По ту сторону сцены

      Помнишь то лето? Ласковое, тёплое солнце, купающееся в густых кронах деревьев и приятно греющее кожу… Помнишь качели? Мы постоянно качались на них и слушали любимую музыку… Вверх-вниз… Как странно, наверно, это выглядело со стороны. Ведь мы уже были далеко не дети. Но нам было все равно. Ветер развивал наши волосы и шуршал зелёной листвой. Мы мечтали. И улыбались. И каждый раз, когда безграничное воображение подбрасывало будоражащую картину возможного будущего, в наших глазах загорался особый огонь. Мы были так счастливы в плену своих мечтаний. Хотя, тогда даже не подозревали об этом…

***

Pov Том — А если я подам в суд? — ошарашенно пробормотал я. — Бесполезно… Тут все очень чисто и правильно составлено, — выдохнул Дэвид, пялясь на проклятые листы бумаги, определявшие мою судьбу. — Ну, это же бред, — не унимался я, не желая верить фактам, — не мог же я подписать договор за всех?! — Вот это как раз единственное, к чему можно придраться, — с энтузиазмом начал Йост, закивав головой. — Ты имеешь право подписи только за Билла. А парней, думаю, можно вытащить из этой заварухи… — Это хорошо. Хотя бы так… — я шумно выдохнул, обхватывая голову руками и с усилием потирая лицо. Я уже представлял, как разозлится Билл. Он рассчитывал на эти деньги. На гонорар с гастролей, он планировал начать выпуск своей линии одежды и сгорал от нетерпения, разрабатывая эскизы. Плюс хотел выпустить сольный сингл, снять клип и еще что-то… В общем, планов у него, как всегда, было дохрена. У меня они тоже были, но собственное положение дел меня сейчас мало волновало. Я боялся за Билла. Боялся за то, что эта ситуация окончательно его прикончит. — Том, — голос Йоста вернул меня из размышлений обратно в комнату, — нужно рассказать ребятам. В его глазах было столько жалости. — Да, я знаю. — Наверняка ты будешь против, — вкрадчиво начал он, подбирая слова, — но, думаю, лучше объявить им уже после концерта… — Ни в коем случае! — возмутился я, отрицательно замотав головой. — Они должны узнать все до того, как в очередной раз отработают концерт бесплатно! — Ладно-ладно, — тут же согласился Дэвид, понимая, что спорить сейчас со мной бесполезно. — Тогда в два часа у меня. Я сам обзвоню и приглашу их.       На ватных ногах я покинул номер Йоста и кое-как добрел до своего. Все казалось дурацкой шуткой, не иначе, чем чьим-то приколом. Жестоким приколом очередного шизонутого пранка или нафталиновой программы «Розыгрыш». Хотелось осмотреться по сторонам и с облегчением заметить скрытую камеру. Я отчаянно не хотел верить в происходящее. Как можно отработать весь тур, объехать десятки стран, сотни городов… за 1,25% от прибыли?! Это же уму непостижимо!! Едва мои ноги переступили порог номера, как я, сам того не ведая, оказался перед мини-баром. Может, стоит разорвать контракт и потерять все? Начать с начала. С чистого листа. Ведь фанаты любят нас не только за название и старые песни… — размышлял я, вытаскивая прохладную бутылку виски и открывая ее. Зажмурившись, я, не задумываясь, жадно сделал большой глоток. Обжигающая жидкость медленно потекла по пищеводу в пустой желудок. В ушах зашумело, а тело молниеносно бросило в жар. Погруженный во внутренние терзания и самобичевание за собственную невнимательность, я валялся в постели, изредка делая глотки виски, и продолжал пытаться найти упущенный вариант выхода из этой, казалось бы, безвыходной ситуации. Но так ничего и не мог придумать. Время неслось с неумолимой скоростью. Я с ужасом наблюдал, как стрелки часов все быстрей приближают меня к часу расплаты. О сне не было даже и речи. Внутри разливалось едкое чувство вины. Я знал, что парни засыпят меня претензиями. Густав будет орать о том, что у него дочь, и что он собирался на эти деньги построить дом. Георг просто будет возмущаться, понимая, что в ближайшее время не сможет беспрекословно удовлетворять все свои прихоти. А Билл… О его реакции даже не хотелось думать. Но больше всего меня пугало не это. Больше всего я боялся, что один из этих идиотов решит положить на все хер и покинет группу. Просто решит, что с него хватит. От этой мысли меня бросало в нервную дрожь и начинало подташнивать. В глубине души я знал, что не готов расстаться с группой. Что готов работать хоть за бесплатно, лишь бы у меня был шанс выходить на сцену снова и снова.       Я пришел в номер к Дэвиду немного раньше назначенного времени, не в силах больше ждать своей участи. Почувствовав от меня легкий запах алкоголя, он лишь понимающе покачал головой и заказал в номер две чашки эспрессо. Усевшись в кресло, я нервно постукивал ногой, ожидая того, как в номер потихоньку будут стягиваться парни. Первым пришел Георг. Он беззаботно улыбался, разговаривая с Йостом, и отпускал шуточки о прошедшем концерте. Видимо, заметив, что я выгляжу отстраненным и не вступаю в беседу, он уточнил, все ли у меня в порядке, но я лишь молча отмахнулся. Следом за Георгом раздался стук в дверь — принесли кофе. Йост расплатился, поставив одну из чашек на небольшой столик прямо передо мной. Несмотря на недовольное урчание голодного желудка, пить и есть совсем не хотелось. От запаха кофе лишь сильней начинало мутить. Желудок неприятно сжимался, и я чувствовал, как очередной приступ тошноты медленно подбирается к горлу. В дверь снова постучали. Пришел Густав. Оставался только Билл, который как всегда опаздывал. Всего еще один человек, и «шоу» начнется… От мыслей об этом живот скрутило с удвоенной силой, а лоб покрылся тонким слоем противного пота. — Том, — тихо позвал Георг, присаживаясь на подлокотник моего кресла. — Опять Рия объявилась? Что-то новое выкинула? — Нет, — коротко ответил я, плотно сжимая челюсти и наблюдая за тем, как Йост уклончиво отвечает на вопросы Густава о будущих концертах. Раздался еще один стук, и в проеме двери появился Билл. Заспанный, с осунувшимся лицом и капюшоном на голове, он поздоровался со всеми и плюхнулся в кресло неподалеку от меня. Ну, все. Пиздец начинается. — Я собрал вас всех, чтобы кое-что сообщить. Новость не из приятных, но… — слова Йоста доносились до меня откуда-то издалека. Словно через вату. Он обрушивал на парней подробности моей оплошности. Моей неудачи. Тупой доверчивости. И я всячески пытался подготовить себя к нападкам со стороны парней, которые должны были полететь в меня с минуты на минуту. — Погоди-погоди… — Георг аж подался вперед, едва Дэвид закончил свою речь, — в смысле 5%? На всех? Это что ж значит… по 1,25 на каждого?! — практически выплюнул он, охреневая от собственных подсчетов. Густав нервно хохотнул и, вскинув брови, негромко пробормотал: — Очень смешно. Шефер недоверчиво поглядывал то на Дэвида, то на меня. Видимо, ожидая, что кто-то из нас с минуты на минуту радостно завопит, что это просто тупая шутка. Но, к сожалению, этому было не суждено случиться. Я с опаской перевел взгляд на Билла. Его удивленно вытянувшееся лицо, уже через секунду было надёжно скрыто под маской мрачного спокойствия. Он едва заметно покачал головой, словно приняв какое-то решение, и откинулся в кресле, устало прикрывая глаза. Со стороны могло даже показаться, что он уснул. Я множество раз видел подобную картину, когда близнец, уставший и измученный, находил себе любое подобие кресла и, развалившись в нем, небрежно вытянув ноги, забывался сном. Он выглядел спокойным, так, словно ничего существенного не произошло. Но я знал, выражение его лица не предвещает ничего хорошего. — Да, Георг, все так и есть, — подтвердил помрачневший Йост и кивнул. — Чего?! Это же чушь какая-то! — Листинг яростно вскинул руки. — Нее, так не пойдет, — Густав, наконец, опомнился и заговорил, — я дом строю. У меня жена. Ребенок. Мне нужны деньги! В смысле 1,25%?! Как я и говорил. Жена. Ребенок. Дом. Я продолжал слушать возмущения Шефера вполуха, поглядывая на молчаливого Билла. Его спокойствие пугало меня все сильнее. Близнец упорно продолжал сидеть с закрытыми глазами и молчать. Я напряженно буравил его взглядом, и, видимо, почувствовав это, он медленно открыл глаза. Колючие темно-карие бусины тут же впились в меня, окатывая ледяным обжигающим взглядом и вызывая волну мурашек по всему телу. Я видел, что он прекрасно понимает, что теряет вместе с прибылью от концертов. Понимает, какая угроза нависла над нами. И самое главное — понимает, что во всем виноват я. Он говорил одними глазами, продолжая прожигать меня взглядом. И я изо всех сил держал себя в руках, стараясь не разорвать этот зрительный контакт, трусливо отведя глаза. Я снова оказался прав. Эта ситуация окончательно добила его, разрушив планы, которые могли бы помочь ему отвлечься и погасить душевную боль. Какими способами теперь он собирался вытаскиваться себя из депрессии, мне было даже страшно представить… Словно заметив взгляд Билла и проследовав за ним, все в комнате вспомнили о моем существовании. Осознали, где таится корень их бед. Еще пара жгущих осуждающих взглядов прошлась по мне, отчего по спине пробежал холодок и желудок снова предательски скрутило. Но парни не обронили ни слова. То ли сработала солидарность, то ли мудрость и понимание, что каждый мог оказаться в такой ситуации… А может, просто желание устроить мне разнос не на глазах Дэвида — не знаю. Но внутреннее чутье подсказывало, что мне это только предстоит узнать. Заметив испепеляющие взгляды, прошивающие мое тело, Йост тут же заговорил: — Давайте не будем забывать, что на месте Тома мог оказаться каждый. Каждый из вас хоть раз в жизни подписывал какие-то документы, не читая. Поэтому предлагаю просто принять эту ситуацию и подумать, что мы можем сделать. Секунду помолчав, он добавил: — Если кто-то из вас категорично не собирается исполнять подписанный контракт, то ему придется покинуть группу. Есть желающие? Слова Дэвида прозвучали как пощечина, и все, вновь забыв о моем существовании, вернули все внимание к продюсеру. Йост медленно обвел взглядом всех присутствующих в ожидании ответа. Комната наполнилась напряженным молчанием. Никто не проронил ни слова. Густав лишь отрицательно покачал головой. Билл возмущенно фыркнул, закатив глаза, словно говоря — «ещё чего!» А Георг, казалось, просто оцепенел. Я тоже молчал. Во рту все пересохло, и язык противно прилип к небу, лишая возможности говорить. Но, к счастью, Дэвид и так прекрасно знал мой ответ. Он не спешил продолжать, будто предоставляя нам еще немного времени подумать, отчего в комнате продолжала висеть звенящая тишина. — Прекрасно, — Дэвид, наконец, продолжил, разряжая напряженную атмосферу. — Очень хорошо, что вы понимаете, сколько десятков тысяч людей ждут вашего концерта сегодняшним вечером. Сколько впереди еще городов и какое бесчисленное множество любящих вас людей, у которых ваш концерт, возможно, лучшее событие жизни. — он вновь обвел всех взглядом и снова заговорил: — Я предлагаю следующий вариант развития событий. Мы, как ни в чем не бывало, продолжаем гастроли, но завтра же подаем иск на Питера в суд. Думаю, разбирательство займет много времени, но шанс выиграть есть. Особенно у вас, парни, — он кивнул на Георга и Густава, — Том не имеет права подписывать за вас бумаги. Только за Билла. — Прекрасно, — тихо выплюнул Билл и едва слышно добавил, — может, уже пора отменить это дурацкое правило?.. В его голосе было столько яда и злости, что, казалось, я могу ими захлебнуться. — И еще, — Йост сделал небольшую паузу, прежде чем продолжить: — я понимаю, вы все рассчитывали на эти деньги. Поэтому я готов разделить с вами свой гонорар. Конечно, сумма будет не такая внушительная и далека от той, что вы планировали получить. Особенно учитывая, что мы разделим ее на пятерых, но, в любом случае, это лучше, чем ничего. — Дэвид, не стоит… — по комнате прокатилось всеобщее возмущение. — Парни, все в порядке. Это мое решение, и оно не обсуждается, — спокойно погасил Йост всеобщее негодование, и в номере снова стало тихо. — Дэвид, — проговорил Листинг, — думаю, я выскажу общее мнение… Мы знаем, что не можем уйти без потерь из продюсерского центра, не нарушая контракт. Но, может, мы можем начать еще одно дело и сделать так, чтобы ты остался нашим единственным продюсером? Мы доверяем только тебе. Я был полностью согласен с Георгом. Йост знал нас с детства. Мы выросли на его глазах, и он давно изучил болевые точки каждого. Он знал, как мы реагируем в определенных ситуациях. Знал, как успокоить каждого. Знал, как нами управлять. И самое главное, никогда не использовал свои знания против нас. Серьезное лицо Дэвида смягчилось. Было видно, что эти слова глубоко тронули его. — Думаю, можно что-то придумать, — произнес он, мягко улыбнувшись.       Весь вечер я чувствовал себя паршиво. Мне постоянно хотелось спать, плюс общее состояние усугубляло еще и легкое похмелье. Но мое самочувствие было самой малой проблемой из всех бед. Концентрация раздражения и ненависти в группе превышала все допустимые нормы. Мы бросали друг на друга грозные взгляды, полные раздражения и негодования. Огрызались, посылая далеко и надолго. Любая малейшая оплошность на репетиции вызывала нескончаемый поток мата и оскорблений в сторону виновного от всех участников группы. Никто не хотел мириться с мыслью, что столько сил и усилий будут фактически не оплачены. Удивительно, но парни не объединились против меня. В меня, конечно же, летели колкие фразы, но это было ничто по сравнению с тем, как парни собачились друг с другом, как старые кошатницы. Концерт прошел просто ужасно. Он ничего не изменил. Не сплотил нас. Несмотря на усталость и потраченную энергию, все стали только еще злее и несдержаннее. В гримерке было просто невозможно находиться. И стало казаться, что этот тур превратится в сущий ад… Pov Вики Неделя пролетела незаметно — работа вперемешку с постоянной перепиской с Фрэнки делали свое дело. За это время мы практически не встречались. Кроме одного раза, когда Циглер приехал ночью к моему дому, чтобы просто вручить букет цветов. Без повода. Стоя у подъезда, он извинялся и говорил, что на него навалилось слишком много дел, и обещал к выходным исправиться. Я решила поверить ему и до конца недели отдала себя на растерзание работе и бесконечной веренице сериалов, без которых просто не могла заснуть. Набрав себе дополнительных часов и утаскивая работу на дом, я умышленно не оставляла себе ни минуты свободного времени, чтобы не придаваться размышлениям. Эти семь дней помогли мне немного прийти в себя и вернуться к жизни. Но теперь уже более реальной. Я решила использовать то, что дает мне судьба, и перестать топить свою жизнь в грезах. Я решила жить. Кошмарный сон длиной в страшное количество лет, наполненный погоней за чем-то неизвестным, неуловимы, и вечными поисками его, наконец, закончился. И в один вечер, переполненная холодной решимостью, я стерла из телефона все фотографии Тома и удалила из плейлиста их музыку. Я не хотела даже думать о том, что они существуют. Для меня они исчезли. Навсегда. — По какому случаю вечеринка? — спросила я у Фрэнки, когда мы практически наощупь подходили к дому Зонненшайна. Фонари вдоль улицы по неизвестной причине были выключены. И он, аккуратно держа меня за руку, вел за собой по небольшой тропинке, покрытой брусчаткой. — Сегодня из большого путешествия вернулся Дэвид, лучший друг Тимо. Поэтому вечеринка обещает быть грандиозной. — Ясно… Вот, черт, — едва слышно ругнулась я, запинаясь и теряя равновесие. — Аккуратней, — он тут же подставил свое плечо и крепче сжал мою руку, не позволяя упасть. Дом Тимо сегодня выглядел совсем иначе. На темной улице он светился и мигал, как новогодняя елка перед Рождеством. Дверь оказалась не запертой, и, едва переступив порог, мы тут же столкнулись с Зонненшайном. — О, кто пришел! — протянул он, похлопав Фрэнки по плечу и распахивая руки, чтобы меня обнять. Я замешкалась, но уже через секунду оказалась в его объятьях, почувствовав мягкий ворс свитера и тонкий запах алкоголя, исходящий от кожи. — Пойдемте на кухню, там вся выпивка! — произнес он, закидывая руки нам на плечи и увлекая в сторону кухни. — Что будете пить? Пиво, вино, ром? Есть все! Сегодня Тимо был совершенно другим — раскрепощенным, веселым, расслабленным. Он кардинально отличался от того собранного и сосредоточенного парня, которым казался при первой встрече. Улыбка не покидала его лица. Скорее всего, все дело было в алкоголе, но он определенно шел ему на пользу, делая более свободным. Проходя через гостиную, в которой собралось человек семь или восемь, мы старались не останавливаться. Но Фрэнки все же успел на ходу с кем-то поздороваться, а Тимо громко выкрикнул: — Свежая кровь прибыла! Циглера вы все давно знаете. А это Вики. И она с ним, — добавил он, красноречиво поигрывая бровями. Чувствуя, как несколько любопытных взглядов приковались к моей персоне, мне стало не по себе. Я внутренне сжалась и была крайне рада, когда мы, наконец, скрылись от них на кухне. — Дэйв! Смотри, кто пришел, — воскликнул Тимо, выпуская нас из своих объятий и направляясь к холодильнику. Я обвела взглядом кухню, пытаясь вычислить Бонка. Кроме нас в комнате было еще четыре человека. Двое парней с девушкой стояли у окна и оживленно что-то обсуждали. Они обернулись на нас буквально на секунду и тут же продолжили свое общение. А вот темноволосый парень, стоящий у большого стола и смешивающий какой-то коктейль в высоком стакане, поднял взгляд и тут же расплылся в широкой доброжелательной улыбке. — О, привет, — протянул он. — Рад, что смогли прийти! Брюнет бросил приготовление коктейля и направился к нам. Столкнувшись случайно с ним просто на улице, скорее всего, я не узнала бы его. Обычный худощавый парень, в совершенно обычных темных штанах и черной футболке, абсолютно ничем не примечательный. Сейчас он только отдалено напоминал готичного парня со старых плакатов. — Привет, дружище, — он обнял Фрэнки, с силой похлопав по спине. — Как съездил? — Отлично. Позже расскажу. — Это Вики, — произнес Циглер, указывая на меня. — Очень приятно, — с улыбкой произнес брюнет, пожимая мою руку и внимательно заглядывая мне в глаза. — Я Дэвид. — Мне тоже, — ответила я, замечая, что его взгляд и весь его облик полон спокойствия. Несмотря на непримечательный внешний вид, он производил приятное впечатление уравновешенного человека, полностью уверенного в себе. — Что будете пить? — прервал нас Тимо, нетерпеливо переминаясь у холодильника. — Ром, — произнес Фрэнки. — Узнаю старого… — протянул Зонненшайн, с лукавой улыбкой на губах, но так и не договорил. — А тебе? — он стрельнул глазами в мою сторону. — Вино. — Розовое подойдет? — переспросил Тимо, извлекая из холодильника маленькую бутылочку и демонстрируя мне. — Конечно, — я безразлично пожала плечами. Раздался резкий хлопок, и весь дом мгновенно погрузился в кромешную темноту. — О, нееет, — разочарованный стон пронёсся эхом по дому. — Фак, — недовольно протянул Тимо, — все же предохранитель не выдержал напряжения! — В смысле? — спросил Фрэнки, подходя ко мне ближе и приобнимая за плечи, отчего по телу пробежали мурашки. Скорее всего, таким образом он пытался проявить заботу и показать, что рядом. Но я никогда не боялась темноты и всегда хорошо в ней ориентировалась. Поэтому сейчас, стоя в центре комнаты и вглядываясь в очертания кухни, я могла думать только о теплых прикосновениях его рук, лежащих на моих плечах. — Сегодня в этом районе перебои с электричеством, — ответил Дэвид, — думали, нам повезет. — Видимо, вечеринке придется принять новый формат, — добавил Тимо. — Пойдем, принесем свечи, — обратился он уже к Бонку. Постепенно дом наполнился свечами, и люди медленно рассредоточились в темноте в поисках укромны уголков. Мы же — я, Фрэнки, Тимо, Дэвид и еще несколько человек — расположились в гостиной. Бонк рассказывал о своем путешествии, сидя на ковре и не забывая отпивать из высокого бокала свой странный коктейль, который он сам же окрестил «ядерной смесью». Фрэнки расслабленно расположился на диване рядом со мной, медленно потягивая ром из низкого стакана со льдом. При мягком свете свечей его глаза мерцали в темноте, когда встречались с моими. Атмосфера в комнате была невероятно уютной и домашней. Время от времени я делала глотки розового вина, чувствуя, как алкоголь постепенно дурманит сознание. Забирает все ненужные мысли из головы и уносит их куда-то далеко-далеко, делая меня более веселой и расслабленной. Через пару часов я была уже достаточно пьяна, но в принципе не особо отличалась от всех присутствующих в комнате и была даже трезвее некоторых. Алкоголь приятно разносился по организму, делая все вокруг более радужным и ярким. Заставляя чувствовать себя легко и свободно. — Кстати, я все же доехал до того…нашего места, — произнес Дэвид, делая глоток уже третьего по счету «ядерного» коктейля. — Да, ладно! Серьезно? — Фрэнки оживился. — Ага, — Бонк как-то блаженно улыбнулся, прикрывая глаза. — Эх, да, — протянул Тимо, разваливаясь в кресле, — хорошие были времена. Есть, что вспомнить. — Это точно, — на лице Фрэнки появилась добрая усмешка. Он вскинул брови и сделал большой глоток из стакана. — Да уж, — добавил Зонненшайн и заржал. Между этими короткими фразами явно тонкой нитью пролегал скрытый смысл, понятный лишь этим троим. — Может, поделитесь? — с улыбкой, произнесла я. — Нее, — протянул Тимо, отзеркалив мою улыбку, — тебе этого знать не стоит. На этих словах Дэвид прыснул от смеха. Их смех заражал. — Почему не стоит? Что там за истории у вас такие? — произнесла я, поймав себя на том, что широко улыбаюсь. Впервые за долгое время мне было по-настоящему весело. Продолжая улыбаться, я перевела взгляд на Фрэнки, замечая, что он пытается спрятать свою улыбку в стакане, делая очередной глоток. — Скажем так, — снова заговорил Тимо, — Фрэнки не такой уж и ангел, каким кажется со стороны… Дэвид снова раскатисто рассмеялся. — Я очень хочу услышать эти истории! — протянула я, умирая от любопытства. — Ну, ладно… — усмехнулся Зонненшайн, подтягиваясь и ровно садясь в кресле. — Тимо, — резко оборвал его Циглер, — уж точно не тебе эти истории рассказывать. Его прекрасные голубые глаза в миг стали холодными, а лицо серьезным. Он мгновение в упор смотрел на Зонненшайна нечитаемым взглядом, после чего Тимо поднял руки вверх, изображая, что сдается. — Ладно-ладно, как скажешь, — произнес он и замолчал. В комнате резко повисла напряженная тишина. Стало некомфортно. Я снова посмотрела на Фрэнки, отмечая, что он продолжает прожигать взглядом Тимо, но глаза его постепенно снова теплеют. Чтобы хоть как-то исправить ситуацию Дэвид заговорил, обращаясь ко мне: — Я совсем забыл спросить, чем ты занимаешься здесь? — Работаю волонтером, — ответила я, делая небольшой глоток, — занимаюсь с детьми в одном центре. — А что именно делаешь? — зачем-то продолжил уточнять Бонк. — Преподаю им английский, помогаю с домашкой, ничего интересного… — ответила я, ловя на себе странный взгляд Тимо. Бывший рэпер медленно потягивал пиво из бутылки, не спуская с меня своих темно-карих глаз. От такого пристального и внимательного взгляда по спине пробежал холодок. Его взгляд был загадочным. Я никак не могла разгадать его. Не могла даже предположить, о чем он думает в данную минуту. — Ага, она крутая, — добавил Фрэнки, закидывая руку на спинку дивана за моей головой, словно обозначая территорию. От этого подросткового жеста мне захотелось расхохотаться, но я сдержалась. — А где у вас туалет? — спросила я, меняя тему и поднимаясь с дивана. — На первом этаже не работает, — ответил Тимо, — есть на втором. — Я покажу, — кивнул Фрэнки, отставляя бокал в сторону. Поднявшись по лестнице, мы оказались в длинном темном коридоре. Проходя мимо закрытых дверей комнат, я почему-то была уверенна, что, несмотря на тишину, за ними сейчас точно кто-нибудь развлекается. — Вот эта, — Циглер указал на дверь в самом конце коридора и передал мне одну из свечей. — Хорошо, спасибо, — поблагодарила я. Стало неудобно, я собиралась просто проверить, все ли в порядке с макияжем, а теперь он будет думать совсем о другом. Но ничего уже не поделаешь. Скрывшись за дверью ванной, я подправила макияж и, убедившись, что хорошо выгляжу, уже через пару минут вышла. И тут же столкнулась с Фрэнки, который разгуливал по коридору, явно поджидая меня. — Пойдем, — заметив мое появление, он взял меня за руку и потянул в сторону одной из комнат, — хочу кое-что тебе показать. Я едва заметно напряглась, но все же решила последовать за ним. Он повернул ручку двери самой последней комнаты и, пропустив меня вперед, зашел следом. От мягкого света наших свечей темнота отступала и рассеивалась, позволяя окрашивать стены пляшущим жёлтым цветом. — Что ты хочешь мне показать? — я обернулась, заметив, как Фрэнки будто невзначай закрывает за нами дверь. — Я жил в этой комнате, раньше… — ответил он, подходя ближе. — Довольно долго. Сейчас у меня другой дом, но здесь все еще остались некоторые мои вещи. Теперь понимая значение этого места, я осмотрелась — большая кровать у окна, залитого лунным светом, письменный стол в дальнем углу комнаты и пара книжных стеллажей, полностью забитых книгами и какими-то статуэтками. — Иногда я ночую здесь, — добавил он, подходя еще ближе, — крайне редко, правда… Я внимательно наблюдала за ним, размышляя над тем, что он собирается предпринять. Будучи уже взрослой девочкой, я прекрасно понимала значение подобных ситуаций. Но вопреки моим мыслям, брюнет подошел к одной из полок и достал какой-то альбом. Я не поверила своим глазам. Ну, не книжки же мы сейчас будем рассматривать, ей богу! — Смотри, — он уселся на пол у кровати, поставив рядом одну из свечей. — Это… — он извлек какое-то фото и протянул мне, — одно из фото того сумасшедшего периода, о котором говорил Тимо. Мне ничего не оставалось, как принять фотокарточку и сесть рядом с ним, поставив свою свечу на пол. Фрэнки тут же пододвинулся чуть ближе, так что наши плечи стали соприкасаться при каждом малейшем движении. От такой близости тел в груди приятно защекотало. — Мы тогда отправились в наши первые большие гастроли, — добавил он, указывая пальцем на снимок. — Это Ян, Юри и Крис, раньше они были в составе группы. А Дэвида и Тимо ты уже знаешь. Фрэнки подался вперед, указывая на всех парней поочередно, и оказался так близко, что я смогла уловить тонкий аромат его одеколона. Сердце бешено заколотилось в груди. — Такой счастливый… И прическа смешная, — автоматически произнесла я первое, что пришло в голову. Делая вид, что рассматриваю потертую фотографию, я не могла думать ни о чем, кроме того, что сейчас он находится так неприлично близко. — Я бы не сказал, что то время было очень счастливым… — поправил меня он, как ни в чем не бывало. — Просто все было в новинку, и происходило много всего. Именно тогда я впервые почувствовал вкус к жизни и отсутствие каких-либо границ. — Может, все же расскажешь одну из историй того времени? — несмело предложила я и, повернув голову, решила посмотреть на него. И тут же столкнулась с его прямым взглядом, который уже неизвестно сколько времени внимательно изучал меня. Бездонные зрачки небесно-голубых глаз были видны даже в наступившей полутьме. И в лунном свете казались еще темнее и глубже. Брюнет без стеснения скользил пристальным взглядом по моему лицу, то и дело заглядывая в глаза и подолгу задерживаясь на губах. Я была не в состоянии оторвать взгляда от его глаз передо мной, буквально прожигающих мою душу. И не могла понять, что же меня заставляет снова и снова разглядывать его так откровенно. Скорее всего, виной всему стали алкоголь и долгое отсутствие секса. Но радовало лишь одно — брюнет, казалось, тоже не собирался отводить глаза. — Я многое могу тебе рассказать, но еще больше показать… — двусмысленно ответил он, и его губы изогнулись в лукавой полуулыбке. От его слов сердце подпрыгнуло в груди, а во рту внезапно пересохло. Судорожно пытаясь сообразить, что можно на это ответить, я нервно облизнула губы, и он с жадностью поймал этот жест глазами. Протянув руку, кончиками пальцев он аккуратно приподнял мой подбородок, продолжая наступление. От теплых прикосновений тело прошили электрические разряды, а в груди все предательски затрепетало. Он чуть подался вперед, еще больше сокращая между нами расстояние, и я смогла отчетливо ощутить его дыхание на своей коже. Дыхание перехватило. Я стала дышать через раз. И это было так странно. Хотелось броситься к нему в объятья и впиться в губы, но я осталась недвижимой, изо всех сил стараясь ровно дышать. Мягкие теплые губы нежно коснулись моих, и он притянул меня еще ближе, углубляя поцелуй. В груди стало теплеть. Это тепло разрасталось, становясь необъятным, огромным. Я чувствовала, как оно заполняет тело, каждую клеточку и все вокруг. Искорки этого чувства пробивали меня насквозь, дурманя голову. Аккуратно обхватив мои запястья, Фрэнки разорвал поцелуй и настойчиво потянул меня на себя, заставляя сесть на него верхом, и я подчинилась. Смотря на него сверху вниз, я зарывалась пальцами в его мягкие волосы, вдыхая его запах и чувствовала, как он наслаждается моими прикосновениями. Его сильные руки устроились у меня на талии и плавно скользили по бедрам, иногда властно сжимая их. Он чуть подался вперед, снова целуя мои губы, слегка посасывая и втягивая нижнюю, и заставляя сжаться от новой накатывающей волны возбуждения. Притянув меня к себе еще ближе, настолько, насколько это возможно, он углубил поцелуй, пробравшись языком в мой рот, и я ощутила, как напряглись его мышцы под футболкой. Я чувствовала, как он сдерживает себя, стараясь не торопится, чтобы не спугнуть меня. От прикосновения его теплых пальцев, которые ловко пробрались под мою футболку, внизу живота стало приятно тянуть. Он прикоснулся к груди, скованной лифчиком, слегка сжимая и срывая с моих губ едва слышный стон. И в тот же миг я ощутила, как бугорок под мужской ширинкой значительно увеличился в размерах. Напряжение, царящее в комнате, росло с невероятной скоростью, возбуждая все сильнее. Поцелуи становились более развязанными и влажными, и комнату заполнило наше шумное дыхание. Он стянул с себя футболку, отшвыривая ее куда-то вглубь комнаты, и я чуть не упала в обморок от вида его потрясающего тела. Спортивное, с четко очерченными рельефными мышцами, перекатывающимися под кожей при каждом движении. Внутри все трепетало от предвкушения чего-то большего, и внизу живота становилось нестерпимо горячо. Я чувствовала, как мое тело бурно реагирует на эту близость. Как сильно хочется ощутить его в себе. Как хочется сорвать с себя одежду и просто заняться сексом, но торопиться было бы ошибкой. Я знала, что потом пожалею об этом. Еще не время. Но еще совсем чуть-чуть, и я уже не смогу остановится… — Стой, — прошептала я, упирая руку ему в грудь и отстраняясь. В темноте комнаты раздался его тяжелый вздох. Напрягшись, брюнет остановился. Я пыталась отдышаться, продолжая держать руку на его груди и чувствуя, как бешено колотится его сердце. — Я не хочу так… здесь, — еле выговарила я, сидя на нем. Внизу моего живота все нестерпимо пульсировало, отзываясь болезненными сокращениями мышц, в ожидании секса. — Понимаешь, это… Фрэнки послушно бездействовал, но продолжал скользить по мне взглядом, откровенно рассматривая, отчего слова застревали где-то в горле, и я теряла дар речи. — Все в порядке, — хриплым голосом произнёс он, обрывая мои оправдания и облизывая пересохшие губы. Этот жест выглядел так чертовски сексуально, что я снова начала таять. Но, к счастью, он продолжил: — Все, правда, в порядке, — словно мантру повторил он. — Я с самого начала понимал, что ты не одна из этих девушек, кто отдается при первой возможности, — проговорил он, нежно поглаживая мои бедра, и я не смогла сдержать улыбки. — Но знай, я не железный… — Конечно, я понимаю, — быстро согласилась я, гипнотизируя взглядом его потемневшие от возбуждения глаза. — Поэтому поднимайся скорее, — шумно выдохнул он, намекая на то, чтобы я встала. — Как можно скорее, — добавил брюнет, смешно округляя глаза, когда я замешкалась. Я покорно встала с него и начала бездумно поправлять волосы, чтобы хоть как-то себя отвлечь и успокоить все ещё бешено стучащее сердце. — И мне нужен лед. Много-много льда… — произнёс Фрэнки, усмехаясь и натягивая футболку.       «Вики… Вики…» — раздается откуда-то издалека. Я морщусь, а голос становится все громче. Вдобавок к нему добавляется еще и глухой стук, от чего начинает болеть голова, мешая соображать. Я потягиваюсь, с трудом открывая глаза, и, перекатившись на спину, окончательно просыпаюсь. Ничего необычного. Я, как всегда, в своей спальне. — Вик, я… кхм… — голос Моники раздаётся по ту сторону двери. И чего она горланит с утра пораньше? Я опять что ли проспала? Пытаясь вспомнить какой сейчас день недели, я хочу ей ответить, но во рту все так пересохло, что мне лень. — Я слышала, что ты пришла не одна… — произносит она, и я резко сажусь. Чего?! Судорожно обведя взглядом комнату, мой взгляд падает на спящего под боком Фрэнки. И я вздрагиваю от неожиданности. Он мирно посапывает рядышком, умиротворённый и расслабленный. Его сильные, мускулистые руки крепко обнимают подушку, а широкая спина мирно вздымается в такт его дыхания. Какого хрена?! На пару секунд я перестаю слушать Монику, судорожно пытаясь восстановить в памяти вчерашний вечер. Была вечеринка у Тимо. Потом отключили свет. Фрэнки показывал свою старую комнату, в которой мы все же смогли обуздать свою страсть и не заняться сексом. Затем мы вернулись обратно к ребятам и пробыли с ними практически до самого утра… После чего в наши пьяные головы пришла гениальная идея отправиться встречать рассвет на набережную. Там мы невероятно замерзли, так и не увидев злополучное солнце, которое, как оказалось, иногда может взойти сразу в тучи. Телефоны сели, и мы, как ни старались, так и не смогли поймать такси. Поэтому Фрэнки принял решение, достойное рыцаря, пойти провожать меня до дома пешком. Дальше воспоминания заполняли голову набором каких-то ярких вспышек, с трудом выстраиваясь в один сюжет. Вот мы стоим у подъезда, и я наблюдаю, как тело Фрэнки сотрясает едва заметная дрожь. Мой мозг генерирует очередную гениальную пьяную идею предложить ему остаться у меня, которую мужчина, ясное дело, с удовольствием принимает. Мы поднимаемся в квартиру, стараясь не шуметь и пробираемся в мою комнату… Новая вспышка. Фрэнки стягивает футболку и остаётся в одних джинсах. Я неприкрыто нагло рассматриваю его. «Просто иди ко мне», — устало шепчет он и тянет меня на кровать. И я с радостью падаю в его объятья, удобно устраиваясь на плече. Его красные от усталости и недосыпа глаза смотрят на меня с неподдельной нежностью. Он слабо улыбается и, слегка наклонив голову, легко целует меня в лоб. Я утыкаюсь носом в его тёплую шею и устраиваю свою руку на его груди. Он дотягивается до одеяла и накрывает нас, зарываясь носом в мои волосы, и шумно втягивает воздух. Я чувствую размеренное биение сердца в его груди и молниеносно проваливаюсь в сон, так и не успев раздеться. Так какого черта я сейчас в одном нижнем белье?! — недоумеваю я, пытаясь найти недостающий пазл и, на всякий случай, резко заглядываю под одеяло. Аппетитную задницу Фрэнки облепляют синие боксеры. Да, как же так… — Викааа… — уже неистово орет Моника, настойчивей барабаня в дверь, — говорю же, ментор решила нанести нам неожиданную проверку и уже поднимается! Мои глаза в ужасе распахиваются, и я резко подрываюсь с кровати. От неимоверного шума и воплей Моники Фрэнки медленно открывает глаза, щурясь от дневного света, оглядывается по сторонам и севшим глубоким голосом произносит: — Что происходит? Он с удивлением смотрит на меня. Я собираюсь ему ответить, но раздается звонок в дверь, и я слышу удаляющиеся шаги Моники. — В шкаф! — приказываю я вместо ответа на вопрос, сгребая все его вещи и хаотично закидывая под кровать. — Ты серьезно? — Фрэнки сдавленно смеется, явно потешаясь над ситуацией. — Тшш, — шиплю я на него, подталкивая к месту заточения. Он не особо сопротивляется, на ходу поднимая свои джинсы с пола, и скрывается в шкафу, давясь от хохота. — И сиди тихо! — шикаю я, едва успевая захлопнуть дверцу шкафа и натянуть халат, прежде чем дверь в мою комнату открывается. — Вик, ментор пришла, — произносит Моника как ни в чем не бывало, но с опаской оглядываясь по сторонам. — У нас внеплановое собрание, ждем тебя на кухне. Она обводит взглядом всю спальню и, не заметив ничего необычного, кроме незаправленной постели, бесшумно выдыхает, с облегчением прикрывая глаза. — Хорошо, — сдавлено говорю я и направляюсь к выходу, не забыв плотно прикрыть за собой дверь. Внеплановое собрание было посвящено массовым прогулам работы других волонтеров. За нами с Моникой не было подобных нареканий, но нам все же тоже решили нанести визит и заодно напомнить о главных правилах. Ментор, взрослая женщина лет сорока, пару раз странно косилась на меня и даже уточнила, все ли со мной в порядке. Но я сослалась на легкое недомогание и на то, что весь сегодняшний выходной день еще не покидала постели. Не знаю, поверила она мне или нет, но когда я пообещала ей быть в строю в понедельник, она успокоилась и, обсудив с нами еще несколько ключевых моментов, покинула нашу квартиру. — Фуууух, — шумно выдохнула Моника, закрыв за ней дверь. — Спасибо большое, — чувство бесконечной благодарности с примесью стыда переполняли меня. — Все в порядке, — она добродушно улыбнулась. — Я просто не хочу, чтобы тебя вышвырнули из программы. Вдруг еще поселят вместо тебя какую-нибудь ненормальную! — Все равно спасибо. Ты спасла мою задницу, — я поджала губы. — Всегда, пожалуйста, — она игриво подмигнула мне. — И еще, Мон… — я смолкла, сомневаясь в нужности следующей фразы, но желание не казаться разгульной девицей пересилило меня, и я произнесла: — У нас ничего не было. — Я знаю, — улыбка девушки стала шире. Мои глаза округлились. Поскольку даже я была не до конца уверенна в этом. — Иначе я бы слышала, — самодовольно добавила она и рассмеялась. — Ты знаешь, какие у нас тонкие стены? — Все ладно, я пошла… — протянула я, чувствуя, как лицо заливает краска. Заходя к себе в комнату, я все еще слышала, как она хохочет мне в след. — Теперь будет, что рассказать своим детям, — выдал Фрэнки сразу, как только я открыла дверь, высвобождая его из заточения. — Мы чуть не попались! Мне нельзя приводить сюда никого, — выдохнула я, с облегчением падая на кровать и стараясь не пялиться на его полуголое тело в одних трусах. — То есть, завтрака не будет? — с хитрой полуулыбкой уточнил он, выходя из шкафа и опускаясь рядом на кровать. — Нет, не будет! — возмутилась я, смеясь. — Если бы о нас узнали, меня бы уже выкинули на улицу! — Тоже мне проблема… Переехала бы ко мне, — произнёс он, пожимая плечами. — Меня могли бы депортировать! — парировала я, все еще пытаясь напугать его. — Я выслал бы тебе приглашение… — ответил он, неприлично долго скользя по мне взглядом. — Ладно, — сдалась я, поднимаясь с кровати и направляясь к выходу, — одевайся, а я, так и быть, пока приготовлю тебе завтрак. — Кстати, — он окликнул меня уже у двери, — чертовски милый халатик, — добавил он, расплываясь в улыбке. — Спасибо, — вполголоса ответила я, снова чувствуя, как мои щеки краснеют. Поставив чайник на плиту, я открыла полупустой холодильник, придирчиво прикидывая, как из его содержимого можно сделать хоть что-то более или менее похожее на приличный завтрак. И выбор пал на омлет с помидорами. — Я вам не помешаю? — в проеме двери появилась голова Моники. — Нет, конечно. — И где твой принц? — поигрывая бровями, спросила она, подходя и выключая закипевший чайник. — Мооон… — Ладно-ладно, но все же где? — настаивала она, наливая себе чашку ароматного чая. — Одевается. Скоро придет. — Хорошо, — она опустилась на один из стульев за кухонным столом и осталась смиренно ждать. Видимо, больше не в силах сражаться со своим любопытством. — Как я не старался… — раздался глубокий мужской голос, и я обернулась, краем глаза замечая, как Моника едва не поперхнулась чаем, — так и не смог найти свою футболку. Куда ты ее задевала? Фрэнки стоял на кухне в одних джинсах, с голым торсом, и разводил руками. — Видимо, это был ее коварный план… — пробормотала Моника, обретая способность говорить. — Привет, я Фрэнки, — он протянул ей свою руку, и она, не мешкаясь, тут же ее пожала. — Моника. — Скорее всего, под кроватью, проверь там, — ответила я, стараясь не опускать взгляд ниже его лица, и делая вид, что откровенно не замечаю его соблазнительного голого торса. — Хорошо, — произнес Циглер и снова скрылся в моей комнате. — Как он горяч, — одними губами проговорила Моника, едва Фрэнки покинул кухню и уже чуть громче добавила: — Если его друг хотя бы на половину такой же горячий, умоляю, познакомь меня с ним… — Хорошо, я постараюсь… — ответила я, смеясь.