По ту сторону сцены

      Кто держит тебя за руку, когда тебе плохо? Кто желает доброй ночи перед сном? О чем ты думаешь ночами, когда не можешь уснуть? Что тебя волнует? Что вдохновляет? О чем на самом деле ты мечтаешь? Так ли вы близки с Биллом? И есть ли этот чертов твинцест? Что мы вообще на самом деле о вас знаем, чертовы братья Каулитц? И есть ли шанс хотя бы у одной из нас?..

***

Pov Том Я вышел на балкон, плотно прикрыв за собой дверь. Достал из кармана пачку сигарет, прикурил и жадно затянулся. Вглядываясь в очертания города на горизонте, я выдыхал дым и снова затягивался, погружаясь в мысли о завтрашнем дне. Не знаю, каким чудом нам удалось прибыть в Германию незамеченными, но мы вовсю пользовались этой возможностью. Старались сидеть дома и не выезжать никуда, за исключением студии. Все встречи с друзьями и родственниками тоже зачастую проходили только на нашей территории. Мы понимали, в определенный момент нас неизбежно заснимут папарацци, но пытались оттянуть этот момент по максимуму. И у нас получилось. Это время было похоже на начало нашей карьеры, когда мы только прославились и Германия начала сходить с ума. Тогда вся жизнь превратилась в сплошные концерты и затворничество. Едва выступление заканчивалось, мы скрывались от сумасшедшей толпы дома. Закрывали двери, плотно зашторивали окна, заказывали пиццу и в четвером все свободное время играли в «Марио». Иногда приходил Андреас. Никаких тебе вечеринок, бурных пьянок и беспорядочного секса. Пересматривая старые видео того времени, я просто поражаюсь своей самоуверенности и умению держаться на публике. Я чувствовал себя победителем, королем этого мира. Куда делись эти ощущения? Выйти в свет теперь для меня подобно смерти. Я становлюсь похожим на запуганного зверька. Стараюсь не смотреть людям в глаза и вообще не встречаться с ними взглядом. Я всегда под присмотром. Под тяжелым взглядом миллионов любопытных глаз. Помню, как впервые почувствовал себя уязвимым. Тогда какая-то несчастная газетенка полностью исказила все интервью и нехило добавила отсебятины. Помню это ощущение, словно с тебя содрали кожу. Тогда я был в гневе, а теперь стал конченным интровертом. Удалился из всех соцсетей и вообще не понимаю, что в них до сих пор делает Билл. Хотя для него это скорее наркотик. У него свои причуды… Непонятные мне. Но я принимаю его таким. Ведь без него я просто сошел бы с ума. Лос-Анджелес стал нашим убежищем. Но завтра все кончится. Мы официально приглашены на вечеринку, и хотя на нее не будут пускать папарацци, снимать прибывающих гостей им никто не запретит. Завтра наше «укрытие» падет, и все повторится заново. Pov Вики Серое небо продолжало окутывать Берлин, а солнце, так ни разу не показавшись за весь день, окончательно зашло за горизонт. На пустынной улице медленно сгущались сумерки, и с каждой минутой ночь становилась все ближе. Ветер исчез совсем, и казалось, словно весь город замер в ожидании бури. Крепко сжимая в руке приглашение на вечеринку, я быстро шагала по пустой мостовой. На моих губах играла счастливая улыбка, и как бы я не старалась ее сдержать, ничего не получалось. Словно что-то невидимое растягивало губы обратно в стороны. Впервые за эти полгода я снова чувствовала себя счастливой. У меня получилось выкупить приглашение у Габи. Я буквально вгрызлась зубами в эту возможность. Я не могла ее упустить. Не могла и никогда бы себе не простила. Скрепя сердцем, Габи поддалась на мои уговоры и, взяв с меня обещание добыть для нее пару автографов, согласилась. Надежда на встречу с ними, словно птица феникс, возродилась из пепла и теперь снова теплилась в груди. Можно назвать это помешательством, тинейджерским максимализмом, как угодно, — смысл все равно не меняется. Я хотела их заполучить во что бы то ни стало. Прикоснуться к их миру. Стать частью его. Мне хотелось радостно кричать, смеяться и кружиться в танце от эмоций, бушевавших внутри. Я дышала глубоко, и каждой клеточкой тела чувствовала, как морозный воздух проникает в легкие. Я снова ощущала, что живу, и глупо улыбалась, предвкушая завтрашний вечер. Сутки. Остались ровно сутки, и я, наконец, их встречу.       Новый день не задался с самого утра. Сначала я проспала, потом не уследила за временем и спалила свой завтрак. Так сильно, что кастрюля, в которой готовилась каша, была безнадежно испорчена, и я осталась голодной. Я успокаивала себя, стараясь думать о хорошем, но интуиция твердила, что сегодня случится нечто из ряда вон выходящее. На протяжении всего дня я продолжала все проливать, рассыпать, ронять и постоянно спотыкаться. Так часто, что ближе к вечеру Моника решила уточнить, все ли у меня в порядке, и, получив мой дежурный ответ, больше не приставала. Весь день голова была занята мыслями только о предстоящем вечере. От них желудок то и дело скручивало и к горлу подступала тошнота. Что одеть, чтобы произвести впечатление, но при этом не выглядеть разодетой куклой? Как накраситься? Заговорить первой или просто попытаться привлечь внимание к себе? Я прокручивала эти вопросы снова и снова. Перебирала в голове всю одежду и аксессуары, что уместились в мой чемодан полгода назад, пытаясь сделать выбор. Придумывала возможные варианты знакомства и ни на минуту не переставала волноваться. Время неслось с неумолимой скоростью. День пролетел как одно мгновение, и неминуемо наступил вечер. Обычно я любила приходить в самый разгар вечеринки. Но сегодня никак не могла усидеть дома. Одна мысль о том, что я могу разминуться с ними, приводила меня в панику. Поэтому я приняла решение приехать практически к самому началу. «Достаточно ли я хорошо выгляжу? Встречусь ли с ними? Что принесет мне сегодняшний вечер?» — вереница вопросов зацикленно крутилась в голове, заставляя меня волноваться все сильнее.       Подъезжая на такси к клубу, внутри меня все трепетало, а руки нервно тряслись. Гости уже начали прибывать, так что страх оказаться первой быстро улетучился. И с облегчением выдохнув, я расплатилась с таксистом и вышла из машины. Клуб «Авалон» представлял собой красиво подсвеченное двухэтажное здание, к которому, как мотыльки на свет, слетались люди. Показав приглашение на входе, я спокойно миновала двух амбалов, проверяющих списки, и прошла внутрь. Изнутри клуб оказался совсем обычным. На первом этаже был размещен танцпол с баром и несколько десятков столов с диванами. Две кованые лестницы вели на второй этаж, где располагалась лаундж-зона и випы. Единственное, что выделяло его из миллионов других — это только то, что весь интерьер был оформлен в белом цвете. А так совершенно типичный клуб, каких невероятное множество. Но сегодня, ровно на одну ночь, это место превратится в сплошную вип-зону. Людей было еще совсем мало — несколько человек стояли у барной стойки, и две компании расположились за столами на первом этаже. Они о чем-то весело переговаривались, потягивая шампанское. Я внимательно вглядывалась в их лица, но никого не узнала. Возможно, эти люди были из «приближенного круга звезд» или какие-то неизвестные мне артисты. Решив воспользоваться свободным временем, я отправилась изучать территорию и поднялась на второй этаж. Столов с диванами здесь оказалось гораздо больше, плотные бархатные шторы разделяли их на секции, создавая более уединенную атмосферу. Длинный коридор вел к уборным, куда я тоже заглянула. И, наконец, хоть чем-то была удивлена. Туалет оказался общим, имея гигантских размеров зеркальный холл и множество кабинок, больше напоминающих отдельные комнаты. Они были просторными, оформленными в бордовых тонах, с большими зеркалами на стенах, и явно задумывались не только для справления нужды. Убедившись, что мой макияж в порядке, я вернулась на второй этаж и присела за один из столов. Гости постепенно заполняли зал. Они лениво бродили на первом этаже, разглядывая помещение, и тоже ожидали, когда все начнется. От нечего делать я открыла инстаграм и вновь проверила профиль Билла. Потом Георга и Густава. Ничего нового — ни постов, ни сторис. Где они — неизвестно. Придут сюда или нет — тоже. Я начинала ненавидеть их за это. Раздраженно свернув приложение, я осмотрелась и поняла, как глупо буду выглядеть, сидя весь вечер одна за таким большим столом. Глупо и одиноко. Поспешно встав, я уже собиралась спуститься на первый этаж и успеть занять место поудобнее, когда мое внимание привлекла небольшая стеклянная дверь напротив лестницы, ведущей вниз. Практически уверенная в том, что она закрыта, я все же толкнула её. Дверь поддалась и, слегка скрипнув, открылась. Почувствовав прохладный уличный воздух, я сделала пару шагов и оказалась на балконе. Пара плетеных кресел, небольшая качель, железные перила и невероятный вид раскинувшегося ночного Берлина предстал перед моими глазами. Желтые огни города мерцали во тьме и манили, завораживая меня. Этой картиной можно было бы любоваться вечно, но сейчас здесь было еще слишком холодно. Скорее всего, это место в летнее время было излюбленным у гостей заведения, а сегодня его решили просто оставить открытым для курильщиков. Не пристало знаменитостям бегать на улицу, чтобы сделать пару затяжек. Я еще немного полюбовалась прекрасным видом на город и вернулась обратно в теплое помещение. За эти несколько минут людей стало больше, но клуб заполнился только наполовину. Выбрав место с наилучшим обзором, я села за барную стойку и, заказав коктейль, принялась ждать. Как ни крути, но цель у меня сегодня была только одна. Прошло уже около часа с момента официального начала, а я все продолжала сидеть за барной стойкой, потягивая свой первый и единственный коктейль. Парней все еще не было. Лимит моих денег на день был ограничен, и я старалась как можно медленней пить свой напиток. И прикидывала, что делать дальше: пускаться во все тяжкие и тратить сбережения или сидеть за пустым столом. «Была не была. Гулять так гулять», — решила я и подозвала бармена, чтобы заказать еще один коктейль. За этот час людей прибыло такое множество, что они уже толпились повсюду — на танцполе, у столов, на лестницах. Стало невозможно следить за вновь пришедшими гостями. Я даже не представляла, что в Германии есть столько известных людей. Хотя я практически никого из них не знала. Тех, у кого Габи просила взять автограф, я также не видела. Из знакомых лиц я заметила только Хайди Клум и Михаэля Баллака. Большинство людей вели себя развязно, пользуясь тем, что папарацци не допускали сюда сегодня. Они громко смеялись, много пили, кто-то даже целовался, и выглядели абсолютно свободными и счастливыми. Я снова и снова обводила взглядом толпу в надежде увидеть любимые лица. И с каждым разом надежда таяла в моих глазах. Прошло еще минут десять, и я уже начала бороться с желанием бросить эту затею и уйти, как вдруг на балконе второго этажа увидела Листинга. Он стоял у одного из столов и болтал с какой-то блондинкой, изредка ухмыляясь. Встрепенувшись, я внимательно рассмотрела компанию рядом с ними. Каулитцев среди них не было. Недолго думая, я слезла с барного стула и, прихватив свой новенький коктейль, прямиком направилась на второй этаж. Однозначно, близнецы где-то неподалеку от него или скоро к нему присоединятся. Или Листинг сам приведет меня к ним. Поднявшись по лестнице, я замерла в ожидании. Листинг уселся на рядом стоящий диван, и мое сердце забилось с удвоенной силой. Внутри все ликовало — я нашла их! Вычислила их компанию! Осталось каким-то образом присоединится к ним. И идея пришла довольно быстро. Я подошла к их столу ближе и остановилась, изображая, что любуюсь шумящим танцполом внизу. Искоса поглядывая на Листинга и компанию, я изредка делала небольшие глотки коктейля в ожидании дальнейшего развития событий. Но Каулитцы всё не появлялись. Спустя пару минут басист поднялся с дивана, собираясь куда-то направиться, и я сделала шаг назад, позволяя ему врезаться в меня. В считанные секунды ярко-желтая жидкость выплеснулась через край стакана, расплескиваясь по моим рукам и попадая на манжет платья. — Ой, — вскрикнула я. — Scheiße! *, — зашипел Георг. «Ну, все! Теперь, провинившийся басист будет извиняться, поможет замыть рукава или даже угостит новым коктейлем, а там и Каулитцы подойдут», — думала я, упиваясь моментом. Листинг оглядел себя и, убедившись, что остался цел и невредим, коротко бросил «Entschuldigung**» и удалился, быстро скрывшись в толпе. «Что, блять?! — я охренела. — Георг, мать твою! Джентельмен херов!» — я продолжала стоять, стряхивая с рук сладковато-липкие капли. Какой-то парень из его компании заметил это и расплылся в извиняющейся улыбке, слегка пожав плечами и как бы говоря: «Да, бывает. Вот такой он идиот. Ничего не поделаешь!» Я выдавила из себя подобие дружелюбной улыбки и поспешила в туалет. «Вот ведь урод! — гневалась я, быстро шагая по длинному коридору, чтобы вымыть руки. — Мог бы хотя бы извиниться по-нормальному! Что за неуважение!» Не знаю, на кого я злилась сильнее — на него за равнодушие или на себя за глупую идею, обернувшуюся разочарованием. Но настроение было испорчено. Пройдя длинный коридор, я вошла в пустой холл с умывальниками и, не глядя, толкнула дверь первой попавшейся кабинки. — Фак! — чей-то испуганный голос заставил меня тут же оторвать взгляд от пола. Ох, ты ж блять… На меня смотрели округлившиеся от ужаса угольно-черные глаза Каулитца-младшего. Его лицо, исказившееся от наслаждения вперемешку с паникой, было прижато к стене. Влажные, слегка приоткрытые губы жадно хватали воздух, пытаясь сдержать стоны. В то время как какой-то мужик продолжал его трахать, ничего не замечая вокруг. Это мгновение длилось всего пару секунд, но казалось, что время остановилось. — Ты забыл закрыть дверь! — гневно зашипел Билл. — Вот фак! — мужчина грозно зыркнул в мою сторону, отпустив еще пару ругательств, и резким движением руки захлопнул дверь у меня перед носом, скрывая эту отвратительную картину. Не знаю точно, сколько времени я простояла там, пытаясь прийти в себя. Но потом на ватных ногах просто отшатнулась в сторону другой кабинки. Быстро вымыла руки, забыв замыть манжеты, и поспешила убраться оттуда. Находясь словно в забытье, я вновь оказалась на втором этаже и, бездумно пробираясь сквозь толпу, побрела на первый. Мне определенно нужно было переварить увиденное. Билл — гей. Я, конечно, догадывалась об этом… Но все равно надеялась, что он не из этих. А теперь это проверенная информация. И мне потребуется много времени, чтобы забыть эту сцену в туалете. Снова оказавшись у барной стойки, я бросила взгляд на второй этаж, пытаясь прийти в себя. Компания Листинга продолжала веселиться, но его среди них не было. Как и Тома… «Нужно его отыскать…» — думала я, блуждая взглядом по толпе на втором этаже и медленно перевела глаза на первый. Танцпол поредел из-за невнятного трека, и у противоположной стены я увидела Его. Он выглядел почти таким же, как на многих видео и фото, хранившихся в моем телефоне. Черная футболка и мешковатые брюки. Темные волосы собраны в хвост, густые идеальные брови сведены на переносице и безупречный профиль. Он что-то недовольно выговаривал собеседнику, скрытому за танцующей толпой, и явно был не в духе. Внутри все замерло. Я перестала дышать. Сердце пропустило пару ударов и бешено забилось в груди. Боже, это Он. Прямо здесь. На расстоянии нескольких метров. С ума можно сойти… Не знаю, что он услышал, но это окончательно вывело его из себя. Каулитц-старший схватил собеседника за руку и, дернув, властно притянул к себе, выдергивая из укрытия и демонстрируя мне. Рия. Это была Рия. Она стояла так близко к нему, что, казалось, вот-вот и они поцелуются. Девушка что-то зло отвечала, а Том продолжал молча держать её за руку, багровея от злости и не давая возможности вырваться. Она произнесла что-то еще, с вызовом глядя ему в глаза, а потом самодовольно расплылась в улыбке и рассмеялась. И Том взорвался. Он властно впечатал её в стенку, прожигая взглядом и что-то ядовито выговаривая ей прямо в лицо. Рия зло шипела, пытаясь вырваться и сыпя ругательствами. Но у нее не было шансов. Спустя пару секунд Том отстранился и, грубо схватив ее за запястье, потащил к выходу. Трек сменился, и толпа сдвинулась, скрывая их из виду. Удушающий комок подобрался к горлу и замер, слезы резко навернулись на глаза. Толпа продолжила радостно танцевать, как ни в чем не бывало. Словно ничего не изменилось. Словно мой мир не рухнул несколько секунд назад. Слезы застелили глаза полностью, превращая толпу в танцующие кляксы. Я не знала, куда себя деть, и продолжала стоять как вкопанная, боясь пошевелиться. Хотелось просто испариться. Исчезнуть, словно меня никогда и не существовало раньше. Слезы преодолели невидимый барьер и, сорвавшись с ресниц, покатились по щекам. Случайные взгляды проходящих мимо людей удивленно изучали меня. Ступор сменился животным инстинктом, и я кинулась к выходу. *Черт! (нем.) **Извините (нем.)