Успех — не бесконтрольное спускание денег на все свои абсурдные желания. Успех — это умение держать свою власть в ежовых рукавицах. Это готовность идти по головам, если потребуется. Успех — это выживание.
© Пак Чанёль. 35 лет. Бизнесмен
Мужчина смотрел на то, как коньяк заполняет бокал, едва достигая середины, когда дверь в кабинет открылась. Из-за позднего времени помещение освещалось лишь настольной лампой и светом, проходящим через дверной проём. На пороге стоял секретарь, держа подмышкой чёрный ноутбук. — Господин Ли, вам пришло письмо, — не решаясь зайти в просторный кабинет босса, ровным тоном проговорил бета, уверенно глядя на альфу. За столько лет работы парень научился держать лицо в любой ситуации. Наверное, именно поэтому не вылетел со своего места, как пробка. — Давай сюда, — закрыв бутылку с алкоголем, махнул альфа подчинённому, устало откинувшись на спинку кожаного кресла. Дела в Шанхае затянулись. Чёртов Ван готов был из кожи вон вылезти, чтобы причислить себя к PY, нарочно игнорируя тот факт, что никому в компании он не сдался. Таким мелким сошкам, как этот китайский гангстер, нет места в кругу столь влиятельных людей. Бета поставил ноутбук перед боссом, поднял крышку и встал напротив стола. В этой своей жилетке парень напоминал не иначе как подростка. Смазливого, изнеженного. Таких любили партнёры Ли. И, наверное, будь альфа хоть чуточку большей сволочью, чем он был, в обязанности секретаря входила бы не только бумажная волокита. — Отправитель сообщил, что более подробно изложит свои планы при личной встрече. Должно быть, он не хочет, чтобы произошла утечка информации, — спокойно следя за тем, как босс просматривает присланные файлы, сообщил бета, сцепив пальцы в замок. — Конечно не хочет. Ему же не прельщает лишиться головы в ближайшее время, — хмыкнул Ли, не без усмешки прокручивая письмо на ноутбуке. За годы работы в PY это далеко не первый случай, когда альфе поступали предложения о сотрудничестве. И в этом не было ничего удивительного, на самом деле. Бывшего конкурента считали крысой, сумевшей подобраться к цели ближе всех, а потому всячески пытались втянуть в свои заговоры. Этим денежным мешкам было невдомёк, что никаких корыстных побуждений в дружбе с Паками у мужчины нет. Впрочем, объяснять им это всё равно бессмысленно. — Сумасшедший ублюдок, — фыркнул Ли, нервно закрывая ноутбук перед собой. — Он вообще понимает, во что ввязывается? — Вы намерены принять его предложение? — Не думал, что когда-то это скажу, но я ещё жить хочу, — без улыбки ответил альфа, залпом выпив напиток. Алкоголь обжёг глотку, спускаясь по пищеводу и оседая горячим где-то внутри. Жаль, что в кабинете не было чего покрепче. — Можешь идти. И…забери это, — обратился Ли к секретарю, с отвращением бросив беглый взгляд на ноутбук перед собой. Бета уже вскоре скрылся, забрав с собой ПК и закрыв дверь, после чего кабинет почти полностью окунулся в ночную темноту.***
Улицы Каннама пестрили неоновыми вывесками, силясь осветить погружённый в полумрак салон тонированной машины. Глянув на наручные часы, Чанёль перевёл взгляд на супруга, поднимая уголки губ в усмешке. Омега тем временем был полностью сосредоточен на созерцании вида за тёмным стеклом автомобиля. В столь позднее время улицы кишели людьми. Ночной Сеул дышал и жил, несясь вперёд набирающего скорость Mercedes’а. — Мы опаздываем на празднование нашей годовщины, ты только подумай, — хмыкнул альфа, одёрнув рукав иссиня-чёрного пиджака. — Не вижу в этом проблемы. Гости вдоволь наговорятся о нашем грязном белье, — пожал плечами Бэкхён, сметая с плеча мужа невидимые пылинки. — По сути, нам можно и вовсе не появляться. — В следующем году так и сделаем, — улыбнулся Пак, на секунду заглянув омеге в глаза. Тот, как и всегда, выглядел до безобразия идеально. Пепельные волосы невесомо спадали на открытый лоб, подведённые чёрным глаза ясно смотрели на собеседника, а тёмный цвет костюма выгодно выделял светлую, едва ли не белую кожу. Бэкхён совершенно не выглядел уставшим, несмотря на то, что буквально сегодня утром им пришлось застрять в пробке по дороге из аэропорта. — Джексон, — оторвав взор, обратился альфа уже к водителю, — отвезёшь его домой где-нибудь через час. — Я хорошо себя чувствую, — возразил Бэкхён, отмахнувшись. В самолёте ему удалось немного поспать, поэтому он ощущал относительную бодрость. К тому же, стрелки часов только недавно перевалили за полночь, а омега и не помнил, когда в последний раз ложился раньше двенадцати. — Утром к нам приедет Донхэ, кто-то должен его встретить, — мягко перехватив узкую ладонь, напомнил супругу Чанёль, на что омега в ответ понятливо закивал. И как только из головы вылетело? — Будет сделано, — отозвался альфа за рулём, сворачивая на стоянку возле ресторана. Заведение «Scarlatto» встретило супругов огромной вывеской над входом с обрамлённым светодиодными лампочками бутоном алой розы. Через большие окна можно было видеть зал, заполненный приглашёнными, а также сцену в самом конце помещения, откуда звучала живая музыка. Пак помнил, как долго они выбирали между виолончелью и фортепиано, отчего смотреть на музыкальные инструменты было откровенно тошно. Альфа жутко не любил организовывать все эти светские мероприятия, поэтому оформление зала и список блюд взял на себя Бэкхён месяца два назад, когда весь этот праздник был лишь в планах. А вот с гостями пришлось повозиться уже самому Чанёлю. Помнится, Пак едва ли не каждые несколько минут напоминал Сехуну обзвонить всех этих людей по второму кругу, чтобы точно установить количество зажравшихся ртов. И к чему, спрашивается, все эти изыски кулинарии, если каждый из приглашённых чуть ли не каждый день посещает подобные места? «Имидж, Чанёль», — сказал тогда на это Бэкхён, похлопав супруга по плечу. Омега и сам не любил все эти сборища, целью которых было разнести о Паках как можно больше слухов, кричащих своей извращённостью. Из-за этого ни День Рождения, ни годовщина свадьбы не приносили особой радости ни тому, ни другому. И, наверное, в следующем году оба точно на всё плюнут и проведут вечер в компании пирожных Сокджина. — Прибыли в пункт назначения, господа, — огласил Джексон, припарковав Mercedes недалеко от входа. — Я покурю, пока вы там, не возражаете? — Ты научился спрашивать разрешения? Это прогресс, — без упрёка глянув на водителя, улыбнулся Бэкхён, после чего обернулся на открывшуюся автомобильную дверь. Чанёль уже вышел из салона и галантно протягивал супругу раскрытую ладонь, не пряча заинтересованного взгляда. Однако это не льстило, как ни странно. За восемь лет брака это уже давно не первый раз, когда омега сражал супруга наповал. Вложив свою руку в широкую ладонь альфы, Бэкхён наконец покинул душный салон иномарки, вдыхая прохладный ночной воздух. Июнь выдался на удивление холодным, но не дождливым, благодаря чему тёмных облаков на небе можно было не бояться. Из ресторана доносилась приглушённая музыка и говор гостей, а по периметру парковки дежурила охрана. Вечер обещал пройти без сучка и без задоринки, так что супруги направились к входу в абсолютном спокойствии. Как и ожидалось, внимание на них обратили сразу же. Богато оформленный зал будто бы застыл на мгновенье, после чего вновь вернулся к праздничной суете. Бэкхён держался за локоть мужа, легко сжимая мышцы под тканью пиджака и улыбаясь идущему навстречу альфе. Высокий, загорелый, он пробирался к ним через скопление омег возле стола с десертами, неся в руке бокал шампанского. — Не комильфо опаздывать на собственное торжество, — беззлобно заметил мужчина, с дружелюбной улыбкой протягивая омеге руку. — А ты всё краше, Бэкхён. Вынуждаешь завидовать Чанёлю по-чёрному. — Если ты ждёшь ответного комплимента, Намджун, то можешь дальше не продолжать. Не дождёшься. — Всё та же язва, — цокнув, фыркнул альфа, опуская так и не пожатую руку. — Пак, как ты с ним уживаешься, я понять не могу? — Весьма хорошо, надо полагать, раз сегодня наша восьмая годовщина, — пожал плечами Чанёль, положив поверх ладони супруга собственную. Ким Намджун был одним из тех знакомых Паков, к которым семья относилась очень доверительно. А таких было не много, стоит заметить, потому что недоброжелателей у супругов был целый список, далеко не ограниченный одной машинописной страницей. За восемь лет им удалось нажить немалое число врагов и конкурентов, из-за чего подпускать к себе кого-то слишком близко было весьма рискованно, а порой и смертельно опасно. В случае с Намджуном всё несколько иначе. Восемь лет назад, когда ещё неокрепшие на своём поприще Паки протаптывали себе дорогу на верхушку бизнес-пирамиды, никто, предсказуемо, не хотел вкладываться в их дело, да и вообще как-то связываться со столь сомнительными личностями. У них не было ничего: ни денег, ни связей, ни прочного фундамента. Словом, ничего из того, что находилось в их власти сейчас. В те времена было туго, безусловно, однако никто из супругов не отчаивался. И, наверное, именно это зацепило владельца четырехзвёздочного отеля, после чего он стал первым инвестором Паков. Над ним тогда смеялись, говоря, что эти двое прогорят уже через пару месяцев, однако уже вскоре в ужасе замолкли, когда эта семья начала пожирать предприятия, точно акула. Намджун до сих пор помнил, как его конкуренты кусали локти, когда его пятнадцать процентов прибыли начали расти вместе с доходом нового бизнеса. Можно сказать, что Паки стали его золотой жилой, а вместе с тем и хорошими друзьями. — В таком случае с годовщиной! — улыбнулся Ким, похлопав Чанёля по плечу. — Жду вас в Гонконге с нетерпением. — И мы обязательно прилетим. Уже вскоре супруги прошли почти через весь зал, останавливаясь, чтобы принять поздравления и немногочисленные подарки. Все они были отправлены в отдельное помещение — омега не просчитался, когда решил выделить для презентов комнату. — Зал великолепный. Боюсь представить, сколько пришлось сделать, чтобы всё это организовать, — когда Намджун затерялся где-то в толпе, обратился Чанёль к омеге, беря с подноса проходящего мимо официанта два бокала с игристым напитком. — Всё не так сложно, на самом деле, — задумчиво проговорил Бэкхён, а после вдруг скривился. — Исключая дегустацию. Я думал, меня вывернет прямо на повара, — передёрнув плечами при воспоминании того количества еды, коей их с Сехуном пичкали в этом ресторане около двух недель назад, поморщился омега, после чего принял из рук мужа шампанское. — А я тебе говорил, что нужно было просто доверить всё Джину. — Господин Пак! — прежде чем супруги успели пригубить полусладкий напиток, позади послышался чужой голос. Улыбающийся альфа спешил к ним от соседнего столика, сияя радостным взглядом. Ким Чунмён выглядел как с иголочки. Идеальная укладка, идеальная кожа, идеальный костюм и даже туфли — всё в нём кричало о вычурности и занудной педантичности. Мужчина выглядел молодо и свежо даже в свои тридцать восемь, чем, без сомнений, гордился. — Добрый вечер, — поприветствовал его Чанёль, коротко улыбаясь альфе. — Хочу искренне поздравить вас с годовщиной свадьбы! — заговорил Ким тут же, демонстрируя в улыбке ровный ряд белоснежных зубов. Бэкхён улыбнулся в ответ и выпрямился, уверенно вставая по правую руку от супруга. — Вы прекрасная пара. — Спасибо, — сухо поблагодарил Пак, приобняв омегу за талию. — Вы один? — О, нет. С Чонином. Он где-то здесь, наверное, с омегами… Что с него взять? Молодой совсем, — хохотнул альфа, поправляя уложенную каштановую чёлку. Паки столкнулись с Кимом семь лет назад, когда их бизнес только шёл в гору. Чунмён тогда так же не обладал достатком, какой был у него сейчас, однако положение его дел было куда стабильнее, чем у молодых супругов. Бэкхён как сейчас помнил их встречу в офисе Чанёля перед началом совета директоров в конференц-зале. Ким был несколько моложе — тридцать один год — однако уже тогда умел произвести хорошее впечатление. Семь лет назад Чунмён пережил смерть брата, после чего семейный бизнес целиком и полностью упал на его плечи. Ким стал единственным владельцем компании, благодаря чему довольно быстро вырос от среднестатистического предпринимателя до члена высшего круга. Тем не менее, это не помогло ему обогнать Паков, которые буквально вырвали корону из его рук. — Прекрасный вечер. Вы постарались на славу, — пробежавшись взглядом по залу, заговорил вновь Чунмён, глотнув немного шампанского. Мероприятие было организовано просто великолепно: начиная с представленных блюд и заканчивая цветом портьер. У Паков всегда был хороший вкус, и сегодня они в очередной раз это подтвердили. — Вся похвала целиком и полностью принадлежит Бэкхёну, — поправил мужчину Чанёль, обратив свой взгляд на супруга. Омега довольно улыбался, глядя мужу в глаза, нарочно игнорируя изучающий взгляд Кима. В тёмных зрачках супруга отражались отблески ярких люстр, подвешенных над столами. И это завораживало, магнитом притягивая внимание. — Тогда выпьем? — разрывая интимную атмосферу между супругами, Чунмён поднял напиток, задержав взгляд на зарумянившемся омеге. — За Бэкхёна, — добавил Ким под звон бокалов. Бэкхён в ответ улыбнулся, крепко сжимая ножку бокала пальцами.***
Ступая босыми ступнями вниз по лестнице, Бэкхён плотнее закутался в белоснежный халат, после чего поёжился, наконец спустившись на первый этаж. Вообще, после душа Бэкхёну хотелось лишь бухнуться на широкую кровать и заснуть на добрые сутки. Официальная часть сегодняшнего торжества выкачала из омеги последние силы, а потому он нисколько не пожалел, что позволил Джексону увезти себя с вечера пораньше. Организм требовал свои положенные часы отдыха, как бы упорно Пак не пытался держаться бодрячком. Тем не менее, отправляться на боковую омега не спешил, желая дождаться мужа, плюнув на то, что утром предстоял ранний подъём в связи с приездом важного гостя Ли Донхэ человек довольно странный, на самом деле. В прошлом мужчина был их конкурентом по бизнесу, однако после перекочевал в круг партнёров. По закону жанра, у него должно остаться хотя бы раздражение — как-никак, Паки почти сделали его банкротом. И то ли альфа в принципе не злопамятный, то ли он хорош в актёрстве, но за все четыре года с того инцидента Бэкхён даже не усомнился в его честности. Ли не лез в их дела, никогда не пытался навязать своё мнение, несмотря на то, что занимал должность директора в китайском филиале. Худшее, что он сделал за эти годы, так это то, что не явился на собрание почти полгода назад. Впрочем, там была уважительная причина, поэтому и этот его поступок можно было не воспринимать как своеобразный бойкот. Более того, Донхэ каким-то образом стал другом семьи, прилетая в Корею довольно часто и исправно навещая семейное гнёздышко Паков. — Мистер Пак, уже поздно, — заметив хозяина возле лестницы, подошёл к нему домработник, от души зевнув. У парня явно слипались глаза, так как голос стал куда ниже и даже приобрёл хриплость. Должно быть, омега ранее спал на диване в гостиной, откуда и вышел таким сонным. — Знаю, — покивал Бэкхён не менее устало, продолжив свой путь до кухни. — Дождусь Чанёля. Так что не волнуйся. Иди спать. — Не хочется, — вопреки явным признакам сонливости, мотнул головой омега, продолжая упрямо следовать за хозяином. — Можно я с вами тут посижу? — когда они вместе оказались в просторной кухне, пробубнил парень осторожно, обняв себя руками. С улыбкой кивнув, Бэкхён направился к столу, на котором уже стоял поднос с двумя начищенными бокалами. В кухне никого не было, лишь на столешнице лежали розовые прихватки, оставленные своим владельцем. Дверь в погреб была открыта, — должно быть, повар отправился именно туда, поэтому Бэкхён в ожидании уселся на высокий стул, похлопав ладонью по соседнему. Домработник тут же устроился рядом, подперев руками впалые щёки. Читтапон работал в их доме от силы два года после того, как Паки нашли его в Таиланде. Это произошло на очередном аукционе, где Бэкхёну и попался на глаза до ужаса худой юноша с отражением отчаяния в глазах. Из-за своей щуплости ему нельзя было дать больше шестнадцати, хотя на деле парень был на три года старше. Омега не отрывал от него взгляда весь вечер, пока бедного парня не вывели на подиум, представляя как следующий товар. Помнится, Бэкхён тогда буквально вцепился в бедро мужа, выразительно заглядывая ему в глаза. Альфе даже не нужно было ничего говорить. Он без лишних слов выкупил парнишку, позволив супругу увести его в их номер в отеле. Бэкхён тогда поддался эмоциям, он это признавал, однако нисколько не пожалел, когда из бывшего раба вышел толк. Тэн был трудолюбив и очень энергичен. Являясь в этом доме самым младшим в свой двадцать один год, омега, точно юла, носился по коттеджу, порой очень даже хорошо поднимая настроение. Из погреба тем временем вернулся повар, неся в руках бутылку вина. Её он поставил на поднос, а после, порывшись в шкафу, положил рядом и штопор. — Всё. Фрукты нарезать? — обратился бета к хозяину, снимая с шеи розовый фартук — Сокджин к этому цвету питал особую любовь. — Не нужно, мы только выпьем, — отказался Бэкхён, водя кончиком пальца по ободку фужера. — А мне можно что-нибудь из фруктов? — подал голос сидящий рядом Тэн, совершенно очаровательно уставившись на опешившего повара. — Мелочь, ты на время смотрел? Детское время кончилось. Давай, иди к себе! — указав рукой на настенные часы, показывающие третий час ночи, запричитал Сокджин. — И куда только Минсок смотрит? — Но мне разрешили, — как-то уж слишком неуверенно возразил Тэн, впрочем, покорно слезая со стула. — Зато я не разрешаю. Всё, марш! — строго добавил бета, указав парню на дверь. Тот послушно удалился, понуро повесив нос. — Зачем так строго? — проводив омегу сочувствующим взглядом, беззлобно упрекнул Сокджина Бэкхён, оставив наконец посуду в покое. — Он просто хотел посидеть тут со мной. — Ты его балуешь, — пожурил бета, скрестив на груди руки. — Он слишком к тебе привязан. Не думаю, что ты хочешь, чтобы он изводил себя, пока вы с Паком проворачиваете свои тёмные дела. А он уже нервничает. Как щенок караулит возле дверей вплоть до вашего возвращения. Виновато потупив взгляд на поверхность стола, Бэкхён вновь начал водить пальцем по ободку бокала — глупая привычка, появившаяся ещё в юношестве. Разумеется, нет ничего удивительного в том, что Тэн стремился стать омеге ближе. Именно он увёл его два года назад из аукционного дома, привёл в порядок и уложил спать в тёплую кровать, которую парень, должно быть, не видел несколько лет в рабстве. Бэкхён в его глазах был едва ли не святым, несмотря на то, что омега знал, кем являлись его хозяева. Даже вся грязь, плещущаяся за их плечами, нисколько не повлияла на эту слепую благодарность. И это Бэкхёна несколько пугало. Он не привык привязываться к людям, потому что слишком хорошо знал то окружение, в коем они с Чанёлем крутились уже восемь лет. Все эти люди могли вонзить нож в спину в любой момент, отчего никакого доверия ни к кому из них не было. Порой омеге казалось, что у него уже паранойя, и это сводило с ума. Горько об этом вспоминать, но не так давно Бэкхён сомневался даже в собственном муже. Мысль, что кто-то может просто взять и разрушить всё, что супруги строили потом и кровью столько лет, нагоняла ужас. Слишком глубоко они во всём этом варились, чтобы ослаблять хватку. Это нонсенс, а потому и непонятно, почему Тэн так нуждался во внимании по-настоящему ужасного человека. — Чанёль всё ещё не вернулся? — через какое-то время спросил Сокджин, отодвинув стул и усевшись аккурат напротив хозяина. — Даже в годовщину свадьбы приходится работать. И это жизнь? Бэкхён пожал плечами, забираясь на стул с ногами. Забавно, что лет двадцать назад, когда омеге не было и четырнадцати, он, поддавшись совершенно наивным фантазиям, представлял свою свадьбу, семью, большой дом и огромную собаку. Всё из этого омега получил в возрасте двадцати шести лет, ровно восемь лет назад. Только вот если в детстве всё это было припорошено счастьем и слащавой историей любви, то в реальности же свадьба была заключением контракта, дом — досконально охраняемой зоной, а большая собака — ротвейлером, чьи клыки заточены для убийства недругов. В далёком детстве это казалось чем-то из ряда вон, в то время как сейчас стало обычной средой обитания. И Бэкхён не был несчастлив. У него есть всё, а потому и ни к чему вся эта тоска и воздушные замки в голове. В другом конце дома было слышно копошение, что заставило омегу вытянуть шею, заглядывая в дверной проём. Из прихожей доносилось знакомое ворчание, свидетельствующее о возвращении хозяина, поэтому и бета поспешно встал, не желая мешать своим присутствием. Махнув Бэкхёну рукой на прощание, Сокджин вышел в коридор и почти беззвучно направился в сторону двери, ведущей в крыло для прислуги. Омега тем временем взял в руки поднос и двинулся в гостиную, уже вскоре ставя бутылку и фужеры на журнальный столик перед угловым диваном. Чанёль вошёл в комнату через пару минут, появляясь раздражённым и взвинченным. Альфа бросил пиджак на кресло и растянул узел галстука резким движением. Уставший и хмурый, он даже не сразу заметил Бэкхёна, усевшегося на диван при появлении мужа. Пак был полностью сосредоточен на эмоциях, из-за чего в лёгком удивлении перевёл взгляд на улыбнувшегося омегу. — Почему не спишь? — Снимая с запястья часы, альфа изогнул брови. Он явно старался не подавать признаков, что ещё секунду назад сжимал челюсти до проявления желваков, только вот это так или иначе не помогло бы. За восемь лет Бэкхён научился без труда чувствовать настроение супруга по мелким деталям. Вот сейчас, например, у Чанёля на шее вздулись вены. — Знал, что ты вернёшься не в настроении, — пожал плечами Бэкхён, спокойно взяв в руки штопор. Запах бергамота стал более ярким, выдавая дымно-горьковатую нотку чужой злости. Это был уже не первый раз, когда с подобных приёмов Чанёль приезжал сам не свой. Пак вспыльчив, это в нём не искоренить, а потому взбесить его довольно просто на самом деле. А уж если раздражителей больше, чем парочка, то иного расклада можно и не ожидать. — Что на этот раз? — Они даже в день годовщины не упускают возможности вынести мне мозг со своими предложениями, — фыркнул альфа, расстегнув пуговицы на манжетах и закатав рукава до локтей. — Этот Чхве точно когда-нибудь доведёт меня до ручки. — Сколько предлагал? — Двадцать процентов, а потом ещё заявил, что это много даже для меня. — Ну и клоун, — усмехнулся Бэкхён, с глухим хлопком открыв бутылку. Чанёль тем временем бухнулся на диван рядом, следя за тем, как супруг наливает в бокалы алую жидкость. Терпкий алкогольный запах тут же ударил в нос, смешиваясь со сладким ароматом сидящего рядом мужа. — Я же говорил тебе ложиться спать, — произнёс Пак со вздохом, более-менее остыв. — Мы должны выпить хотя бы по разу. Как-никак, сегодня наш день, — вручив фужер альфе, проговорил Бэкхён вполголоса, по привычке усаживаясь по-турецки. — Ровно восемь лет назад… — Наша свадьба, — покивал Чанёль, усмехнувшись при воспоминании того волнительного дня. Суеты там было немало. Все куда-то бежали, торопились, перекрикивали друг друга и искали потерянный букет — из-за него одного был такой переполох, словно брак заключали не они, а, как минимум, президенты двух стран. — Взбрело же мне покраситься в красный прямо перед церемонией. Хотел выглядеть эффектно, — хохотнул альфа, не без стыда вспоминая тот огненный «бум» на голове. — О, у тебя это получилось блестяще! — подхватил его смех и Бэкхён, пригубив вино одними губами. — У отца начался нервный тик. А брат… — «Молодой человек, вы кто?» — закончил Пак за мужа, запрокидывая назад голову при очередном приступе смеха. — Он нечто. — «Что за абсурд! Я не пущу своего братишку замуж за ненормального рокера», — пародируя голос старшего, добавил омега, едва не опрокинув бокал на свой халат. — «Бэкхён-а, что это за фрик?» Смех заполнил всё помещение гостиной, стихнув лишь через какое-то время, когда на глазах уже выступили слёзы. Вспоминать о том дне было забавно не только по этим причинам, если говорить начистоту. Таких вот комичных моментов было немереное количество, словно в тот день всё происходило по-настоящему. Будто будущие супруги и правда питали друг к другу трепетные чувства, не знающие границ. Все веселились, засыпали поздравлениями, знать не зная, что клятвы, произнесённые во время регистрации, не иначе как удачно заброшенная наживка. — Надо мной смеялись, — заговорил Бэкхён через какое-то время, глядя на то, как перекатывается вино в фужере. — Говорили, что я всего лишь глупый омега, идущий на поводу у чувств. Несмотря на весь успех церемонии, до неё было много моментов, когда нервы начинали сдавать. Это и сомнения, и понимание риска, и необъяснимый страх, призывающий отменить всё к чертям и вообще бросить эту идею. Бэкхён до сих пор помнил, как сидел на кровати глубокой ночью, гипнотизируя взглядом точку на полу. Тогда он вполне мог передумать, поддаться страху неизвестности, из-за чего сейчас не было бы никакой годовщины, а он не носил бы фамилию Пак. Вернее всего, сейчас он бы сидел где-то в офисе отца, разгребая отчёты и прочую несерьёзную работу. Возможно, был бы чьим-то мужем, нянчил бы детей. Те мгновения были решающими, и омега нисколько не жалел, что рискнул всем, что у него было. — Зато теперь они кусают локти, — хмыкнул Чанёль горделиво, придвинувшись ближе к мужу. — Это повод выпить, — заметив перемену в настроении, добавил Пак с ухмылкой. — На брудершафт? — отмахнувшись от ненужных совершенно мыслей и хитро скосив взгляд на альфу, Бэкхён приподнял бокал выше. В свете люстры вино ловило отражение высокого потолка. Омега придвинулся ближе, переплетая с мужем руки. Чанёль ему улыбался едва заметно, не скрывая потемневшего взгляда, отчего кровь в жилах начинала вскипать. В доме никого не было, стояла тишина, почти звенящая, обостряя все ощущения до предела. Бэкхён пригубил вино первым, медленно касаясь губами бокала. Алкоголь приятно перекатывался и обжигал язык, после чего фужеры опустели, оказавшись на низком столике. Пак неспешно скользнул ладонью под полы халата мужа, перетягивая омегу на свои колени и задерживая на нём взгляд. Опасно красивый, гордый, чуть высокомерный, он всегда был и будет для Чанёля тем самым, в чьи глаза можно смотреть бесконечно долго, утопая в них, как в зыбучих песках. Бэкхён имел над ним куда более высокую власть, чем просто партнёр по бизнесу. Этот омега носил его метку, закрыв глаза на отсутствие чувств между ними. Его не смущало наличие одной лишь страсти. Ему хватало этого сполна. — Мы, кажется, спать собирались. — Усмехнувшись, Бэкхён коснулся пальцами чужой скулы, провёл по носу и остановился на пухлых губах, опустив на них осоловелый взгляд. — И мы пойдём, только позже. — Чанёль улыбнулся, поглаживая бёдра омеги. Заправив прядь влажных после душа волос за ухо, мужчина коснулся губ мужа в первом поцелуе, отстраняясь и спускаясь к шее. — Минсок нас убьёт. — Я дам ему дополнительный выходной. — Грязно играешь, Пак! — Бэкхён хохотнул, зарываясь пальцами в волосы альфы, после чего вздохнул, сжимая пряди в кулак. — О господи… Альфа развязал узел на его поясе, спуская халат до локтей. Чанёль поцеловал метку на чужом плече, а после спустился ниже, к набухшим соскам, вбирая один в рот. Бэкхён в его руках выгибался, глухо мыча сквозь закусанные губы. Дрожал, утыкался в плечо и вновь прогибался в спине, лаская слух сдержанными стонами. Идеальный даже такой — возбуждённый, взбудораженный, вспотевший. Податливый только с ним наедине, только в такие моменты, когда вокруг ни души, а между ними — ни сантиметра. Бэкхён рывком расстегнул чужую рубашку, проводя холодными ладонями по татуировке на плече, мускулистому торсу и цепляясь за ремень на брюках. Омегу трясло, перед глазами всё плыло не то от алкоголя, не то от желания. Он без стеснения ёрзал на бёдрах мужа, проезжаясь ягодицами по вздувшейся ширинке. Омега расстегнул молнию, ныряя рукой под ткань брюк и сжимая член альфы через нижнее бельё. Чанёль выдохнул, когда супруг начал водить ладонью вверх вниз, а после запустил руку под бельё, обхватывая эрегированную плоть. Альфа запрокинул назад голову, в удовольствии прикрывая глаза и позволяя мужу кусать его в шею. Бэкхён лизнул взбухшую под кожей жилку, горячо выдыхая в жилистую шею, когда Чанёль сжал его ягодицы, пробравшись под нижнее бельё, после чего проник пальцами меж половинок, надавливая подушечками на сжавшийся вход. Омега тут же вздохнул на грани стона, подмахивая бёдрами не в силах больше терпеть. Запах магнолии стал слаще, насыщеннее, забиваясь в лёгкие и кружа голову. Альфа от этого дурел, вдыхая всей грудью и слушая тихие постанывания от его действий. Уже вскоре пальцы двигались в чужом теле свободно, позволяя наконец войти, подхватывая мужа под бёдра. Бэкхён обнял руками шею супруга, скуля от первых неспешных толчков. Всё тело горело, кровь напоминала кипяток в чистом виде, словно омега не иначе как раскалённый металл. Чанёль двигался медленно, вбирая губами кожу на чужих плечах до появления алых отметин, игнорируя боль в расцарапанной спине. Омега крепко держался за его плечи, впиваясь ногтями в лопатки и подмахивая бёдрами всё быстрее. От удовольствия закатывались глаза, и по всему телу бегали крупные мурашки. Бэкхён тяжело дышал, путаясь пальцами в волосах мужа, вздрагивая при каждом резком толчке. Пак ускорился, вышибая из омеги громкие хриплые стоны. Он рычал, сжимая мягкие ягодицы до синяков, продолжая терзать губами сладко пахнущую кожу, собирая языком капельки выступающего пота. Оргазм накрыл волной, высасывая из двух тел последние силы. Омегу слегка потряхивало, голова шла кругом, и взгляд расфокусировался, с трудом ловя голодный взор мужа. Альфа загнанно дышал супругу в губы, заполняя горячим семенем под его сорванные крики. В конце концов, Бэкхён обессилено съехал с чужих бёдер на диван, буквально на ощупь находя широкую ладонь мужа. Чанёль тут же переплёл их пальцы, падая вместе с супругом на подушки дивана, поднимая замок из их рук к своим губам. Омега смотрел на него как в тумане, раскрасневшийся, сбивчиво дышащий, вспотевший. Красивый даже сейчас, после крышесносного оргазма. И Пак соврал бы, сказав, что никогда не мечтал обладать таким омегой, как его муж. — С годовщиной, — охрипшим голосом произнёс Чанёль, запечатлев на тонких пальцах невесомый поцелуй. В том самом месте, где в свете люстры блестело обручальное кольцо. Бэкхён же слабо улыбнулся сквозь пелену усталости, наконец закрывая глаза.2010 год. Январь Бэкхёну 26 лет Чанёлю 27 лет
Бэкхён облегчённо выдохнул, когда створки лифта наконец открылись и внутрь хлынул свежий воздух. Омега, на самом деле, никогда не замечал за собой головокружения и тошноты в замкнутом пространстве, из-за чего такое состояние его несколько пугало. Вернее всего, дело в том, что всего час назад Бэк пережил приземление в аэропорту, затем трясся в такси, а сейчас испытывал свою выносливость в лифте. Бёна мутило, из-за чего к горлу то и дело подкатывал тошнотворный ком. Омеге было жизненно необходимо попасть поскорее в номер, чтобы забыться на мягкой кровати до следующего утра. — Да, господин Юн, я уже на месте! Стажировка в Гонконге должна была длиться около двух месяцев, начиная с завтрашнего дня и заканчивая последней неделей февраля. Здесь, вдали от дома, Бэкхён чувствовал себя как никогда свободным, благодаря чему головокружение стремительно отступало на второй план. Полтора месяца наедине с собственными желаниями, когда можно забыть о планах отца и предстоящих смотринах, которые Бёну непременно устроят после возвращения. В чужой стране Бэк волен делать всё, что ему вздумается, и эта мысль окрыляла, подталкивая омегу в спину. — Хорошо, я позвоню вам завтра утром. Да… Не имею ничего против, хотя я мог бы доехать и на такси… Спасибо! С вами мне будет спокойнее. До завтра, господин Юн, — произнёс напоследок Бэкхён, убирая телефон во внутренний карман, и переводя взгляд на предметы декора вокруг. Отец не пожалел денег на проживание сына, а потому сейчас Бэкхён шёл по просторному коридору четырёхзвёздочного отеля. Ещё возле здания Бэк не мог не отметить обилие всевозможных точек развлечений, начиная от ресторана на первом этаже и заканчивая гидромассажными ваннами в каждом номере. Как раз последним омега и планировал воспользоваться этим вечером, чувствуя себя как-то неуютно после целого дня беготни. Однако были в этом месте и минусы. Бэкхён совершенно не понимал, как можно ориентироваться в таком огромном здании, когда в номерах даже нет номерных табличек. Владелец явно сделал упор на дизайн, ради чего отказался от столь нужной вещи. Хоть мелом свою дверь подписывай, честное слово! Достав из кармана пальто кодовую карточку, Бён задумчиво взглянул на две идентичные двери. Одна из них точно вела в номер омеги, в то время как вторая вполне могла быть кем-то занята. И Бэкхён очень надеялся, что интуиция его не подведёт. Воровато оглядевшись, омега чертыхнулся и приблизился к первой двери, осторожно принюхиваясь в попытке угадать запах возможного обитателя этого номера. Впрочем, никакого результата это не дало, поскольку пахло вокруг исключительно стоящими в вазах цветами. Вздохнув, Бён все же решился попытать удачу. Сжав ручку первой двери, омега поднёс карту к индикатору, уже через секунду вздрагивая от внезапного сигнала. — Никогда не видел, чтобы воры пытались вломиться внутрь таким способом, — сзади кто-то усмехнулся, заставляя Бэкхён в удивлении обернуться, прижимая в груди карту как единственный предмет, которым можно обороняться. Стыд мгновенно прилил к щекам румянцем от понимания, что стоящий перед омегой мужчина наблюдал за его манипуляциями если не с самого начала, то довольно давно. — Простите? — Это мой номер. Вы ошиблись. — Альфа улыбнулся, кивая на дверь позади Бёна. Мужчина хохотнул, следя за тем, как омега суетился, пряча сконфуженный взгляд. — Боже, как неловко! — Бэкхён стыдливо закрыл ладонью глаза, удручённо представляя, как он выглядел со стороны, пытаясь открыть чужую дверь. — Простите, пожалуйста, господин… — Пак. Пак Чанёль. И давай без этих формальностей. — Альфа повёл плечами, протягивая для рукопожатия раскрытую ладонь. — Ты?.. — Бэкхён. Бён Бэкхён, приятно познакомиться… — Сосед, — легко сжав узкую ладошку омеги, добавил Чанёль, продолжая дружелюбно улыбаться. — Сосед, — кивнул Бэк, мягко улыбнувшись в ответ. Альфа явно был ненамного старше самого Бэкхёна, однако значительно выше, из-за чего омеге приходилось задирать голову, чтобы смотреть собеседнику в глаза. А они у мужчины были большие и тёмные, словно две чёрные дыры, затягивающие словно гипнозом. Чанёль был в спортивном костюме с полотенцем на шее, должно быть, возвращался в номер после тренировки, в чём омега даже не сомневался, замечая развитую мускулатуру чужого тела. — Прошу прощения ещё раз, здесь нет номерных табличек, — дождавшись, когда его руку выпустят из тёплого плена широкой ладони, извинился Бэкхён повторно. — Забудь, — мужчина отмахнулся, — я первый раз даже этажом ошибся. Было немного неловко, когда мне открыл дверь полуголый афроамериканец. Представив эту картину, Бён рассмеялся, запоздало поймав на себе чужой взгляд. Кашлянув в попытке занять повисшую тишину, Бэкхён сделал шаг к своей двери, поворачивая к альфе спиной. С облегчением выдохнув, когда индикатор тихо пискнул и позволил двери открыться, Бэк вновь обратил своё внимание на Чанёля, поправляя спавшую на глаза каштановую чёлку. — До свидания? — Бэкхён не спешил закрывать дверь, видя, что Пак явно ещё не всё сказал. В поведении мужчины угадывались сомнения, поэтому Бён продолжал ждать ещё какое-то время. И омега не мог отрицать лёгкого разочарования, когда Чанёль наконец определился и махнул рукой на прощание. Одарив его улыбкой, Бэк уже почти закрыл дверь, когда чужая нога вклинилась в узкую щель, не позволяя омеге скрыться в номере. Пак держал ручку двери с другой стороны, настойчиво перетягивая её на себя. — Не хочешь составить мне компанию сегодня за ужином? Здесь есть отличный ресторан. — Если ты приглашаешь. — Бён коротко улыбнулся, дыша запахом бергамота на таком маленьком расстоянии. — Тогда через час? — Чанёль скользнул взглядом по привлекательному лицу омеги, замечая в уголке губ маленькую, едва заметную родинку. Что-то не позволяло Паку так просто попрощаться с Бэкхёном, из-за чего он и сжимал ручку двери так крепко. — Я буду ждать. Широко улыбнувшись, альфа наконец позволил омеге скрыться в номере, жадно вдыхая всей грудью головокружительно сладкий запах магнолии.