Увядай, желай, люби

Аллен пришла к смотрителю, который бессовестно отлынивал от работы и задумчиво пил вкусный кофе, неизвестно кем приготовленный. Брюнет отвлекся от своих мыслей только тогда, когда девушка села на диван и ногой разбросала кипу просроченных отчетов, слишком неожиданно для ученого-механика. Он вылупил глаза и уставился на седовласую, вспомнил, где находиться, стал шарить в своем бардаке в поиске папки. А после вдруг очнулся и сосредоточил взгляд на Уолкер. — Точно, тебе же нужно встретится с генералом Йегаром. Знаешь его? — Ммм… Примерно представляю. Зачем мне к нему идти? — У него сломался голем, поэтому он не может с нами связаться. Ты привезешь ему новый. Сейчас я найду папку, где описано его местоположение, выдам тебе чемодан, и ты вместе с моей сестренкой отправишься в путь. — С Линали? Она тоже? — удивилась экзорцистка. Задание ведь не сложное, чтобы ставить ее с кем-то в пару, да и смотритель не любит отпускать свою сестру, стремясь все время держать ее в безопасности. То есть в штабе. — Да, с ней. Моя милая Линали знает, как выглядит генерал, поэтому вместе у вас точно не возникнет сложностей. А, вот и папка! — достал он из-под завалов нужное и стал все проверять. — Да-да, тут все на месте. Держи. Встретитесь на вокзале через полтора часа. — Хорошо. Хотя ты мог бы меня и с Кандой отправить. Он же столько же в ордене провел, как и Линали, если не больше, — Аллен забрала папку и встала. — Да вы теперь с Кандой-куном не разлей вода, от старой вражды не следа. И как это понимать? — хитро улыбнулся Комуи, так же вставая и подходя к шкафу. Вытащил оттуда среднего размера чемодан, он передал его экзорцистке. — Мы встречаемся. Понимай, как хочешь, — хмыкнула девушка, забрала чемодан и ушла, хлопнув дверью и оставив Ли в недоумении. Не предполагал, что до этого дойдет, даже не думал. Хотя… от седовласой бестии ожидать можно чего угодно, с этим не поспоришь. Как и от самого смотрителя, между прочим. Уолкер пришла в свою комнату, положила технику на заправленную кровать и, пробежав глазками по заданию, стала собирать вещи. Вскоре пришел Канда с бумажным пакетом в руках, поставил его на стол и обнял со спины, целуя в макушку. — Куда моя Мояшка собирается? — спросил он, вдыхая ставший родной запах и прикрывая в удовольствии глаза. — Я Аллен, БаКанда. Нужно с генералом встретиться и передать новый голем, а то у него сломался. Не сложно, — она указала на переданную смотрителем вещь и положила ладони на сомкнутые у нее на талии руки. — Я быстро должна вернуться, если не возникнет никаких сложностей. Два-три дня. — Тч. Хорошо. Будь осторожна, — он поцеловал в щеку, но не отстранился и не отпустил. — Давай помогу собраться. — Не забывай, что у меня есть проклятый глаз. С ним и сапогами Лины нам никакая засада не страшна. Я уже почти все собрала. — Нет. Ты забыла этот пакет, — японец указал на принесенный им пакет. — Его ты тоже возьмешь. — Ладно. Что в нем? — Перекус в поезде. — Не перестаю удивляться твоей заботе. Спасибо. Я бы не подумала об этом. — Ты же у меня постоянно голодная, — Юу погладил по животику и поцеловал в висок. — А еще худющая. Тебя надо кормить, не иначе. — Тц. Я сейчас обижусь, — надула губки девушка. Не долго – вскоре их затянули в поцелуй. Долгий и нежный, и все «обиды» сами собой исчезли. Мечник, кажется, всегда знал, что нужно делать, чтобы Аллен была в хорошем расположении духа. В свою очередь седовласая будто поглощала весь искрящие от Канды негатив и угрюмость. Так и поддерживался баланс отношений, и никто не был против. Брюнет проводил любимую до вокзала, где они встретились с Ли, посадил на поезд и вернулся в орден пугать его жителей своей убийственной аурой. Без «солнечного мальчика» мечник вновь становился кислым. Машиной для убийств. В поезде девушки стали наверстывать упущенное общение и, смеясь, расслабились немного. Так как глаз седовласой молчал, не было смысла быть в постоянном напряжении: в этом и была вишенка на торте миссий с Алленом Уолкером. Многие, особенно искатели, всегда чувствовали себя с проклятым в безопасности, а тот мог поддержать любую беседу – и светскую, и простую, – его улыбка заряжала позитивом и отгоняла страх. Парня все любили, и Аллен была только рада, что выбрала подходящий образ на эту войну. И пусть ей все пользовались, не страшно, ей не сложно спасать жизни людей. Она герой. Она экзорцист. Прибыли они в тихий горный городок, искатель дружелюбно их встретил, и они пошли по ущелью. По описанию Линали седовласая примерно представляла того, с кем ей предстоит встретиться. Кевин Йегар — бывший сельский учитель, дотошный до манер, но очень добрый и искренний. Обожает готовить, поэтому Уолкер мечтала, что ее покормят вкусным ужином за непринужденной беседой, будто и не экзорцисты вовсе собрались за столом, а обычные люди, встретившиеся по случайным стечениям обстоятельств. Седовласая верила в эту маленькую мечту даже тогда, когда на них напали Акума, глаз сработал моментально, и девушки вступили в бой с известным для них исходом. Расправившись с врагами, они вышли в каньон… Повсюду была кровь и пыль. Камни и трещины указывали на сражение, заведомо неравное, будто большой кот игрался с беззащитной мышкой. Старик — по изорванной черной форме Аллен поняла, что это был тот самый генерал, — был распят на кресте. Искатель тут же ломанулся к тяжело раненному, Линали с ужасом так же подбежала к генералу, и они вдвоем осторожно сняли его с креста и увидели на спине надпись: «Ищейка Бога». Однако Кевин Йегар будто не замечал происходящего вокруг, а все пел, пел и пел:

Граф Тысячелетний очень долго ищет. Сердце драгоценное, для него бесценное. Мы сейчас определим, может, это ты. Я пустышкой оказался, кто теперь за мной?

Уолкер стояла как громом пораженная. Шок исказил ее лицо, глаза с ужасом смотрели на почти мертвое тело. Эта песня… почему-то казалась знакомой. — …Сердце драгоценное, для него бесценное, — она и сама не заметила, как стала подпевать. Руки взялись за голову, сжали волосы, голос не слушался: пел, он все пел, будто слова сводили с ума. Девушка упала на колени, растерянно и разбито, смотрела перед собой невидящим взором, реальность расплывалась в голове непонятными очертаниями. Краем глаза она заметила серую пыль, слишком отличную от обычной, слишком инородную для горной местности. Рука взяла странный песок и просеяла его сквозь пальцы. Чистая Сила. «Игра началась» — напрашивался один, верный, вывод. Аллен сжала песок в руках и как-то решительно посмотрела на испуганную подругу, которая уже долго не могла докричаться до нее. Дальше события смазались в памяти экзорцисты: тело действовало на автомате, раздавая командным голосом указания. Шок не хотел сходить на нет, делая из нее послушное желе.

***

Тело генерала доставили в орден. Комуи, когда с ним связались и ввели в курс дела, не мог поверить в смерть самого старого генерала, ведь задание было таким легкий – просто доставить голема. Кто же знал, что во время незаметной уязвимости Нои начнут действовать. А потом выяснилось, что каждый экзорцист, пребывающий вне стен Темной Церкви, получил сообщение о том, что граф решил играть всерьез. Он объявил охоту на генералов и начал он с самого безобидного. Когда на смотрителя посыпались телефонные звонки, он думал, что аппарат разорвет от количества сигналов, а его голова лопнет от однообразия сообщений. Когда он увидел тело, то осознал, на сколько все серьезно. Стоя в морге, он посмотрел на свою сестру с Уолкер. — Я рад, что вы вернулись целыми. Встретились с Ноем? — Нет. Только Акума. Мы… опоздали, — Лина не знала, куда себя деть от сожалений и горя: она готова была снова разрыдаться, как делала это несколько часов назад в поезде. — Плохо. Так мы не узнаем, какой Ной способен на такие зверства. — Да каждый Ной безумен по-своему, — Уолкер прикусила язык, все еще пустым взглядом смотря на тело. — А генерал встретился с Роад Камелот точно. Слова на спине вырезаны ее свечами, а с помощью своей Мечты она свела его с ума. Но она могла быть и не одна… — Аллен, откуда такая уверенность, что эта работа именно Ноя Мечты? — Ли нахмурился, прикоснулся к надписи, о которой говорила девушка. Резиновые перчатки он надел давно. — Знакомый подчерк. Не забывай, что она мне глаз выколола. Я уже тогда поняла, что она профи в метании острых предметов. А еще только садистка могла вырвать волосы. — Я тебя понял. Спасибо за работу. Пока не поступят новые распоряжения, отдыхайте, — невесело покачал головой мужчина, хмурясь. Не нравилось ему все это, ой как не нравилось… Аллен ушла первая, оставляя брата с сестрой позади, так как не хотела мешать их разговору. В коридоре ее сцапали сильные руки, прижали к стенке и обняли, утыкая носом в шею. — Канда… — тут же определила она, расслабилась и обняла в ответ. Казалось, будто только объятий и внимания именно этого человека ей не хватало, чтобы полностью прийти в себя. Аллен разбито посмотрела в любящие лазурные глаза, ища в них поддержку. — Я знаю, что случилось. Ты не виновата, — сразу сказал он уверенно, ведь существовало только его, правильное, мнение, а все остальные – ложные. Лишь он говорил всегда правду, не кривя душой. — Я знаю, — прошептала девушка. — Знаю. Но все равно… если бы мы прибыли раньше… — Выбрось это из головы. Это война. Я слышал, что граф начал действовать. — Да. Он ищет драгоценное Сердце. Для него бесценное, — седовласая снова не заметила, как стала петь песню. А она заразная. Роад знает, как свести с ума не одного человека, Роад знает, как вселить страх в сердца простых людей. Из-за этого ставший в горле ком мешал связно говорить и дышать, мысли путались, но, как на зло, слова песни эхом отражались от стен голых коридоров, заглушая беспокойный оклик по обидному прозвищу. — Мояши! Черт, — мечник вырубил экзорцистку, не найдя более оптимального решения. Ему не нравилось, что любимая вдруг стала петь тупую песню, пустым взглядом смотря сквозь брюнета и не слыша ничего вокруг. Взяв ее на руки, Канда вернулся в комнату и уложил Аллен в постель.

***

Небо залито кровью, но оно провожает алый закат. Из-за едкого дыма в горле першит, постоянно слышится чей-то кашель, а ветер швыряет пепел в лицо, заставляя глаза слезиться. Запах гари так привычен, что уже не кажется чуждым. Горящее солнце не спешит уйти за горизонт, не хочет завершать этот день и принести людям хоть какой-то покой с прохладой. Водная гладь колышется от едва уловимых движений. Постепенно наступила тишина. В море находились груды камней от разрушенного здания. Наверно, какой-то Церквушки, так как колоны слишком изящны, а камень блекло-серый, пустой. Каждый раз, как только маленький камешек падает в воду, звук расходящийся в разные стороны волн успокаивает. А потом в воду стали падать не камни. На обломках красивого когда-то здания сидела Линали. Два хвостика привычно обрамляли лицо, форма всегда и сейчас сидела безупречно и подчеркивала ее прекрасную фигуру. Чистая Сила была активирована, светло-березовая аура искрила от Сапог, призывая к действиям, полетам и свершениям. Однако что-то было не так. Линали плакала. Навзрыд и безостановочно. На ее ногах лежал человек. По черной форме с серебряной каемкой можно предположить, что это рядовой экзорцист. Только алая проклятая рука, в каких-то местах рассеянная, безжизненно висевшая, указывала на личность этого экзорциста. Огромный капюшон, специально для него сделанный ради сокрытия себя от мира, был застегнут до конца, чтобы никто не увидел бледного лица, приоткрытого с кровью в уголке губ рта и мертвых цинковых глаз. Уже и не трудно догадаться, кого оплакивает сердобольная сестра смотрителя. А кровавый закат не спешил уходить, окрашивая и море в свой отвратительный багряный пожар. Запах гари щекотал ноздри, ветер трепал волосы. Слезы капали в воду, создавая приятную симфонию музыки. Панихида поется только тебе, Аллен Уолкер. Спи спокойно.