сокровищ – грела им души. Но Риччи больше всего волновала реакция Стефа, и он среагировал именно так, как она и надеялась – как человек, заскучавший по настоящему своему призванию и желающий к нему вернуться. Она уверилась в том, что образ дома в Верхнем городе и стабильной законной работы изрядно померк в его глазах, но Стеф был человеком слова, и Риччи не собиралась торопить события. Сначала они отыщут Храм, в котором Риччи получит то, что, возможно, изменит само ее представление о жизни, и, если повезет, они принесут из катакомб что-нибудь достаточно ценное в пересчете на эконкю. Стеф был джентльменом и человеком слова, а сказанные – по какой бы ни было причине – слова накладывали на него серьезные обязательства. Риччи не могла и не хотела заставлять его отказываться от своих слов. Но если она вдохновит отправиться в новое плаванье всю команду – включая Юли, держательницу обещания – то оно потеряет смысл и силу. «Или я могла бы просто заставить его и всех остальных забыть, что эти слова вообще когда-либо произносились», – в очередной раз напомнила о себе ее темная сторона. Это было слишком низко даже для пирата, но Риччи никак не могла поставить на этой идее штамп «отклонено» и выбросить ее из головы. *** Команда занималась подготовкой к экспедиции, но ворота, которые она видела на краю пустыни, не давали ей покоя. И спросить о них она могла только Деймона. К тому же ей все еще предстояло уговорить его присоединиться к ним. Риччи уже освоилась в коморке Девиса, и даже начала привыкать к тесноте кротовой ямы и запаху бумажной пыли. Она пила хозяйский чай, все с тем же привкусом бумажной пыли и рассматривала библиотеку, если можно так назвать свалку книг. Она просмотрела обложки нескольких сотен изданий, стоящих на полках и лежащих в стопках на полу, но не смогла обнаружить ни малейшего намека на систему, ни направления мысли собирающего. Кроме, разве что, почти полной их бесполезности. Все эти словари, биографии, справочники, монографии, учебники, статьи и художественные произведения были обломками своих – исчезнувших, скорее всего – миров и не имели практической – или даже литературной – ценности в том мире, что представлял собой Экон. Она не представляла, чтобы кто-то собрал подобную коллекцию в том случае, если производил хоть какой-то отбор. – Скажи, – обратилась она к хозяину, который негостеприимно не обращал на нее внимания, – все эти книги достались тебе от старой библиотеки? От кого-то еще? Или ты собрал их сам по пустым домам? – Большая часть – моя отчаянная и бессмысленная попытка сохранить Эконскую библиотеку, – ответил Деймон. – Но я и сам порядком дополнил это собрание. – Тебе бы стоило избавиться от половины, если не от трех четвертей всего этого, – сказала Риччи, бросая обратно в стопку очередной увесистый том с бессмысленным набором слов. – Глядишь, здесь стало бы возможно дышать. – Я не могу пройти мимо книги, даже самой бесполезной, – грустно улыбнулся Деймон. – И я не могу избавиться ни от одной из них, какие бы глупости она не содержала. Один человек говорил мне, что я умру здесь и буду похоронен в книжной могиле. Иногда я думаю, что так и будет. «Очень похоже на то», – подумала Риччи. – А что стало с тем человеком? – спросила она, решив, что невежливо интересоваться, кем он был. Сам по себе или Девису. – Он отправился на поиск Храма Искателя, – ответил Деймон. – И не вернулся? – Как сказать, – вздохнул он печально. – Его тело было похоронено через месяц, но тот, кто вышел из Катакомб уже не был им. «Похоже, уговорить его отправиться с нами в подземелья будет еще сложней, чем я думала», – подумала Риччи. – Знаешь, я на днях прогулялась за город, – сказала она, чтобы сменить тему. – И там видела странную вещь. Не знаешь, кому пришло в голову поставить в пустыне ворота? Деймон уронил книгу, которую в тот момент просматривал. – Ты выбралась за Стену?! Ты ненормальная! Погоди… ты видела Ворота!? – Полагаю, именно их, – кивнула Риччи. – А что в них такого? – По крайней мере, у тебя хватило ума не проходить сквозь них, – буркнул Деймон. – А что бы было? – уточнила Риччи, вспоминая свой порыв. И вопль интуиции, который его остановил. – Ты не пыталась зайти в пустыню? – спросил Деймон. – У меня не получилось. Стоит лишь потерять город из виду – и вот он опять перед тобой. – Те, кто зашел в ворота, могли зайти в пустыню дальше. Но никто не вернулся из них. – Про подземелья ты говорит фактически то же самое, – хмыкнула Риччи. – Это вещи разного порядка, – заверил ее Деймон с серьезным лицом. – В подземельях множество опасностей, но с каждой из них можно справиться или разминуться, я считаю. Что находится за Воротами, неизвестно никому. Подземелья – опасная авантюра, Ворота – чистое самоубийство. Риччи не чувствовала опасности в той силе, что скрывалась в пустыне. Но она могла ошибаться. – Значит, подземелья не такие уж и опасные? – отреагировала она. – Тогда почему бы тебе не присоединиться к нам? – К тебе или к гильдейцам Грейвинда? – Ко мне, – уверенно заявила Риччи. – А от мальчиков Грейвинда мы как-нибудь отделаемся. – Знаешь, сколько искателей сокровищ спустились в подземелья и никогда больше не поднялись на поверхность? Всех их «сопровождала» Гильдия. – Я это учту. – Буду надеяться, – хмыкнул Деймон, не выглядя особенно убежденным. – Грейвинд не первый, кто пытается мне помешать. – А ты – далеко не первая, кто пришел в город и решил, что сумеет справиться с ним, – парировал Деймон. – И я подозреваю, что не последняя. Риччи фыркнула. – И это мне говорит человек, который годами сидит в своей норе, обложившись книгами, и не осмелился не то, что выступить против, а даже высунуться! – Я ученый, а не воин! – вспылил Деймон. – И не искатель сокровищ. – Поэтому ты будешь сидеть здесь со своими книгами, – заявила Риччи, – а я найду подземный храм. – Ты так уверена в правдивость легенды о сокровищах? – вздохнул Деймон. – Знаешь, в подземельях может и не быть ничего, что стоит риска для жизни. – Я знаю толк в легендах о сокровищах, и эта не выглядит особо убедительной. Но мне плевать, отделаны ли стены храма золотом, я ищу его не за этим. Я хочу найти ответы. – Я тоже хочу их найти, – произнес Деймон после паузы. – И хотя я не слишком доверяю тебе, твоим намереньям и самоуверенности… ты права, я не могу вечно сидеть здесь в ожидании дня, когда Грейвинду надоест мое существование, и в моем доме случится пожар. Я иду с тобой. – Замечательно, – просияла Риччи. – Тогда собирай вещи, потому что мы выступаем завтра. Она потратила слишком много времени на уговоры. – Мне нужно написать завещание, – сказал Деймон. – Я должен завещать библиотеку… кому-нибудь. У него явно не было кандидата на роль нового владельца книжного бардака. – Ты когда-нибудь путешествовал? – спросила Риччи. – То есть, я знаю, что ты как-то попал в Экон, но… – Я прибыл в Экон на корабле, когда они еще ходили по заливу, – ответил Деймон. – А до этого я прожил несколько лет в том городе, где я пришел в себя. – Я помогу тебе собрать рюкзак, – сказал Риччи. – Придется долго идти пешком. Для начала отбери те книги, которые необходимы тебе в подземельях… Может, их будет меньше десятка? Но помимо желания Деймона взять с собой, кажется, половину библиотеки и все свои личные вещи в придачу, существовала еще одна проблема. – У тебя есть какое-нибудь оружие? – спросила она. Она могла бы подыскать ему что-то, но если он не умеет обращаться с этим, ему лучше пойти безоружным. Но Деймон кивнул и полез в нижние ящики стола. Из третьего по счету он вытащил очень старый на вид, но многозарядный пистолет с потертой деревянной рукоятью. – Ты давно чистил его? – спросила Риччи. Если оно пролежало нечищеным в его столе несколько лет, им не стоит пользоваться. – На той неделе, – ответил тот. Риччи кивнула, думая о том, что Девис, похоже, был не таким уж и кабинетным умником, каким казался.