Книга Змей. Грань

Лес. Малфой-Мэнор. Зима-весна, 7й курс Чистый снег, укрывавший ночной лес, чуть светился своей идеальной белизной. Алые камни, украшавшие старинный меч, последний раз блеснули перед тем, как погрузились в холодную воду. Профессор Снейп произнёс заклинание, призывающее Патронуса, и перед ним возникла сотканная из света лань. - Приведи их сюда, - приказал маг, и волшебное создание, не оставляя следов на снежном покрывале, скрылось за деревьями. Долго ждать не пришлось. План сработал. Вскоре, следуя за светящейся ланью, у лесного озера появился знакомый подросток. Снейп наблюдал за тем, как Гарри Поттер, обнаружив меч, в нерешительности остановился на берегу. Когда, наконец, юноша отчаялся найти другие способы достать реликвию со дна, он всё-таки нырнул, задержавшись под водой дольше, чем следовало – но тут на сцене появилось ещё одно действующее лицо. Рональд Уизли вовремя догнал приятеля и пришёл ему на помощь. Убедившись, что воля Дамблдора выполнена, новый директор Хогвартса поспешил аппарировать, боясь обнаружить своё присутствие. Зеленоглазый юноша, в отличие от мага, не боялся быть обнаруженным. Он наблюдал дальше. Он видел, как перед рыжим подростком раскрылся медальон, чувствовал, как растеклась, образовав огромную сферу, недобрая сила, исходящая от небольшого украшения, видел две призрачные фигуры, появившиеся из хоркрукса, пытающиеся помешать человеку причинить вред артефакту. Аларум был наготове. Сила хоркрукса и сила духа были сопоставимы – но вмешательства не потребовалось. Подросток справился сам, хотя, очевидно, далось ему это нелегко. - Хоркрукс уничтожен, - доложил дух своему хозяину, вернувшись в Малфой-Мэнор. Люциус медленно кивнул, глядя прямо перед собой – и фактически в никуда. Дневник, кольцо, медальон. Три части души Тёмного Лорда погибли. Четвёртая и пятая находятся постоянно на глазах – собственно, сам хозяин Круга Огня и его змея, Нагайна. Шестая, как ни странно – и при этом закономерно, - мальчишка Поттер. Объяснение загадочной связи Лорда и его врага оказалось немыслимым и простым. Но были ещё два хоркрукса. Две старинные реликвии, принадлежавшие некогда основательницам Хогвартса – золотой кубок Хельги Хаффлпафф, ныне находящийся в в банковском сейфе Лестренджей, и диадема Ровены Равенкло, спрятанная в тайниках Хогвартса. Эту бесценную информацию Люциус получил от духов, старательно покопавшихся в прошлом Тёмного Лорда. Аларум утверждал, что, находясь рядом с Лордом, почувствует тот момент, когда все хоркруксы будут уничтожены. И вот тогда настанет время действовать – провести искалеченную душу через смерть, чтобы она возродилась в новом качестве… а заодно растеряла все былые привязки, включая принесённые ей клятвы. Вассалитет Драко, например. Хотя Малфою теперь было известно, что каждый из отдельно существующих обломков некогда целой души может обрести отдельное воплощение и личность, свой выбор он не случайно остановил на последнем из них. Тёмным духом могла стать только чистая тьма. Та, которая владела сейчас существом Лорда – в то время, как все прочие оттенки и полутона рассеялись по хоркруксам. Невменяемость Лорда не помешала тому достигнуть цели – захватить власть в стране. А вот на то, чтобы распорядиться ею правильно, главы Круга Огня, увы, уже не хватало. И если преследования Поттера и истребление сочувствующих ослабленному, но всё ещё огрызавшемуся противнику ещё можно было понять – то не существовало никаких оправданий нежеланию новоиспечённого правителя налаживать экономическую и политическую ситуацию, международные связи и прочее. Лорд собирался восседать на троне и множить террор, пренебрегая тем, в какую бездну это способно завести и Дело Круга Огня и магическую Британию в целом. Крах наметившейся победы был не за горами – но при этом и спешка могла стать губительной. Люциус отвёл примерно полгода на уничтожение хоркруксов и осуществление плана – закладываться на больший срок было опасно. А затем…. Скорее всего, никто даже и не заметит, что произошёл переворот. Просто постепенно политический курс Тёмного Лорда изменится. Фанатики пойдут за господином в огонь и в воду, в крайнем случае, их будет нетрудно взять под контроль, здравомыслящие люди оценят перемены, а несогласные… Их истребляла любая власть в любые времена. Прискорбно и то, что последние войны уже унесли слишком много жизней чистокровных магов – а нынешняя ещё продолжает; и то, что на противоборствующей стороне далеко не только потомки магглов. С учётом всего этого Люциус допускал даже возможность временного перемирия, переговоров с противниками и значительных уступок им – что было бы немыслимо для прежнего Круга Огня. Теперь же своими действиями Тёмный Лорд не оставлял иного выбора, чем внести коррективы в саму идею. - Так значит, Северус помогает Поттеру? – обратился Малфой к Аларуму. - В память о Лили Эванс, несомненно, - хитро сощурился дух, соскальзывая с края стола – привычка которого располагаться не на стульях и креслах была неистребима. – Как ты и хотел, помнишь? - Разумеется, - согласился Люциус, параллельно думая о том, как удачно пару лет назад сложились обстоятельства, сделавшие юношескую любовь к матери мальчика-который-выжил и боль от смерти последней приоритетом для Северуса. – Как он догадался о…хоркруксах? - Полагаю, он не знает о них, - отозвался Аларум. – Приказ отнести меч отдал портрет Дамблдора. Малфой усмехнулся. В его собственном родовом замке была галерея живых картин, изображающих предков, – но в Мэнор ни одна из них не попала. Люциус предпочитал обычные полотна, нарисованные кистью и красками. Безмерное уважение к своему роду это одно, а постоянное присутствие разумных сущностей из прошлого, вдобавок пытающихся управлять делами текущими вопреки воле потомков – совсем другое. Снейп, ставший орудием всего лишь зачарованной картины, был подтверждением правильности решения Люциуса. Зато действия, продиктованные возомнившим себя невесть чем портретом, вполне отвечали целям Малфоя. А с учётом, что один из хоркруксов находится в Хогвартсе… - Как ты полагаешь, Аларум, - задумчиво произнес Люциус, - если бы Северусу вдруг стало известно о диадеме, смог бы он помочь оберегаемому им юноше, отчасти выполнив его задачу? - Уничтожив хоркрукс своими руками? Почему бы нет. Ты полагаешь, ему стоит это подсказать? – невинно отозвался догадливый дух. - Ты же знаешь, что я не могу ответить тебе да, - Малфой пристально взглянул в хитрые зеленые глаза. - Я понял тебя, - кивнул Аларум. – Да, я думаю, кто-то вполне может подсказать решение всем заинтересованным лицам….. - Займись этим, - велел Люциус. Что ж. Мальчишку Поттера можно было бы и отдать на растерзание – вот только пока тот занимает все мысли хозяина Круга Огня, последний не очень внимательно следит за тем, что происходит в ближайшем окружении. В случае же, если эта проблема будет решена в пользу Тёмного Лорда, неизвестно, что станет его следующей целью. Малфои в немилости и держатся на запрете человека, который уже не может вмешаться в события. А если каким-то образом всплывёт некоторое количество разговоров, безопасных лишь до того момента, пока кто-нибудь не попытается прочесть их подтекст… Значит, пока Поттер не должен попасться Лорду. Но только пока. Рано или поздно это произойдёт, заодно избавив Люциуса от проблемы уничтожения одного из хоркруксов. Тогда остаются чаша и змея. Чтобы нейтрализовать первую, можно сыграть на давней неприязни гоблинов к волшебникам, сейчас растравленную политикой Круга Огня. Гоблины, пожалуй, были одним из немногих магических народов, которые меньше всего страдали от притязаний на верховенство со стороны магов-людей. Тем не менее на протяжении столетий в адрес последних сыпались упреки и обвинения в ущемлении магических прав гоблинов и – что гораздо важнее в настоящий момент – в воровстве гоблинских сокровищ. У жадного народца была одна очень хитрая и удобная традиция: созданное своими руками даже по заказу волшебников или же выкупленное у создателей считалось не проданным, а отданным в долг. Гоблины не признавали прав собственности людей, которым сокровища достались в качестве подарка или по наследству. Таких владельцев клеймили «ворами» и искали любой удобный случай, чтобы вернуть артефакт в цепкие гоблинские лапы. Чаша Хаффлпафф не была в полной мере творением гоблинов, но у них были выкуплены драгоценности, инкрустировавшие её. Значит, их вполне могут пожелать заполучить обратно, а с учетом, что «оправа» - то есть сам кубок – безнадёжно «испорчена» черной магией, её, скорее всего, переплавят. Колдовская сила гоблинов позволяет подобные вещи. Разумеется, исполнение этого плана так же придётся тщательно контролировать, чтобы нужные мысли вовремя приходили в нужные головы – но это мелочь по сравнению с той проблемой, которую представляет из себя Нагайна. Как добраться до змеи, постоянно находящейся при Тёмном Лорде, Люциус придумать не мог. Разве что оставалось ждать подходящего случая, когда Нагайна может погибнуть нечаянно…. - Кстати, Люциус, - Аларум поправил брошь, скалывающую шейный платок. – Если тебе зачем-либо нужен… Северус, поторопись. - В смысле? – Люциус удивленно поднял бровь. - Ему недолго осталось. - Почему? Он болен? – резко спросил Малфой. - Нет, - покачал головой Аларум. – Я не могу тебе сказать наверняка, что грозит его жизни. Но для таких, как я, обречённый человек так же отличается от обычного, как для тебя дряхлый старик от юноши. - Для Леоны, разумеется, тоже. - Да, - кивнул дух. – Полагаю, её желание освободиться сейчас сильно, как никогда. Это её шанс. - Поясни, - Люциус чуть склонил голову набок, искренне не понимая, куда клонит Аларум. - Момент смерти - очень хитрая штука, - развёл руками тот. – Краткий период времени, когда личность ещё является собой, но уже освобождена от всех оков своего физического воплощения. Думаю, Леона будет счастлива получить возможность утащить своего Дел Маро в родной мир – если только ей доведётся оказаться рядом в нужную минуту. - Когда настанет эта минута? – Малфой быстро размышлял. Его счёт к старому другу в принципе был окуплен, смерть с одной стороны могла прийти в любой момент к любому из Круга Огня – но специально гибели Северуса он не желал. Наконец, свободная демоница могла стать опасной, оставшись рядом…. - Точно не знаю, будет понятно совсем незадолго до того, как это случится, - покачал головой Аларум. – Но думаю, несколько месяцев. - И несколько месяцев до того момента, как я обещал отпустить Леону, - продолжил за него Малфой. - Хорошо. Тогда она будет свободна, когда почувствует неладное. И пусть уходят вдвоем. Значит, с хоркруксами придётся поторопиться. Итак, для начала – гоблины. …Драко выздоравливал очень медленно. Не в физическом смысле - юношу было не удержать в лазарете ровно с того дня, как он решил, что совершенно здоров – а это случилось быстро. Но это и к лучшему – постельный режим, который настоятельно рекомендовал Джерри Силвер, был не очень-то осуществим в условиях военного штаба – тем более после истории с Рудольфусом Лестренджем Люциус и Нарцисса откровенно опасались демонстрировать Лорду, что сын болен действительно серьёзно – а легкобольные не лежат сутками. Зато магические способности Драко ослабли примерно в той же мере, что у Малфоя-старшего после Азкабана. И хотя что Силвер, что Аларум в два голоса твердили, что это временное явление, менее неприятным последнее не становилось. Люциусу осталось только скрипнуть зубами, когда обнаруживший слабость Драко хозяин Круга Огня усмехнулся и велел Бэлле взять нерадивого племянника под присмотр. С одной стороны, это было лучше, чем если бы сын был вынужден подчиняться какому-нибудь Тирону, с другой – сына Люциуса Бэлла презирала, хотя и берегла ради своей сестры. В итоге Драко был вынужден исполнять мелкие поручения тётки, и конечно, сказать, что это тешило его гордость, означало бы беспросветно солгать. Однако исполнять роль палача при Тёмном Лорде было бы не намного лучше, в особенности когда любое слишком сильное заклятие грозит обернуться потерей способности колдовать на несколько дней. Люциус видел недовольство Драко, но предпочёл оставить разговоры с ним Нарциссе. Откровенно говоря, сына он боялся. Куда сумеет заглянуть мальчик при попытке объяснить ему, почему именно сейчас ни в коем случае нельзя злить Тёмного Лорда, который и так на пределе терпения после того, как Гарри Поттер пару раз чудом ушёл из его рук в последний момент?.... Драко надо было отправлять в Хогвартс, и чем скорее, тем лучше, пока он не надумал ни поссориться с тёткой, ни сунуть любопытный нос в дела отца, и пока не попал под горячую руку в очередной раз прогневавшегося господина. Тем временем, дела не ждали и не стояли на месте. В и без того закипающее гоблинское возмущение стоило лишь подливать масла. Доверенный человек Люциуса вышел на распорядителей банка Гринготтс – разумеется, неофициально - и завёл речь о помощи с возвратом некоторых сокровищ в обмен на некоторые услуги. В то же время Малфой постарался сделать так, чтобы недовольство Тёмного Лорда в адрес гоблинов тоже возросло: несколько убедительных фактов сотрудничества карликов с Орденом Феникса сделали своё дело. А тут ещё егеря столкнулись с находящейся в бегах смешанной группой грязнокровок и гоблинов, не поладивших с новой властью, – кое-кто был убит, а захваченные в плен, разумеется, подтвердили всё, что было нужно Люциусу. Давление на Гринготтс усилилось – гоблины пока ещё держались, но уже в начале весны Малфой знал, что достаточно лишь лёгкого толчка, чтобы доступ к охраняемым ценностям для магов перекрыли. …В начале апреля Люциус сидел напротив открытого окна в своём кабинете. Прохладный свежий воздух просыпающегося сада наполнял комнату, помогая расслабиться и отогнать лишние мысли. Аларум, почти касаясь волос Люциуса, последний раз провёл рукой вокруг головы хозяина. - Всё, - объявил он, отступая на шаг назад. Стремясь исключить любой шанс Тёмного Лорда узнать о своих планах, Малфой после каждого нового действия приказывал духу забирать воспоминания о них. Думосбором – чашей для хранения памяти – по понятным причинам Люциус воспользоваться не мог, вот и пришлось роль оной играть Аларуму. - Хорошо, - кивнул Люциус. – Пока можешь быть свободным. В дверь легко постучались. Хозяин кабинета и дух обменялись быстрыми взглядами, и Аларум растворился в воздухе. - Войдите, - сказал Малфой. Нарцисса осторожно переступила порог, тихо прикрывая за собой дверь. - Quel air frais… Здесь легче дышать, чем во всём поместье, - негромко сказала она. – Жаль, что это ненадолго. Люциус, поднявшийся с места, как только она вошла, придвинул жене кресло: - Присаживайся. Я очень надеюсь, что ты ошибаешься, ma chere amie, и в скором времени дыхание весны снова станет привычным воздухом поместья. Во всяком случае, я постараюсь сделать это. Нарцисса покачала головой: - Я предпочту не дышать вовсе, чем наслаждаться весной в одиночестве. - Что ты такое говоришь, - Люциус чуть коснулся её руки, лежащей на подлокотнике кресла. - Я слишком хорошо вижу, что творится в Круге Огня, и слишком хорошо знаю тебя, чтобы поверить в то, что ты мог пустить всё на самотёк и удовлетвориться временным ощущением безопасности. - Вот как… Быть может, ты догадалась ещё о чем-то? – на всякий случай поинтересовался Люциус. - Если и так, я предпочту оставить свои догадки при себе. Даже у стен есть уши. - Разумно. - Люциус, - Нарцисса подалась вперёд. – Я устала. Устала от страха за тебя и Драко. Устала не знать, как удержать вас в шаге от гибели. Устала считать дни, которые нам остались. Не пытайся возразить, моя тревога оставит меня лишь тогда, когда минует опасность – или же … случится то, чего я боюсь. Я не знаю, что задумал ты – я думаю о другом. Этот мальчик… за которым охотится Круг Огня, ни в коем случае не должен быть пойман и убит. - Нарцисса! – предостерегающе воскликнул Люциус. – Это опасный разговор. И у стен есть уши, как верно ты заметила. - Я не вижу другого выхода для нас, кроме как оставить идею, - тихо отозвалась она. – Я просто хочу предупредить тебя. Я сделаю это, если увижу, что это единственный шанс сберечь вас… или одного из вас. Люциус со вздохом закрыл глаза. - Тебе не придётся предавать. Я обещаю. - Я говорила с Аэлиной Забини, - вдруг перевела тему Нарцисса. - Вот как? И что же она сказала? - Ничего конкретного, разумеется. Но… она намекает на то, что ей известен некий способ перераспределения магической силы. Способ сделать мага сквибом, а маггла – магом в первом поколении. - Крайне любопытно, - Люциус и впрямь был предельно заинтригован. – Зачем, по-твоему, ей говорить это тебе – даже если допустить, что это не блеф? - Не думаю, что блеф, - ответила Нарцисса. – Аэлина не пойдёт на столь дешёвый обман. Я думаю, она пытается подкупить меня – или нас обоих. - И всё же, зачем ей это? - Аэлина сочувствует идее Чистой Крови, но не Кругу Огня в его нынешнем воплощении, тебе это известно не хуже моего. - Так, - подтвердил Малфой. - Возможно, ей становится всё труднее поддерживать нейтралитет. Ты помнишь, как обошлись с Форлангами – нейтральная сторона не в чести у нынешней власти. - Или же, - задумчиво продолжил Люциус, - мы ей нужны для осуществления этого способа. Разумеется, она не дала намёков на то, в чём он состоит? - Нет, - Нарцисса поднялась с кресла. – Во всяком случае, я сочла, что тебе лучше знать о том, что подобный разговор состоялся. ..Время летело очень быстро. Казалось, только что была зима, за окном кружился снег, а я лежал в своей комнате, безнадёжно пытаясь доказать врачу и родителям, что вполне способен передвигаться самостоятельно – и вот уже меня снова отослали в Хогвартс, а там вскоре пришла весна, снег растаял, подошло время пасхальных каникул и новое возвращение в Малфой-Мэнор. Признаться, чувствуя себя вполне здоровым физически, морально я пребывал в состоянии полусна. Я выполнял какие-то привычные действия, но, по-моему, воспринимал реальность настолько, насколько меня вынуждали обстоятельства. Из-за проклятой твари я к своему страху и огорчению потерял способность выходить на границу миров: каждый раз, когда я пытался сделать это, меня охватывала паника, вызванная слишком яркими воспоминаниями о том, как я пытался удержаться в своём теле, а меня влекло против воли неведомо куда. К тому же я никак не мог справиться с навязчивым подозрением, что вновь ошибся с миром, и каждое мгновение ожидал, что вот-вот появится что-то, что укажет на мою ошибку. Меня заботила судьба Джарета. Я понятия не имел, была ли последняя встреча с ним правдой или порождением бреда – но проверить это можно было только там, в междумирье. Меня утешали, обещая, что силы восстановятся – и я пока предпочёл в это поверить и ждать, хотя ожидание утомляло само по себе. А пока мне предстояли сомнительные каникулы в штабе Круга Огня. Впрочем, обстановка в Мэноре несколько улучшилась по сравнению с осенью: Пожиратели Смерти, выйдя из подполья, уже не имели нужды скрываться. Многие из них переселились жить в собственные дома или в жилища изгнанных противников, а в Мэноре появлялись по необходимости. Сам Тёмный Лорд периодически бывал в отлучках по только ему известным делам, так что постоянно в поместье находились мои родители, Бэллатрикс, да ещё присматривающий за пленниками Хвост. Самым неприятным, пожалуй, были визиты егерей. Эти небольшие отряды, рассеянные по всей стране, в жажде награды готовы были увидеть Поттера в каждом встречном, и особенно наглые из них волокли арестованных напрямую в штаб, не боясь ни хозяев Мэнора, ни самого Тёмного Лорда. Так случилось и в тот день. Дамби появился в моей комнате с сообщением, что меня срочно зовёт спуститься в гостиную отец. Я легко сбежал по ступеням и вошёл в комнату. - Что случилось, отец? - Присаживайся, - он показал мне на кресло напротив себя. – Фенрир в очередной раз поймал какого-то «Поттера». Тебе надо будет взглянуть. - Хорошо, - согласился я. Вскоре появилась мама. За ней следовали возглавляемые Грэйбэком егеря, чуть не волоком тащившие троих грязных и потрёпанных подростков. Похоже, охотники за наградой основательно отделали их, пока волокли до штаба. - Эти люди утверждают, что привели Поттера, - неприязненно поджав губы, холодно сказала мама. – Драко, mon cher, будь добр, взгляни, правда ли это. - Ну, что скажете? – смачно прохрипел оборотень, подталкивая одного из пленников ко мне. Я на всякий случай отодвинулся от Фенрира и пригляделся. Существо, предъявленное мне и действительно нацепившее очки, похожие на поттеровские, вообще-то могло быть кем угодно – Лонгботтомом, Грэйнджер, безымянным магглом, вообще не человеком и даже Крэббом. Поттером, разумеется, тоже – с той же степенью вероятности. Лицо его, надутое, точно мяч, было красным и мокрым от пота, глаза превратились даже не в щёлочки, а в крохотные точки, цвет которых разглядеть было невозможно. Покрытая грязью одежда не давала никакой подсказки, как и сальные волосы, космами спускающиеся на плечи. - Драко? – голос отца немного вывел меня из состояния изумленного созерцания невиданного чудища. – По-твоему, это Поттер? В его тоне явно звучала насмешка, с которой я был совершенно солидарен. - Мм, не знаю, - протянул я. – Как-то я не уверен. - Да ты погляди как следует! – рявкнул Фенрир. – Подойди ближе и посмотри со всех сторон! - Заманчивая перспектива – передать Поттера в руки Тёмного Лорда в обмен на прощ… - отец не успел договорить, оборотень зарычал, что право на награду принадлежит ему. Можно подумать, отец мог позариться на обещанное за голову гриффиндорца золото – но это, похоже, Грэйбеку в голову не приходило. Полуволк почувствовал добычу, и больше его ничего не волновало. Ещё несколько минут пристального изучения явно заколдованного пленника ничего нового не дали. На лбу у него было некое подобие сильно растянутого шрама – но на известную «молнию» оно никоим образом не походило. И как назло, ровно в то время я не мог просмотреть воспоминания и узнать наверняка, кем является пленник – эта способность оставила меня, как и возможность выхода в междумирье. - Люциус, мы не можем вызывать Тёмного Лорда, пока не убедимся в том, что пойман Гарри Поттер, - обеспокоенно заметила мама. В руках она держала какую-то незнакомую волшебную палочку. – Меня смущает эта палочка. Она совсем не похожа на ту, которую описывал мастер Оливандер. Фенрир, раздражённый промедлением, вытолкнул второго пленника, точнее, пленницу. Здесь сомнений быть не могло: это была Гермиона Грэйнджер, хотя и в виде грязной бродяжки. Вслед за грязнокровкой появился и последний из троицы – Рон Уизли. - Это они? – продолжали спрашивать меня и родители, и Фенрир. - Грэйнджер и Уизли – вроде бы да…. – в нерешительности я взглянул на маму. Она вдруг на мгновение отрицательно покачала головой – похоже, она всё-таки сильно сомневалась, как и я, в отсутствии подвоха. Дверь в гостиную открылась, впуская Бэллатрикс. Едва она услышала, кто предположительно попал в плен, как не долго думая закатала левый рукав. Но отец вдруг перехватил её руку: - Поттера привели в мой дом. Я и извещу нашего господина, как только сочту нужным. - Поттера поймали мы! – Фенрир едва не кинулся на отца. – И золото принадлежит нам! Тётка вырвалась из рук отца: - Пусти меня! – и вдруг замерла, будто увидев что-то. – Подожди. Не прикасайся к метке! Она стремительно подошла к одному из егерей и вырвала у него то, что он держал в руках. Блеснули алые камни – я увидел роскошный меч. - Но его нашёл я! – попытался возмутиться охотник за наградой, но мгновенно был выведен из строя заклятием Бэллатрикс. Остальные попытались было заступиться – их всех, включая Фенрира, постигла та же участь. Правда, последний не потерял сознание – просто упал на колени, да так и застыл, глухо рыча и скалясь от злости. - Где вы взяли меч?! – накинулась на него тётка. – Меч, который хранился в моём сейфе в Гринготтсе?! - Нашли в палатке, - огрызнулся оборотень. – Отпусти меня, женщина. - Хорошо, - смилостивилась тётка. Фенрир освободился, но прочие егеря остались лежать на полу. – Драко, убери отсюда этот сброд. И лучше прикончи их. Впрочем, если испугаешься, я разберусь с ними позже сама. - Бэлла, что ты себе позволяешь?! – воскликнула мама. - Молчи, Цисса, - впервые на моей памяти Бэллатрикс повысила голос на сестру. – Положение слишком серьёзно! Я досчитал до десяти, выдохнул, как только обида и злость чуть ослабли, и незаметно коснулся маминой руки: - Я сделаю. Я отлеветировал тела в коридор, а затем на улицу. Решив не плодить трупы в саду поместья, я попросту выкинул обездвиженных егерей за ограду. А сам поспешил обратно - смотреть, чем кончится история с непохожим на себя Поттером. Конечно, я был рад, что гриффиндорец наконец попался. Едва ли с Грэйнджер и Уизли мог путешествовать кто-то другой, к тому же очки, подобие шрама… доказательств, казалось бы, хватало сполна – а значит, у моей семьи наконец появился шанс выйти из немилости Тёмного Лорда. Я улыбнулся, переступая порог особняка – и в этот момент из гостиной донёсся дикий вопль. Я поспешно вбежал туда – но оказалось, что кричала всего лишь Грэйнджер. Она валялась в ногах Бэллатрикс, а та, наставив на грязнокровку палочку, требовала рассказать, откуда троица взяла меч. - Ты будешь мне лгать?!! Круцио!! Новый вопль Грэйнджер заставил меня поморщиться. Я отвернулся – в зрелище корчившейся на полу грязнокровки не было ничего привлекательного. Но вот уж к кому я вовсе не испытывал ни жалости, ни сочувствия. - Этот меч – подделка! – задыхаясь, выкрикнула Грэйнджер. - Это легко проверить, - сказал отец. Он уже снова сидел в кресле, не вмешиваясь в то, что творила тётка. – Драко, в подземелье заключён гоблин. Приведи его сюда, пожалуйста. Я выполнил поручение. Гоблин, шатающийся, уже полумёртвый от предыдущих «развлечений» Бэллатрикс и других Пожирателей, мгновенно подтвердил, что меч – подделка. Кажется, тётку это известие успокоило. В этот момент из подвала донёсся громкий хлопок. Хвост, до сих пор незамеченный мной, выбрался из-за занавесок. Похоже, опять подслушивал, но страх перед наказанием заставил его вспомнить о своих прямых обязанностях. Он спустился в подвал и через некоторое время крикнул, что всё в порядке. - Ну что ж! – возвестила торжествующая Бэллатрикс. – Теперь можем позвать Тёмного Лорда! Прежде, чем кто-то успел её опередить, она коснулась метки на предплечье. Дальше события развивались стремительно. Бэллатрикс развернулась к Фенриру, чтобы сказать ему, что он может забирать грязнокровку себе. В тот же момент распахнулась дверь гостиной. Ворвались Уизли и Поттер. Сыграв на неожиданности, они сумели выбить палочку из рук Бэллатрикс, второе заклятие попало в поднявшегося с кресла отца и толкнуло его прямо в камин, благо в последний момент он смог удержаться на ногах. Я, мама и Фенрир выхватили палочки, но с первой попытки вырвавшимся пленникам повезло – заклятия ушли мимо. - Стойте! Или она умрёт! Бэллатрикс стояла, держа в захвате Грэйнджер и приставив той к горлу серебряный кинжал. Поттеру и Уизли ничего не оставалось, как бросить присвоенные палочки и поднять руки над головой. - Вот и хорошо, - улыбнулась Бэллатрикс, глаза её при этом зловеще блеснули. – Драко, забери эти палочки. Тёмный Лорд скоро будет здесь. Фенрир, я полагаю, ты можешь взять девчонку себе в качестве награды – едва ли господин пожалеет её для тебя после всего….. …Хрустальная люстра вдруг зазвенела и рухнула вниз, прямо на головы находившихся под ней. Мгновенный фонтан мелких осколков впился мне в лицо – я успел зажмуриться, но боялся открыть глаза, чтобы не поранить ещё и их, чувствуя липкую кровь на руках. Кто-то, воспользовавшись моментом, вырвал у меня палочки – включая мою собственную. Забыв об осколках, я открыл глаза – но Поттер уже отскочил в сторону и произнёс заклятие. Лучи вырвались сразу из трёх палочек, подкинув Фенрира Грэйбека в воздух. Мама схватила меня за рукав и оттащила в сторону. - Дай мне платок, пожалуйста, - попросил я. Она исполнила мою просьбу, и я принялся стирать с лица кровь. - Добби?! – удивлённо воскликнула мама, глядя на дверь. И правда – в проеме появился домовик, покинувший нас ещё пять лет назад. – Это ты обрушил люстру?! - Не тронь Гарри Поттера! – заверещал эльф и щёлкнул пальцами – мамина палочка вдруг выскользнула из рук хозяйки и отлетела к дальней стене, словно в неё угодило заклятие Экспелиармус. ..Метка на предплечье обожгла резкой болью. Лорд был уже на пороге Мэнора. Прежде чем кто-то успел что-либо сообразить, Добби подскочил к Поттеру…. Затем раздался треск, блеснул кинжал, который метнула Бэллатрикс – и всё стихло. …Я смотрел на упавшую люстру, толком не видя её. Осознание приходило медленно, будто накатывал холодный прилив. Мы упустили Поттера. Он аппарировал вместе с эльфом, а Тёмный Лорд уже здесь. ..Он стоял перед нами, сложив руки на груди, и казался гораздо большего роста, чем был на самом деле. Первой с оцепенением справилась Бэллатрикс. Она повалилась в ноги хозяину Круга Огня и зарыдала: - Мой Лорд, им удалось уйти!... Простите меня, я сделала всё, что могла! - Тихо, – сухо приказал Лорд, и тётка захлебнулась беззвучными слезами. – Что здесь произошло? Вы упустили Поттера или потревожили меня из-за пустяка? Драко. Расскажи, что здесь произошло. Подробно. Я вздрогнул и вдруг услышал собственный голос, правда, с трудом узнаваемый. Лорд выслушал меня, не двигаясь с места. - Значит, вы не выполнили приказ, - он говорил очень тихо и очень ровно. – Вы виноваты дважды. Вы помешали мне закончить дело безмерной важности. Вы упустили нашего главного врага. Как это похоже на намеренный умысел. - Мой Лорд! Я никогда бы не посмела злоумышлять против вас! – воскликнула Бэллатрикс, вскидывая голову. - Молчать. Что ж. Вы получите урок, достойный вашей ошибки. Каждый из вас. Он сделал чуть заметное движение рукой – оборотень взвыл и покатился по полу, пытаясь отбиться от снующих вокруг него, точно пчелиный рой, огненных искр. Лорд даже не посмотрел в его сторону. – Бэлла, ты. Она поднялась на ноги, медленным движением руки откинула растрепавшиеся волосы назад. Глаза её, уже без слёз, лихорадочно блестели, губы шептали что-то про готовность понести любое наказание, если так будет угодно господину. Фанатичная преданность Лорду, казалось, обращала для Бэллы в милость даже пытку от главы Круга Огня. Увы, подобным не мог похвастаться никто из нас троих, оставшихся. Лорд поднял тонкую руку. Длинные пальцы сжали подбородок Бэллатрикс, а другая рука приставила палочку к основанию шеи Пожирательницы Смерти. - Нет, Бэлла, - покачал головой Лорд. – Ты не подвергнешься наказанию. Ты просто окажешь мне услугу, чтобы искупить его. - Благодарю вас, мой Лорд…. – жарко зашептала она. – Я сделаю всё, что вы прикажете. - Всё? – он резко убрал руку, так что Бэллатрикс была вынуждена отвернуться. – Представь себя на моём месте, Бэлла. Почувствуй всю глубину моего…. огорчения и разочарования в моих преданных сторонниках, не оправдавших возлагаемых на них надежд. Осознай, какого это – видеть, как самое главное в твоей жизни последовательно и верно уничтожается на твоих глазах…. Я перехватил взгляд Лорда – он смотрел не на тётку, а на моего отца, который будто застыл перед хозяином Огненного Круга, больше всего в тот момент напоминая восковую куклу. - Самое главное, - медленно повторил Лорд, не отводя взгляда. – Представь, как чувствуют себя родители, на глазах которых в муках и страдании погибает их единственное дитя….Родная плоть и кровь, не повинная в совершённой отцом и матерью ошибке, которая сделала невозможными помощь и спасение… Отец вдруг сделал шаг, оказавшись между мной и Тёмным Лордом: - Скорпиус Тайянг видел, как гибнет его дело и его ученик. Ученик - это ребенок. Бэлла не может представить себе этой боли. Повисла пауза. По змеиному лицу Лорда сложно было что-либо прочесть, но я почти физически ощутил всплеск бешенства. Хозяин Круга Огня резко развернулся, выхватив палочку. Отец не шелохнулся, мама тихо ахнула, но Тёмный Лорд послал заклятие в лежащего без сознания Грэйбэка. Оборотня подняло в воздух и встряхнуло. Тот заскулил, словно и правда был собакой или волком, и очнулся в тот момент, когда ноги его коснулись пола. - Фенрир, - со знакомым змеиным присвистыванием прошипел Лорд. – Я знаю, что ты поймал Гарри Поттера. Но тебе помешали передать пленника мне и получить награду. За то, что ты не довёл начатое до конца, ты уже получил наказание. Ты знаешь, кто помешал тебе. Реши сам, кто виноват, и заставь его ответить за это, как – на твой вкус. Сейчас. Оборотень, оскалившись (видимо, это означало улыбку), оглядел присутствующих. Взгляд его остановился на Бэллатрикс. - Нет. – холодно сказал Лорд. – Ей уже определено наказание. Фенрир разочарованно рыкнул – сейчас он совершенно не походил на человека, почуяв жажду крови. Как же мне не хватало магии времени в тот момент! Но увы, даже волшебной палочки не было в моих руках. А взгляд Фенрира остановился на мне. - Только не Драко! – закричала мама, хватая с пола свою палочку, но Бэллатрикс тут же бросилась к ней, обвив руками и не давая вырваться. – Пусти меня…. Наш сын не виноват! Это только наша вина, моя и Люциуса, Драко ни при …. Бэллатрикс повалила её на землю. - Бэлла, слишком шумно, - раздражённо бросил Лорд. – Фенрир, чего ты ждёшь? Мама продолжала что-то выкрикивать, борясь со старшей сестрой, а оборотень глухо зарычал и двинулся на меня. И вдруг словно судорога свела его конечности – рёв перешёл в тонкий визг, ноги его подогнулись, вынуждая чудовище рухнуть на колени. Я, мама, Бэлла и сам Тёмный Лорд в удивлении посмотрели в одну и ту же сторону – отец стоял, повернувшись к оборотню и опираясь на трость, даже не думая доставать недостаточно сильную палочку, заключённую там. Оборотня корчило под одним его взглядом – однако судороги ослабевали, и в какой-то момент оборотень уже снова рычал, правда, пока ещё не в силах подняться. - Если ты ищешь именно виновных – вот я перед тобой, - с короткими паузами после каждого слова произнёс отец. - Хорррошо, ррраз ты так хочешь, Дррррако я займусь позже! – оборотень рванулся, я тоже, но нас всех остановил громкий голос Лорда, мгновенно наполнивший всю комнату: - Подожди, Фенрир! Грэйбэк замер, как-то сразу обмякнув. - Я обещал не причинять вам, Малфоям, вреда своими руками, - сказал Лорд. – Но никто не запрещал мне оказывать вам помощь. Что ж, я дам вам совет. Бэлла, Драко, если вы хотите спасти своих родных – облегчите им наказание. Полагаю, заклятие Круцио куда милосерднее, чем когти оборотня. Я даю вам шанс, не упустите его. - Но мой Лорд! У меня нет палочки! – воскликнула Бэлла – голос её вдруг дрогнул. - Есть у Нарциссы. Ты ведь отобрала её? Значит, она твоя, - равнодушно подсказал Лорд. Бэллатрикс растеряно взглянула на палочку, зажатую в руке, – она и правда обезоружила маму, пока боролась с ней. – А ты, Драко, временно воспользуйся палочкой Фенрира. И постарайся, чтобы она у тебя сработала, как надо. - Эта сработает, - отец быстро извлек палочку из трости, подошёл ко мне и сунул её мне в руки. Мою палочку. Слушавшуюся меня безупречно. - Ты совершаешь слишком много ненужных движений, Люциус, - раздражённо бросил Лорд и вскинул палочку. – Малинкарцеро. Черный туман, сложившийся в тонкую цепь с острыми шипами, оплел отца с головы до ног, не причинив вреда, но обездвижив. Я замер, поняв, чем обернётся Круцио. - Не тяни, Драко! – выкрикнула Бэллатрикс. – Ничего сложного! Круцио! Мамин крик прорезал воздух. У меня перехватило дыхание, горло немилосердно защипало. - Я… не могу… - Тогда Фенрир продолжит начатое, - рявкнул Лорд. Оборотень довольно рявкнул. - Нет! – я попытался перекричать маму. Глаза слепили слёзы. – Круцио! Отец не закричал, даже когда повалился на пол, и шипы впились в тело сквозь одежду, когда выступившая кровь начала оставлять на ковре тёмные пятна, когда прозвучало второе Круцио…. А дальше началось беспамятство. Я не помню, кто дотащил меня до моей комнаты. Возможно, я дошёл туда и сам – как только Лорд позволил это сделать. Этот маленький кусочек моей жизни навсегда остался покрыт для меня темнотой, скрывшей от сознания самый страшный кошмар моей памяти. Даже через много лет я никогда бы не воспользовался способностью просматривать воспоминания, чтобы узнать, что происходило после того, как разум отказался что-либо воспринимать. Настал вечер. За ним ночь. Комната погрузилась во мрак и тишину. Я лежал на постели, потеряв всякую потребность шевелиться. Впервые – и единственный раз за всю жизнь я не был готов существовать дальше. Всего-то один раз нарушить приказ Лорда, которого я с той минуты возненавидел. Но тот мог и не оставить выбора, как сделал это сегодня. Умереть сию секунду…. Наколдовать кинжал или яд, что угодно…. Я поднялся, пытаясь нащупать в темноте палочку. Но её не было. Я не помнил, куда она пропала. В углу комнаты, у края окна, где заканчивались наглухо задвинутые, не пропускавшие света занавеси, что-то слабо мерцало. Я удивленно смотрел за тем, как мерцание становилось сильнее и ярче, складываясь в тускло светящуюся фигуру, словно к мутному стеклу поднесли магическую свечу с другой стороны. - Саттен?... – не веря самому себе, тихо спросил я. Глава Абаллонэ тихо приблизился ко мне, делая жест рукой, чтобы я не вставал. - Зачем вы здесь? Сиреневые глаза улыбнулись. - Обстоятельства порой пытаются помешать нам держать обещания, правда, Драко? – сказал странник, садясь возле меня. Знакомое ощущение исходящей от него силы окутало меня теплом и чувством покоя. – Ты не можешь погибнуть. Ты не можешь сбежать от себя. Ты странник и всегда останешься самим собой. - Я связан нерушимой клятвой с человеком, которого я мечтаю уничтожить. По его воле я поднял руку на отца. – зло сказал я. – Что мне делать со всем этим, Саттен? - Жить, - просто ответил Саттен, и охота возражать ему как-то отпала. - Мои родители живы? – спросил я. - Да, - мягко кивнул странник. – Я не буду подсказывать тебе слова оправдания. Ты найдёшь их сам – со временем. - Скажите, Саттен… - после паузы спросил я, внезапно вспомнив. – Где сейчас Джарет? Что с ним? - Он сказал тебе правду. - Так это был не бред?! – чуть не подскочил я. - Нет, - улыбнулся Саттен. – Он помог тебе, но…. Мне пришлось наказать его за одну старую ошибку. Нет, нет, не бойся, я не настолько жесток, как бывают люди. - Значит, мне действительно придётся найти его, - тихо сказал я. - Как хочешь. Кстати… - Саттен коснулся ладонью моего лба. – Я возвращаю тебе то, что было тобой утрачено. По моему телу растеклось приятное тепло. Я невольно закрыл глаза – а когда снова открыл, Саттена уже не было в комнате. Я подскочил к окну и резким движением раздвинул шторы. И сразу увидел свою палочку – она валялась возле постели. Я поднял её и наколдовал змейку. Змейка шустро поползла прочь от меня – я попробовал остановить для неё время. Проверка прошла успешно: змея замерла.