Увядай, желай, люби

Холодный ветер, постепенно превращаясь в бурю, играл с волосами девушки, запутывая их еще сильнее, как котенок играет с клубком ниток. Снежинки бесшумно падали на голую землю, укрывая ее теплым белым одеялом, но никак не задевают хозяйку этого мира. Аллен открыла глаза. Она не могла сказать, как долго пролежала на холодной земле, ее это не сильно беспокоило. Беззвездное темное небо было таким манящим, даже жуткий полумесяц, глумившийся над ней, не мозолил глаза, будто ему здесь самое место. Аллен бы еще долго лежала среди белого пушистого снега, но фигура, подошедшая со спины, заставила ее вспомнить причину своего нахождения здесь. — Не перестаю удивляться! — привлек он ее внимание. — Здесь стало еще холоднее, чем в прошлый раз. — Никто не заставляет тебя здесь находиться, — отозвалась она. — Зачем связался со мной, Кросс? Ты выбрал не самое подходящее время, из-за тебя мое тело впало в кому. — Ну, прости что ль, — он обхватил себя руками, пытаясь хоть так сохранить тепло. — Я тебя предупреждал. Аллен не ответила. Она не переживала из-за комы, просто теряется время. Она надеется, что Комуи все-таки возьмет на себя ответственность и продолжит обучение экзорцистов. Неизвестно, сколько времени уйдет на восстановление ее сил, поэтому Аллен вынуждена пребывать в своем внутреннем мире и принимать гостей. И ей совсем не важно, что другим может показаться, будто она сбегает, ей такое положение вещей очень даже нравится. — Ты так и не ответил на мой вопрос. — Десятая, я сейчас в ледышку превращусь! Уйми хотя бы ветер, потом и поговорим! Хватило щелчка пальцами. Ветер стих, как будто его и не было. Когда она села, ее гость заметил, что на ней лишь легкое голубое платье с длинными рукавами и глубоким вырезом на груди и спине. — И как тебе не холодно? — Я давно перестала чувствовать холод. Он — моя Сила. Двенадцатый, не забывай об этом, — она встала и насмешливо посмотрела на гостя. — Ладно, сегодня я сжалюсь над тобой. Перед ней начала выстраиваться беседка. Вся она была изо льда, мороз нарисовал красивые узоры, а снег укрыл ее, создавая внутри тепло. — Входи, — бросила она, уже поднимаясь по маленьким ступенькам. Внутри было просторно. По середине стоял небольшой чайный столик, по бокам от него два удобных красивых стула со спинкой. На столе — маленький заварочный чайник, две чашечки и на этажерке — сладости. Несмотря на то что все вещи были сделаны изо льда, в беседке было тепло, на стуле сидеть — не холодно, а вода в чайнике была горячая. — Какой чай будешь? — буднично спросила Аллен. — Есть черный, зеленый. Ох, и красный тоже, вкусненький, земляничный. — А есть что покрепче? — Ты не исправим. Бери, что дают, — она разлила красный чай, и помещение наполнилось ягодным запахом. — Ладно, — все же сдался он, беря чашку. — Я к тебе по делу. — Ну, не на чай же пришел, — расслабилась девушка. — Где ты сейчас? Генерал Клауд сказала, что встретила тебя в Индии. — Да, прекрасная была встреча, — улыбнулся гость. — Сейчас я в Лахоре, нужно одно дельце провернуть. Хотел обратиться к тебе за советом. — И зачем же? Я мало чем тебе помогу, — она поставила чашку на стол, скрестила пальцы и положила на замок голову. — Когда тебя стали интересовать чужие жизни, Мариан? — Никогда. Меня интересуют чужие смерти, — ничуть не смутившись, отвечает Кросс. — Это связано с твоим секретным заданием от Ватикана? — тот кивнул. — Что же, не вижу причин отказать тебе. Она встала со стула и в плотную подошла к мужчине. Тот поставил чашку и покорно поднял голову, когда ее руки едва коснулись его скул. Они были ледяными. — Расслабься и дай посмотреть твое будущее, — легкая улыбка играла на ее губах, глаза загорелись синим огнем. Они проникали будто в саму душу, и отвести взгляд становится невозможным. Она приблизилась, пока не коснулась своим лбом его. Аллен внимательно смотрела в его глаза, будто пыталась найти в них истину этого мира. Вскоре она отстранилась и посмотрела на его шею. — Черного ожерелья у тебя нет, уже хорошо, — Аллен снова подняла на собеседника взгляд, но ее глаза были уже цвета серебра. — Но два человека умрут вне зависимости от твоих действий. — Ты видела, кто это? — спросил Мариан, незаметно для себя беря ее за руку. — Да. Один был продавцом душ, а вторая была очень близкая для него женщина, — она задумалась. — Я бы сказала жена, но кольца я не видела. — Их убил Ной? — Этого я не знаю. Они умрут не завтра, поэтому фрагмент их смерти далек от моего дара, — она пожала плечами, замечая свою руку в ненавязчивом, но крепком захвате. — Ну, это и не важно, — он улыбнулся. — У меня еще есть время, да и давно мы с тобой не говорили по душам. Как твоя жизнь в ордене? Нравится? — Все как всегда, — Аллен хотела отойти, но Мариан потянул ее руку на себя, ловя в крепкие объятия, усадил на колени, развернул к себе спиной и приложил правую руку к месту, где бьется ее сердце. — А я вижу изменения, — шепот над ухом был просто оглушающим. — Та злость и ненависть, что тихо и скромно жили в тебе, сейчас доминируют над разумом чаще. Кто же смог разжечь это пламя? — Не важно, — наигранно-равнодушно сказала она, вновь расслабляясь в теплых объятиях. — Ты все и так знаешь, зачем тебе мой ответ? — Проговаривая вслух, ты начнешь лучше понимать себя, — Кросс лукаво улыбнулся, перемещая руку чуть левее. — Неужто, ты встретила того мечника? Столько лет прошло, может это Судьба? — Я тоже так думаю. Судьба, наконец, дает добро на его убийство, — она закрывает глаза, представляя его беспомощным и беззащитным, но у нее это плохо получается. — Не надо торопить события. Теперь ты знаешь о нем достаточно и всегда сможешь найти его, где бы он ни был, — рука сползла немного вниз. — О, тут что-то новенькое. Тоска? Нет, что-то больше… Ностальгия? Не пойму… — Спустя два года я вновь стала заниматься наукой, — решила пояснить девушка. — У меня задание в Лидсе, вот воспоминания иногда накатывают… Я только недавно поняла, как скучаю по работе в «Процветании». И не только по работе, люди, с которыми я работала, тоже остались в моем сердце. — Ты сейчас про того паренька? Он был твоей опорой в трудный период жизни. — Да, — грустно улыбнулась Аллен. — Мартин — единственный, кто искренне поддержал меня после смерти брата. Он ведь думает, что я погибла, когда тот поезд сошел с рельс. Интересно, как он там… — Аллен, ты жалеешь, что стала экзорцистом? — вдруг серьезно спросил Мариан. — Не знаю, — грустно ответила она. — Могу сказать одно — я устала. Мое тело часто не выдерживает необходимой нагрузки, мне приходится делать перерывы. Сколько бы я не тренировалась, чувствую, что скоро достигну предела. Еще и сердце подводит… — Вот я и говорю, не жалеешь ли ты о своем уходе? Роль ученой тебе подходит больше. — Я скучаю по старым временам, этого не отнять. Но сейчас невозможно сочетать работу экзорциста и изучение чего-то нового. Представь, что будет, если верха узнают, кто я на самом деле? У Ватикана с «Процветанием» такая конкуренция, что лучше удавиться. Я должна быть довольна тем, что имею. — А я недоволен. Мне не нравится твоя Чистая сила, — Кросс на секунду бросил взгляд на ее левую руку. — Я весь лес прочесал, ничего не нашел. А потом услышал твой крик и заметил скрытый грот. Но я могу поклясться, его там не было! — Может, Чистая сила так себя защищала? — предположила Аллен. — Я — Хранитель, меня она должна была впустить, — не отступал он. — Мне все равно, — девушка устало облокотилась о грудь мужчины. — Раз у тебя есть время, то посиди так еще немного. Ты теплый. Кросс промолчал. «Пусть отдыхает, раз хочет. В тишине сидеть гораздо уютнее.» — подумал он, тоже расслабляясь под вновь завывающий ветер и шумный хоровод снежинок. — «Жаль такого места нет в реальном мире. Но хотя бы здесь мы можем сделать минутную передышку. Это лучше, чем ничего…» — он закрывает глаза, убаюканный зимней колыбельной. *** Тьма не хотела отпускать ее, но в конце концов ей пришлось смиренно склонить голову и уступить место свету. Капля света разбавила черноту в сознании девушки, она медленно просыпалась. Глаза открывать не хотелось, основываясь на ощущения, она могла сказать, что в комнате была прекрасная температура, одеяло тонкое и мягкое, на ногах носочки, а на улице — раннее утро. Она услышала красивый дуэт кукушки и скворца — скорее всего, было открыто окно — и ей стало так легко на душе. Давно Уолкер не просыпалась в такое время. Она чувствовала себя как будто опустошенной и, может, не совсем бодрой, но отдохнувшей, впервые за долгое время расслабленной и не обремененной тяжелой ответственностью. Утро было прекрасно-идеальным. Вслушиваясь в песню ранних пташек, Аллен не заметно для себя стала улыбаться. — Аллен? Ты проснулась? — неверующий и осторожный голос разрушил прекрасную иллюзию идеального утра. Она не знала, что в комнате кто-то есть. Аллен нехотя открыла глаза и была благодарна за то, что свет в комнате исходил лишь от маленькой лампы на столе в углу, окна были занавешены и не пропускали большую часть света. Комната находилась в легком привычном глазу полумраке. Рядом с ней сидел никто иной как Комуи, который осторожно положил руку на ее лоб, проверяя температуру и задумчиво сведя брови. Увидев осмысленный взгляд пациентки, он обрадованно улыбнулся. — Как хорошо, что ты, наконец, проснулась. Прости, что все на тебя свалил, я даже не подумал, как тебе может быть тяжело, и что это может привести к таким последствиям. Я очень виноват перед тобой, прости. — сказал он с опущенной головой. А в ответ услышал смешок. Он поднял глаза и увидел сияющее лицо седовласой экзорцистки. Комуи стушевался, не такой реакции он ожидал увидеть. — Комуи, — голос немного хрипловатый после сна, поэтому она прочистила горло кашлем, затем продолжила. — Все в порядке. Я не злюсь и не обижаюсь на тебя. Мне было приятно помогать тебе. — Хорошо, если это так. Как себя чувствуешь? Голова не болит? — Я чувствую себя хорошо, - сказала она с блаженной улыбкой. — Только все еще хочу спать. Кстати, сколько времени прошло? — Пошел пятый день: два из них ты была в коме, один просто спала, а потом у тебя поднялась температура, — он взял ее за руку. — Но сейчас все хорошо, я все время был рядом и наблюдал за твоим состоянием. — Ясно, — Аллен сладко зевнула. — Тогда я посплю еще немного, что-то рубит меня сильно. — Сон — лучшее лекарство, — согласился Смотритель, вставая со стула для посетителей. — Тогда я пойду, не буду мешать. Вечером тебя всегда навещали твои новоявленные ученики, поэтому жди гостей. — Ладно, — уже засыпая отозвалась девушка, не замечая все еще виноватого взгляда Ли-старшего, с неохотой выходившего из кабинета. Она обняла одеяло, свернулась калачиком и снова расслабилась под все еще не умолкнувших птиц, не перестававших голосить свою утреннюю песню. Лежать и слушать красивую мелодию было также приятно, она уснула. *** — Нет, Канда, ты не прав! Гетерогенные вещества — это вещества, находящиеся в разных агрегатных состояниях! — Это так твой долбанутый братец объясняет! Из сегодняшнего урока я понял только обратимые и необратимые реакции! Я исписал три листа в тетради, а понял только две строчки из них! Это как так нужно извратить материал, чтобы получилась каша? Я лучше буду читать учебник, чем слушать ненормального ученого!!! Под такие крики и проснулась Аллен. Голова заболела с новой силой, но девушка не обращала на это внимания до тех пор, пока экзорцисты разговаривали вполголоса. Даже сейчас она старалась не подавать виду, что громкие крики ее разбудили, она пыталась выглядеть все также расслабленно-безмятежно, но терпение уже дало пару трещин. — Тогда иди и сам проходи весь материал! — не сдержалась Линали. — Братик старается, готовится к каждому уроку, а ты ничего не ценишь! — Да когда же вы, наконец, заткнетесь?! — прикрикнула на них Аллен, резко вставая, из-за чего голова прострелила новой болью. — Если пришли выяснять отношения, то выход там. Либо уходите сами, либо зову Матрону, она мне не откажет в услуге. Уолкер согнула ноги в коленях и уронила на них голову, массируя виски пальцами. Делая дыхательные упражнения, она старалась взять себя в руки. — Прости, Аллен-кун, мы не хотели тебя будить, — извинилась Линали, не переставая буравить взглядом Канду. — Дорогой мой друг, как я рад твоему пробуждению, — пытаясь говорить тише, Лави положил руку девушке на плечо, выражая тем самым поддержку. — Вместо тебя нас готовил Комуи-сан, но он объясняет немного сумбурно и непонятно, прыгает с темы на тему, поэтому даже мне сложно не потерять основную мысль, которую он старается до нас донести. — Ясно, — сказала Аллен, незаметно скидывая его руку. — Но не стоит обсуждать это так громко. Я скоро встану на ноги, и мы снова займемся аминами, так что эти дни для вас — праздник. — Нет, Аллен-кун, ты не можешь! — вновь повысила голос Линали, и, когда седовласая поморщилась, она виновато опустила глаза и тихо продолжила. — Брат сказал тебе отдыхать, он ведь тоже закончил АН*, поэтому сможет подготовить нас не хуже тебя. Так что не переживай, отдыхай и набирайся сил. — Как я могу не переживать? — удивилась Уолкер, немного наваливаясь на подушку. — Канда дал ясно понять, что с Комуи ему труднее усвоить материал, а время и так поджимает. — Мелкий, прекрати строить из себя незаменимого, — раздраженно отозвался Канда, все это время подпирающий стенку, скрестив руки на груди. — В день экзамена ты должен быть на своих двоих, иначе вероятность успешно выполнить задание заметно упадет. Но не станет невозможным, нет, просто будет чуток сложно. — У вас разный уровень, хоть вы и занимаетесь вместе, — пропустила его слова мимо ушей Аллен. — Поэтому мне приходилось разрабатывать три разных направления, а на это уходило много времени и сил. Как на счет того, чтобы вы, — она посмотрела на Лави и Линали, — продолжили заниматься у Смотрителя, а Канда остался у меня? Если он будет один, то мне станет гораздо проще, и я не буду падать от усталости. — Ты в этом уверен? — засомневался Лави, но, видя твердую решимость в глазах седовласого друга, отступил. — Это было бы идеальным решением возникшей проблемы. — Канда, я надеюсь, что в дальнейшем ты у меня будешь решать задачи, — ухмыльнулась Аллен, с вызовом смотря на брюнета. Мечник, фыркнув, принял его с такой же красноречивой улыбкой, ведь не в его стиле поворачиваться спиной к трудностям. Он будет стараться еще усерднее, чтобы (не дай Ной) не ударить на миссии лицом в грязь перед этим маленьким вредным гением. Он ведь все силы свои отдает, чтобы научить его, бестолкового упрямого самурая, хоть капельки знанию. Чем же он хуже? Юу, несомненно, еще покажет, на что он способен.