Крест

      — Придурок! — не сдержавшись, крикнула я, предварительно наградив вредителя нехилым подзатыльником. Былую спесь как ветром сдуло. Он пошатнулся, скорее от эффекта неожиданности, нежели от удара. На смуглом юношеском лице отразилось искреннее недоумение.       Я же, напротив, рвала и метала. Какое он имел право портить мои личные вещи? И ладно бы это была какая-то ненужная, пустяковая безделушка. Так нет, нужно испоганить последнюю сигарету из моей ежемесячной заначки! К слову, чистый импорт. С трудом достала через очень хороших знакомых. Раздражение липкой волной накрывает с головой. Подумать только, какой-то жалкий сосунок с унылой миной пытается учить меня жизни! Какую цель преследует этот безропотный оборванец? Укрепить свои позиции сторонника здорового образа жизни?!       Его бездействие только выводит меня из себя. Крылов отводит взгляд. Пытается максимально ограничить наш контакт. Ну уж нет, парень. Нужно было думать, прежде чем вмешиваться в мою жизнь со своими «радикальными» методами спасения грешной души.       Пришёл мой черёд скалиться:       — Малыш, если ты ещё не в курсе, со мной шутки плохи. Потому, будь добр, не лезь не в своё дело.       — Дура, — презрительно фыркает юноша, все ещё избегая моего взгляда. — Ты же вредишь не только себе. Когда-нибудь горько пожалеешь, что оказалась слишком слабой, чтобы избавиться от такой пагубной привычки. К примеру, когда будешь плакать в больничной палате над своим маленьким сыном. Если, конечно, он вообще родится.       — Так говоришь, будто мне положено родить ребёнка лично тебе, — не удерживаюсь от колкости я. — Печёшься о генофонде России? Больше всех надо, что ли?       — Нет, — как-то растерянно отвечает он. — Просто… просто последнее время вопрос влияния вредных привычек молодёжи на будущее поколение особенно актуален.       — Какие, однако, знаем слова, — я недоверчиво склонила голову набок. — Откуда вообще такой умный взялся?       Крылов ухмыльнулся. В серых глазах сверкнуло лукавство. Как будто только этого и ждал, гад. Последовало язвительное замечание:       — Тебе ещё и алгоритм объяснять надо?       Еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться в голос. Должна признать, достойная подначка. Впрочем, рано радуешься, милок, я тоже не промах.       — Уж я-то об этом знаю больше тебя, жалкая пародия на Леголаса, — процедила сквозь зубы я, не забыв подчеркнуть его внешнее сходство с эльфийским принцем. Не подумайте, ничего не имею против ушастиков, но это… Серьёзно, может, Крылову подарить расчёску? Или подсказать, что раз отрастил длинные волосы, нужно хотя бы собирать их в хвост?       — На себя посмотри. Оделась так, словно на панель собралась.       — Ты только что пытался меня зацепить? — безразлично фыркаю, внимательно наблюдая за его реакцией. — Бесполезно. Давай-ка прикинем, сколько раз меня называли шлюхой. Десять? Двадцать? Или, может, я слышу это на каждом шагу?       Невозмутимости парня нет предела:       — Значит, есть повод.       Разочарованно вздыхаю:       — Честно говоря, ожидала от тебя что-то поинтереснее.       От перепалки отвлекает знакомая вибрация. Кому я понадобилась?       Ловким движением выудила телефон из кармана. Надпись на дисплее гласит: «Т. Роза». Черт. Видимо, Андреевна всё-таки доложила опекунше об очередном прогуле. Следует ожидать еженедельную гневную тираду. По всем правилам, с громкими восклицаниями о «невоспитанности и безответственности нынешнего поколения», театральными вздохами и истерическими воплями. Я же, в свою очередь, должна помалкивать и периодически закатывать глаза. Все равно мне придется вернуться домой, потому проще выслушать этот грёбаный «серьёзный» разговор по телефону, нежели изображать искреннее раскаяние при личной встрече. Шумно выдыхаю и снимаю трубку:       — Белова на проводе.       — Аида, немедленно приезжай в больницу, — не могу различить привычные нотки металла. Это чертовски напрягает. — София…       — Что с ней? — кажется, прозвучало слишком резко. Прошла целая вечность, прежде чем опекунша ответила:       — Сегодня утром ей стало плохо. Поначалу я не хотела тебя беспокоить, но сейчас…       — Хватит говорить загадками!       Казалось, сердце ушло в пятки. До боли знакомый голос всегда невозмутимой и флегматичной Розы дрогнул:       — Соня зовёт тебя. Ей становится только хуже. Врачи разводят руками. Ада, прошу, хотя бы раз в жизни послушай меня, — наверное, впервые я поняла, насколько тяжело ей давались слова. — Сонечка медленно угасает. Аида! Адочка, ты меня слышишь?!       Пустые гудки. Мир рухнул в одночасье, оставляя меня наедине со своей болью. Если и был на этой земле человек, ради которого стоило жить, то это, вне сомнений, малышка Соня. Рядом с ней весь эгоцентризм улетучивается. Наверное, только её «сеансы психотерапии» заставляют меня держаться на плаву. Такая по-детски простая и искренняя, София располагает к себе одной лишь улыбкой. Если Кристин только раздражала несвойственным состоявшемуся взрослому человеку поведением, наивность и доверчивость Сони не вызывала сомнений. На неё просто невозможно злиться. Хотя бы потому, что из-за своего недуга она будет чувствовать себя ребёнком всегда. И я в ответе за неё. В ответе за то, что сделала с моей единокровной сестрой трагедия годичной давности.       Голова раскалывается, а перед глазами стоит дымчатая пелена. Паршиво. Видимо, сказывается нехватка здорового сна. Покачиваясь, шагаю к люку. С трудом подавляю рвотный рефлекс, увидев громадную лестницу. И как меня только угораздило? Чувствую, как холодные ладони обвивают мою талию.       — Все хорошо? — осторожно спрашивает обеспокоенный Крылов. — Ты бледная, как мертвец.       — Отвали! — я вырываюсь из стальной хватки. — У меня есть дела поважнее!       — Как скажешь, — пожимает плечами «Леголас».       Все как в тумане. Я потерялась в пространстве и времени и уже не способна даже распознавать знакомые лица. Все завертелось вокруг, как бешеный калейдоскоп. Краски смешались между собой самым безобразным образом, создавая тошнотворную, режущую глаза, палитру. Обрывочные воспоминания всплыли одно за другим.       Помню, как что есть мочи бежала по пустым коридорам колледжа, минуя десятки одинаковых дверей из тёмного дерева. Помню, как протянула угрюмому таксисту мятую купюру, пробормотав нужный адрес. Помню, как меня выворачивало наизнанку у серых стен той самой больницы. Помню, как приветливо улыбнулась молоденькая медсестра, жестом указывая, куда именно нужно сворачивать. Бессилие крепко зажимает меня в железные тиски. В голове вертится: «Только бы жива… пожалуйста…»       Без стука врываюсь в полупустую палату. В комнате царит лёгкий полумрак, отчего потрепанное инвалидное кресло выглядит куда более жутким, чем обычно. Сонечка сидит, склонив голову набок, задумчиво глядя на небо цвета стали. В её кукольных голубых глазах отражаются бледные блики солнца. Блондинистые волосы свободно лежат на хрупких плечах.       Она даже не оборачивается, когда я подхожу вплотную. Видимо, врачи уже успели вколоть успокоительное, чтобы остановить припадок.       — Ада, это ты? — не отрываясь от своего занятия, шепчет Соня.       — Д-да, — голос предательски дрогнул. Я не должна дать слабину. Тем более, на глазах у сестры. — Как ты?       — Куда ты вчера ушла? — игнорируя мои слова, спрашивает девочка. — Почему ты снова бросила меня, Ада?       Уличить меня во лжи не так уж сложно, но только не ей. Пусть Сонечке недавно исполнилось пятнадцать, но она все ещё верит в детские сказки и я, как бы гадко не звучало, часто этим пользуюсь.       — Меня хотела видеть Люкс, повелительница королевства Закатного солнца.       — Правда? — София наконец-то поворачивается ко мне лицом. — С какой целью?       В её глазах сверкает детское любопытство. Я не могу разочаровать сестру. Сделаю все возможное, чтобы сохранить её маленький хрустальный мирок в целости и сохранности.       — Хотела передать тебе, что совсем скоро мы обе пойдём к ней на чаепитие.       Девочка горестно вздохнула, бросив беглый взгляд на коляску:       — Но разве Люкс не знает, что я не могу ходить?       — Можешь. И совсем скоро мы все в этом убедимся, — ободряюще улыбнулась я.       Пустые слова. Врачи говорят, ей осталось чуть больше месяца. Всему виной чёртовы рецидивы. У Сони нет шансов стать на ноги. И никогда не было. Нужно готовится к худшему. Знаю, но не могу заставить себя принять это. Я готова дарить ей надежду и играть на «авось». Многие люди получают исцеление путём самовнушения.       Как же глупо и наивно. Совершенно не в моем стиле.