Запах солнца

Дверь в квартиру Бэкхёна с грохотом распахнулась, а внутрь ввалились целующиеся Бэк и Чанёль. Руки омеги впились в шею старшего, а влажный язык мягко оглаживал другой. — Подожди-подожди, — отстранился сероволосый, — надо разуться. Магнат усмехнулся и за одно мгновение сбросил с себя ботинки и куртку. Он с лёгкостью подхватил Бэкхёна на руки. Младший перекрестил ноги за поясом Чанёля, а его руки гладили сильную спину, пытаясь найти подол футболки. Пак то и дело углублял поцелуй, жадно впивался в губы и заставлял прижатого к стене омегу постанывать от покалывающего возбуждения. В воздухе витал концентрированный запах карамели вперемешку с терпким ароматом Пака. Бэкхён в полуобморочном состоянии откинул голову назад, упираясь затылком в стену, он почти лишился чувств, когда наконец оторвал свои губы от чужого рта и сделал пару глубоких вдохов. В это время старший припал к бледной шее, оставляя на ней невидимые влажные следы от поцелуев. Не прерываясь, альфа понёс Бэка к спальне, но тот едва слышно попросил: — Давай останемся здесь… Мягко опустив хрупкого омегу на шершавую поверхность дивана, Чанёль отстранился. Приоткрытый рот, из которого вырывался горячий воздух, волосы, прилипшие к влажному лбу и внушительных размеров бугорок в штанах, говорили о разыгравшемся не на шутку возбуждении альфы. Сейчас всё было по-другому, не так как в прошлые разы. Каждое прикосновение хрупкого парня отдавалось электрическим током по всему телу, на месте всякого поцелуя будто появлялся ожог. Бэкхён был другим с ног до головы. Он порождал какие-то безумные ощущения в голове и теле Пака. Такие, которые он прежде никогда не испытывал. Глубоко дыша, парень стянул с себя мешающую футболку, оставшись только в чёрных джинсах. Младший не мог оторвать взгляд от напряжённого тела Чанёля, рывками втягивая в себя воздух. Его кожа горела, будто воздух вокруг раскалился до невообразимо высокой температуры, а глаза застелила пелена дурманящего тумана. Через секунду губы старшего снова накрыли губы Бэкхёна, перекрывая доступ к такому нужному сейчас кислороду. Голова омеги кружилась, перед глазами всё плыло, а тело изнывало от поразительной слабости. Язык Пака во всю хозяйствовал во рту младшего, пока тот несильно впивался ногтями в широкие плечи альфы. Горячее дыхание Чанёля опаляло тонкую кожу омеги, а поцелуи начали покрывать шею и ключицы, спускаясь вниз по руке. Он нежно целовал каждый шрам, которого могло бы и не быть. Язык мягко касался кожи, оставляя на руках влажные дорожки. Бэкхён в который раз с шумом выпустил жаркий воздух из лёгких. Альфа притянул Бёна к себе, заставляя сесть. Его дрожащее от напряжения тело едва подчинилось воздействию. — Подними руки, — прохрипел Чанёль. Бэк с готовностью выполнил указание и ощутил, как с него стягивают одежду, оголяя тело. Он начал чувствовать себя неуверенно, будто сейчас всё, что он прятал долгое время, вывалиться наружу. Чан некоторое время смотрел на обнажённого омегу с мутным от возбуждения взором и лёгким румянцем на щеках. Видеть его такого на сцене и здесь — две разные вещи. Там он главный, он знает, что делать чтобы привлечь чужие взгляды, а сейчас, на этом самом диване, главный Чанёль. Он играет с телом Бэкхёна, вынуждает содрогаться из-за каждого прикосновения. Осознание этого факта ещё больше будоражило его. Старший снова прильнул губами к шее, заставляя омегу выгибать спину и поддаваться поцелуям настолько сильно, насколько это возможно. Когда Чанёль начал ласкать небольшие соски омеги, тот несдержанно вскрикнул. Пак только ухмыльнулся реакции парня и повалил его на спину. Он склонился к животу младшего и медленно впился губами в нежную кожу. Напряжённые руки потянулись к ширинке, пуговица выпала из петельки, а он начал стягивать узкие джинсы со стройных бёдер, причиняя лёгкую боль разодранным коленям. Когда штаны полностью соскользнули с ног, Бэкхёна захлестнул приступ паники. Он вспомнил, как тот человек с отвращением смотрел на едва заживающие полоски царапин на теле Бэка в день, когда он впервые убил. Когда его вытряхнули из всей одежды и заставили лежать на отвратительном красном диванчике, пропахшем горьким запахом чужого пота, когда слёзы катились из глаз и он не мог себя защитить от грубых прикосновений и липких губ. — ХВАТИТ! — он оттолкнул ногами альфу, скинув того с широкого дивана, и прикрыл лицо трясущимися руками. — Бэк? Что-то не так? — Чанёль, недоумевая, подскочил к дрожащему парню, пытаясь понять, что только что произошло. — Всё нормально, — уткнувшись в худые ладони, прохрипел младший. — Убери руки, — омега послушался. — А теперь ответь честно. Возбуждение Чанёля спало, когда он увидел слезящиеся глаза Бэка. — Цыплёнок… Расскажи мне, — он усадил омегу к себе на колени и уложил голову на плечо, баюкая парня как ребёнка. — Прости… — прохрипел младший, — Мне страшно… Прости… Он не плакал, но его голос звенел от ужасного состояния. — Ничего, Бэкки, всё нормально. Всё хорошо. Я подожду, — успокаивающе прошептал брюнет. — Хочешь, я расскажу, как жил без тебя? В глазах младшего блеснул интерес. Разве Чанёль вспоминал о нём? Парень кротко кивнул и только лишь сильнее вжался в большое тело альфы. — Помнишь тех людей, что меня забрали? Это мои родители. Они и сейчас такие. Слишком… идеальные? — он будто спросил себя. — Я вообще не верил тому, что происходит. Представь, что из обшарпанного сарая ты попал, блять, во дворец. Там было столько людей, что я чуть не свихнулся. С того момента, как я туда попал, мне запрещалось говорить о детдоме. Я их родной сын. Хмм, — голос альфы звучал горько, а каждое слово впитывало в себя тонну грусти, — я пару раз пытался сбегать, но меня ловили охранники. А потом дохуя идеальный отец «воспитывал» меня. До этого он был военным и принимал только свои правила. Он бил меня за каждую ошибку. И спустя полгода моего непослушания отправил в Америку. Начиная с одиннадцати лет, меня учили управлять бизнесом. Договариваться, убивать, подчинять — тоже, — после продолжительной паузы он продолжил. — Меня не было в Корее девять лет. В США я закончил школу, поступил в университет и вернулся домой на несколько недель. Бэк, я увидел твои письма только тогда. Отец просто не говорил о них всё это время. И что-то пошло не так. Не знаю, откуда во было мне столько злости. Я впервые пошёл против отца… Даже сломал ему… кости. Несколько раз. Если бы не папа. Кхм. В общем, я пошёл искать тебя, — Бэкхён уже давно забыл о произошедшем и сопоставлял свою жизнь с событиями из уст Пака. Значит, это не Чанёль прогнал его. Значит, не он игнорировал его долгих шесть лет. — В приюте не хотели говорить, кто тебя усыновил. Пришлось давить на них, как я умею. Ты бы видел их лица. Я нашёл адрес, узнал людей, рвался к тебе, наперекор всем запретам, но знаешь, что я узнал там? Что ты убежал к альфе. Я не знал кто эти люди, Бёны. И поверил им. Думал, что всё напрасно, что ты предал, что все твои письма — пустые. Но когда я увидел тебя, мне хотелось услышать, почему ты променял меня на кого-то другого. Он мрачно вздохнул и уткнулся лбом в острое плечо Бэкхёна. — А ты не променял. Спустя какое-то время сероволосый залился звонким смехом. — Какие мы дураки, Ёль! И ты, и я! Оба. Только из-за мыслей своих страдали. Думали, одно, а на деле совсем другое. Я ни на минуту о тебе не забывал, даже когда думал, что ненавижу — любил, — От рассказа Чанёля на душе у омеги стало легко. Да, было много ошибок и слишком резких предположений, но правда оказалась намного мягче. — И правда, дураки. Зато сейчас всё прояснилось, — мягко проговорил он. Сидевший в одних трусах-боксёрах Бэкхён вдруг осознал факт своей наготы. Он вскочил с колен альфы и засеменил в гардеробную. — Ха-ха, застеснялся что ли? — Тебя — да! Пак криво улыбнулся словам младшего. — Эй, захвати мне одежду, я в душ. Бэкхён натянул на себя серую худи, которая доставала до середины бёдер, и принялся искать на полках ту футболку и штаны, которые он давал Паку в прошлый раз. — Ну и где, блять, они? — негромко выругался сероволосый. Зачем искать именно ту одежду? Он подхватил мешковатые чёрные штаны с завязочками на поясе, просторную (для себя) белую футболку и подошёл к двери в ванную. Он сделал несколько ударов костяшками пальцев о деревянную поверхность и будто пояснил свои действия: — Ёлли, захожу, — называя альфу так ласково, Бэк чувствовал, как его живот напрягается, а где-то в центре груди зарождается огромная порция счастья, которой можно было бы одарить весь мир. Он неуверенно приоткрыл дверь, и как вор пробрался внутрь, оставляя одежду на комоде, стараясь не смотреть на запотевшее стекло душа. — Может, останешься? — смывая с волос пену, шутливо спросил Чанёль. — Давай как-нибудь сам. Тебе расстилать диван? — Диван? — удивлённо прокашлял брюнет. — Я сплю с тобой. И хватит глазеть на меня, извращенец. — Я не… — отрывая взгляд от мокрой спины старшего, начал он. А потом, поняв, что он действительно пялится на мужчину, резко развернулся и крикнул. — В тебе нет ничего интересного! И всё. Хлопок дверью. Бэкхён безумно засмущался своего поведения. Нельзя так. Он прошёл к кровати и устроился под мягким одеялом прикрывая глаза. В последнее время он какой-то рассеянный… То и дело теряет одежду, вещи, мелочи всякие. И это в своей-то квартире. Завтра надо устроить ревизию и отыскать пропажи. Не могли же они никуда убежать. Он уже почти уснул, когда за спиной послышались тихие шаги. Значит, Чанёль уже закончил. Сейчас, наверное, часов шесть утра. Парень подошёл поближе к кровати, постоял некоторое время и ушёл обратно. Омега оторвал тяжёлую голову от подушки и позвал старшего. — Чанни, ну ты чего? Я же жду. Щёлкнул замок двери в ванную, и в квартире раздался хриплый голос Пака. — Я только домылся, и если ты хочешь, чтобы я пришёл к тебе мокрый и без одежды, то я могу это устроить. Бэкхён улыбнулся и снова удобно устроился в постели. Всё-таки Чанёль безумно милый. Какое-то время на лице парня сияла улыбка из-за приятных мыслей, пока не пришло осознание: Чанёль не заходил в спальную. Омега вскочил на ноги и забежал в комнату, полную тёплого пара. Брюнет натягивал штаны, на влажное до сих пор тело. — Ты не приходил в комнату? Альфа заметил тревогу на лице младшего и помотал головой с удивлёнными глазами. Бэкхён шумно задышал, заставляя худые плечи быстро-быстро подниматься и опускаться. — Что случилось? — подойдя вплотную к парню спросил он, вглядываясь в бегающие глаза сероволосого. — Я слышал шаги в комнате… Я думал, это ты, но… Чанёль сдвинул брови к переносице, а лицо приобрело напряжённое выражение. Он бросился ко входной двери, распахивая её и, прислушиваясь к тишине в подъезде, подлетел к лифтам. Один из них направлялся вниз, на первый этаж. В одних штанах, с влажными волосами и босыми ногами альфа побежал по лестнице. Бэкхён, ничего не понимая, сел на порог квартиры и прижался к косяку, обнимая себя руками. Он не успеет. Спуститься быстрее лифта с двадцать восьмого этажа до первого невозможно. В голове крутились вопросы: кто это, и что ему надо? Почему он ничего не забрал? Почему не убил беззащитного парня? В это время альфа нагнал лифт на пятнадцатом этаже и нажал кнопку. У него не было ни оружия, ни охраны, но он убить был готов неизвестного одними лишь руками. Неважно, что ему нужно было. Он сжал руки в кулаки и поднял голову на распахивающиеся дверцы лифта. Послышался звонкий лай небольшой собаки, йоркширского терьера. А затем удивлённый голос пожилого омеги: — Господи, что вы себе позволяете? Извращенец! Мужчина с силой начал нажимать на кнопки, закрывающие двери, а Чанёль просто пялился в никуда. Это не мог быть он. Альфа замер, не понимая обстановку. Он дождался другого лифта и вернулся назад. Сейчас он чувствовал холод кафельного пола ступнями, траекторию бегающих по торсу мурашек и капли воды, всё ещё стекающие с волос. Бэк вскочил, увидев старшего: — Кто это был? — взволнованно спросил он. — Судя по всему, никто, — угрюмо кинул тот. — В смысле? — Бэкхён не понимал происходящего и просто следовал вглубь квартиры за альфой. — Там был только дедушка с собакой. И всё. Он опустил своё тело на диван, рассматривая вздувшиеся жилки на руках. — Правда? Значит, мне показалось? Да, наверное, так и есть… Я почти спал, и в последнее время у меня паранойя. Всё в порядке. Он убеждал себя этими словами, как делал обычно. «Бэк, ты сильный. Убивать не страшно, наверное, тебе кажется. Всё хорошо», «Да, Бэк, наверное, он был плохим человеком, так и есть. Всё хорошо», «Бэк, ты не можешь плакать. Тебе только кажется, что тебе тяжело. Всё ведь хорошо». — Показалось? Ты из ума выжил, чтобы тебе «казалось»? — Чанёль был немного взвинчен, и он прорычал это с пугающей злобой. — Я, блять, чувствую, что что-то не так. Кто знает твой пароль? Бэкхён напрягся, его немного пугал тон старшего, сдерживая дрожь в голосе, он ответил. — Дио, Чунмён и Чонде с недавних пор… Это вроде всё… Ах! И Минсок, ну, он всё знает. — Кто-нибудь из них мог зайти без предупреждения? — Чанёль, они бы сказали, — он медленно подошёл к брюнету и опутал напряжённые плечи своими тоненькими руками-веточками. — Сейчас я и правда думаю, что мне показалось, пойдём спать. Всё ок. — Нет, Бэк… Мне это не нравится, — он вздохнул. — Сегодня я еду в Китай на несколько дней. Надо решить проблему с заказчиком, поэтому меня не будет с тобой. Но в целях безопасности я приставлю к тебе охранников… И пароль поменяй. Бэкхён лукаво улыбнулся, только губами шепнул: «Подожди» — и ушёл в гардеробную. А спустя минуту вернулся с двумя чёрными пистолетами в руках. — Как думаешь, они у меня дома, потому что я не умею ими пользоваться? Альфа поднялся и грозно двинулся на младшего, прижимая того к стене. — Бэкхён, если ты будешь притворяться сильным — это не значит, что ты такой на самом деле. Он выхватил пистолеты из рук и пронзительно посмотрел на омегу. — Надо принимать помощь и слушаться меня, хорошо? — словно маленького спросил он. Сероволосый робко кивнул и прильнул к телу Чанёля. Всю жизнь ему говорили: «Ты должен быть сильным, даже если это не так». Он облеплял своё мягкое тело этим словом, прячась в нём как в коконе. «Сила. Мощь. Власть». Нет… Он не такой. Сейчас и не надо быть таким. Сейчас есть Чанёль, который защитит от всего и ото всех, который не даст в обиду. Юноша вдохнул в себя аромат своего альфы и спросил: — Спать? Старший подхватил Бэка на руки и перенёс в спальную. Сейчас их ждёт спокойный сон в объятиях друг друга. Они вместе, а это главное. Доброе утро для них — это когда так. Для Бэкхёна уж точно.