Крест

      Бармен молча протягивает очередной коктейль, заказанный наугад. Мне уже глубоко плевать, что предстоит выпить на этот раз. «На автомате» делаю глоток. Алкоголь тёплой волной накрывает меня с головой; слегка горчит. Во всяком случае, все не так уж плохо. У новенького сотрудника «Алого дракона» хороший вкус.       — Ада, ты меня вообще слушаешь? — возмущенно фыркает Крис, скрестив руки на груди.       Я тихо хмыкаю. Чёрт меня дернул потащить её с собой в клуб.       — Ага, — я даже не пытаюсь скрыть нотки безразличия в голосе. И что она о себе возомнила? Неужто и вправду думает, что мне не плевать на её «большущие» проблемы? Впрочем, кое-что из её монолога я все-таки запомнила. — Так ты ходила на свидание с Марком? Помнится, ещё вчера называла своего бывшего высокомерным козлом, а сегодня свободно разгуливаешь с ним по скверам.       — Ты не понимаешь, — Кристина лучезарно улыбается. В ярко-голубых глазах сверкают золотистые искорки счастья. — Мы будто созданы друг для друга. Родственные души… Это просто невероятное ощущение. Даже когда на моём теле выжигалась метка, я не чувствовала боли. Видела только изящные черты его лица, темные волосы…       Возможно, это вошло в привычку. Я снова пропускаю все её слова мимо ушей. На миг оторвавшись от своих иллюзий, Крис тяжело вздыхает.       — Белова, ты можешь хотя бы раз в жизни дослушать меня до конца?       — Ерунда, — категорично заявляю я, игнорируя её последнюю реплику. С тех пор, как Кристина встретила Марка, она отчаянно пытается «просветить» всех вокруг и привить счастливым обладателям критического мышления веру в истинную любовь и ведающую руку судьбы. Трудно представить, как мне это осточертело. — Не думаю, что странные рисуночки на теле способны стать веским поводом лишиться свободы. Как бы не так. Анатомия у всех одинаковая. Не стоит придумывать всякие ребусы о ключиках и замках.       — Ты ошибаешься, — заводит свою привычную песню подруга. Она в очередной раз поправляет выбившуюся из мудрёной причёски волнистую огненно-рыжую прядь. — Страсть — это одно, а любовь — совсем другое. Тебе когда-нибудь хотелось удушить кого-то нежностью? Объять необъятное?       — Удушить уж точно, — иронизирую я, на что Крис только закатывает глаза.       Торопливо надеваю чёрный кожаный пиджак, пока подруга молча прожигает меня взглядом. Чувствует неладное.       — Прости, мне нужно бежать. Я смертельно устала.       — Бросишь меня одну? — девушка по-детски дует губки, но, увы, это на меня не действует. Уже проходили.       Я снисходительно улыбаюсь и повторно извиняюсь напоследок. Скорее для приличия, нежели из-за чувства вины. На самом деле вечная болтовня и детская наивность Кристин уже сидит в печёнках. И я рада бы избавиться от неё, но что-то все ещё держит нас вместе. Глупая привязанность. Как-никак, общаемся ещё с младшей школы. Не могу понять, чем она руководствуется, постоянно ошиваясь подле меня. Безразличие слишком явно. Впрочем, если Кристине так удобнее, пусть всё остаётся как есть. Не сидеть же на парах в одиночестве.       На улице темно хоть глаз выколи. Я жадно глотаю свежий воздух, ощущаю, как всё внутри сжимается от боли. Слова подруги вновь воскресили в памяти события годичной давности. Чёрная дыра в душе заныла с новой силой, отрезая все пути к отступлению. Хочется выть от накатившей волны отчаяния. Всё кончено. Я потеряла всё, что мне дорого и теперь остается только топить собственную душу в алкоголе, выжигать сердце дотла в искрах горьких сигарет, забываться в постели с очередным «недельным» парнем.       Осознание приходит слишком поздно. Я скатываюсь на дно, и мне здесь чертовски хорошо.       Рука невольно тянется к полупустой пачке вишнёвых сигарет. Делаю затяжку. Во рту остается неизменный горький привкус. Выпускаю кольцо невесомого дыма. Постепенно становится легче на душе и проблемы кажутся не такими уж серьёзными.       — Для справки, курить вредно, — укоризненно бросает проходящий мимо паренёк в тёмной одежде. Чёрный капюшон скрывает лицо незнакомца, но мне почему-то кажется, что он самодовольно ухмыляется.       — Иди куда шёл, мальчик, — раздражённо фыркаю в ответ я, доставая новую сигарету.       — Почему так грубо? Я всего лишь забочусь о вашем здоровье.       — Уйди, — я смотрю на него исподлобья, — и без тебя тошно.       Он молча удаляется. И хорошо. Безумно раздражает, когда начинают учить жизни и делать вид, что им на меня не плевать. Смачно плюю вслед незнакомцу. Поделом ему! Нечего посреди ночи цепляться к нормальным людям со своими нравоучениями. Разум затмевает острое желание расслабиться. Я знаю, куда необходимо идти. Место, где меня всегда примут с распростёртыми объятьями.       Я трижды пожалела, что надела короткое чёрное платье. Оно, конечно, подчёркивает все стратегически важные места, но назвать наряд надежной защитой от ночной прохлады нельзя. Хорошо хоть, прихватила пиджак. Плюс ко всему, адски болят ноги. А что я хотела? Шпильки вообще непрактичная штука.       Бесцеремонно стучусь в железную дверь. Мне не впервой вот так посреди ночи заваливаться в дом Кортнева. Он — моё лучшее лекарство. Личная зависимость. Спустя несколько минут мучительного ожидания щёлкает замок. На пороге появляется полуобнажённый юноша крепкого телосложения. Блондинистые волосы в несвойственном Андрею беспорядке. Парень сонно потирает глаза, нелепо уставившись на меня в «соблазнительном» наряде.       — Адка, чего хотела? — вопрос скорее риторический. Кортнев это отлично понимает.       — Тебя, — коротко отвечаю я.       Большего не потребовалось. Он нежно касается щеки и заводит каштановую прядь мне за ухо. Чувствую, как по телу пробегает табун мурашек. Я впиваюсь в его губы. Знаю, попытка запечатать в памяти обжигающие прикосновения бессмысленна. Рука юноши уже скользит вдоль моего бедра, все выше и выше задирая платье. Увы, ничего уже не соображаю.       Может, завтра я вновь пожалею об этой ночи. Молча уйду, даже не попрощавшись. Буду божиться, что всё это произошло в последний раз и что я больше никогда не переступлю порог квартиры Кортнева.       Бессовестная, но такая сладкая ложь.