Запах солнца

Прохладный сентябрьский вечер медленно заполнял шумные Сеульские улицы, расплывался по трассам пустых дорог, заглядывал во дворы домов, напитывая своим лёгким холодком абсолютно всё вокруг. Казалось, он найдёт каждую щель, в которую можно пробраться, чтобы все люди знали: сейчас его время. — Ёлли, я замёрз, — малыш с белесыми волосами потянулся к старшему, что сидел рядом с ним, упрямо ковыряя ногой песок в песочнице. — Иди ко мне, цыплёнок, — лопоухий мальчик развёл худощавые руки в стороны, позволяя младшему спрятаться в своих объятиях от подобравшейся прохлады. Во дворе детского дома игровая площадка состояла из нескольких песочниц, пары-тройки расшатанных качелей, лавочек, рандомно расставленных по всей территории, и скудно рассаженных кустов акации, не позволяя бегающим там детям вдоволь насладиться «детством». Само здание выглядело весьма плачевно: стены с повсеместной паутиной трещин, запылённые окна, едва пропускающие в старую постройку свет и двери, окрашенные краской болотного цвета. Этот детский дом находился на окраине столицы, поэтому никто не уделял должного внимания тому, что там происходит. Все мальчики носили одежду, неподходящую по размеру и не соответствующую осенней прохладе. — Смотрите! — пискляво крикнул коренастый мальчишка, тыча пальцем в сидящих в обнимку детей. — Опять вместе! — он поднял грязный камень с земли и подбежал к песочнице. — Пусти этого дятла, Чанёль! — пока происходило действие, все мальчишки начали подбираться ближе, наблюдая за развитием событий. Тощий омега, сидящий в руках Чана, только ближе прижался к нему и едва слышно захныкал, вдавливая лицо в худую мальчишескую грудь. — Уйди отсюда! Или я тебе вмажу! — пригрозил юный альфа, крепче прижимая к себе дрожащего мальчика. — А чё ты к нему прилип? Противно! — Мы истинные, — сквозь зубы прошипел Чанёль. — Ты дурак! Это невозможно! Пахнут только взрослые! Ёль не обращал на эти пустые слова внимания. — Ещё раз говорю, пусти его! — занося руку за голову запищал мальчик, не увидев ответной реакции, он кинул камнем в спину Чанёля. Глухой стук заставил окружающих мальчишек округлить глаза и ждать действий. Однако за этим ничего не последовало. Лишь не разбираемый шепот в сторону сжавшегося в его руках бледного мальчика: «Никому не отдам». Поскольку не отвечает — значит, слабый. А если слабый — можно бить. Все разом метнулись искать камушки, которыми можно бросаться в ничего не делающего Чанёля. Градом полетевшие в его сторону предметы не вынудили мальчика к действию. Он преграждал собой маленького омежку, стоящего рядом, жмурясь от боли. Чанёль молча терпел нападки окружающих мальчиков разного возраста и ждал пока всё прекратится. Но они и не думали останавливаться, только с новой силой запускали в грязную спину Чана камни. Один из них прилетел в блондинистый затылок, заставив мальчика взвыть от боли. Все замерли. — Где больно? — дрожащим голосом спросил Чанёль. Младший мальчик сквозь рыдания занёс руки над головой, указывая на затылок. На тоненьких пальчиках блестели алые капли крови, а светлые волосы на затылке мгновенно начали окрашиваться в кровавый цвет. — Кто?! — не сдерживая собственной ярости, закричал Чанёль. — Кто это сделал?! — он глубоко дышал и смотрел в глаза всем присутствующим, сжав кулаки. Он был похож на разъярённого быка или льва, готовящегося к нападению. Окружающие мальчишки, испугавшись обозлившегося паренька, стали пятиться в обратную сторону. — Это всё из-за тебя! — он побежал на коренастого альфу, который первым кинул камень в Чанёля и повалил его на землю. Сев на живот мальчика, он стал бить его худыми кулаками по лицу, нанося увечья по покрасневшей от крови мальчишеской мордашке. Второй пытался спихнуть его с себя, он был больше и старше, но тщетно. Чанёлю было всего десять, худой и высокий, вроде бы, что он может сделать? Но, судя по едва узнаваемому лицу крепкого мальчишки, можно было понять, что в Чане кроется гораздо больше силы, чем кажется на первый взгляд. — Чанни, не надо, прекрати, — накрыв хрупкими руками плечи альфы младший пытался отнять его от мальчика, лежащего на земле. — Бэк, отойди! А то задену! — хрипло прорычал он. — Нет, не отойду! Пожалуйста, хватит! Чанёль разжал кулаки и хотел уже что-то сказать, как на весь просторный двор раздался сдавленный крик воспитателя: — Вы что устроили, выродки?! — он схватил Чана за шиворот, как нашкодившего котёнка и отбросил в сторону от лежащего почти в бессознательном состоянии мальчика. — Все в корпус! Живо! У меня с тобой будет отдельный разговор, Чанёль. Никто не смел ослушаться строгого омегу, несущего ребёнка в медпункт, и все двинулись с места, только лишь один развернулся, заметив, что Бэкхён не идёт. — Ты чего? — с натянутой улыбкой он обратился к плачущему мальчику. — Это из-за меня всё… из-за меня тебя теперь тоже обижают. Из-за меня… — он, всхлипывая, уставился на окровавленные костяшки Чанёля. — Ну ты что, цыплёнок? — он вытер большими пальцами слёзы с щёк Бэкхёна. — Пусть делают что угодно, я от тебя не откажусь. — Почему? — почти успокоившись, спросил младший. — Потому что мы истинные. Я стану сильным альфой и возьму тебя замуж, и никто уже не посмеет нас обидеть, да? Светловолосый мальчик кротко кивнул и поднял глаза на старшего. Чанёль попал к ним в детдом в начале года, как раз после праздников. Многие ему завидовали, ведь у него однажды была семья. Почти у всех, кто жил здесь, никогда не было ни папы, ни отца. Рослый мальчик держался особняком и ни с кем не разговаривал, хотя его одногодки пытались взять его в «банду». Так продолжалось до тех пор, пока робкий первоклассник Бэкхён не предложил поиграть с ним. Чанёль сразу как-то привязался к мальчику. Он заметил, что над ним подшучивают, а порой издеваются. Бэк был меньше остальных, тоненький, щупленький, часто болел, не мог дать сдачи и постоянно плакал. Остальные дети — маленькие альфы, омеги и беты, не скупясь, толкали его, обзывали и отбирали еду в столовой. С тех пор, как новенький взял Бэка под своё крыло, все издевательства каким-то чудесным образом прекратились. Но когда старший начал заявлять, что они «истинные», нападкам глупых детей подвергся и сам Чанёль. Однако он мог дать сдачи и сделать всё необходимое, чтобы пресечь то, что ему не нравилось, как было и в этот раз. — Цыплёнок, к доктору, — скомандовал Чан. — У тебя где-то болит? — взволнованно спросил маленький омега. — Дурачок! У тебя болит! Не хочешь идти? Тогда понесу! — Чанёль ловко подхватил младшего на руки и понёс в старый корпус детдома. Бэкхён доверял старшему. Малыш всегда его слушался и верил словам альфы, ведь Ёлли знает, как лучше.

***

Когда в детский дом заявлялась какая-нибудь супружеская пара, всех мальчиков причёсывали, надевали на них красивые вещи и ждали, на кого из «никому не нужных выродков» падёт выбор в этот раз. В один из таких дней мирно играющего с Бэкхёном Чанёля растормошили, приказав идти к директору. — Я никуда не пойду, — резко ответил тот и ласково улыбнулся белокурому мальчику. — Быстро, я сказал! — Нет. Взрослый омега грубо схватил мальчишку за руку, явно причиняя боль, и потащил по коридору. — Поговоришь с ними, а потом катись куда хочешь. И попытайся им понравиться! Чанёля и до этого часто вызывали к директору для встречи с «родителями», но он матерился, плевался желчью в сторону пришедших и делал всё, чтобы оставаться с Бэкхёном и дальше, безусловно, ему это удавалось, ведь любой нормальный человек не захочет видеть столь непослушного ребёнка в своей семье. Конечно, за такое поведение его наказывали, но всё нипочём, если рядом с ним оставался тощий дрожащий от любого шороха мальчик. Вот и тогда Чанёль решил во чтобы то ни стало остаться в злосчастном месте. Его затолкнули в кабинет, из-за чего он споткнулся об порог и больно ушиб колени. — Сука, — прошипел он. Директор развернулся к двум мужчинам и начал успокаивать их, мол, он обычно спокойный и не буйный. — Он врёт всё! Я ужасный, дерусь всё время, матерюсь, ломаю вещи, учусь плохо и вам не подхожу! До свидания! Парень вырвался из кабинета, думая, что дело сделано, и вернулся в игровую к Бэкхёну. Мальчишка бросился на шею к Чанёлю. — Ты остаёшься? — с надеждой в глазах проскулил Бэк. — Конечно, — Чан нисколько не сомневался в своих словах и улыбался от уха до уха. Спустя час в комнату зашёл главный воспитатель с двумя мужчинами за спиной. — Чанёль, у тебя двадцать минут на сборы, и ты уезжаешь домой со своей новой семьёй! — радостно произнёс мужчина, глядя в лицо побагровевшему мальчику. — Что?! Я никуда не еду! Дети вокруг удивлённо смотрели на него, крутя пальцами у висков, тихо шепчась и осуждая мальчика. Его же в семью зовут! — Едешь. Чанёль, веди себя прилично, — мягко сказал воспитатель. Ёль подскочил с пола, отодвинул сидевшего там же Бэкхёна и начал кидать книги с полок в сторону взрослых. — Я не поеду! Я отвратительный! Мне здесь самое место! Воспитатель не знал, что делать: кинуться на разбушевавшегося ребёнка или начать умолять подписавших все документы родителей не менять своего решения. Но из-за его спины вышел серьёзный альфа и глубоким басом приказал: — Прекрати. И Чанёль остановился. Он никогда ещё не видел таких сильных людей. — А теперь прощайся со своими друзьями и уходи. — Я не хочу… — осмелился прошептать мальчик вслед уходящему мужчине. — Мне без разницы, — сухо отрезал он. Бэкхён сидел с пустым выражением лица, забившись в угол комнаты. Старший подбежал к нему и потряс за плечи. — Бэк, Бэк, что нам делать? — в глазах альфы блестела влага, и он не хотел её останавливать. Сжавшийся в комочек омега тоже не знал, что им делать дальше. Он ничего не знал. Кто заберёт Чанёля? Куда? Когда они увидятся? Что будет с ним? От этих мыслей из глаз младшего брызнули слёзы, но он не всхлипывал, не стонал, не растирал по щекам солёную жидкость и не делал вообще ничего. Просто уставился в стену пустым взглядом. Чанёль прижал его к своему плечу и звенящим от слёз голосом начал успокаивать Бэка. — Я вернусь за тобой. Я сбегу. Только жди. Я не брошу. Мы же истинные, помнишь? — он попытался улыбнуться. — Я буду ждать, — дрожащим голосом ответил ему мальчик. — Да, жди, обязательно жди меня. Я изобью всех, кто тебя обидит. Я люблю тебя, цыплёнок. Обещаю, я вернусь.