«В Мадриде совершено очередное массовое убийство. Полиция прибыла на вызов накануне вечером. Несколько дней назад соседи жаловались на шум из квартиры напротив, патруль, прибывший на вызов, оставил предупреждение и уехал. Больше жалоб не поступало. До вчерашнего вечера. Сорокасемилетняя Миранда и её супруг Виктор вернулись из отпуска и почувствовали странный запах на лестничной площадке.
Не получив ответа от жильцов, они вызвали спасателей и полицию. В квартире были обнаружены около двадцати человек разного возраста. Преимущественно мужчины. На телах жертв присутствуют следы сексуального и физического насилия. Очевидно, люди были подвержены пыткам. Также в крови пострадавших были обнаружены наркотические средства. Вероятно, убийца либо убийцы пытались обставить всё как неудачную оргию с наркотиками, однако экспертиза показывает, что некоторым жертвам наркотики были введены посмертно.
Кроме того, это не первый подобный случай в Европе. Недавно подобная квартира была найдена в Амстердаме, а до этого в Париже. В Мадриде это второй случай за месяц. Скорее всего, мы имеем дело с психопатом, либо двумя психопатами. Хозяева арендных квартир указывают на то, что это были двое мужчин-туристов из Америки. Детали внешности описать затрудняются. Полиция до сих пор пытается установить личности жертв, если вы располагаете какой-либо информацией, позвоните по номеру горячей линии», — вещает диктор новостей.
Дерек вздыхает и выключает телевизор. Вечерние новости не радуют, да и сил на сочувствие испанцам нет. В Бейкон-Хиллс тоже неспокойно. Также неспокойно, как на душе Дерека Хейла. Стилински пропал. Теперь это очевидно и отрицать совершенно глупо. Хейл знает, что косвенно, а может и не косвенно, причастен к этой пропаже.
— Ты не часть этой стаи, Стайлз, — сказал он. — Ты будешь только под ногами путаться. Ты совершенно бесполезен!
Дереку хочется вернуться в тот момент, когда мальчишка сбегает из лофта, подобрав свой портфель. Догнать, объяснить, подобрать слова получше. Ведь Стилински не бесполезен. Иногда он полезнее всех его бет вместе взятых. Дерек прекрасно понимает Питера, который промывает ему мозги несколько дней после этой ссоры. Но Хейл ведь хотел как лучше. В тот раз брать Стайлза вместе с собой было слишком опасно, он слишком важен, чтобы рисковать им.
— И вместо этого ты сказал ему, что он бесполезен, — Хейл запускает руки в волосы и рычит так, что все волчата, так или иначе, чувствуют злость альфы. — Придурок.
Стилински не выходил на связь. Все решили, что он просто обиделся. Но он не открывал даже Скотту, не отвечал на звонки, не писал сообщения. Такое чувство, что его СДВГ передалось Макколу, который бегал как ошпаренный по округе в поисках друга. Бесило сильно, Джексон даже шутил, что Скотт просто подцепил блох.
Разумнее всех себя повёл Питер. Он направился прямиком к отцу Стайлза, чтобы узнать, что же на самом деле произошло и куда делся этот гиперактивный подросток. В полицейском участке выяснилось, что Стилински взял отпуск за свой счёт и отправился вместе с сыном к родственникам в Новый Орлеан. Пэрриш попросил никому об этом не говорить, но Питера мало это заботило, поэтому он передал эту новость остальным.
Все вроде как успокоились и принялись ждать. Только Скотт, снова этот неугомонный Маккол, отметил, что не знал о родственниках Стилински в Орлеане. У Хейла-старшего не было оснований не доверять полученной информации, поэтому он с чистой совестью уехал отдыхать во Флориду.
Беспокойно чувствовала себя Лидия. Она пыталась настроиться на Стилински и обнаружила себя гуляющей ночью вокруг его дома. В какой-то момент её пронзила такая тоска и боль, что она не смогла сдержаться и закричала так громко, как только могла. После этого она больше не приходила к дому Стилински. Но и почувствовать его не могла. Словно его больше не было в живых. Однако делиться с другими своими чувствами девушка не спешила.
Беспокойство вернулось и даже усилилось, когда в город вернулся шериф. В одиночестве. Он отказывался говорить о Стайлзе и сторонился всех, словно пытался забыть и стереть из своей жизни всё, что хоть как-то связано со сверхъестественным. Мужчина лишь сказал, что Стайлз жив, но возвращаться в Бейкон-Хиллс не планирует.
— Так будет лучше, — сказал шериф. — И для него, и для нас. Если он не связался с вами, значит не хочет. Не стоит его искать. Вы не найдёте того, кого ищете.
Пояснений не было. Оставалась лишь надежда, что осенью Стайлз вернётся хотя бы в школу. Но время шло, лето подходило к концу, а в Бейконе снова что-то происходило. Хейл погружался в хандру, без Стайлза всё стало как-то… Серо. Никак. Будто этот неугомонный мальчишка привносил в жизнь стаи какую-то искру, словно он был связующим клеем.
Дерек давно смирился со странными и совершенно неуместными чувствами к этому болтливому пареньку. И точно так же давно пообещал себе защищать его, даже если понадобится от него самого. Хейл знал, что не позволит себе переступить черту, не позволит себе коснуться Стайлза так, как на самом деле хочет. Как в тех бредовых снах, что начали его преследовать.
И всё же Дереку приходится признать, что он тоскует. Что он скучает. В свете последних событий его даже радует, что Стилински сейчас не в городе. И остаётся надеяться, что он не в одном из европейских городов, где какой-то психопат устраивает кровавые оргии.
Первое ритуальное убийство произошло в середине августа.
Мужчину привязали к столбу посреди поля и подожгли, как ведьмака в средневековье. Чтобы никто не услышал его криков, голосовые связки были вырезаны с хирургической точностью. Зрелище то ещё…
И снова отсутствие Стайлза напомнило о себе. Ведь он был их мозгом, тем, кто готов перелопатить тонны книг, сайтов и прочих источников информации, лишь бы докопаться до правды. Он был настоящим аналитиком. Его способность строить теории и делать правильные выводы всегда восхищала всех в стае. Даже если они и не говорили об этом. А, возможно, стоило бы почаще говорить.
Дерек ненавидел книги. Он не из терпеливых. Как выяснилось, волчат он подбирал себе таких же. Никто из них не умел правильно работать с источниками. Но им пришлось научиться. Питер же лишь ходил и самодовольно усмехался.
Хейл-старший всегда знает чуть больше, чем говорит. Эта его черта невыносимо раздражает. Он околачивается рядом, но не помогает. Лишь отпускает двусмысленные шутки, которые выводят Дерека из себя, и уходит до того, как его снова умертвят.
— Хейл, — коротко отвечает Дерек на телефонный звонок.
— Дерек? Ты… Дома? — голос Лидии срывается. — Я… Я скоро приду, нужно… Стайлз…
Раздаётся стук в дверь, оборотень подрывается с места и бежит к двери. От Мартин несёт беспокойством и отчаянием за километр. В целом вид девушки настораживал. Обычно одетая с иголочки Лидия сейчас стоит в одном халате и босая. Это могло означать лишь то, что она снова ходила во сне, а это к беде. Лидия начала расхаживать взад-вперед, пальцы запутались в сбитых волосах.
— Ты просил сказать… Если что-то будет со Стайлзом. Я некоторое время не чувствовала его, а потом… Он будто появился где-то рядом. Где-то тут, но теперь что-то снова изменилось. Я не… Дерек, я не чувствую его. Я очнулась у его дома, и я… Я… — девушку охватывает паника.
— Лидия, успокойся. Приведи себя в порядок и ложись спать, я разберусь, — Хейл набрасывает свою кожанку и вылетает из лофта.
Все его чувства обостряются, сейчас не до пряток и осторожности. Придерживаясь тени, мужчина держит курс к северному въезду в город. Что-то внутри подсказывает, что нужно именно туда. Всё, что недоброе происходит сейчас, так или иначе происходит на окраинах. Дерек до последнего отказывается верить, что что-то плохое произошло со Стайлзом.
Он улавливает запах крови. Кровь и тот самый запах Стайлза. Обычно едва уловимый из-за постоянного приёма лекарств, сейчас он чистый. Хейл не знает, как описать его. Но для него так пахнет дом. Теплое молоко, печенье, может, немного корицы. И кровь. Много крови.
Дерек едва не срывается в форму полноценного волка. Стилински лежит на поляне, вокруг него очерчен рябиновый круг. Парень выглядит неестественно бледным, а его рука вывихнута под неестественным углом, будто он пытался кого-то оттолкнуть. Хейл как обезумевший ходит вокруг преграды.
Глаза Стайлза открыты, но в них нет жизни, они смотрят вперёд, а рот застыл в немом крике. На шее виднеются укусы, из некоторых ран продолжает сочиться кровь. Хейл воет, кричит и бьётся сквозь преграду к подростку. Видеть его таким… Больно. Хейл проклинает свой бьющий в висках пульс, потому что это единственный пульс, который он слышит на сотни метров. Сердце Стайлза не бьётся.
Сделав неимоверное усилие, Дерек пробивается сквозь рябиновый пепел и сгребает подростка в охапку. Стилински холодный, он тряпичной куклой оседает на руках Дерека. Хейл плачет, не сдерживается и скулит, прижимая Стайлза к себе. В голову приходит идея, но успеет ли он?
— Стайлз, ну же, держись, пожалуйста, держись, — шепчет мужчина. — Прости меня. Прости… Я такой дурак. Этого не может быть, не сейчас, не так! Ты важен для стаи. Ты важен… для меня. Стилински, не смей умирать. Давай, пошути, что я сказал сейчас больше, чем за последние два месяца. Стайлз, пожалуйста… Прости меня… Если это единственный шанс, то я рискну, чтобы спасти тебя.
Хейл готовится укусить подростка, чтобы запустить обращение. Шансы минимальные, но есть. Он не слышит, как сзади кто-то подходит и сильно ударяет его по голове.
***
Дерек просыпается на диване. В той же позе, что и уснул. Судорожно вздыхает. Это был сон. Просто дурацкий сон. Хейл встаёт, чтобы выпить воды. Мышцы затекли. За окном едва проглядывается рассвет. Новый день, новые возможности, новые проблемы… Другого звонок от шерифа значить, к сожалению, не может.
— Хейл, — отвечает Дерек. — Чем могу помочь?
Оборотень решил заварить себе кофе, чтобы хоть как-то отвлечь себя от такого реального запаха крови, что въелся в его голову. Он даже моет руки, чтобы отделаться от ощущения грязи на них. Но ни следов крови, ни грязи, ни травы — ничего нет.
Ощущение мертвого тела на руках не даёт ему сконцентрироваться. Они с шерифом придерживаются нейтралитета. Дерек не лезет с расспросами о Стайлзе, шериф держит в курсе всех подозрительных событий. Все в плюсе. Как бы не хотелось Ноа исключить из своей жизни всё сверхъестественное, это невозможно в городе вроде Бейкон-Хиллс.
— Ещё одно убийство, тоже… Странное, — шериф звучит устало. — Мы на северном выезде из города. Можешь приехать посмотреть.
— Хорошо.
Северный выезд. Тот самый, что был в его сне. Не может быть такого совпадения. Мужчина считает до пяти и глубоко выдыхает. Через минуту он набирает номер Лидии. Девушка говорит, что всю ночь была дома и никаких изменений по Стайлзу не было. Питер тоже сказал, что Дерек никуда не выходил за ночь. Значит это был сон. Просто сон. Но почему голова в месте удара болит по-настоящему? Хейл запускает руки в волосы и чувствует кусочек коры в волосах. На пальцах кровь. Ссадина? Почему не зажила сразу?
Альфа отбрасывает эти мысли и выходит из лофта. Так называемые странные убийства начали напрягать жителей города. После сожжённого мужчины были и другие. Пара растерзанных крупным животным человек, тогда все стали искать заплутавшего волка. Поиски были тщетны, на территории Хейлов не было чужаков. Однако двух волков всё же нашли. Обезглавленных. Двое оборотней и двое волков кучей лежали у восточного выезда из города. Во ртах оборотней и животных были найдены цветы волчьего аконита.
На месте преступления Хейл увидел девушку. Точь-в-точь такой же позе, в какой лежал Стилински во сне Дерека. Хейла замутило. То же место, та же поза, только человек другой.
— Выглядишь плохо, — шериф не разменивается на любезности. — Сильно не отсвечивай, если что, я не знаю, что ты здесь делаешь.
— Дурной сон, — оборотень нахмурился. — Мне приснилось, что на её месте Стайлз.
— Исключено, — Ноа перебил моментально. — В этот раз жертва полностью обескровлена. На шее слева и справа следы предположительно от укусов.
Дерек выругался и принялся осматривать территорию.
***
Тем временем в Новом Орлеане.
— Ник, — звонкий женский голос раздаётся в холле. — Ник, ты дома? Я знаю, что ты дома.
Первородный гибрид переглядывается с блондинкой. Кэролайн сидит в окружении цветов на скамье, на ней лёгкий шёлковый халат, что соблазнительно сполз с одного плеча. Закатное солнце красиво освещает её мягкую кожу. Девушка вздыхает и запахивает халат поплотнее.
— Ребекка, — Никлаус цокает языком и откладывает кисти. — Некрасиво так врываться. К тому же, мы тебя прекрасно слышим. Что случилось, моя дорогая?
— Тебя не волнует, чем занимается наш брат? Их объявили в интернациональный розыск, вся Европа разыскивает тех, кто ответственен за эту резню, — Ребекка стоит, скрестив руки на груди.
— Они уже в штатах, всё в порядке. Думаешь, их смогут найти? Я сомневаюсь, — Клаус усмехается.
— То есть ты не видишь проблемы?
— Нет, я не вижу проблемы, — отмахивается старший Майклсон. — Я устал вам всем напоминать, что вампиры не добрые феи-крестные. Вампиры — это чудовища, мы все с вами попадём в ад, поэтому в наших интересах не умирать. Вспомни, что ты сама творила, когда только обратилась.
Ребекка нахмурилась. Нику совершенно плевать на поведение своего брата и его новой пассии. Претензии сестры же наоборот бесят его до невозможности. Когда Ребекка начинает говорить о морали, гибриду становится смешно. Да, появление ребёнка в их семье изменило Клауса, изменило Ребекку, отчасти даже Элайджу, но их природы это не поменяло. Ник сместил свой центр опеки на дочь, что дало остальным членам его семьи чуть больше свободы.
— Ты не думаешь, что Элайджа имеет право отдохнуть и пожить в своё удовольствие спустя столько лет? — спрашивает Ник. — Может и тебе пора?
— Где они? — хмурится Бекс.
— Почитай сводки, может, узнаешь что-то интересное про Бейкон-Хиллс, — гибрид ухмыляется, глядя на удаляющуюся фигуру сестры. — Кэролайн, только не начинай, прошу тебя.
— Даже не думала. Просто… это ведь Элайджа. Мне трудно представить, что он делает всё это, — девушка встаёт со своего места и подходит к Клаусу.
— У всех нас есть демоны. Если иногда не выпускать их наружу, они поселятся глубоко внутри, окрепнут, а потом завладеют тобой. Вспомни Деймона, где он теперь? Некогда страшный ужасный вампир-убийца теперь владелец бара в Мистик-Фоллс и отец троих детей. Стефан… он ведь тоже совершал ужасные вещи, иногда по моей указке, но все же. Даже ты, любовь моя, чистейший вампир, которого я когда-либо знал, тоже переживала дурной период. Мы не можем быть всегда хорошими, нужно держать баланс.
— Не похоже, что Элайджа в гармонии с собой, — Кэр вздрагивает от упоминания Сальваторе. Сколько бы лет не прошло Клаусу придётся делить её сердце с ним.
— Он слишком долго был хорошим. Загонял своих демонов за красную дверь, но их стало так много, что дверь не выдержала. А этот мальчишка буквально снёс её с петель.
— Все ведь наладится?
— Конечно, быть абсолютным злом трудно, — сказал мужчина, укладываясь рядом с девушкой. Он обнял ее и поцеловал в плечо. — Уж поверь мне, я знаю, о чём говорю.
— А как ты нашёл свет?
— Будто ты не знаешь, — Клаус подхватывает девушку на руки, и та заливисто смеётся.
