Запах солнца

Бизнес класс в самолёте, совершающем рейс по маршруту Лос-Анджелес — Инчхон, был занят только двумя молодыми людьми, один из которых мирно спал, откинув голову на спинку сиденья, а второй смотрел глупый мультик на планшете и время от времени хихикал. Чуть позже, бодрствовавшему альфе надоело проводить время, уставившись на светящийся экран устройства, и он подозвал стюарда: — Принесите стакан холодной воды и сока, — он сделал паузу. — А хотя нет, два сока: апельсиновый и вишнёвый, пожалуйста. Молодой бета учтиво поклонился и с улыбкой на лице произнёс: — Как скажете, господин Ким Чонин. Когда юноша ушёл, Кай соскочил с места и подошёл к сидевшему рядом альфе. — Да-а-а, Чанёль, ну ты и соня! Через час прилетим домой, а ты и глазом не повёл, — он ткнул друга в бок, на что тот промычал что-то неразборчивое и развернул корпус в противоположную сторону. Когда стюард вернулся, держа поднос с напитками, глаза Чонина загорелись, и он мягко приказал: — Оставьте тут, уберёте позже. Когда услышите, как кто-то кричит, принесите полотенце. Смуглый парень потянулся к стакану с прозрачной жидкостью и отпил немного. — Ну, что ж, Чанёль-щи, пора вставать, — остатки воды он без толики жалости плеснул в лицо ничего не подозревающего, спящего Пака. Поток ледяной воды, попавший прямиком на его лицо, стекал с густых волос на плечи, заставив парня широко распахнуть глаза и с яростью прокричать: — Кай, сука! В который раз! Он соскочил с места, замахнувшись на Чонина, в тот момент, когда к ним вошёл стюард, держащий в руках белую махровую ткань. — Спасибо, — поблагодарил парень работника, ослепив его улыбкой, и набросил полотенце на голову разъярённого Чанёля. — А ты пей свой сок и готовься к посадке, мы уже почти дома, — протянутая им рука со стаканом была небрежно оттолкнута. — Сам пей свой дурацкий сок, — Пак обиженно надул губы и, плюхнувшись на кресло, уставился в окно. Он наконец-то возвращается в Сеул. Не на неделю. Надолго. Он возвращается домой. Корея встретила Чанёля пасмурным небом и холодным, пронизывающим до костей ветром. Он осматривал почти не изменившийся за долгое время аэропорт и невольно вздохнул. Каждый раз его заставляли покидать это место, и вот ему двадцать пять лет, он молодой наследник почти самой большой финансово-биржевой корпорации в Корее, стоит тут и не знает, куда себя деть. Помимо основного бизнеса его семья держала ещё один, более внушающий, чем первый, но совершенно незаконный. Пока Чонин разбирался с багажом, Чан поплёлся к выходу, высматривая своих родителей в толпе людей. Он шёл, пока не увидел величаво стоящую пару посреди обширного пространства. Взгляд остановился на его приёмных родителях. Осанистый, высокий альфа, держащий хрупкого, но не менее величественного омегу за талию. — Отец, — поздоровался Чанёль, кивнув головой и протянул руки ко второму родителю, — папа, — он обнял взрослого омегу прижимая чужую голову к своей груди, — я скучал по вас! Как вы? На лице родителей засияла улыбка и гордость за сына, которого они вырастили. С самого детства он был своевольным, с прочным стержнем безукоризненно умным ребёнком. Сначала он не хотел никого слушаться, но спустя время признал власть отца. Таким образом из него получился отличный заместитель всех дел семьи (даже нелегальных). — Где Чонин? — бархатным голосом спросил омега, приглаживая и так идеально уложенные волосы Чанёля. — Должен вернуться с минуты на минуты с багажом. — Ты его своим рабом заделал? — с ухмылкой проговорил старший альфа. — Хотя, ты знаешь, что я поощряю твоё главенство в любых сферах, но ты мог бы ему помочь. — Довольно смешно, отец. Но Чонин не прислуга, а хороший друг, — учтиво заметил их сын. За спиной Чанёля послышались торопливые шаги и шуршание колёс чемоданов. А после возглас: — Президент Пак! Господин Юнджи! Вы бы знали, как я соскучился, — Кай слёзно прокричал эти слова и кинулся в объятия пары. — Мне вас так не хватало! Как хорошо, что вы нас встретили. Ну, что домой? — Ким схватил чемоданы и почти побежал к выходу, но Чанёль отдёрнул его за шиворот рубашки. — Э-э-э, нет, дорогой, мы поедем на работу, — протянул стройный парень. — Пап, ты же домой? Завезёшь? — он указал на стоявший у их ног багаж, — И ты, отец, поезжай. Мы заедем в компанию, я там познакомлюсь со всеми и вернусь домой. Рассчитываю на вкусный ужин, — Чанёль подмигнул родителям, приобнял их и потащил скулившего Чонина к подземной парковке. Открывая дверь чёрной блестящей «ауди», Ким удивлённо спросил своего друга: — Откуда она здесь? — Пару дней назад я позвонил Сехуну, чтобы он пригнал её сюда. Ты же знаешь, я ненавижу чужие машины. — Пак, блять, Чанёль, ты чёртов гений! Поехали! После реплики Чонина машина взвизгнула и немедленно сорвалась с места. По манере езды Пака можно было сказать о том, какой он человек. Всегда чувствовал себя уверенно, не давая окружающим превзойти его. С одной стороны, он вёл себя агрессивно, но при этом всегда был расслабленным. С другой, все его действия его подчинены сухому расчёту, а также пропитаны властью, которая исходила от него. Окружающие машины раздвигались, давая больше пространства на дороге дорогому чёрному автомобилю, за рулём которого сидел молодой, но безумно успешный человек. Остановив машину у многоэтажного стеклянного здания, Чанёль развернулся к сидевшему на пассажирском сидении Каю. — Зайка, припаркуй. Хочу уже увидеть нашего вредного О. Он кинул ключ загорелому парню и умчался к вращающейся двери, не удосужившись даже захлопнуть дверцу. — Йа! Ушастый! Я не твой парковщик! Делать было нечего, он перелез на водительское сидение и схватился за руль.

***

***

Парень, стоявший в вестибюле здания, широко раскрыл рот, заметив человека, приближающегося к стойке персонала. — Ой… Мистер Пак! Вы вернулись. Я сообщу господину Сехуну, — молодой человек в форме схватился за телефонную трубку, но маленькую омежью руку накрыла большая ладонь Чанёля. — Не стоит, — он посмотрел на бейдж парня, — Сонхо, это сюрприз, — и, одарив омегу безупречной улыбкой, умчался к лифту. Рыжеволосый парень смущённо улыбнулся и спрятал покрасневшие щёки в трясущихся руках. Да, Чанёль был таким. Заставлял других дрожать только лишь от своего присутствия, флиртовал со всеми, выбирал самых лучших омег, а потом, наигравшись, выкидывал. Никому большего и не надо было, просто хотя бы раз испытать близость с идеальным альфой, побывать игрушкой в его сильных руках и забыться, утопая в дурманящем аромате. После всего, что делал Чан, ни одному омеге не было страшно быть сломленным, разбитым и выкинутым. Каждому хотелось, чтобы это случилось по меньшей мере ещё сотню раз. Молодой человек с шумом ворвался в кабинет своего заместителя. — Сехун, чёрт бы тебя побрал, во что ты превратил мой бизнес? — шутливо прошипел он, ловя на себе удивлённый взгляд друга. — Чан?! Почему ты ничего не сказал? Я бы встретил тебя! — с нажимом спросил темноволосый парень, сжав старшего в объятиях. — Хотел сделать сюрприз. Как ты? Сехун на минуту замер, рассматривая стоящего рядом парня, а потом смущённо улыбнулся. — Всё отлично. Ты повзрослел. — Ты тоже. О подошёл к телефону и, нажав на кнопку, сообщил секретарю: — Созови всех в конференц-зал через час. Наследник вернулся. И немедленно принеси кофе. Два. — Вообще-то, мне тоже надо, — с мрачным видом в дверях замер Чонин. — Три, — ухмыльнулся Сехун и отпустил кнопку вызова. — А меня, значит, обнимать не обязательно? — ревностно спросил смуглый парень. Сехун закинул руку на шею Кая и начал объяснять ему, как маленькому мальчику: — Тебя, дурака, я не видел меньше месяца, а Чанёля два года! Оставался бы в Америке и дальше со своими «горячими омежками», Нини. Альфы засмеялись и принялись обсуждать всё произошедшее за столь долгую разлуку. Час прошёл незаметно, и вот Сехун уже позвал Чанёля к микрофону. — Давно не виделись, — сияя, произнёс он. — Я вернулся спустя столько времени, многому научившись в Америке. Я продумал, как улучшить работу нашей фирмы в ближайшие несколько месяцев, так что не рассчитывайте на отдых. Вам придётся тяжело потрудиться, ведь господин О не такой строгий, как я. Через неделю вместо замещающего меня Сехуна руководить компанией будет реальный директор. А сегодня можете идти домой. В зале послышались восхищённые возгласы, которые прервал возмутившийся Сехун. — Нет, мистер Пак пошутил, все возвращайтесь к работе, — он повернулся к Чану. — С ума сошёл? Пятница же. — В том то и дело. Пятница, поэтому развлекайтесь и слушайтесь только меня, ведь я главный, — добавил в микрофон Чанёль. — Ты сдурел?! Кто возместит убытки? — Я и возмещу, Сехун, не возникай. Так ведь, Кай? Стоявший в стороне парень с каштановыми волосами закивал и радостно объявил: — А сейчас поедем в самый лучший клуб, который я знаю и напьёмся до бессознательного состояния, юху-у, — он начал толкать всё ещё недовольного Сехуна в сторону выхода. — Я сижу сзади, как ваш хозяин, — загоготал он. Пак, медленно выворачивая руль и выезжая с парковки, вмешался в бессмысленный диалог своих друзей: — Что за клуб-то? — Ну, почти как в Лос-Анджелесе, только все корейцы, — Кай взбудоражено просунул голову меж передних сидений и развернул её к Сехуну. — Знаешь же, в соседнем районе, принадлежит Ким Чунмёну? — Так ты из-за омежек туда намылился? Недотрах, что ли? — начал издеваться Сехун, поняв то, о чём спросил его Чонин. — А что там с омегами? — бросил недоуменный взгляд на Кая молодой магнат. — Там лучшие стриптизёры или как их там,— облизнувшись, сказал тот, — причём почти всегда разные. И пахнут, — Ким набрал воздуха в лёгкие, чтобы продолжить, но его перебил Сехун. — А вообще, Чунмён этот вроде тоже наркотой занимается и информацией торгует. Кстати, твои родители с ним сотрудничают. Хорошо устроился. Но клуб у него, правда, неплохой. — Понятно, — протянул Чанёль, сильнее давя на газ. Спустя полчаса они стояли у здания чёрного цвета и ждали, когда их пропустит фейсконтроль. Кай и Сехун были заметно воодушевлены предстоящим весельем, но расположение духа Чанёля сильно отличалось от настроения его друзей. Он был в сотнях клубов, и каждый раз всё повторялось. Чанёль найдёт самого сладкого и самого красивого омегу, очарует парой фраз, а потом всё закончится сексом, от которого Чанёль получит всего-навсего временное удовлетворение. И парню казалось, что всё это неправильно. Неправильные омеги, неправильное место и время. Сердце ныло от подобных чувств, но Пак умело закрывал на это глаза. Пройдя по шумному коридору, парни успели привыкнуть к оглушающей музыке, ярким вспышкам света и давившему на лёгкие дыму. В двухъярусном зале было слишком много народу, чтобы чувствовать себя спокойно. Кто-то, убитый горем, сидел за барной стойкой и просил бармена плеснуть в стеклянный стакан чего покрепче, кто-то извивался в центре зала под оценивающим взглядом альф, некоторые сидели на красных кожаных диванчиках, за столами, расположенными вдоль стен помещения. Были люди, которые дымили кальянами, наполняя зал серым дымом. Но больше всего внимания, конечно, привлекали стройные танцовщики на пилонах, извивавшиеся и крутившиеся вокруг металлического шеста. Молодые омеги, запах которых перебивал даже кальянный дым. Грациозные красивые парни с броским макияжем и цветными волосами были одеты в наряды, едва прикрывающие разгорячённые тела. В свете лазеров омеги становились похожими на экзотичных животных, по которым пускали слюни почти все альфы заведения. Движение, танцы, молодые люди под лёгкими наркотиками или большим количеством алкоголя, полуголые омеги и грубые альфы. Да, такой была их жизнь. — Чанёль, нам в V.I.P. зону, — потянул его за руку Сехун, направляясь к лестнице на цокольный этаж. С каждой ступенью Чанёлю в нос всё сильнее и сильнее бил дурманящий аромат карамели, заставлявший сердце биться быстрее, а мурашкам — снова и снова пробегать по коже. Парень расстегнул верхние пуговицы на тёмной рубашке и прикрыл глаза. Голова кружилась, а состояние становилось всё более похожим на опьянение. — Окей, сядем там, — скомандовал Кай и поплёлся к уютному диванчику в дальнем углу зала. С любой точки помещения открывался отличный обзор на небольшую сцену с пилоном, находящуюся вдоль профильной стены. С высокого потолка свисало несколько шестов, ограждённых стеклянной перегородкой и находящихся в разной части комнаты. Атмосфера здесь кардинально отличалась от той, что была в соседнем зале. Бармен умело жонглировал бутылками и колбочками с цветной жидкостью, в нужный момент крутился и иногда поджигал содержимое бокалов. Не было тут и неприятной пошлости, присущей подобным заведениям. Люди, находящиеся в этом помещении, наслаждались происходящим и отдыхали от рутины повседневной жизни. Каждый из присутствующих был безразмерно богат, поэтому мог позволить себе такое развлечение. Те, кто сидел на мягких вельветовых диванчиках, обслуживались бетами, одетыми в чёрно-красную униформу, а те, кто сидел за барной стойкой, были объяты вниманием почтительного бармена и, наконец, те, кто просто танцевал, были полностью погружены в музыку. На сцене под мелодичную музыку крутился хрупкий омега с большими глазами. — Боже, я от него тащусь, — проскулил Кай, уставившись на парня. — Он новенький? — спросил он у Сехуна, на что тот лишь кротко кивнул. — Вы сделали выбор? — учтиво поинтересовался обслуживающий бета. Чанёль не слышал, какой заказ сделали его друзья. В глазах мутнело. Было жарко и душно. А от пьянящего запаха карамели в штанах стало тесно. На сцену вышел конферансье в красном костюме. — Поблагодарим нашего новичка Дио за прекрасное выступление. А теперь увидите то, чего вы так долго ждали. Представляем вашему вниманию партию «Падающей звезды». Люди в зале захлопали, а свет погас. Спустя несколько мгновений в такт агрессивной музыке свет стал возвращаться. Чанёлю понадобилось некоторое время, чтобы сфокусировать взгляд на человеке, повисшем на пилоне. Хрупкий парень со светлыми волосами, точно такими же как у… Бэкхёна, стоял спиной к Паку. Чанёль только чаще задышал, поняв, что крышесносный запах карамели исходит именно от этой омеги. Он направился к сцене, не отрывая взгляд от тощего парня и не обращая внимания на вопросы друзей. В голове у Чана билось только одно: «Это не может быть он. Только не цыплёнок». Белокурый парень резко развернулся, поддавшись музыке и начал свой танец. До боли знакомое лицо полоснуло сердце Чанёля, будто ножом. Прошло целых 15 лет, но он остался таким же. Это был его цыплёнок. Это был его Бэкхён.