Россия жива...

Трещали злые, январские морозы, казалось, они намертво сковали рязанскую землю. Сама Рязань в эту студеную ночь 1215 года, стояла, вся убранная снегом, как невеста подвенечной фатой, и будто бы, ждала чего-то. Тихий свет луны проникал в маленькое оконце княжеского терема, обитатели которого не спали. Из глухо замкнутых дверей опочивальни доносились стоны и крики роженицы. Периодически туда забегали служанки, провожаемые суровым взглядом богато одетого человека с благородным и мужественным лицом. Это будущий, счастливый отец- брат рязанского князя, Юрия, Ингварь Ингваревич. Сейчас появляется на свет его второй ребенок, но отчего-то именно сейчас ему неспокойно. И это удивительно для него, человека очень много видевшего и пережившего. -Княгиня скоро разрешится! - Ингварь поворачивает голову на звук. Мимо него проскользнула одна из служанок княгини, Дарья, девушка бойкая и расторопная, и очень преданная своей госпоже. И вновь какая-то странная тревога ледяным комком сжимает сердце князя. И он не замечает, как Дарья, сжимая что-то в руках возвращается в покои. -Господи, пусть у этого ребенка будет счастливая судьба! Отчего же так тревожно?! Помоги Господи! Лицо князя Ингваря при этом непроницаемо, он нипочем не желает выдать своего волнения, тем более при холопах. Князь погружается в мысленную молитву о благополучном разрешении от бремени рабы Божией, Софии. Вдруг, дверь отворилась, и Ингварь явственно услышал тоненький плач новорожденного младенца. -Господин, у вас родился сын!- Дарья выглядит усталой, но глаза так и искрятся каким-то неземным, радостным светом. И у Ингваря становится на сердце легко-легко. Он устремляет взгляд в оконце. На небе ослепительными лучами загоралась заря. Так, утром 27 января 1215 года родился в городе Рязани тот, кому судьбой была уготована яркая, но короткая жизнь, тот, кто будет одним из славных защитников Руси в предстоящей ей битве с ордой Чингисхана. ... Через сорок дней ребенка окрестили с именем Роман. Княжич был любимцем своего отца и матери. Шли годы, он взрослел. В 1218 году Роман стал уже прелестным мальчиком с густыми русыми кудрями, и большими, ярко-синими глазами, сияющими как сапфиры, он обладал добрым и ласковым характером, обостренным чувством справедливости, удивительным для столь юного возраста, и храбростью. В этом же году он впервые взял в руки меч, и начал, пока в игровой манере, обучаться военному делу. ...-Он вырастет великим воином!-с гордостью говорит Ингварь Ингваревич своему брату. Князь Юрий внимательно смотрит на играющих княжичей: Олега,Феодора и Романа, и произносит раздумчиво: -Пора задуматься об их будущем! Мой Феодор получит в удел Красное, это решено, Олег останется здесь в Рязани, а твой Роман? Ты решил, брат? Глаза Ингваря туманятся на секунду, но он знает: время пролетит быстро, и скоро, ох, как скоро его любимый сын отправится в тот город, который будет назначен ему в удел! Насчет города все для него уже ясно, и он не сомневается в том, что это верное решение! -Я хочу отдать ему Коломну! - уверено произносит он. -Коломна... Передовая крепость и торгово-ремесленный центр. Это богатый удел!- одобрительно кивает головой князь Юрий. А юный княжич пока сражается с братом и кузеном на деревянных мечах, на княжеском дворе, наслаждаясь теплым июньским деньком, и не зная, что уготовала ему судьба. Поистине прекрасная пора- детство, и как быстро оно проносится! Первое серьезное испытание обрушилось на маленького княжича Романа и на всю его семью следующей зимой. В конце декабря, в торжественные дни Рождественского поста, ребенок тяжело заболел, болезнь подкралась коварно и неожиданно. Утром мальчик играл на морозе, возился в снегу, нянька не доглядела, и княжич промок, а уже вечером он безостановочно кашлял, и его всегда задорные глазки смотрели печально, он доверчиво прижимался к могучей руке отца своим горячим лобиком. Князь Ингравь Игваревич, пришедший благословить сына перед сном, испуганно отдернул руку, и велел немедленно пригласить лекаря. Потянулись тоскливые для живого, подвижного мальчугана, однообразные дни болезни. Его поили молоком и медом, отварами из трав, растирали грудь специальными составами, но ничего не помогало. Состояние больного мальчика стало ухудшаться, и через несколько дней такого лечения он перестал узнавать отца и мать. И настал день, когда лекарь, выйдя из покоев Романа, твердо взглянул в осунувшиеся от горя, лицо Ингваря Ингваревича и сказал: -Я более ничего не могу сделать! Положение княжича критическое. Господь Бог в следующие сутки определит его судьбу, или он будет жить, или умрет. На все Божья воля! Он помолчал немного, и добавил: -Хорошо бы священника! Князь не ответил ничего. Остановившимся взглядом он смотрел на дверь, за которой угасала жизнь его любимого сына. В те времена дети часто умирали, и с этим научились мириться. Но,все-равно, сердце сурового воина, Ингваря мучительно сжималось при мысли о том, что эта участь может постигнуть его Романа. Священника? Да, надо пригласить! Князь тут же отдал необходимое распоряжение, и вошел в комнату, где металось в бреду по постели его дитя. Милое личико княжича исхудало, и Ингварь начал узнавать ту всегдашнюю печать смерти, которую он, неоднократно видевший, как умирают люди, читал теперь в изменившимся облике Романа. -Не может быть! Нет, Боже, спаси его! Ингварь видел, как увели из покоев его заплаканную жену, и вот, он остался один у постели княжича. Он смотрел только на него, и поэтому резко вздрогнул, когда в помещение кто-то вошел легкими шагами и знакомый девичий голос вымолвил: -Господин, дозвольте мне сказать! Рядом стояла Дарья, на лице которой читалось глубокое страдание. И сердце Ингваря дрогнуло. -Она искренне переживает, надо выслушать...Только, хоть бы это не были пустые, бабские байки!! Он коротко кивнул, а Дарья заговорила: -Господин, помните, госпожа ездила на богомолье, летом, в Иоанно-Богословский монастырь? Ингварь прекрасно помнил это, но при чем тут? Впрочем, сил гневаться не было, и он, нахмурив брови, отвернулся было от служанки, но та продолжала: -Так вот, в том монастыре есть инок, Нестор именем. Это Божий человек, хоть и в не старых летах. С нами тогда был мой брат, Борис. Так, он расхворался, пока мы были в монастыре, а Нестор...Он, узнав об этом, стал молиться за моего брата, и Борис поправился... Нестор- благочестивый инок, и его молитва сильна... Ингварь почувствовал, что слова девицы всколыхнули надежду в его душе, и быстро спросил: -А этот Нестор...Он точно инок монастыря? Ты ничего не путаешь? Судьба моего сына сейчас, возможно, зависит от твоих слов. Учти, если ты мне солжешь, я жестоко тебя накажу! -Как можно, господин...Инок он, а не колдун какой-нибудь безбожный...Да разве бы я сказала бы сейчас о нем, если бы хоть в чем-то сомневалась... Ведь, наш княжич... Секунду Ингварь смотрел на взволнованное лицо девушки, потом перевел взгляд на несчастного Романа, дыхание которого становилось все более тяжелым, затем перекрестился под иконами и стремительно прошел в свои покои. Там он вызвал к себе Бориса, служившего у него конюхом. И, когда тот подтвердил всю правоту слов сестры, сказал ему: -Бери лучшего коня! Немедленно скачи в Иоанно-Богословский монастырь! Привези инока Нестора, или хотя бы, попроси его молитв о здоровье моего сына...Дорога долгая, так что торопись. Ингварь сжал руки в кулаки, и прибавил тихо: -Если все выполнишь, как надо, получишь щедрую награду! Борис вышел, а Ингварь, уронив голову на руки, долгое время сидел неподвижно, а потом встал под иконами на колени и стал истово молиться. Молилась и княгиня София, князь Юрий, и братья Романа: Феодор и Олег, молились как могли, невзирая на свой юный возраст. Молилась служанка Дарья, сидевшая у кровати больного мальчика. Иерей Феодор, священник главного собора Рязани поутру поминал болящего Романа на Литургии, а затем служил молебен о его здравии. Около двух часов дня, Дарья, не спавшая всю предыдущую ночь, задремала у постели мальчика, сломленная свинцовой усталостью, навалившейся на нее. Уснула на каких-нибудь пять минут, и проснулась резко, словно, от толчка чьей- то невидимой рукой. -О, нет! Княжич?! Если я упустила его, мне конец! Перепуганная девушка перевела взгляд на лицо больного, и вскрикнула от неожиданности. На мертвенно-бледных щеках мальчика заиграл румянец, и дыхание стало таким ровным и спокойным, как у безмятежно спящего человека. Осторожно, Дарья коснулась тыльной стороной ладони его лба. Жара не было! Вскочив на ноги, она стремглав помчалась к Ингварю Ингваревичу, и сообщила ему радостную новость. Новость быстро разнеслась по дворцу, а состояние княжича с того времени действительно стало улучшаться. Поздно вечером, в город воротился Борис. Ветерок, лучший конь княжеской конюшни еле держался на ногах, пена хлопьями падала на землю с его тяжело вздымающихся боков. Борис спешился, отдышался чуть-чуть, выпил воды и прошел в покои князя Ингваря. -Господин мой, я гнал всю дорогу! Спешил как мог. В монастыре мне не сразу удалось попасть к Нестору. Сами понимаете- пост сейчас, монахов так просто отвлекать нельзя. Чудом мне удалось поговорить с ним. Он обещал молиться о княжиче и сказал вот что. "Этот ребенок не умрет. Ему уготована славная судьба. Он станет воином, красой и гордостью Рязани. И спасет много невинных, человеческих жизней"... Ингварь задумался: -Так и сказал- жизней? -Да, господин. -Невинных? -Да. -Интересное пророчество... А в каком часу ты говорил с Нестором? -Где-то после полудня, господин. -Благодарение Господу! Он услышал молитвы этого благочестивого человека. Роману стало лучше. Спасибо и тебе за службу! Проси у меня все что только пожелаешь. -О, господин, мне и не нужно ничего! Лишь одно меня тревожит- у нас с Дарьей брат был-Ратибор. Так вот, помер он недавно. Жена осталась с мальчонкой. Кто ей поможет? Если бы, вы взяли ее в услужение, хоть куда, главное, чтобы не пропала вдовица...А мальчишка у нее - ровесник княжича Романа, шустрый парень! Душа болит за них! Ингварь улыбнулся: -Ясное дело. Помогу. Пусть на днях приходят. На улице не останутся! Борис, радостный, кланяясь вышел за дверь. А Ингварь поспешно направился в покои сына... Княжич скоро совсем поправился, и жизнь потекла как обычно.Вдову брата Бориса и Дарьи взяли в услужение. Это была кроткая женщина с вечно печальным взглядом больших серых глаз, и с уже начавшими сидеть волосами. Ее звали Мирослава. Она производила приятное впечатление, и стала хорошей служанкой. Появился во дворце и ее сын- жизнерадостный,пригожий мальчик лет пяти с быстрыми, хитроватыми, черными глазами, и рыжими кудрями по имени Ярополк. Мальчишка завоевал расположение многих обитателей княжеского дворца, и его уже прочили в будущую дружину княжича Романа. И никто не подозревал каким опрометчивым будет этот шаг!... ...Но, покинем на время шумную, столичную Рязань...И перенесемся на дальние северные рубежи Руси!