imhragn

Глаза открываются ровно в три часа ночи, и кто-то слишком долго пытается осознать. Его немного потряхивает, и он почти засыпает снова, но в голове всё ещё слишком отчётливо стоит вопрос: какого же хрена? Он протягивает ладонь вперёд, отчего его пальцы упираются во что-то твердое, и Тайлер давит до тех пор, пока они не загибаются под, ну, слишком неестественным углом, и не слышится оглушающий хруст. Будто под ним проваливается пол или что-то типа того. Что вообще может издавать такие звуки (он думает, что кости ломаются именно так)? Вокруг пусто, холод заполняет тишину, врываясь в комнату из-за приоткрытой форточки, мнёт темную атласную шторку и забирается своими длинными пальцами под футболку, ласково очерчивая каждый сантиметр, сжимая в судорогах. Джош больше не спит, потому что именно в этот момент он обычно подрывается со своей койки и, тяжело наступая на ледяной пол (пол — это вода, доведённая до минимума, почти лёд), бежит закрывать окно. Обычно это выглядит так, будто это всё их телепатическая связь, и один из них слышит чужой метафорический стук зубов, но сейчас он слишком далеко… либо Тайлер потерял связь с космосом (во что ему вот совсем, по-детски не хочется верить). Он толкает коленом свою завесу, проделывая слишком импульсивные движения для автобусной койки, отчего его шея и бедро синхронно хрустят, и для него это какое-то дежа-вю. Из «кухни» идёт слабый свет, он мерцает на окне, совершенно растворяясь уже на тайлеровской половине дивана (ха-ха, отличная отсылка, чувак). Тайлер пытается подготовиться к этому морально (ну, к тому, что сейчас он, как никогда, захочет побежать обратно, замотавшись в три слоя одеял), а затем сползает на маленький круглый коврик, который находится, кажется, совсем в другой стороне. Ему не важно, он просто не хочет мёрзнуть (уже, к слову). Затем у Тайлера, кажется, отмирает язык, потому что единственное, что он может выдавить из себя, когда подходит к Джошу, это — Что?.. Звучит больше как неконтролируемый хрип, когда кто-то тонет. Но он не виноват, что сейчас, блять, три утра. Джош с вопросом на лбу оборачивается, продолжая подпирать своим телом холодильник, от мыслей о котором тайлеровские плечи хаотично дрожат, подгоняемые ещё и сквозняком, облизывающим его ступни. — Я слушаю, — бормочет Джош, будто работница горячей линии с номером на задней части упаковки от какого-нибудь дешёвого крема для ног из ближайшего Волмарта. Тайлер смотрит на него, как на идиота, а потом принюхивается, изображая отвращение и обнимая себя руками, на что парень напротив лишь кивает в сторону распахнутого окна. Он что, серьёзно? — Кофе. Ночью. Парень, видимо, просто ставит самого себя перед фактом, пытаясь свыкнуться с тем, как безнадёжно это звучит, когда просто висит в воздухе (что уже говорить о том, как это работает на самом деле. Дерьмово это работает). Пока он думает, что-то постоянно сбивает его с мысли. Неравномерное потряхивание автобуса из-за неровностей на дороге усыпляет, буквально умоляя вернуться в их дерьмовые койки и проспать всю дорогу до Джерси, но чужой рычащий голос, что еле различим под взглядом соседа, который так и кричит: «как долго ты будешь стоять здесь и молчать?» — даже не открывая рта… — Я думаю мне не нужно рассказывать тебе о том, что такое бессонница, да, Джозеф? Тайлер кидает на него совершенно нечитаемый взгляд, скользя от цветного дерева на плече к носкам грязно-серого цвета (серый, вообще, бывает не грязным? Типа, ну, Тайлер чувствует себя серым, когда говорит, что хочет принять ледяной душ. Он не может быть уверен), и как-то кривовато улыбается ему, что проводит жирнющую линию между ними, пугая контрастом. — Я, по крайней мере, не пью кофе в три ночи под Моррисона, когда мои глаза не хотят закрываться, — у него появляется какая-то нездоровая лихорадка, когда он через Джоша тянется, чтобы захлопнуть окно и с облегчением выдохнуть ему в шею. — Ты вообще никогда не пьёшь кофе. Он, кажется, только начинает врубаться в эти тупые правила, придуманные другом только для того, чтобы запутать их обоих окончательно. — Именно! У Тайлера ликующее выражение лица (никто понятия не имеет, что это значит, оукей, просто чужой рот изгибается во что-то, отдалённо напоминающее его обычное положение), и Джош тупо пялится на оскал напротив, чтобы выдавить из себя хоть что-то, напоминающее слова. Выходит никак. Лампочка опять предательски мигает, и они оба заворожены тем, что происходит с их кожей, когда непонятное освещение из окна создаёт рефлекс (это не то, когда вам кажется, что вас хотят ударить, и вы инстинктивно сжимаетесь под этим чувством. Это что-то творческое и красивое… должно быть). Тайлер вдруг жалеет, что не пошёл в колледж искусств. Джош почему-то слышит его мысли в этот момент, но забывает об этом так же резко, как и комната в один момент озаряется тусклым светом, напоминающим рассвет. — Где мы? — Ну, эм, где-то между одним лесом и ещё кучей других лесов по пути, которые, в свою очередь, ведут к другим лесам, и вообще это замкнутый круг, я думаю… — Джош вздыхает, пожимая плечами. — Так что да, сейчас мы где-то на какой-то дороге. — Сомневаюсь, что у нас в трёх штатах наберётся столько лесов. В ответ лишь скромный кивок вместо «ох, правда что ли, гений?», и Тайлеру отчего-то становится спокойнее. Вокруг очень странная атмосфера: типа, вы когда-нибудь думали, что произойдет, если кто-то впадет в депрессию под голос Ван Моррисона? Они тоже особо не задумывались о подобном дерьме, потому что, ну, серьёзно, восьмидесятые давно закончились, а Джош просто не умеет обращаться с шипящими радиоприёмниками. — Хочешь поговорить об этом? В следующую же секунду он меняет тему, даже не надеясь на «да» со стороны того, кто предпочитает умирать в одиночестве. Тайлер слышит тихое «нет, не хочу» Джоша и почти облегчённо вздыхает, чувствуя себя эгоистом. — Просто скажи, что всё хорошо. Потому что я не собираюсь говорить твоей матери о том, что ты был очень хорошим другом и все дела. Я не очень хорош в таких речах. Он звучит устало, даже не потрудившись выдавить ухмылку, когда Джош выдавливает из себя: — Если ты так не уверен в своих способностях, то у нас есть Марк. Ты можешь даже не приходить на мои похороны. — На его лице что-то типа «спасибо, что избавил меня от этого». — Но я серьёзно: всё хорошо, просто иногда, знаешь, я жалею, что мы не курим или какие-то такие штуки… наркотики, трава, никотин, что угодно. Иногда просто хочется выпустить пар, чел. Это такая херня. Парень слабо улыбается, зевая и потягиваясь, готовясь к тому, что эта ночь будет долгой, и это всё будет потом вонять кофе. Он реально понимает Джоша, он — его лучший друг, и это даже классно с какой-то из сторон. — Я… типа, мы оба знаем несколько ребят, которые только благодаря счастливой случайности не умерли от рака лёгких, так что… — Ага. Помнишь, как Брендон накидался в конец? Мы все были так напуганы, когда он залез на чужую машину и грозился броситься вниз, если мы двинемся. Я не думаю, что хочу так же. Тайлер хихикает, пару раз с глухим стуком ударяясь головой о стену автобуса и заламывая пальцы. — Трава требует жертв, — мудро изрекает кто-то из них, заполняя тишину между ними. — Ну, если уж так хочется, то у меня есть снотворное или… пиво? Пиво, вроде, тоже сойдет, чтобы, эм… выпустить пар или типа того. Чтобы отвиснуть, как следует. Джош прыскает от смеха, бормоча: «Никогда не говори так снова», — и Джозеф немного смущён этим (ещё он чисто по-детски рад). Ему всё ещё холодно, поэтому он перемещается на диван вместе с одеялом, прячась от ехидных комментариев. Они снова зависают, когда погружаются в темноту на какие-то глупые секунды. Тайлер вдруг предлагает посмотреть Х-файлы, и кто бы был против. (Джош лишь совсем немного в прострации и какой-то непонятной депрессии от старых песен, потому что, кто бы знал, что в лесах можно поймать только что-то уже мертвое или кого-то, кто на пути к этому). ((Тайлер шутит, что тёмный лес ловит лишь волны мёртвого моря. Это не должно быть смешным)). (((Кофе выливают в унитаз следующим же утром.)))