На два мира

Шум машинного отделения ударил по чувствительному слуху, когда Баки еще только спускался, но оказавшись внутри, он попривык, и стоя в сердце корабля, огляделся, ища кого-нибудь. В идеале — Косатку, но её видно не было. Да и того самого “Михалыча” тоже. — Есть кто живой? — крикнул он по-русски, не представляя, все ли на корабле знают английский, и не особо ожидая, что его услышат. Гулять по машинному отделению самому и искать кого-то было страшновато, потому что никакого плана он не увидел, а бродя наугад, можно было просто потеряться. Хотя последние пару лет на память он не жаловался и свой путь запомнить был способен. Он постоял, никуда не двигаясь, еще пару минут, и уже хотел было пойти кого-нибудь искать, наплевав на то, что может заблудиться, как откуда-то вынырнула Косатка в синей, перепачканной машинным маслом робе. — О, пришел, — похоже, она его услышала, потому что заговорила с ним тоже по-русски. — Пойдем. Ща тебе робу выдам, а то перемажешься весь, как чушка. — А ты что, и за капитана, и за механика? — спросил Баки, потому что никогда не слышал, чтобы капитаны мазались в машине. — Ну, изначально, по образованию я штурман-судоводитель, — отозвалась Косатка, — но за чуть больше чем пятьдесят лет пришлось многому научиться. Баки прикинул, что Косатке на вид было чуть больше двадцати пяти, а со Златой они были близнецами, получалось, что она получила образование в те времена, когда женщин на корабли пускали только в роли буфетчиц, и ему стало интересно, как она стала тем, кем стала. Не только моряком, но и вампиром. — И как тебе удалось получить такое несвойственное женщине образование? — Они подошли к массивной двери, на которой было кириллицей написано "ЦПУ". Зайдя внутрь, Косатка закрыла дверь, отрезая их от шума машинного отделения. — Держи. — Она выдала ему такой же синий комбинезон с длинным рукавом, какой был на ней. — Мы с сестрой во время блокады лишились родителей, и думали уже, что сами кончимся. Терять нам было нечего, и мы на лодке решили попробовать свалить. На веслах. Под покровом ночи. Нам лет по тринадцать было. Знаешь, если кому что предназначено, от этого не уйдешь. Мы от голода чуть сознание не теряли, но упорно гребли. Потом нас, наверное мотало туда-сюда течением, и в итоге нас спас экипаж корвета “Звенящий”. Большая часть команды — тот экипаж. Вот тут Баки очень удивился, как такое могло быть, но потом вспомнил о магии, о том, что Злата явно не выглядела на свой возраст, и не стал задавать дурацких вопросов, на которые мог и не получить ответа, а Косатка тем временем продолжала: — Ну вот, мы выросли, по сути, на этом корабле. Не знаю, как нас там оставили, но капитан нас удочерил. Стал нам батей. Боевой офицер, капитан первого ранга, награды-хуяды. В общем, он на кого-то надавил, и меня взяли в гражданскую мореходку, предупредив, что это до первого залета. — Она присела в крутящееся кресло, глядя на панели с кучей лампочек, кнопочек, индикаторов и тумблеров, ожидая, пока Баки переоденется. — Все думали, что я не потяну, а я оказалась лучшей на курсе, потому что батя меня натаскивал. Жесткий был человек. Либо на отлично, либо одно из двух. Но нас со Златкой любил. Баки отметил, что Косатка рассказывает о своей жизни охотнее, чем Злата, хотя изначально он считал, что она более скрытная. Но она говорила легко, непринужденно, и Баки решил, что можно еще поспрашивать. — А как ты стала… вампиром? — он произнес это слово вслух первый раз, потому что как-то до сих пор не верилось, хотя он своими глазами видел клыки и чувствовал запах крови. — Если просто, то попала не на тот корабль, а если сложно, то я приглянулась одному вампиру-пирату, и несколько лет была его гулем. Училась у него всякому разному, а потом в очередной заварушке меня смертельно ранили. Он не успел меня откачать, и я умерла. И он меня обратил. Потом сказал, что не мог поступить иначе. Ну, надо сказать, я была не сильно против такого положения вещей. А потом его убили, и мне достался его корабль. — Косатка пожала плечами, мол, что тут такого странного и страшного. — Как у Златки посидели? Ив чего-нибудь интересное придумал? Он башковитый. — Сказал, что понятнее будет, когда я все вспомню, — ответил Баки, не зная, что именно хотела узнать Косатка. — Ладно, пошли, снимем крышки да вернешься к своему мужику. Ну или можешь мне остаться помочь гайки покрутить. Попиздим. Предложение “попиздеть” оказалось очень неожиданным и, похоже, Косатка готова говорить на вполне отвлеченные темы, а может, даже поотвечать на вопросы Баки, которых было, может, и не много, потому что он не знал, о чем особо спрашивать, но они были. Они прошли куда-то вглубь машинного отделения, остановившись перед главным двигателем. — Значит, так, — указала Косатка на большие цилиндры. — Вот с этой хуйни надо снять крышку. Крышка весит чуть больше полутора тонн, поэтому предлагаю делать это вдвоем. Точно ничего не наебнем и не надорвемся. — А ты можешь надорваться? — удивленно спросил Баки. — Ну, вообще-то не могу. Если надо, я могу магией своей крови силу увеличить, но, знаешь ли, после этого жрать хочется. А бестолково кровь расходовать мне религия не позволяет, — усмехнулась она. — А так я тоже около тонны поднимаю. Они взялись вдвоем, практически не ощущая веса, поснимали все пять крышек, аккуратно сложив их рядом. Баки даже не устал. — Ладно, тут мужики утром разберутся дальше, пойдем большие гайки покрутим. — И они снова пошли лабиринтами машины, оказавшись в другой ее части. Косатка показала ему огромные гайки, которые они вполне могли открутить руками, чем они и занялись. И Баки решил продолжить прерванный разговор, хотя тут и было шумно. — Я уже неоднократно слышал о каких-то гулях. Это кто? — Он, схватившись двумя руками, крутанул первую гайку. — Гули — это вся моя команда, которые живые. Это люди, которые пьют кровь вампиров. Они безоговорочно преданы тому, чью кровь пьют. Ставят жизнь этого вампира выше своей, — охотно ответила Косатка. — За это они не стареют и могут обладать начальными уровнями магии вампиров. Особенно старые гули. — А то, как ты превращаешься в медведя? — О, это дисциплина [так называется вампирская магия] далась мне очень тяжело, потому что она не моего клана. Я еще в косатку превращаюсь. — Косатка выглядела очень гордой, когда об этом говорила, что Баки было не очень понятно. — В фильме говорилось, что ты жалеешь о тех, кого убил в бытность свою Зимним Солдатом, — вдруг сказала она. Баки еще не знал, как на это реагировать и что отвечать, но она продолжила: — Не жалей и не вини себя. Убивать для выживания — нормально. Баки обалдел и чуть не выронил открученную гайку, все же аккуратно поставив ее на пол. Он был очень удивлен подобными словами, да и вообще рассмотрением его убийств в бытность Зимним как способом выжить. Похоже, что-то такое отразилось на его лице, потому что Косатка посмотрела на него и сказала: — Если бы ты не убивал, они бы убили тебя. А так ты выжил. За выживание некого винить. — Похоже, у нее была какая-то своя, сложная и непонятная Баки философия, в которой, правда, был смысл, но не для него. — Я бы поделилась своей философией, но тебе она будет непонятна. Я дикая. У тебя нет Зверя, тебе не понять меня. Но я могу помочь тебе вот в чем. Прими себя таким, какой ты есть, не пытайся быть таким, каким ты был. Ты уже один раз умер, а смерть меняет все. Косатка повернулась к нему и внимательно, серьезно на него посмотрела. — Не вспоминай то, каким ты был, лучше пойми, какой ты сейчас, и прими это. Иначе ты сойдешь с ума. Ты человек и не человек одновременно. Пусть твое нечеловеческое начало наконец сольется с тем, что осталось от человека, и они примут друг друга. — И она отвернулась откручивать очередную гайку. А Баки застыл, не зная, как реагировать на эти слова. С одной стороны, ему хотелось возразить Косатке, сказать, что он человек, но это уже не так. Он пытался забыть о Зимнем, вытравить его, но Зимний был не только зомбированный убийца, выполняющий любые приказы своего хозяина. Это навыки, это модифицированное тело, это бионическая рука. Это триггеры. И если он теперь может помнить все, что пожелает, и за воспоминания его никто не наказывает, не обнуляет. Если у него больше нет хозяина, и он волен распоряжаться своей судьбой сам, то все остальное осталось. Он — Зимний Солдат. Но вот человек ли Зимний, Баки никогда не задумывался. Но прямо сейчас он понимал, что ничего не надумает, и вернулся к гайкам. Что еще спросить у Косатки, он не знал, поэтому повисла тишина, нарушаемая шумом машинного отделения. — Что значит "дикая"? — зацепился он за странное определение себя Косаткой, чтобы хоть о чем-то поговорить, потому что думать не хотелось совершенно. Не сейчас. Косатка озадачилась, видимо, не зная как объяснить, или объяснять ли вообще. — Я живу по законам диких хищников, — наконец ответила она, но Баки только вопросительно посмотрел на нее. — Бля... Как бы тебе объяснить понятнее? Вампиры — высокоорганизованные хищники. Они умеют не только пить кровь, но и жить как-никак, но в обществе. Обычно дикие живут в дикой природе и не пускают на свою территорию чужаков, если не хотят. Никогда не убивают ради удовольствия, это чуждо зверю. Не вмешиваются в дела мирские, и так далее. Но каждый видит и понимает путь по-разному. Я живу морем и живу в море. Просто не буквально. Мой корабль — мой дом. Я редко схожу на берег надолго. Все, кто живет со мной на корабле — моя стая. Их я буду защищать всегда. Если я решу, что мне и моей стае угрожает город — я вырежу город, — припечатала она. Баки верилось и не верилось в то, что она сказала про город. Это было как-то очень жутко. Он действительно не понял Косатку и боялся, что никогда не поймет. Он пытался как-то осмыслить полученную информацию, но решил, что ему нужен переводчик на понятный язык, потому что то, что сказала Косатка, не укладывалось в голове. Но Баки поймал себя на том, что, если Броку или Стиву будет угрожать что-то подобных масштабов, он вырежет всех. Похоже, хоть они совершенно разные, в чем-то они с Косаткой были похожи, но признавать это сейчас Баки не хотел, потому что от этого было жутко. Он не привык прятать голову в песок, он обдумывал свои проблемы, но сейчас на него свалилась не проблема, а нечто более странное, что требовало детального осмысления. — Что, напугала? — весело спросила Косатка, показывая белые длинные клыки. — Не бойся. Знаешь, а мне кажется, свой, не такой, как у меня, но свой зверь у тебя есть. Многие из нас держат своего зверя в узде, не давая ему вырываться на волю. Но я в гармонии со своим зверем. Когда он рвется наружу, он не затмевает мой разум, мы сливаемся в одно целое. Так что подумай, может быть, жесткий контроль — это не тот метод, который тебе нужен? — Я не знаю, может быть , я уже слился со своим зверем, но еще не понял и не принял это, — задумчиво сказал Баки. И понял, что они открутили все, что требовалось. — Чем-то еще помочь? — Нет, харе. Дальше мужики сами разберутся. Пойдем переоденемся и поговорим в более тихом месте, — предложила она, и Баки решил, что пока Брок спит, можно и поговорить о тех странных вещах, о которых говорит Косатка. И, может быть, понять для себя или о себе что-то новое. Что-то важное, что поможет ему жить дальше без кошмаров. Поможет отпустить чувство вины за тех, кого убил Зимний по чужой указке. — Пойдем, — согласился Баки. Они быстро переоделись, причем Косатка вообще его не стеснялась. У нее была точеная подтянутая фигура и упругая грудь третьего размера, что было заметно и в одежде. Но сейчас, когда она стояла без белья, совершенно голая, и натягивала на себя тельник и флотские клеша, Баки начал осознавать, что значит зверь. Для начала, зверю нечего стесняться своей наготы. Он, как дурак, пялился на Косатку, словно никогда не видел голой женщины, но скорее от удивления, чем рассматривая ее прелести. А для бледной почти альбиноски она была по-своему хороша. — Чего? — спросила она, когда подняла голову от пуговиц брюк. — А… Извини, забыла, что у людей так не принято. Пойдем ко мне в каюту. Можно было бы к Златке, но они там с Ивом уже ебутся вовсю. Идеальный симбиоз двух существ, живущих ради удовольствия. Они поднялись в каюту Косатки, которая тоже оказалась двухкомнатная, но обставленная просто и без затей, почти как гостевая, только что кровать была в соседней комнате, дверь в которую была открыта. И тут стол был завален картами, какими-то приборами и чертежами. Косатка плюхнулась в крутящееся кресло, предлагая Баки расположиться напротив нее на диване. — Могу предложить выпить, — усмехнулась Косатка, — но у меня только для людей выпивка. Обычных людей, а не суперсолдат, которых и литром залпом не свалишь. — Никогда не пробовал выпить литр залпом, — признался Баки, а сам подумал, что идея неплохая, отравиться он не сможет, но, может быть, захмелеет минут на двадцать, а то и на полчаса. — Спрашивай, — предложила Косатка, все-таки доставая выпивку и налила Баки. Что это, было не очень понятно, но по запаху напоминало ром. — Или спрашивать буду я. Но у тебя память, как решето, так что... — Расскажешь про кланы? Ив начал, но сказал, что не будет раскрывать секреты, только назовет, представители каких кланов есть на корабле. Но даже не сказал, кто есть кто. — Баки решил немного отстраниться и от темы внутреннего зверя, и от того, что память его оставляет желать лучшего. — Кланы. Да в этом нет ничего секретного, если только чего-то не скрываешь. Я — Бруджа. Мы до ебени матери вспыльчивые. Чуть что, впадаем в безумную ярость и все крушим, пока не отходим. Типа вашего Халка. Такие же сильные и ебанутые. Еще мы быстрые и очаровательные. — Косатка улыбнулась, но как-то иначе, не так, как она делала это обычно, демонстрируя все клыки, а мягко, и Баки почувствовал, как ему приятно с ней общаться, какая она классная, с ней хотелось сидеть рядом, даже довериться. Немного. — Ну как тебе очарование? — Ты мне кажешься такой офигенной, это из-за очарования? — спросил Баки, чтобы быть уверенным, что они говорят об одном и том же. — Да, это оно. Спадает, когда я пропадаю из поля зрения. Вещь совершенно безобидная, но удобно, когда знакомишься. Помню, я так очаровала весь кабак, в который зашла просто позавтракать, — она хихикнула совсем по-девичьи. — Кланы. Да. Черт, я тебе как неонату ликбез провожу. Вот скажи, нахуя тебе вся эта муть, если ты вернешься к себе домой и забудешь этот мир, как страшный сон? — Не знаю, — честно признался Баки. — Мне просто интересно, наверное. Вдруг все-таки кто-то из вашего мира доберется до нашего, хоть кто-то будет в курсе, куда бежать и что делать. — Резонно. Ладно, тада слушай, — она налила и себе, но совсем немного и только смочила губы. — Малкавиан — это наш Тир. Они все поголовно ебанутые на всю голову. Проницательные, умеют прятаться, а еще то ли предсказывать будущее, то ли просто видеть что-то, я этого так и не понимаю. Тореадора нашего ты видел, Рагнар. Бедняга тяготеет к прекрасному, ловок и очаровашка, согласись. — Да, — не стал кривить душой Баки, — Рагнар хорош. Только пусть он ко мне не пристает, а то Брок ему башку открутит, не посмотрит, что вампир. — Я его предупрежу, — Косатка засмеялась. — А, еще у нас есть Гангрел. Это Афганец. Это выживальщики. Они умеют превращаться в зверей, и у них очень толстая шкура. И они с живностью могут разговаривать. Это про моих. Баки понимал, что с ним поделились информацией, но ничего толком не объяснили, поэтому воспользоваться новым знанием против них он не смог бы, даже если бы захотел. Но даже просто послушать про таких странных существ, как вампиры, которые еще не откусили тебе голову ради твоей крови, было очень интересно. — Что еще ты хочешь узнать? Или спрашивать нечего? — хитро прищурилась Косатка. — Почему вы нас спасли? — Баки вдруг понял, что совершенно не знает причины, по которой их вытащили из воды на этот корабль. То, что они из другого мира, ведь стало понятно намного позже. — Знаешь, когда вылавливаешь в ледяной воде двух мужиков со странными ранениями, а вокруг ни души не было и нет, хочется задать этим мужикам пару вопросов. Просто чтобы понимать, что происходит. — Она вопросительно приподняла брови, словно спрашивала “А ты бы как поступил?”. — У меня бы тоже были вопросы, — согласился с ней Баки. — А как вы нас нашли, не с прожектором же искали. Ночь, море… — Я рыбачила, — просто ответила Косатка. — Ну, плавала за рыбой во вполне себе человеческом обличие. И наткнулась на тонущего тебя. Хорошо, Рамлоу был рядом, иначе я бы его не нашла. Да и искать бы не стала, если честно. Вас двоих тащить было непросто, чтобы не утопить кого-нибудь. — Спасибо, — поблагодарил ее Баки, сам не зная за что. За то, что спасла не только его, за то, что вообще спасла. За все, что они со Златой для них сделали. — Да ладно, — отмахнулась она. — Со всеми бывает. Пиздуй давай спать, Барнс. А то и мужик твой расстроится, и сам не выспишься. Златка придумает что-нибудь на день обязательно. Она у меня деятельная до жути. — Пока, — попрощался Баки и ушел к себе в каюту. Брок спал, развалившись на кровати морской звездой, совершенно голый, как всегда любил. Баки тоже разделся и подполз к Броку, пытаясь лечь рядом и не разбудить его. Тот, почувствовав шевеление, не открывая глаз спросил: — Малыш, ты? — Да, я, — тихо ответил Баки, и Брок тут же перевернулся на бок и по-хозяйски подгреб Баки под себя, тот чуть поворочался, устраиваясь удобнее в крепких теплых объятиях, и прикрыл глаза, почувствовав жаркое дыхание у себя на загривке. Он был с Броком, а все остальное было совершенно не важно, раз они вместе. Они выберутся из любой передряги, и не в такое вляпывались. Баки погладил обнимающие его руки, притянув к лицу и коснувшись губами ладоней, отчего Брок сжал его крепче и что-то прошептал в затылок, касаясь его губами. Баки длинно выдохнул и погрузился в сон. Ему снилась Косатка, которая, взяв за руки довоенного Баки Барнса и Зимнего Солдата, соединила их руки, они стояли и смотрели друг другу в глаза, а Баки глядел на них. Он видел все со стороны, а потом они слились в одного, однако он не стал им, это был кто-то другой, к которому хотелось стремиться, но почему, Баки не представлял. Но ему показалось, что он понял, о чем говорила ему сегодня Косатка.