По велению её злобного сенсея

В вашем доме нет батарей и обогревателей, а за окном метёт метель? Вам надоело везде волочить за собой одеяло? Выход есть! Приобретите обогреватель версии 3000 — киборга Геноса. В еде не привередлив, более того он сам будет готовить вам по первому зову. Если вы поранитесь — окажет первую помощь лучше любого местного врача. Если на вас нападёт само воплощение зла — ликвидирует на месте. Но самое главное — от него всегда (ВСЕГДА!) веет теплом. Поэтому в холодную стужу вам достаточно просто обнять киборга Геноса, и вы больше не захотите с ним расставаться. Как только до меня дошло, что генератор Геноса излучает тепло по формуле сгорания Q = q*m, я стала третьей переменной (условное обозначение A), что забирала это тепло время от времени (t/dt). Выходило что-то вроде q*m* (t/dt) = Q-A. Когда он возвращался с заданий, я кидалась на него как кошка на вискас и жадно воровала джоули, как воруют не запароленный соседский вай фай. Генос не особо возражал, а Сайтама уже раздумывал, а не купить ли ему нормальный обогреватель, лишь бы не лицезреть это каждый божий день. “Ты слишком расслабилась”, — сказал когда-то Сайтама, но я то знала, что это ещё не слишком. — Генос, как насчет спать сегодня вместе? — вот теперь было слишком. Решение это пришло не с бухты барахты. Просто мне реально надоело просыпаться посреди ночи, поднимать холодное одеяло с пола и замерзать ещё больше. Киборг даже бровью не повёл. Сайтама, читавший утреннюю газету, разорвал её пополам. — Не думаю, что я справлюсь, — он задумался над чем-то очень серьёзным. — Не справишься с чем? — решила я уточнить на всякий случай. — Возможно, тебе стоит обратиться к учителю. Газета его “учителя” неожиданно разорвалась, на этот раз по горизонтали, но Сайтама пока что скромно молчал. — Сайтама тоже излучает тепло? — Кожный покров учителя достаточно тёплый для человеческого. А учитывая время года, даже слишком тёплый. — Генос, когда это ты успеваешь измерять температуру моего тела? — Сайтама страдальчески уставился на киборга, не желая, чтобы его подозрения обрели правдоподобную форму. Чтобы покрыть это недоразумение, я объявила радостную новость: — Ну, значится, господа, сегодня мы спим все вместе. Чур я посередине. — А ты хорошо подумала? — интонация Сайтамы намекала, что я несу необдуманную дичь. — Мне холодно, это ты виноват, Сайтама. Нет, чтобы оборудовать батареи, я коченею по ночам. Что ты будешь делать, если я замёрзну до смерти? — Чтобы замёрзнуть до смерти, нужна температура не менее… — Помолчи, — заткнула я Геноса, — ничего не хочу слышать, сегодня вы не дадите мне замёрзнуть. Спим вместе и точка. Мне не привыкать расплачиваться за своё упрямство нервными клетками, но на слух эта идея воспринималась мной адекватно. “Что в этом такого? Мне же холодно…” Но сознательно я понимала, что это может быть неловко для всех. Я могла сколько угодно делать вид, что я не воспринимаю их как потенциальных возлюбленных, но чувства не обманешь. Рано или поздно может случиться так, что кто-то из них будет прикасаться ко мне, обнимать и целовать. В теории ничего страшного от того, что я полежу с ними рядом, не произойдёт, но сердце будет не на месте — это точно. Чем больше я об этом думала, тем сильнее моя натура отталкивала подобные мысли. Мне казалось, что такая как я не способна на девичьи чувства. А даже если бы что-то такое проснулось во мне, я бы скорее упрятала чувства в чёрный ящик, чем крикнула о них во всеуслышание. Но всё оказалось иначе. Я не боялась своих чувств, и они с каждым днём становились всё сильнее. Однако я оказалась не в самой лучшей ситуации: Генос и Сайтама — они оба были дороги мне. Казалось бы, всё просто — первое имя, что придёт мне в голову — это и есть тот самый человек, который заставил сердце работать на него. В моём же случае “Генос и Сайтама” было единым понятием. Я поздно обнаружила, что не думала о них по отдельности: один дополнял другого, не больше — не меньше. “Значит ещё не время”, — решила я. Отложить эти мысли на потом — это тоже решение проблемы. Если я сама ещё не понимала своих чувств, оставалось только положиться на время. Куда же мне торопиться? Так как они спали на футонах, пришлось умудриться объединить их в один большой футон. На деле, мы просто постелили два старых одеяла, из которых Сайтама мастерил котацу ранее, кинули три подушки и ещё одно одеяло сверху. Каждый отвернулся в свою сторону, а я загадочно глядела в потолок. Вовсе я не нервничала, но в душе радовалась, как малое дитя, натягивая одеяло по самый нос. Так радовалась, что спугнула сон и целый час лежала, считая прыгающих баранов. Я огляделась по сторонам, лицезрея мужские спины, отодвинувшиеся на самый край, как будто я была необъятных размеров. Я разочарованно покачала головой и закрыла глаза. Ненадолго. Спустя ещё пол часа я поняла, что меня настигла бессонница. Я бесшумно выползла из одеяла и сделала себе чай. Спокойно выпила его на кухне, думая о чём-то отдалённом, а по большей части вспоминая хорошие и плохие моменты. То, что мы теперь спали втроём разбудило моё богатое воображение. “Это же похоже на… любовный треугольник” ✿Идеалистическое воображение Адайн✿: Адайн: — Генос, я больше не могу это скрывать, я люблю тебя! Генос: — Прости, но я люблю только своего учителя. Сайтама: — Адайн, выходи за меня. Генос: — Учитель... Адайн: — Генос... Сайтама: — Адайн, я беременный от тебя. “Странно, почему в моём воображении Генос стал геем?” Я мысленно ущипнула щёку и пришла в себя. Вернувшись в комнату с недопитым чаем, я остановилась у самодельной кровати, постояла над ней как лунатик и пошла за телефоном. Сфотографировала этих двоих на камеру, обрадовалась, что от вспышки никто не проснулся, и поплелась в свою кровать от безысходности. Пришлось как всегда мёрзнуть, зато мальчикам было очень тепло. Подумать только: если бы я не встала, оказалась бы посреди них, а сейчас они премило обнимались, что запечатлела камера моего телефона. Наверное, это был тот самый момент, которого я ждала, но я удачно просидела его на кухне. “Завтра буду шантажировать их фотографией” “Ты слишком расслабилась”, — эта фраза въелась в кору головного мозга и не отпускала меня, даже сковывала в каком-то смысле. Не только я, Сайтама тоже считал, что то, что я живу с ними — это не правильно. Но как быть, если я хотела быть с ними именно в такой близости. “Сайтама, можно я ещё немного поживу с вами?” — мысленно спрашивала я съёмщика квартиры. Почти всегда я думаю только о себе. Даже если Сайтаме неудобно жить со мной, даже если он не может ходить по дому в одних трусах, я всё равно хочу быть рядом. Так эгоистично, но так уж вышло, что моё “хочу” теснит всё остальное благоразумное. “Хочу быть здесь”, — повторяла я, пока не заснула с мертвенно ледяными пятками, выглядывающими из одеяла.