CC7

Я совсем потеряла счёт времени. Возможно, прошли всего лишь секунды, а может быть и минуты или часы, пока Камила сидела со мной на полу. Она ничего не говорила, кроме нескольких утешительных слов о том, что она была со мной. Поддаться было сложно поначалу, но потом я просто не смогла выдержать напор эмоций. Камила даже не обращала внимание, что теперь вся её футболка была пропитана моими слезами. Её стройные руки крепко обнимали моё тело в то время, как я тихо плакала. Я была слишком измотана, чтобы пытаться заглушить свои всхлипы. Я даже не могла вспомнить, когда последний раз так много и долго плакала. Казалось, будто вся боль и грусть, которые копились во мне всю жизнь, сейчас накрыли меня, не позволяя остановиться, даже если я чувствовала себя униженно. Вернув себе немного хладнокровия, я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, вместе с этим ощущая запах шампуня на волосах левой полузащитницы. Этот знакомый запах успокаивал меня ещё больше. Я закрыла глаза, понемногу возвращаясь в реальность, меня окружающую, отчего мне стало безумно стыдно. Я не хотела, чтобы кто-то смог увидеть меня в таком состоянии; особенно Камила, которая и без того переживала множество семейных проблем. Я отстранилась и быстро вытерла последние слёзы с лица, пытаясь не встретиться с ореховыми глазами, потому что была уверена, что сейчас они смотрели на меня. — Мне… так жаль, — мой голос был хриплым и сломленным. — За что? — мягко спросила брюнетка и провела рукой вдоль моих скул. — Это… я не знаю, что на меня нашло, — я продолжала смотреть в пол, игнорируя её внимание, в надежде на то, что смогу успокоиться. — Ты не должна извиняться, — искренне сказала она, но я тут же замотала головой. — Это так неловко, — возмутилась я, тяжело сглотнув. — Нет, это не так, — не согласилась Камила, накрыв мою руку своей. — Мне нужно выйти на улицу и проветриться, — мои инстинкты говорили мне пытаться уйти от этой ситуации, но младшая девушка твёрдо сжала мою руку. — Не уходи, пожалуйста, — умоляла она. — Всё в порядке, правда. Ты не должна чувствовать неловкость. Я поддавалась эмоциям перед тобой несколько раз, и я не помню, чтобы хоть раз ты считала это смущающим. Почему тогда ты думаешь так о себе? — Потому что это не я, — возразила я, наконец подняв голову, и встретилась с её взглядом. — В смысле? — осторожно спросила она. — Я не слабая, — подчеркнула я, замечая, как её брови слегка приподнимаются (прим. пер: ты хочешь сказать, что Камила слабая? -_-). — Никто не говорил, что ты слабая, — тихо сказала она, переплетя наши пальцы. — Даже если да, то нет ничего страшного в том, чтобы иногда нуждаться в помощи. — Не мне помощь нужна, — глубоко вздохнула я, вспоминая то, что вызвало у меня этот срыв. — Тогда кому? — хриплый голос прозвучал осторожно, но обеспокоенно. — Я не могу сказать тебе, — ответила я, снова помотав головой. — Почему? — Потому что я никогда никому об этом не говорила, — ответила я чуть ли не шёпотом, не замечая, что мы ни разу ещё не прервали нашего зрительного контакта. — Ты можешь сказать мне, — вежливо предложила она, не давя. — Тогда ты… никогда больше не посмотришь на меня так, — я совсем выпала из реальности и ответила слишком честно, чем могла себе позволить. — Даже не смей думать, что я когда-либо смогу подумать о тебе плохо, — голос Камилы прозвучал нежно, но требовательно. — Ты на полном серьёзе думаешь, что я могу кого-либо осудить? Я забеременела, вышла замуж, развелась и была выгнана из дома своими же родителями — и всё это до того, как я достигла совершеннолетия, — она слабо улыбнулась, чтобы успокоить меня, и это помогло. — Я не знаю с чего начать, — неуверенно прошептала я. — Почему бы тебе не объяснить причину своего раннего срыва? — завораживающие карие глаза продолжали неотрывно смотреть в мои с таким теплом, что мне невольно хотелось довериться ей. Я открыла рот, чтобы сказать что-то, но ничего не вышло. Моё сердце колотилось всё быстрее с каждой пролетающей секундой. Мне казалось, будто что-то блокировало мои слова. Я не считала разговоры о своей семье трудными. А вот раскрытие правды было трудным. — Всё хорошо, — ободряюще прошептала она, и я глубоко вдохнула. — Моя сестра позвонила перед тем, как ты пришла, — начала я и увидела мягкий кивок с её стороны. — Она приехала навестить нашу маму и… — мой голос снова пропал. — Не спеши, — успокоила меня кареглазая девушка, когда я не смогла закончить предложение. — У моей мамы… есть некоторые проблемы, — я пыталась подобрать правильные слова. — На протяжении всей моей сознательной жизни она боролась с депрессией. Иногда становилось лучше, а иногда — хуже. Конечно, сейчас я знаю, что она больна, но когда я была младше… я не могла понять, почему она постоянно вела себя отстранённо… равнодушно и холодно, — ком в моём горле увеличился от последнего слова. Я подняла взгляд и посмотрела в глаза Камилы, сверкавшие от слёз. По какой-то странной причине, переживающая эмпатия помогала мне говорить дальше. — Когда я была подростком, она начала пить. Сначала это не было так серьёзно, но меня всё равно беспокоило, потому что это вызывало у неё резкие смены настроения. Она могла быть холодной, но уже через секунду на тебя кричат и нападают, — слова вылетали из моего рта без какой-либо задней мысли. — Я помню, в один из таких моментов я была с ней в супермаркете. Она написала список продуктов, которые надо было купить, но её почерк было сложно прочитать, потому что в тот день она много выпила. Я должна была была озвучить его, но не смогла разобрать ни слова. Она начала кричать на меня, проклинать, тем самым устраивая сцену на глазах у множества людей. Две девочки из моей школы увидели это. Ты знаешь, что я ходила в престижную частную школу. Я и без того была там одной из самых бедных детей; если бы они узнали, что моя мама была пьяна, всё бы приобрело масштабы ночного кошмара. Не то, чтобы я особо волновалась о других, но я не хотела, чтобы это как-то повлияло на мои успехи в футболе. Я вздохнула и почувствовала, как она начала нежно поглаживать тыльную сторону моей ладони большим пальцем. — Поэтому я сделала всё возможное, чтобы оставить это в секрете. Хотя бы пока у меня не появится возможность съехать, — призналась я. — Больше всего я хотела защитить сестру и брата. Они были слишком малы, чтобы понять хоть что-то, и я знала, что их ранит поведение нашей мамы. Я пыталась огородить их от этой боли и заботилась о них. Моя мама начала проходить терапию во время моего выпускного класса, и именно поэтому позволила себе уйти в колледж, оставив Тейлор и Криса на неё. Но не прошло много времени, как она вернулась к старому образу жизни. И с тех пор… я чувствую неописуемую вину за то, что бросила их с ней, — мои глаза снова стали наполняться слезами, но я шустро проглотила их. — Они переехали в дом бабушки и дедушки, потому что больше не могли этого терпеть. Тейлор навестила мою маму сегодня, и, судя по всему, она снова начала пить, даже если и клялась, что была трезвой последние несколько месяцев. Я даже не удивлена, потому что я уже давно отказалась от надежды на то, что она станет человеком, которого я хотела видеть. Но они ещё не сделали этого, и я не хочу, чтобы они… — Ты не хочешь, чтобы они проходили через всё, что прошла ты, — Камила неожиданно закончила предложение, попав в точку. — Потому что ты знаешь, как это больно. Не иметь заботящегося родителя; без конца позволять им огорчать тебя; чувствовать свою вину в том, что они тебя не любят; чуть ли не убиваться ради них, и не получать ничего в замен. Зная это, ты пыталась дать им то, о чём сама желала, будучи в их возрасте. Ты не хочешь, чтобы они чувствовали себя нелюбимыми. Первые солёные слёзы покатились по моей щеке, пока я слушала её нежный голос, полный понимания и сочувствия. Я не знаю, почему именно, но она также была близка к тому, чтобы расплакаться. — Прости, я не хотела расстраивать тебя, — прошептала молодая мама, будучи обеспокоенной моими слезами. — Нет, — выдохнула я, пока моё сердце готово было выпрыгнуть из груди. — Я… просто… никогда не ощущала такого понимания, — призналась я, наблюдая за тем, как Камила слабо улыбается сквозь слёзы. Она использовала свою свободную руку, чтобы вытереть слёзы, катящиеся по моим щекам. — Я удивлена, но это также расставляет все точки над i, — мягко сказала она. — Как? — смущенно поинтересовалась я. — Вещи, которые делают тебя тем, кем ты являешься — они не появились из ниоткуда, — тихо начала она. — Ты заботишься о людях, Лорен. Возможно, часть этого уже была в тебе изначально, но в большей мере ты этому научилась. Ты заботилась о своей маме, сестре, брате, коллегах и потом обо мне и Ларе. Не позволь этому пропасть. Я люблю эту сторону тебя. Но иногда я искренне желаю, чтобы ты могла позволить людям заботиться и о тебе в ответ. Потому что ты заслуживаешь этого, и нет ничего плохого в том, чтобы попросить о помощи. Это не значит, что ты станешь, как твоя мама. Это не значит, что ты слабая. Это значит, что люди хотят, чтобы ты тоже чувствовала себя любимой, какой делала их ты. Я была потрясена до самой глубины души и даже глубже. Камила, девушка, которая редко могла найти слова, разговаривала со мной, когда не могла найти слов я. Я отчаянно сжала её ладонь в своей. Мне казалось, будто она видела меня — каждый тайный уголок моей души, которые я так старательно скрывала ото всех. Факт того, что она не смотрела на меня после этого как-то по-другому, разве что её глаза выражали ещё больше ласки и заботы, заставлял моё сердце трепыхаться. — Я не знаю, что сказать, — призналась я, но уголки губ девушки медленно приподнялись. — Ты и не обязана, — ответила она, снова скользнув своей рукой по моей. — Я рада, что ты открылась мне. И я надеюсь, ты знаешь, что можешь всегда поговорить со мной обо всём, это всегда будет оставаться только между нами. Но у меня есть ещё вопрос, который я хотела бы задать. — Какой? — Можно мне поцеловать тебя? — застенчиво спросила Камила, отчего моё сердце бешено затрепетало. Было так сложно поверить во что-то настолько милое, как её просьба в чём-то настолько обычном, как поцелуй; что-то, от чего я не смогу отказаться после такого душевного разговора; что-то, от чего я, в принципе, никогда бы не смогла отказаться, если на то пошло. Я мягко кивнула и придвинулась. Младшая девушка облизала свои губы, увлажняя их в предвкушении, что сделала и я. Мои глаза пристально смотрели в её, пока мы сокращали расстоянии между нами. Я успела потеряться в глубоком оттенке коричневого, после чего он исчез за её закрытыми веками, заставляя меня восхищаться её от природы длинными ресницами и наконец закрыть свои глаза в самым последний момент. До этого мы много целовались, но этот поцелуй бесспорно был одним из моих любимых. Я нежно поймала её нижнюю губу между своими. То, как идеально наши губы подходили друг другу, могло уже надоесть, если бы не привязанность и комфорт. Ни одна из нас не добавляла лишнего напора, искушая всю нежность поцелуя. Его не нужно было углублять, потому что откровенный разговор и без того вытащил всё возможное из глубины моей души. Я не нуждалась в глубоком поцелуе после «глубокого разговора». Высвободив свою руку из её, я любяще положила её на щеку девушки перед тем, как отстраниться. Наши взгляды снова разделили значимый момент, и она неожиданно прислонилась своим лбом к моему. Я закрыла глаза, наслаждаясь этим больше, чем мне хотелось. — Спасибо, — прошептала я, внимательно смотря своими изумрудными глазами в шоколадные. — Нет, спасибо тебе за то, что поделилась, — так же тихо, но искренне ответила она. Я смотрела в карие глаза, которые, почему-то, с каждой секундой выражали большее беспокойство. Мы не говорили, мы просто заглядывали в самые тёмные уголки друг друга через глаза. Я заметила, как младшая девушка слегка напряглась и начала быстро дышать. Она волновалась, но я не знала почему. — Лорен… — бездыханно проговорила она. — Да, — я немного расслабилась, хотя она всё ещё выглядела неуверенно. — Я… — она сглотнула, и у меня появилось чувство, что она хотела признаться в чём-то тоже. Но я не знала в чём (прим. пер: *обливается святой водой и молится Эллисусу*). — Скажи это, — поддержала я после того, как она сделала то же самое некоторое время назад. — Я… боюсь, что это разрушит всё, если скажу, — неуверенно призналась она. — Такого не может произойти, — нежно улыбнулась я. — Я л… — всё, что она успела сказать перед тем, как в моём кармане загудел телефон (прим. пер: *опрокинула стол*). Мы обе вздрогнули, и обычно бы я не подняла трубку, но сейчас я знала, что это была Тейлор с новостями по поводу мамы. Камила тихо вздохнула, и я посмотрела на неё, извинившись, перед тем, как взять трубку. Ну и конечно же, это была Тейлор. — Я должна взять, — объяснила я, и Камила быстро кивнула. Мои колени всё ещё дрожали, но я встала, принимая входящий звонок от своей сестры. Лорен: Привет, как ты? Тейлор: Я в порядке. Ты была права. Мама только что извинилась передо мной. Л: Ладно, хорошо. Т: Откуда ты знала, что она это сделает? Л: Это не важно. Т: Она делала то же самое по отношению к тебе, да? Л: Это не имеет значения, Тей. Главное, что ты больше не переживаешь. Т: Ты не должна защищать меня всё время. Л: Нет, должна. Это часть «обязанностей старшей сестры». Ты ещё в доме? Т: Нет, я только что ушла. Я еду домой, даже если до сих пор немного напугана. Л: Не бойся. Я позабочусь об этом, обещаю. Т: Как? Ты в лагере, и тебе надо сосредоточиться. Просто скажи мне, и я сделаю сама. Л: Не за что! Прошу, просто доверься мне. Разве я не заботилась о тебе до этого? Т: Заботилась, но, может быть, мне стоит помочь. Л: Ничего страшного. Я просто хочу убедиться, что ты в порядке. Т: Я в порядке. Просто это было так неожиданно. Л: Я знаю. Нигде проблем нет? Школа там и прочее? Т: Да, всё хорошо. Л: А как там Крис? Т: У него всё хорошо. Не волнуйся о нас так сильно. Л: Я попытаюсь. Но мне нужно идти. Тренировка начнётся с минуты на минуту, и мне нужно собраться. Ты точно уверена, что всё в порядке? Т: Да, Лорен. У тебя сердечный приступ случится, если ты будешь так переживать, и я потом буду винить себя в этом. Л: Тогда нужно, чтобы так всё и оставалось, чтобы ты могла поступить на юридический факультет и оплатить медицинскую страховку. Т: Как будто у тебя денег нет. Л: Я запомнила это. Ладно, мне правда нужно идти. Т: Ладно, спасибо тебе огромное. Люблю тебя. Л: Я тоже тебя люблю. Передай всем поцелуй от меня. Т: Передам. Пока. Л: Пока. Положив трубку, я снова глубоко вздохнула. Повернувшись, я увидела стоявшую Камилу, посмотревшую на меня, как только я завершила звонок. — Прости, мне нужно было ответить, — извинилась я за то, что прервала наш разговор. — Всё хорошо, не парься, — спокойно сказала она. — С ней всё в порядке? — Думаю, да. Но я должна позаботиться о кое-чем перед тем, как начнутся активные тренировки, — расплывчато объяснила я. — Для мамы? — осторожно спросила Камила. — Да, мне нужно убедится, что она не выйдет из-под контроля полностью, — ответила я с вздохом. — Мне нужно кое-кому позвонить. Думаю, они смогут помочь. — Ладно, тогда я оставлю тебя одну, — вежливо ответила она, уже собираясь пройти за мной, но я заблокировала проход собой. Её глаза расширились от удивления, но я не хотела, чтобы она ушла невыслушанной после того, что сделала для меня. — Я прервала тебя тем, что взяла трубку, — напомнила я, замечая, как в ореховых глазах снова пробуждается неуверенность. — Что ты хотела сказать? — Я могу подождать, — мягко сказала она, проведя своей рукой по моей. — Может быть, мы сможем поговорить после тренировки. Сперва позаботься о своей маме, чтобы на тебя это не сильно давило. — Лара здесь? — я совсем забыла спросить о её дочери во всей этой суматохе. — Нет, я захотела, чтобы она осталась в Париже, — сообщила Камила, пока я не могла избавиться от противного желание сделать что-нибудь со всей этой ситуацией, произошедшей во Франции. — Она в Диснейленде с Дайной и ещё одним человеком. Так что она там веселится. — Даже не сомневаюсь в этом, — согласилась я, будучи облегчённой и расстроенной одновременно из-за того, что не увижу малышку в этот раз. — Увидимся позже, — молодая девушка улыбнулась мне перед тем, как покинуть номер. Поездка вдруг приняла совершенно неожиданный сюжет. Я безумно была благодарна Камиле за то, что она «поймала» меня, позволяя почувствовать себя понятой. Но, в любом случае, сейчас у меня не было времени перебирать то, что произошло ранее, потому что мне нужно было уладить новые проблемы в семье. Так что я начала звонить знакомым, которые могли помочь моей маме встать на правильный путь.