Я больше не полюблю Солнце

      Когда Орихиме пришла в себя после удара арранкара Ямми и ощупала свои заколки, отчаяние поглотило девушку вязким болотом: Цубаки - ее защита, ее атака, единственное, что она могла противопоставить врагу - исчез. Разрушен без остатка. Убит, если можно так сказать. Остальные духи могут лишь оплакивать товарища, а Иноуэ сейчас еще более бесполезна, чем когда-либо. Теперь девушка не способна защитить себя не то, что от арранкара - от обычного Пустого. Она - обуза для Куросаки-куна, для Рукии-чан, Садо, Иссиды... Противным червем шевельнулась зависть: Рукия сильная, смелая, способная защитить себя и даже Ичиго. Кучики смогла его встряхнуть, поддержать и подставить плечо. А Иноуэ? А она - мусор, как сказал тот зеленоглазый арранкар.       Невольно девушка стала вспоминать своих врагов. Если первый, громила, был несдержан, зол и нес разрушение, то второй... он был самой Пустотой. Пустота крепко сидела в его изумрудных глазах, въелась высохшими слезами в кожу и притаилась в небольшой дыре между тонких ключиц. Орихиме сначала удивилась, думала, этот мальчишка - подручный первого огромного арранкара, но внешность оказалась обманчива. Когда громила стал обращаться к юноше со странным труднопроизносимым именем Улькиорра по каждому вопросу, Иноуэ поняла, что главный - тот хрупкий брюнет, который оказался способным голыми руками отбить атаку Урахары-сана. Но больше всего ее заинтересовал один-единственный взгляд своего врага, самый первый, когда вместо Пустоты на миг она ощутила страх, смятение, узнавание, сомнение, боль, страдание, ненависть в конце концов! И это не было похоже на Пустого! Только наваждение пропало сразу, да и не до наблюдений ей стало.       А враг неожиданно пощадил их всех. И не похоже, чтобы испугался. Иноуэ не понимала до конца, почему ее так взволновало это существо, ведь человеком Улькиорру не назовешь, но вспоминала его слова каждый миг:       - Она - мусор, Ямми. Убей ее.       Однако, даже не это ее внимание к врагу озадачивало. Самое странное произошло после того, как Ямми ударил ее. Он не просто пробил щит и уничтожил Цубаки. Раны Орихиме должны были стать серьезнее, но в последний миг девушку что-то накрыло незримым барьером, и она услышала:       - Королева! Пробудись, Королева Пустыни!       Тогда Иноуэ сочла странную фразу игрой воображения, но мелодичный женский голос с хриплыми нотками (словно кто-то очень осторожно пересыпает песок) вновь появился, прервав беспокойный сон девушки, которым она забылась после новой атаки арранкаров. Свои последние силы Иноуэ потратила, чтобы излечить Рукию и Ичиго, а теперь ощущала себя полностью опустошенной. Еще и кошмары начались. Какая она королева? Так, никчемный мусор, валяющийся в ногах. С потерей Цубаки только и может, что звать на помощь, ведь Урахара-сан сказал, что ее сила не восстановится.       Орихиме ощущала себя обнаженной, зная, что у заколок обломаны лепестки.       На следующий день пропал Куросаки Ичиго. А еще Чад, Иссида и Рукия.       Когда Иноуэ нашла Ичиго рядом с людьми, обладающими удивительной рейяцу, ни на что не рассчитывала: лишь бы узнать, что с человеком, которого она, кажется, любила, все в порядке. И он был в норме: тренировался, переступая через себя, через все пределы, чтобы защитить всех. И снова стало тошно: почему она не может постоять за себя? Почему опирается на Куросаки даже тогда, когда должна справляться самостоятельно?       Помощь пришла, откуда не ждали: Хачиген Усёда, бывший лейтенант отряда кидо, смог восстановить ее заколки силой, похожей на способности Орихиме. Счастью девушки не было предела: она снова могла быть хоть немного полезна! Но это лишь малая толика того, что необходимо сделать.       Именно с такими мыслями Иноуэ ушла в Общество Душ, чтобы тренироваться с Рукией на земле, полной духовных частиц. Если Кучики так быстро восстановилась там, то и Орихиме сможет стать сильнее. Ради себя. И ради тех, кто в этом нуждается.       Когда тревога прозвучала в очередной раз, Готей, не медля, приготовил для девушки переход между мирами, дабы ее способности могли быть полезны раненым в бою. Она бежала изо всех сил, но странное колебание духовной силы заставило остановиться: прямо внутри перехода между мирами открылся еще один проход. Ткань миров словно раскроили, и это было под силу далеко не каждому. Рейяцу существа, способного проделать подобное, была смутно знакома, и когда Иноуэ смогла разглядеть "гостя", невольно с силой выдохнула: тот самый арранкар, способный отразить атаку Урахары, не вынимая меча.       - Два рядовых для сопровождения? Готей недооценивает нас или так дешево ценит тебя, Женщина? - Тут же с кистей Улькиорры сорвались вспышки Балы, и раненые синигами упали, не в силах стоять на ногах: одному прошило бок, второму оторвало руку, и оба теперь истекали кровью.       Шиффер же смотрел на них равнодушно: он не чувствовал жалости или угрызений совести. Это было лишним сейчас. Нанэо позволил сознанию Пустого доминировать, ведь нужна холодная голова. Потому голос в присутствии его личного призрака и кошмара почти не дрожал, удары были точными, а слова - жестокими:       - Айзен-сама заинтересовался твоей силой, Женщина. Ты пойдешь со мной.       - Лучше убей! - опрометчиво сорвалось с губ девушки, которая уже успела накрыть щитами отрицания раненых.       - Я предвидел такой ответ, - Шиффер сделал несколько пасов рукой, и перед Иноуэ возникла картина развернувшегося в Каракуре боя. Вот сражается Ичиго против своего прошлого противника, который, несмотря на потерю руки, ни в чем не уступает, а вот офицеры Готей почти задушены чем-то напоминающим тентакли. И все это делает один арранкар! Друзья в смертельной опасности, и это не розыгрыш. Конечно, Пустые не способны шутить.       - Прекрати их лечить, Женщина! - прервал ее тревожные мысли арранкар. - Ты им не поможешь!       И Бала снова сорвалась с его рук, уничтожая щиты и убивая раненых.       - Зачем вы убили их? - прошептала запуганная девчонка, и Шиффер отметил, что не притворяется. Действительно боится до дрожи в коленях. Боится его. Тара бы лишь презрительно усмехнулась. Надо же, какой контраст...       - Твои друзья будут умирать мучительно. Решай, - отрезал он.       Эта девка была не только интересна, но и необходима теперь. На Лас Ночес несколько часов назад напали пауки, и Джекиро лишился руки в битве с одним из них. Неизвестно, что было в яде этой твари, но рука не регенерировала уже долгое время, и Нэо волновался за брата. Тот - воин, и жизнь инвалида ему не придется по нраву. Джеки лучше умрет в бою. Кроме того, то, что осталось от руки, чертовски болело. А способности Орихиме могли бы решить эту проблему, рассудил Шиффер. Брат - немногое, что его по-прежнему волновало, как бы он не утверждал обратное.       Иноуэ думала. Если согласится - пути назад не будет. Если откажется - не будет пути вперед. Умрут все, не только она. А так - хоть принесет напоследок пользу.       - Где гарантия, что после моего согласия их не убьют? - прошептала Орихиме, уже зная, что выберет - шанс для них. Для него...       - Я дам тебе двенадцать часов и свое слово, - ответили ей, и арранкар объяснил, что позволит девушке привести дела в порядок и проститься с самым дорогим для нее человеком. На руку Иноуэ лег легкий серебряный браслет с наложенным на него кидо очень высокого уровня. Он преобразовывал ее тело в духовное. То, которое может существовать в Уэко Мундо. Друзья больше не смогут увидеть ее и проститься с ней.       Вернувшись, Орихиме узнала, что все живы, хоть и ранены, написала письмо ребятам, чтобы не волновались и не искали, надела браслет на руку, почувствовав, как на запястьях повисли невидимые тяжелые кандалы, и отправилась прощаться с самым близким.       Ичиго был ранен, измотан и забылся тяжелым сном. Она рассматривала знакомое лицо, готовая расцеловать каждую линию нахмуренного лба Куросаки, чтобы выразить всю ту боль, надежду и нежность, что пылали внутри нее, но так и не решилась. Какое право она имеет отягощать друга своими чувствами?       А потому, залечив его раны, Иноуэ отправилась на пристань, где ждал ее тот арранкар. Странно, но теперь он не выглядел пугающим: скорее уставшим, измученным, печальным, но не вызывающим вязкого страха. Улькиорра не был для нее опасен, не желал зла. Девушка и сама не знала, откуда эта уверенность, но его взгляд, в котором иногда проскальзывала едва уловимая грусть, притягивал.       - Ты пришла, - проговорил он тихо. - Разумное решение.       - У меня не было выбора, - прошептала девушка и шагнула за своим похитителем в темноту Гарганты. ***       Когда Гарганта открылась в Уэко Мундо, Иноуэ как никогда сильно ощутила всю тяжесть своего положения: монохромный мир. Черный песок, белые деревья, белая луна, белый страж с волосами цвета вороньего крыла. Без оттенков, без полутонов. Черное и белое.       В тот миг, как она вступила на песок, в голове Орихиме взорвались сотни голосов, сливающихся в один:       - Королева пришла! Да здравствует Королева!       Она упала на колени, обхватив голову, чувствуя, как жесткий холодный песок впивается в колени, и Улькиорра присел рядом с ней. Он тоже слышал Зов, и маска безразличия дрогнула на бледном лице. Королева? Пустыня видит в этом человеческом существе повелительницу? Ту, что должна созидать? Ту, что должна оживить мертвый мир и его погибшее сердце? Да Пустыня, верно, смеется над ним!       - Эй, ты слишком неуклюжая, - прошипел он, резко поднимая Иноуэ на ноги и удерживая от нового падения. - Иди, нас ждут!       - Что это? Этот голос... - прошептала Орихиме, все еще держась за виски.       - Пустыня приветствует гостью, - пробормотал Улькиорра, требуя, чтобы Зов заткнулся.       - Пустыня? Она живая? - ахнула Орихиме в удивлении. Этот мир не так прост, как кажется с первого взгляда.       - Здесь все мертвое, - отмахнулся Улькиорра. - Мы у врат Лас Ночес. Добро пожаловать во Дворец Ночи, Принцесса.       Врата открылись, и перед девушкой возник во всем своем великолепии замок Пустых. Четыре белые башни, огромный купол на крепких сваях, которые весили многие тонны. Окна были огромными, но смотрелись органично, ведь строение поражало размерами: высокие колонны, переходы, площадки. А скажи ей кто сейчас, что дворец уходит на много ярусов под землю...       - Он прекрасен, - выдохнула Орихиме, не веря, что в месте, подобном этому, могут быть такие чудеса архитектуры.       - Он мертв... - послышался голос стража. - Холодный камень, и ничего больше.       И Король повел Королеву под искусственное солнце, еще не понимая, что Орихиме - настоящее.