Отреченная (Renounced)

      Как вы думаете, что видит человек, находясь в коме? Возможно, он никуда и не исчезает, а остается в нашем мире. А может быть, человек пересекает ту самую грань между смертью и жизнью? Он застревает где-то посередине, витает, смотрит на себя со стороны. Или его окружает беспросветная тьма, без единого намека на свет и чье-то присутствие. Люди всегда задумываются о жизни после смерти. Возможно ли это?       Родственники сутками сидят рядом с кроватью, надеясь, что больной очнется. К сожалению, не все смогут проснуться от долгого сна, снова глотнуть воздуха, когда-нибудь почувствовать легкий летний ветерок. Наша планета необычайно красива, несмотря на прогнившие души людей. Многие могут часами сидеть около костра в кругу друзей и просто наслаждаться моментом. Тетя Алексы как-то сказала: «Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее впустую. В мире столько всего интересного… Тебе не хватит одной жизни, чтобы все попробовать, Ли».       Аппарат неприятно запищал, оповещая, что сердцебиение ускорилось. Алекса очнулась в небольшой белой комнате. Она открывает глаза, устремляя взгляд в потолок. В голове самая настоящая каша. Алекса моргает несколько раз: глаза неприятно жжет от света. Ли привстает и оглядывается по сторонам. Она касается левой части скул, поморщившись от боли. Пластырь телесного цвета покрывает раненую щеку. Конечно, хоть один из миллионов осколков должен был задеть ее. Когда именно, девушка не знает. Возможно, это произошло во время столкновения со встречной машиной или когда Алекса отстегнула ремень безопасности и упала на крышу внедорожника.       Рядом с кроватью стоят мониторы, где отображается состояние дыхания, частота биения сердца и другие показатели. Девушка видела такую технику в больнице на практике.       Студентам второго курса разрешается стажироваться на городских базах. После первого дня практики, Ли поняла, что хочет стать лучше, чем люди, которые работают там. Алекса верит, что, следуя правилам, можно добиться невероятных успехов в области медицины. Конечно, в некоторых случаях их необходимо нарушать, но не всегда. Быть врачом или медсестрой — значит нести ответственность за каждое совершенное действие.       Недалеко от кровати находится тумба, на ней располагаются препараты и бутылка воды. Кто-то любезно поставил ее рядом. Алекса потянулась к одному из препаратов. На белой упаковке темно-желтыми буквами поблескивает «Диклофенак*». Девушка решает поставить препарат на место: не следует заниматься самолечением, мало ли что.       В углу комнаты стоят белоснежные шкафы, какие обычно закупают в больницах для процедурных кабинетов. За прозрачным стеклом виднеются металлические биксы* и различные склянки. Осматриваясь по сторонам в поиске выхода, Алекса натыкается на дверь с маленьким окном посередине. Если она не заперта, то можно попробовать сбежать отсюда. Но стоит ли? Ее переодели, оказали медицинскую помощь, даже обезболивающее положили рядом с кроватью, не забыв про воду! Что говорить, позаботились о ней знатно.       Следующее, что замечает девушка, — это белые шорты с майкой. Кто-то успел переодеть ее. Конечно, вспоминая ту аварию на шоссе, Алекса готова поспорить, что подаренную Мией пижаму даже на ветошь пустить стыдно.       Нескончаемый поток информации прерывает одна мысль: «Что, если они нашли меня?». Казалось, сердце девушки останавливается на мгновение. Так ли это? Мужчина в белом костюме с черной маской в виде черепа мог с легкостью найти ее. Выглядел он влиятельным, и девушка понимает, что труда это ему не составит. «Откуда они знают меня? Если это из-за Мэтта, то отец убьет его!» — голос в голове девушки все не утихает, словно вторая Алекса стоит рядом и нашептывает. У всех нас есть внутренний голос, что изо дня в день предостерегает, ругает, а иногда и хвалит. Может, это и называют душой?       Внутренний голос никак не мог замолчать: «Ты должна бежать отсюда как можно дальше!». Абсолютно каждый посоветует вам всегда слушать свое сердце, оно, как говорится, не обманет. Стоит ли рисковать?       Алекса снимает датчики, которые прилепились к ней, словно голодные пиявки. В детстве, когда она ездила на летние каникулы к бабушке, вечно пропадала около небольшого пруда. Там жила целая колония черных, жирных пиявок. Алекса до сих пор боится брать их в руки. Она ежится, вспоминая, какие они противные.       Посторонний шум заставляет девушку вздрогнуть. Что это? Через мгновение неизвестный звук исчезает, а Ли вскакивает с кровати и с грохотом падает на пол. Вечно она приземляется не так, как ей того хочется. Голова идет кругом, перед глазами мелькают черные пятна, изредка искрясь: авария отняла много сил.       Когда темная дымка рассеивается, в глаза бросается алое кровавое пятно, медленно расплывающееся по полу. Только спустя пару секунд до нее доходит. Это ее кровь... Напуганная до чертиков неизвестным звуком, она не заметила иглу от капельницы и, видимо, вырвала ее из вены, грохнувшись на пол. Девушка поднимает правую руку и осторожно поворачивает, чтобы осмотреть со всех сторон. Почему она вечно такая неуклюжая? На мгновение Ли теряет самообладание и чувствует, как истерика скребется по стенкам трахеи, раздирая все в клочья. Она тянет свои ручонки к горлу и осторожненько придушивает. Воздух словно испарился из легких. Снова паническая атака? «Нет, не в этот раз. Просто дыши» — внутренний голос хоть как-то помогает трезво мыслить.       Крепко ухватившись за край кровати, девушка встает и переводит дыхание. Вдох-выдох. Сейчас нельзя паниковать. Надо придумать план побега. Алексе кажется, что выбраться отсюда будет не так тяжело. В фильмах происходит все очень быстро: не успеешь моргнуть, как ты на свежем воздухе, окруженный кучей трупов преступников. Но она, Алекса, не в кино и ничего так просто не прилетит ей в руки на блюдечке с голубой каемочкой.       Алексе требуется больше времени, чем обычно, чтобы дойти до шкафчиков с медикаментами. Бледной рукой она дотягивается до серебряной ручки и выдвигает нижний ящик, быстро осматривает его содержимое и пытается найти что-то, чем можно обороняться. Ничего острого, кроме бинтов, шприцов, каких-то ампул и лекарств, Алексе не удается найти. Осмотрев верхние полки, девушка, как и предполагала, находит биксы*, клизмы, склянки, штативы с пробирками и различные пеленки с клеенками.       Девушка расстроенно задвигает ящик обратно, явно надеявшись хотя бы на пластиковый нож. Можно взять шприц с иголкой и выйти за пределы этой комнаты. Кажется, все, кто попадется по пути, лопнут от смеха, увидев ее с этим. Психически неуравновешенная с окровавленной рукой и ссадинами по всему телу угрожает шприцем с иголкой.       Алекса скатывается вниз по шкафчику. Она в растерянности. Ли еще ни разу не попадала в такое дерьмо. Даже когда разбила окно на кухне. Впервые, Алекса ощущает страх всем своим сердцем. Знаете, то чувство, когда вы боитесь чего-то очень сильно. Страх пожирает вас кусочек за кусочком, медленно разжевывая, словно трюфельный торт. Он подкрадывается к вам, осторожно касается длинными костлявыми пальцами плеча. Обычно так делают, когда пытаются утешить. Страх некрепко сжимает его, нашептывая: «Мне кажется, тут кто-то есть». У тебя появляется аритмия, хотя до этого твое сердце билось в нормальном, привычном ритме. Именно так себя чувствует Ли сейчас.       Надо вставать и действовать, а не сидеть, обливаясь солеными слезами. Нельзя назвать Алексу плаксой. Да, иногда она давала слабину. Но кто не плачет? Слезы — это не проявление слабости. С помощью этого человек разгружает свою нервную систему. Девушка встает, придерживаясь за серебряную ручку от полки. Если она хочет выжить, то придется выйти из этой комнаты и бежать со всех ног.       В детстве ей всегда говорили быть осторожней. Ее пугали историями про пропавших детей, бесследно исчезнувших людей. Она никогда не подозревала, что окажется в их числе. Одна мысль о том, как переживают родные после ее пропажи, заставляет сердце болезненно сжаться.       Алекса подходит к металлической двери и заглядывает в небольшое окно. Впереди виднеется коридор, напротив — такая же палата, только там никого нет. Возможно, она в больнице?       Девушка хватается за ручку, медленно открывает дверь. Кончики пальцев покалывает от холодного металла и предвкушения чего-то ужасного. Но за дверью ничего такого не оказывается. Налево и направо уходит длинный коридор. Вверху висят светодиодные лампы, но свет приглушенный. Идти босыми ногами по холодному полу — не лучшая идеей. Хотя Алекса и ненавидит тапки, но сейчас они пригодились бы.       Девушка рванула с места, поворачивая налево. Сейчас или никогда. Подсознание кричит: «Быстрее!». Мурашки бегают по всему телу. Предвкушение опасности не дает свободно мыслить. Казалось, вот-вот и ее схватят. Запихнут обратно в комнату, а потом убьют. В последний раз она была в такой ситуации, когда поздно возвращалась домой. Знаете, когда подсознание говорит не идти по темному парку, но пять пропущенных звонков от мамы говорят двигаться именно в том направлении, потому что знаешь, что звиздюлей отхватишь немалых. Ты просто не можешь контролировать свое тело, поэтому направляешься навстречу опасности. Так и сейчас: девушка бредет по незнакомому месту, надеясь найти выход и оказаться дома, рядом со своей семьей. Сейчас Алекса играет в лотерею, где приз — встреча с родными.       Алекса сворачивает за угол и надеется найти дверь с табличкой «выход» или хотя бы какой-нибудь намек на это. Ни то ни другое не ожидало ее впереди — такой же серый коридор с приглушенным светом. Идти вслепую — действительно, очень разумно. Это место похоже на лабиринт. Ты сворачиваешь налево, идешь прямо, снова поворачиваешь, а в итоге — приходишь на то же самое место или вообще теряешься где-то по середине пути. Еще один поворот, и девушка замирает. Впереди идут двое мужчин в военной форме. А что еще стоило ожидать? Алекса всегда была «везунчиком». Когда-то она должна была нарваться на них. — Сегодня играют Готэм Найтс и Егеря из Метрополиса, — мужчина легонько ударяет другого в плечо. — Предстоит настоящая схватка! — Последний раз я смотрел бейсбол с банкой пива, когда Эли была беременна, — легкая улыбка касается потрескавшихся губ. — Теперь же меня ждет очередная серия «Собака точка ком». Мои маленькие дьяволята ни за что в жизни не пропустят его.       Они замирают на месте в тот же миг, как один из них натыкается на карие глаза девушки. Алексе понадобилось время, чтобы сообразить и рвануть обратно. Позади послышались крики охранников: они звали подкрепление. — Альфа, это Джексон. Девушка на третьем этаже, — мужчина с огненно-рыжими волосами догонял Алексу. —Мисс Уэйн, постойте! — охранники не отставали, с каждой секундой они становились все ближе и ближе.       Найти дорогу обратно было нетрудно. Капли крови, что стекают по бледной руке, падают на пол, кляксами разбиваясь о холодную поверхность. Бежать в палату нельзя, ее быстро схватят. Остается добежать до другого поворота, чтобы ненадолго затаиться в какой-нибудь комнате.       Проклятая кровь выдает Алексу. Все равно, что кричать во все горло и махать светящейся вывеской на пустыре. Она хватается за край стены, забегая за угол. Впереди ждал все тот же скучный коридор. Дверь палаты остаются позади, как и охранники. Радует то, что в этот раз в нее хотя бы не стреляют, как те сумасшедшие с собаками.       В коридоре внезапно тусклый свет меняется на красный, вой сирены оглушает девушку на долю секунды. Вот и настал конец. Со стороны кажется, что Алекса преступник, который наконец-то смог сбежать из камеры. Она забывает про боль по всему телу, раненую руку и жуткий звон в ушах. В основном, девушка не особо вынослива и спортивный человек. Если бы мистер Блэйдс, учитель физкультуры, видел ее сейчас, то у Алексы точно появилась бы золотая медаль. Нет, она хорошо сдает нормативы, но бег является ночным кошмаром для нее.       Трэвис Кент, парень в серой футболке, никак не ожидал, что на него налетит что-то похожее на человека. Алекса выглядит ужасно после небольшой пробежки от охранников и жесткого удара, от которого упала на ледяной пол. Как-будто ты влетел в кирпичную стену, забыв, где тормоза на велосипеде.       Девушка замирает, уставившись на парня. Трэвис, наоборот, осторожно приближается к ней, лишний раз боясь спугнуть. В красном свете Алекса не может хорошо разглядеть его, но черты лица были очень знакомы. Он вытягивает руки вперед и останавливается в шаге от нее. — Все в порядке, — Трэвис надеется, что Ли успокоится, но та в страхе пятится назад. — Отойди от меня! — она дышит через раз, кровавые разводы стали черными при красном свете. — Я не враг тебе. — Правда? — в голосе Алексы слышится явный сарказм.       Трэв делает несколько маленьких шагов. Он осматривает девушку с ног до головы: растрепанные темные волосы, грязная одежда. Его взгляд останавливается на темных разводах, что заляпали пол в коридоре. — Ты ранена, — делает еще один шаг. Алекса жмется к стене. Кем бы он ни был, она ни за что не подпустит его к себе. За последние несколько часов Ли перестала доверять людям. Все хотят добраться до нее.       Трэвис встает напротив. Он опускается на пол, осторожно касается рукой колена девушки. Парень понимает: Алекса напугана. Если бы он проснулся в неизвестном месте, легким испугом точно не отделался. Алекса выглядит жалко: ее трясет от страха, кожа на лице покрылась красными пятнами.       Послышался голос охранников. Они замедляются, когда увидев Трэвиса с девушкой. Опять этот мальчишка их опередил. Парень держит Ли за плечо, а второй рукой осторожно тянется к раненой руке. За тридцать пять лет Джексон, охранник, никогда не видел, чтобы люди так себя вели. Он считает Алексу сумасшедшей. Девушка настолько сильно хочет сбежать, что поранила себя. — Стойте! — Трэвис отводит руку в сторону мужчин, ладонью вперед. Они останавливаются, Джексон достает рацию, недовольно пыхтя. — Джексон, это Альфа, мы на третьем, — доносится голос из рации. — В какой вы секции, прием? — Пятая секция, — он зажимает кнопку, растягивает слова. — Нужна Доктор Прайс.       Алекса засуетилась, когда незнакомый ей парень осторожно пододвигает ее к себе. Красный свет меняется на обычный, тусклый. Теперь она может увидеть настоящий цвет глаз незнакомца — серо-голубые. Трэвис хмурится, из-за чего между бровями образовывается морщинка. Многие называют ее мышцей гордецов. Острые черты лица покрывает небольшая четырехдневная щетина.       Парень заглядывает в карие глаза, полные страха. «А она сильная, раз смогла пробежать столько после аварии и трехдневной комы» — думает он про себя. Трэвис знает многих бесстрашных женщин, включая мать Алексы. Но самой смелой была его мать, Лоис Лейн. Она воистину сильная, поддерживала отца, даже когда весь мир был готов отвернуться от него. Надежда — символ их семьи. — Вы убьете меня? — Алекса не узнает свой голос: дрожащий, хриплый и до боли уставший. Переводит взгляд то на парня, то на охранников. Они издают короткий смешок, мужчина с рыжими волосами качает головой, другой устало потирает глаза. В коридоре показалась небольшая группа людей в форме, во главе шла женщина в белом халате. — Пожалуйста, отпустите меня! — Ли снова дернулась назад: страх овладевает ее разумом. Она жмется к стене, вырывается из объятий парня. Обхватывает себя руками и пытается успокоиться. Животное, загнанное в угол. Она снова вспоминает это чувство. — Предупредите Лигу, что девушка уже очнулась, — каблуки звонко цокают по ледяному полу, эхом отдаваясь в голове Алексы. С каждым стуком смерть была все ближе. Может не стоит так беспокоиться? Она окружена людьми, которые за последние несколько минут даже не выстрелили в нее. По-моему, это прогресс. Скорее всего, Алекса выглядит настолько убого, что никто даже пальцем не хочет ее трогать. Кому вообще это надо?       Доктор Прайс протискивается между охранниками, с самым невинным видом, и осматривает Алексу. На секунду ей становится не по себе. Зеленые глаза женщины упорно исследуют Ли, словно в них встроен рентген. Тем не менее, Доктор Прайс излучает тепло, которое так манило девушку. Всего на мгновение Алекса забывает, где находится. На вид Доктор Прайс около сорока, короткие русые волосы аккуратно уложены, на губах помада персикового оттенка.       Из кармана халата она достает небольшой шприц. Алекса снова дергается в руках Трэва, издавая тихий писк. Женщина подходит ближе, хватка парня усиливается. Никто не хочет пугать ее, но им ничего больше не остается. — Это простое обезболивающее, тебе не о чем волноваться, — голос мягкий, как вата. — Я не верю вам, — Алексе все труднее оставаться в сознании. После аварии она потеряла слишком много крови. Вопрос «как она смогла столько бегать?» остается открытым.       Трэву приходится крепко прижать девушку к себе, осторожно удерживая руку. Доктор Прайс снимает колпачок со шприца и оголяет тонкую иголку. Все свое детство Алекса боялась уколов. Зубы приходилось лечить без анестезии, а высокую температуру сбивать лекарствами. Когда игла проникает под кожу, боль присутствует всего лишь несколько секунд. «Как комарик укусит» — так всегда говорят медики, но ощущение такое, как-будто тебя кусает бойцовская собака или акула. Это всего лишь детские страхи, которые не вовремя решают напомнить о себе.       Алекса морщится, вырываться больше нет сил. Она была утопающим, что по своей неосторожности упал в воду. Он барахтался, боролся за свою жизнь, а потом силы исчезают и ничего не остается, как сдаться, камнем падая на песчаное дно. Ты доверяешь людям, а взамен получаешь нож в спину. Обезболивающее действует как снотворное. Беспросветная тьма снова окружает Алексу.

***

      Вы знаете, что у человека есть безусловные и условные рефлексы? С древних времен, дотрагиваясь до огня, мы одергиваем руку. Это происходит автоматически, неосознанно. В детстве нас учат обходить незнакомцев стороной, не попадать в неприятности. Многие, встретив человека, который им незнаком, на автомате бросают: «извините, я тороплюсь» — но другие, доверившись, следуют за ним. Для одних — это безусловный рефлекс, а для Алексы — никакой, судя потому, где она находится.       Второй раз попасться незнакомцам, потерять сознание и снова заляпаться в собственной крови. Один большой кошмар длиною в жизнь.       На этот раз девушка просыпается в уже знакомом месте: тумба около кровати, шкафы с медицинским инструментарием и дверь, которая, скорее всего, уже больше не откроется. Тусклый свет создает тихую, интимную обстановку. Складывается такое ощущение, как-будто рядом сидит Мия. Никаких мужчин с собаками, черепоголового, охранника с огненно-рыжими волосами, доктора со шприцем и странного парня, который сбил ее с ног.       Подруги вечно выключают люстру, заменяя ее ночником в виде месяца. Он висит у Алексы в комнате над кроватью. На каникулах Мия частенько остается на ночевку у Ли. Они делятся переживаниями, обсуждают планы на будущее и просматривают ленту в Твиттере. Все это растворяется, когда та замечает пару блестящих изумрудов, пронзительно смотрящих на нее.       Это доктор Прайс, женщина с короткой стрижкой. На лице виднеются еле заметные возрастные морщины, на губах играет ласковая улыбка. Алекса точно умерла. Ни за что в жизни ни один доктор не смотрел на нее с такой заботой, как эта женщина. Либо доктор Прайс является настоящим, преданным своей работе, медиком, либо Алекса не успеет моргнуть, как русоволосая откусит ей пол руки, как тот клоун из ужастика девяностых. — Как ты себя чувствуешь? — сейчас она смотрит на девушку поверх очков, держа в руках черную авторучку. Алекса осторожно поднимается и не сводит глаз с женщины. В прошлый раз доктор Прайс сделала ей не самую приятную инъекцию: девушка снова провалилась в глубокий сон. — Бывало хуже, — Алекса хватается до подушки и взбивает ее и усаживается в изголовье кровати. Ладно, если это игра «Вопрос-Ответ», то Ли готова рискнуть. В руках женщины покоится синий планшет с небольшой стопкой листов. Итак, это допрос? — Есть какие-нибудь жалобы? — Да, одна, — впервые, голос Алексы не дрожит. — Я хочу домой.       Доктор Прайс переводит взгляд на девушку. Характер, в точности как у родителей, полон сарказма. Радует то, что состояние Алексы улучшается. По сравнению с тем, кого Аббигель видела в коридоре вчера вечером: испуганный, раненный ребенок. Доктор Прайс работает терапевтом двадцать три года, также имеет образование психолога: лучшая из лучших. Всего несколько лет назад она вступила в отряд Лиги справедливости. — Больше похоже на просьбу, чем на жалобу, или все вместе? — Аббигейл улыбается, приподнимает одну бровь вверх. — Аллергия? — В детстве, — будто призадумавшись, добавляет девушка. — На мандарины. — Хронические заболевания? — Скажите, только честно, — доктор Прайс серьезно посмотрела в карие глаза девушки, явно забавляясь данной ситуацией. Алекса наклоняется чуть вперед, Аббигейл повторяет за ней. — Вы собираетесь продать меня на органы на черном рынке? — женский смех заполняет полупустую комнату. Доктор Прайс мягко смеется, прикрывая рот ладонью. Ее смех искренний, в нем нет намека на осуждение. Теперь и Алекса не сдерживалась: легкая улыбка касается пухлых губ. Кто-то насмотрелся фильмов ужасов, определенно. — Просто я действительно не понимаю, что происходит, — оправдывается и Ли пожимает плечами.