Я умираю, мне не больно. Живи. Я люблю тебя.
После того дня прошло чуть больше месяца. Тарьей заметно ослаб, побледнел и похудел на килограмм 8-10. С каждым днём он угасал всё больше и больше. Разговаривать он практически не мог, а уж ходить тем более. Ходить я к нему ходил, да что толку? Лучше ему не становилось. Слабел Тарьей с каждым днём. «Удача на нашей стороне» — повторял я каждый раз, хотя моя надежда на это угасала сильнее и сильнее с каждым моим приходом. Там я держался как мог, а вот приходя домой я взрывался, раскидывал все вещи по комнате. Спускался по стенке, держался руками за голову и давился слезами, понимая, что шансов нет. Жизнь — не сказка. А значит, никакое чудо не сможет излечить Тарьей. А что с Леа, спросите вы? А что с ней? Ничего. Расстались мы по-дружески. Девушка меня поняла, истерику не закатывала. Если только чуть-чуть. И уехали они с семьей в Берген. Мама Тарьей приходила часто-часто. И плакала тоже. Но сейчас перестала совсем. В смысле ходить. Уверен, что дома глаза сухими не бывают. Сердце матери не может больше вытерпеть этой боли и понимания, что не сегодня, так завтра твой ребенок умрет. Со своей матерью я контакт так и не навел. После того случая, когда она пришла в квартиру, пришла всего раз. В больницу. Когда я сидел весь зареванный в кабинете у врача. Поговорить мы не поговорили. Как на ножах. Она не кричала, нет. Кричал как раз-таки я. Но лицо матери выражало такое отвращение, что не дослушав я ушел. Больше мы не виделись.___
— Привет, милый, — зайдя в палату, поприветствовал я Тарьей. Молчание в ответ. Как всегда. — Ну как ты тут? — Глупый вопрос. Сандвик лежал повернутый к другому концу комнаты и молчал. Сердце сжалось до размеров ореха при виде этого беспомощного парня. Медленно подошел и сел рядом с мальчиком. — Пожалуйста, поговори со мной, — взмолился. Дрожащей рукой дотрагиваюсь до его холодного плеча. По щекам текут беззвучные слезы, обжигая кожу. Губы непроизвольно сжимаются и внутри сгорает всё, что всё еще осталось. Что осталось от счастливого человека? Ничего. — Пожалуйста, — повторяю шепотом и стираю рукавом свитера слезу, — давай поговорим, Тарьей. Мне очень не хватает тебя, — мотаю головой как маленький ребенок и продолжаю поглаживать белоснежное плечо, — вот представляешь. Прихожу домой, а вокруг тишина. И убиться хочется, — смешок, — некому даже чай заварить. Представляешь? Такую обычную вещь и некому. Я не могу спать с мыслью, что ты тут один среди холодных стен. Я же знаю, что не спишь, так же, как и я. Я всё чувствую, милый, — смотрю в дальнюю точку и жмурю глаза. Неровно вздыхаю и веду рукой от плеча по руке. Вдруг он резко перехватывает мою ладонь и крепко зажимает в своей. По телу проходит ток от такого действия. Боже, какая она холодная. Такой слой одеяла не способен защитить маленькое тельце от холода? Или же дело не в холоде? С ужасом замечаю пару темных пятен на тыльной стороне ладони и закрываю глаза. Пожалуйста, это лишь сон. Это лишь сон, пожалуйста. — Хенрик, — очень хриплый голос. Будто вовсе неживой. Медленно переворачивается, и что же я вижу? Его бледное лицо, мокрое лицо от слез, а глаза краснющие, в которых полопаны капилляры. Не выражают они ничего. Абсолютно ничего. Пустоту. А сам Тарьей держит мою руку очень крепко, будто боится отпустить. Отпустит — отпустит жизнь. — Спасибо за то, что стал моим лучиком света в такой жизни. Спасибо за то, что был всегда со мной, — пытаюсь возразить, но меня перебивают, — и не вспоминай тот случай. Я бы поступил так же. Я и не представляю, как бы прожил все эти месяцы без тебя. Я бы не смог, — мотает головой, а из глаз текут слезы. Сердце стучит так жалобно и быстро. Кажется, начался отсчет. — Пожалуйста, — продолжает он, — пожалуйста, когда я умру, не забывай меня. Помни обо мне как о парне, который был с тобой. Который любил кофе с булочкой с корицей и смотреть на звёзды. Который ненавидел английский и просто обожал губы одного красавчика, — господи. Ты еще и шутить умудряешься. Облизываю пухлые губы и практически ничего не вижу из-за пелены слезы. Дышать трудно. Невозможно. — Помни обо мне, как о парне, который снимался с тобой. Который приносит тебе одни проблемы и сейчас. Пожалуйста, вспоминай иногда меня. И знаешь… Сейчас хоть и такой момент, но я очень сильно счастлив, что ты со мной. Что ты не с кем-то другим, а именно со мной. Я тебя действительно очень сильно люблю.___
«Он умер ночью» «Шансов практически не было» «Оформите бумаги о смерти, пожалуйста» Всё стучит, кружится, вихляет вокруг. Я стою посередине коридора. В голове бардак. В ногах подкашивает и я резко падаю. Через секунду ору во всех голос, слезы текут огромным потоком, я стучу кулаком о кафельный пол и не могу смириться с той мыслью, чтоегобольше нет. Больно Почему же так больно? Невыносимо. Нет сил мне молчать. Чувствую, как кто-то сильный оттаскивает меня назад. Что-то вкалывают, и я успокаиваюсь. Из чашки идет пар, а я и не пытаюсь его охладить. Уставился в одну точку и не двигаюсь. «Помни обо мне, как о парне, который был с тобой». В сердце ударяют кинжалом. «Который любил кофе с булочкой с корицей и смотреть на звезды». Кинжалом. Кровь вытекает в полость тела, отравляя все органы и заставляя гнить меня от этой ядовитой жидкости, отравленной своей же болью.___
Знаете, мне бы хотелось сказать лишь одно. Берегите своих близких. Невозможное удушающее чувство потери. Пожалуйста. Берегите. Прошу вас. Прямо сейчас подойдите и обнимите свою половинку, кота, родителей. Не оставляйте их одних. Пожалуйста. Всё потому что…
Потом будет поздно.