хочешь быть разбойником не люби принцессу

Весна делилась теплом. Весна была в самом разгаре и на памяти Ларри являлась самой теплой и солнечной порой за все его годы жизни. Но насладиться в полной мере этой красотой ему не удавалось. Прошло пару дней, с того случая, а Гарафена или ее работники не подавали ни единого знака. Джонсон все время боялся, что их кара наступит внезапно, поэтому постоянно следил за Салли, иногда запирал его в чулане. Салли, на удивление, терпел, списывая все выходки Ларри на обострившееся психической расстройство. Салли не знал, что с Джонсоном. Но явно в его голове воцарил хаос. Фишер предполагал, что это всего лишь шизофрения. Хотя, почему всего лишь? Это чертова шизофрения! И мысли об этом недуге постоянно гложили протезника. Он надеялся, что все его думы были ложными и Ларри полностью здоров, просто у него сейчас сложный период в жизни. Каждый вечер, перед сном, Джонсон сладко целовал свою, уже довольно мужикоподобную, принцессу в лобик и читал, кажется, заученные наизусть тексты о его великой любви. Будто каждый вечер был последним. А Салли лишь прижимался к груди шатена и шептал: "Все будет хорошо..." Салли надеялся на это. А Ларри чувствовал, что хорошо быть не может. Это он виноват. Он подвел Салли. И о чем он только думал? О машине, доме и счастье. А теперь, кажется, все это счастье рухнуло в один миг. И жизнь Фишера тоже может рухнуть в любую секунду. Ларри думал, что жизнь Фишера висит на волоске и лишь от самого Джонсона зависит, сколько еще этот волосок продержится. Весна делилась теплом. Интернат делился ностальгией по прожитым здесь годам. Ведь совсем скоро всем ребятам придется покинуть его стены. Кажется, он стал их домом. Для Салли домом стал Джонсон. Как бы смешно это не звучало, но только рядом с ним он чувствовал себя в безопасности. В стенах серого здания такого чувства не создавалось. Сколько времени он тут прожил? Фишер не считал, не хотел запоминать. Время－ничто. Оно может менять свое агрегатное состояние. Течь, как вода, замирать, как лёд, или пролетать незаметно, словно газ. Салли пришел к этому выводу не так давно. Философствовать парень любил. И это, снова же, он заметил не так давно. Почти все осозналось недавно. Видимо, Фишер до попадания в интернат, не жил. А может, попросту резко вырос, а все прошлое, невинно-детское, верующее в чудо и добро, забыл? Он не знал. Возможно, узнает позже.

***

На часах 13:20. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик... Стрелки часов, висящих на стене, отбивали ритм. За этим ритмом будто следовало эхо, а звук становился всё громче, но с каждым разом все невнятнее. Ларри потер виски и громко выдохнул. В последнее время ребят в комнате почти не было. Весна, выпуск. Все занимались своими делами, а появляться в своей берлоге, у них попросту не хватало времени. С одной стороны, оно и к лучшему, Фишер и Джонсон могли остаться вдвоем, да и отсутствовали бы слишком уж громкие звуки, напрягавшие шатена. Хотя, тишина порой тоже разрушала спокойствие, будто буря. －Всё хорошо, Ларри?－Салли открыл глаза и вопросительно посмотрел на Джонсона. Голубоглазый лежал на коленях у своего возлюбленного и дремал. Солнечный свет, пробирающийся в комнату через открытое окно, пригревал его и позволял Фишеру греться, словно котенку. －Да. Всё замечательно. Голова только побаливает,－Ларри снова выдохнул и чуть привстал, намекая, что Салли стоит уйти с излюбленного места,－Пойду, умоюсь. Джонсон медленно шел по коридору. Ноги слегка дрожали. Тошнило. Тревога билась в груди. Со двора слышался смех и пение птиц, но все эти звуки были такими же приглушенными, как и тиканье часов. Часы. Обычно их звук просто раздражал Джонсона. Он был таким противным, отвлекающим, мешающим. Ларри мог подобрать еще много прилагательных. Но сейчас же... Сейчас их звук стал настораживающим, пугающим, предупреждающим. Предупреждающим, что времени осталось немного. Оно совсем на исходе. Поэтому и сердце так сильно стучалось у Джонсона. Боялось, маялось в муках ожидания и страха. А все из-за какого то тик-так... Открыв кран, Ларри опустил голову под холодную воду. Её журчание раздалось по всей душевой комнате. Казалось, оно заполняла всё пространство, и даже рвалось на улицу. Если бы Джонсон открыл маленькие окошки, расположенные под потолком, то звук вырвался бы, вылился из них и поплыл бы вдаль, навстречу городским приключениям. Холод окатил виски и макушку, а мокрые локоны волос спали на лоб и щеки. Охлаждение совсем немного, но помогло. Парень глубоко вздохнул, наполняя все свои легкие воздухом, умылся еще раз, и присел на холодный кафель, откинувшись назад. Спина тоже ощутила холод. Щелчок, говорящий о том, что дверь закрыли на замок, заставил Джонсона подорваться с места. －Что за шутки?! Откройте дверь, или я разобью этому шутнику ебало! Вдруг шатена охватил ужасающий страх. Вот он. Этот момент настал. За дверью послышался женский крик, шумиха. Джонсона бросило в пот. Он пару раз ударил по двери ногами и руками, но никто не открыл дверь, а шум становился все громче. Отчетливо было слышно крик директора: "Быстрее! Все на выход!". Это сподвигло парня на попытку выбить дверь, но почему-то не удалось. Там, в коридоре, будто что-то держало эту треклятую дверь, не позволяя выломать ее. －Эй! Салли! Блять, Салли! Кто-нибудь! Топот постепенно пропадает, но крики все еще слышны. Слышен и смех. Незнакомый и дикий, ужасающий. Джонсон подбежал к окну, подтянулся на руках, чтобы все было видно. Все ребята стояли во дворе, испуганные, паникующие. Директор и учителя быстро разгружали их в автобус. Рядом стояли люди в изумрудных масках, покрытыми чешуей. Они были вооружены. Это Змеи. Ларри сразу понял это. Парень начал искать в толпе Салли и спустя пару секунд нашёл его голубую макушку. Фишер метался из стороны в сторону и что-то кричал, видимо искал Джонсона. －Чёрт. Протезника резко запихнули в автобус. Учителям было всё равно, остался ли кто в здании, они просто кидали отказывающихся уезжать детей в автобус, словно мешки с картофелем. Ведь боялись больше за сохранность своих жизней. Когда всех усадили, бандиты пару раз выстрелили в воздух, давая знак, что пора удирать, пока они добрые. Автобус тронулся. Но проводить автомобиль, в котором сидела его принцесса, Ларри не смог. Его резко стянули вниз и ударили в затылок, впечатав лицом в стену. Кажется, сломали нос. Вкус железа появился во рту, в носу встал запах крови. А сама алая жидкость стекала густым ручьем. За волосы резко дернули, потянув назад. Ларри с трудом открыл глаза. Перед ним был крупный, мускулистый мужчина, в такой же маске, как и те, на улице. Змей потянул Джонсона за волосы в середину комнаты. Попытки выбраться были минимальными. От такого удара ногой в затылок начала дико кружиться голова. Она ужасно болела, и казалось, еще немного, и взорвется. Парня потянули вверх, словно марионетку. Да, Ларри сильно уступал противнику в весе. Пытаться дать отпор было бесполезно, учитывая состояние. －Чувак, по...－Но резкий удар в челюсть заставил замолчать. －Закрой рот, сука! Мы не терпим предателей! Удар в живот. Еще и ещё. Джонсон уже харкает кровью на футболку. Падает на пол. Всё вокруг темнеет, кружится. Слышится голос Гоблина: "Ёще немного, Лар..." Змей достает нож. Джонсон хотел закричать, чтобы он остановился, но вместо этого смог лишь издать сдавленный хрип. В плечо втыкают нож. Резкая боль поражает руку. Еще серия ударов, полосующая всю левую часть туловища. Джонсон теряет сознание. "Это еще не конец."－Предупреждает голос Гоблина в голове, перед тем, как Джонсон полностью отключится.

***

"...Произошёл ужасный инцидент в интернате имени Ника Каррауэя. Группа мужчин в змеиных масках совершили акт теракта. Двое детей пропали без вести, остальные не ранены. Вот, что говорит директор интерната по поводу произошедшего..." Салли выключил телевизор. Ларри... －Выбрось мусор, олух,－Недовольно говорит Оливия за спиной. По щекам Фишера стекают слёзы.