— Радуйся, высокомерная тварь, — с ненавистью произносит Кай, а в его вишневых глазах отражается плохо замаскированная боль. — Возможно, ты больше меня не увидишь.
Если бы мое сердце сейчас билось, то сердцебиение было бы излишне быстрым, оно, скорее всего, сливалось бы в один непрерывный звук, а к щекам, наверное, поступила бы кровь из — за сильного раздражения с примесью гнева, которое чуть ли не пожирало меня изнутри. Но я больше не жалкий человек, которому так мало отведено времени на жизнь, совсем нет, я — хладнокровная, другими словами — вампир, называйте как хотите, — которому нет ограничений во времени, существование данного вида бесконечно, если только его не разорвут на мелкие кусочки и воспламенят. Когда бежала сюда со всех сил, не догадывалась, что встречу здесь своего старого знакомого, мне было не до размышлений о последствиях, просто старалась не потерять след, гнаться на неизвестный мне запах, не вспоминать то, что осмелилась оставить в глубине зеленого леса, где по — настоящему завораживающе расцветают растения, где прохладный ветер ласкает каждый молодой лепесток деревьев, не пропуская ничего, своего возлюбленного, будущего супруга, своего золотистоглазого Каллена.— Хочешь узнать почему? Я уезжаю на войну вместе с остальными членами моего клана. Хотел попрощаться с тобой, сделать что — нибудь экзотичное, чтобы было, что вспоминать перед смертью, но ты все испортила своими вечными капризами!
Этот запах, оказывается принадлежал светловолосому ублюдку, стоящему напротив меня, который натянул на себя овечью шкуру и сейчас старается скрыть свою подлую натуру хищника, делая вид, что между нами ничего плохого никогда не происходило, словно мы — давние лучшие друзья, которые болтаюсь на повседневные темы. В нем была много каких смесей, наверное, поэтому трудно понять, что это за аромат. В этом необычном шлейфе отчетливо чувствуются — нотки лесных ягод, роз, ванили, мускуса, аниса, белого меда, корицы, ладана, сливы, ветивера, — но это все… даже не половина того, из чего состоит он, потому что можно много чего почувствовать в нем, я даже бы сказала — можно все. — Хватит грубить мне, давай поговорим о чем — нибудь другом, — излишне сладостный шлейф в мужском голосе никуда не исчез, именно поэтому от неуютности встряхиваю своей темной шевелюрой и выжидающе смотрю в знакомые вишневые глаза. — Например, ты соскучилась?— Что же я делаю? Что вообще со мной происходит в последнее время?
— Соскучилась по тебе? Нисколько, уж увольте! Не кривлю душой, говорю сейчас чистую правду и у себя в голове молюсь, чтобы он ею захлебнулся, желательно, оставив меня совершенно одну, наедине со своими проблемами. — Жаль, даже очень. — лениво растягивает слова Кай, словно ему сильно хочется спать, а после неожиданно оказывается возле меня и отталкивает назад, заставляя меня удариться об кирпичное покрытие какого — то здания и раздраженно зашипеть. Что он себе позволяет? Думает, что ему дозволено все из — за титула правителя, деспота, тирана королевского клана? Если мои рассуждения правдивы, то тогда он глубоко ошибается, что сам этого не видит.— Обещал охранять, но сам же и покалечил… — тихим дрожащим голосом произносит мужской голос, чем меня слегка удивляет. — Почему все так? Почему в нашу жизнь влез проклятый желтоглазый мальчишка и все испортил?
В воздухе тут же образовалась воронка красивой пыли, стоило только спине встретится со стеной, которая на некоторое время отвлекает меня от довольно — таки мрачных планов, которые так тесно связаны с тем, кто стоит все так же напротив, все с той же напрягающей улыбочкой. — Как там твой желтоглазый со своей семейкой? До сих пор жив? Какая жалость… а я — то надеялся, что его давно уже кто — нибудь разорвал на части и сжег на костре. Светловолосый мужчина слегка прищуривает свои хитрые глаза, делает парочку шагов назад, проходится взглядом по моему телу, словно хочет раздеть, оставить полностью обнаженной перед ним.— Мы ведь сейчас могли бы быть в Вольтерре или в другой стране, счастливо жить и наслаждаться друг другом. Могли жить моментами как в Риме, когда вместе прогуливались по амфитеатру, когда я купил ей красиво плетеную корзину с ее любимыми цветами, когда она, черт возьми, сказала, что мы опаздываем, а после мы с ней дурачились на постели, дрались подушками, которые после всего этого превратились в пуховое мессиво.
Что — то глубоко внутри кричит мне, чтобы была максимально осторожной, потому что передо мной стоит тот, кто выше, сильнее и намного опасней чем я сама. Все мужчины — вампиры сильнее и выше девушек такой же расы, наверное, этот биологический факт остался из человеческой жизни, но тем не менее, не думаю, что это великий деффект, нет, совсем нет, просто в таком случае нужно действовать как можно мягче, чтобы не нарваться на неприятности. Делаю маленький аккуратный шажок вперед и пристально наблюдаю за реакцией Вольтури, но через пару мгновений понимаю, что он абсолютно не против такого, потому что выражение его лица никак не меняется, мыщцы на руках, которые покрыты пугающими шрамами — полумесяцами, расслаблены и ничуть не напряжены, поэтому продолжаю приближатся к нему и останавливаюсь только тогда, когда между нами остается всего лишь жалкий метр и мужчина делает твердый уверенный шаг ко мне.— Все будет хорошо, Изабелла, ты будешь жить, — негромко произносит блондин, касается пальцами моих припухших губ. — Только, пожалуйста, не натвори глупостей — держись подальше от людей, а лучше вернись обратно к семейке желтоглазых на некоторое время… Я обещаю тебе, что вернусь за тобой, смогу выжить в битве против Румын, как обычно выживал в других. Ты только жди меня и верь, что вернусь, заклинаю тебя, Изабелла!
— Что ты имел ввиду тогда, в заброшенном здании, когда украл меня, Кай? — решаю сбить его с толку и узнать за одно ответ на интересующий вопрос, который уж давно пожирает мою душу, чуть позже прикладывая свою небольшую ладонь на щеку владыки. Хладнокровный глубоко вздыхает, поворачивает голову слегка в сторону, словно он не знает ответа на заданный вопрос, недолго смотрит куда — то вдаль, на что — то позади меня, а после неожиданно приоткрывает рот и крепко сжимает зубами ребро моей ладони, переводя хищный, с примесью игривости взгляд обратно на меня. Господи… как же этот взгляд напоминает мне события из прошлого, когда я еще была невинным человеком, которого так запросто можно было уничтожить, хватило бы сильного удара в солнечное сплетение и висок.FLASHBACK
— Спасибо, я рада, что ты подумал обо мне. Мужчина заметно расслабляется после произнесенных мною слов и поудобнее кладет свою светловолосую голову на пуховую подушку, принимаясь немигающе смотреть на меня. Спустя несколько минут не выдерживаю мужской взгляд на себе и перевожу взгляд на настенные часы, чуть позже понимая, что кто — то, наверное, забыл о ближайшей прогулке до Колизея, хотя это почти невозможно, ведь память вампира — совершенна и безгранична. По крайней мере, мне так твердили большинство знакомых вампиров, за остальное я не ручаюсь, можете даже не просить, у вас абсолютно ничего не получится. — Мы куда — то опаздываем, тебе не кажется? Кай лишь растягивает уголки пухлых губ в широкой улыбке, прищуривает красивого вишневого оттенка глаза и игриво прячет свое лицо в подушке, но не смотря на это, все равно успеваю уловить своим слух приглушенный смешок, заставляющий меня тоже прищурится от негодования. Через парочку минут он слегка поднимает голову так, что мне видны только его хитрые глаза, полные азарта, а я громко сглатываю и начинаю достаточно медленно подходить к кровати, на которой сейчас уютно развалился правитель королевского клана. Сердце стучит так, словно хочет раздолбить в осколки мои ребра, а после того как они разлетятся маленькими стекляшками одного цвета по мои внутренностям, располосуют все мыщечные и кожный покрова, выпустят на волю кровь, темно — бордовую жидкость от которой у меня чуть ли не начинаются панические атаки, которая после начнет стекать крупными, еще теплыми каплями по телу, а после оставлять на полу после себя красноватые разводы. Эти надоедливые осколки много раз присутствовали в моей личной жизни — осколки стекла, сердца, ложных мечтаний, здравого разума… Их так много, что становится просто не по себе. Иногда даже стало казаться, что все состоит из хрупкого хрусталя, который можно с легкостью разбить, стоит только слегка подуть на него, а после смотреть как осколки падают вниз, красиво разлетаются по сторонам, ранят проходящих людей. Восхитительное зрелище… не так ли? Секунда, сильно впиваюсь пальцами в другую подушку и тяну на себя, еще секунда, крепко обхватываю ее маленькими ладонями, поднимаю чуть вверх, еще одна секунда, резко опускаю свои руки вместе с пуховой подушкой прямо на самодовольное лицо мужчины и с силой прижимаю, понимая, что задушить мне его не получится, так как ему совершенно не нужен кислород… в отличие от меня. Вольтури с легкостью отталкивает меня назад, заставляя опрокинуться спиной на покрывало и рвано выдохнуть, а через парочку мгновений нависает надо мной, не специально щекоча мои ключицы своими светловолосыми волосами, после задумчиво обводит взглядом мои губы. Холод, исходящий от его идеального тела, заставляет кожу покрыться мурашками, сладко пройтись электрическому разряду по моим венам, он чуть ли не проникает в каждую клеточку моего тела. — Кай, — тихо откликиваю Вольтури, когда он наклоняется еще ниже, чтобы обхватить своими губами мои, желая слиться в поцелуе, забыть о времени и других неважных вещах. — Не надо.THE END FLASHBACK
Все так же смотрит на меня хищными глазами, только вот уже крепче сжимает ребро моей ладони своими зубами, тем самым заставляя меня поморщится от неприятных ощущений и лицезерить прекрасную картину, как по ней начинают расползатся весьма маленькие трещенки, которые довольно — таки не очень смотрятся на моей коже, точнее они вообще мне не подходят. Интересно, если бы я сейчас была хрупким человечком, то смогла бы сдержать свой крик от боли, которую на данный момент дарят острые зубы Вольтури? Текла ли бы тоненьким ручейком алого цвета жидкость по запястью, проделывала длинные, но кривоватые дорожки крови прямо до локтя, а чуть позже стекала куда — то прямиком вниз, на асфальт? — Может перекусим? Как насчет этого проходящего мужчины, ну или той блондинки, которая буквально в нескольких метрах от нас стоит и беззаботно болтает со своим бойфрендом по мобильному? — светловолосый мужчина наконец — то отпрянывает и отходит на парочку шагов назад, правда до сих пор игриво строит мне свои вишневые глаза. — Я, пожалуй, откажусь от такого предложения, — невольно напрягаюсь и болезненно морщусь из — за усилившегося огня в собственной глотке, потому что мне еще не удалось поохотиться, я еле сдерживаю себя, что ринутся к восхитительно пахнущим людям, хотя понимаю, что это не возможно, так как новорожденные не могут сдерживать и контролировать жажду.— Белла, все не так просто, как ты думаешь, — тяжело вздохнул бронзоволосый парень и спрятал свои руки в карманы своих джинс. — Новорожденные очень опасны, они просто напросто не могут сдерживать свою жажду, потому что слишком молоды и неопытны, от них нужно держатся как можно дальше.
— Нет уж, дорогая, ты поохотишься со мной, даже если мне перед этим придется тебя силком притащить к крови, но ты все равно сделаешь то, что я скажу! Это Каллены вбили в твою пустую голову свои ненужные правила, верно? Все — таки доброжелательная маска на лицо Кая немного дает сбой и вместо нее появляется, всего на парочку мгновений, отвращение, но потом он быстро опоминается и вновь делает вид, что пришел сюда, чтобы просто невинно поболтать со мной. Правда голос его полностью сдает, в отличии мимики лица — с стальными нотками, недовольный, с угрозой и рычанием, — с того самого момента, когда он начал обвинять семью Эдварда в том, что они якобы вбили в мою пустую голову свои правила и традиции. — Это не твое дело, Вольтури! — Не мое? Не смеши меня, Изабелла, — он в одно мгновение оказывается рядом, цепко хватается одной рукой за мое плечо, а другой в мои волосы, позже наматывая их на кулак и оттягивая назад, тем самым заставляя смотреть ему в глаза. — Я твой создатель, а это значит, что мне тебя учить.