* * *
Чимин сам не понимает, что с ним происходит, но он очень хочет, чтобы это побыстрее закончилось. Почти неделю его внутреннее состояние было настолько подавленным, что, наверное, это можно назвать депрессией? На самом деле, это длилось уже давно, но раньше это можно было назвать просто апатией, а то, что творится св мыслях у Чимина сейчас...такое точно не должно было возникнуть в голове именно у него. Он приходит в зал. Танцует, но не чувствует ничего. Чимин пытается начать свой танец несколько раз, и каждый раз он останавливается на разных моментах. Нет прежней радости от слияния движений и музыки. Все, что Пак ощущает- тупая пустота, заполоняющая все нутро. И в один из таких дней, когда количество его попыток перевалило за десять раз, он сорвался. Знаете, то чувство, когда единственное дело, которое приносило вам счастье и удовольствие, то, что уже стало настолько родным, вдруг теряет для всякий смысл? Когда на место преданности и восхищения любимому делу приходит равнодушие. Вот Чимин теперь знает. Он упал на пол, поджимая к себе колени и утыкаясь в них головой, из глаз потекли горячие слёзы, а ногти впились в ладони до красных полумесяцев. Чонгуку с Тэхёном было больно на это смотреть. Где их солнце, которое каждый день освещало своей улыбкой все вокруг? Кажется, его скрыли тёмные дождевые тучи. Но что сделать, чтобы оно снова стало светить, как прежде? Сколько бы они не разговаривали с Чимином, в ответ получали лишь взгляд, полный отчаяния и грусти. Он стал замыкаться в себе. Что может быть хуже, когда даже самые близкие люди не могут тебе помочь? И если раньше всё было не так плохо, то сейчас нужно срочно что-то делать, пока рыжего полностью не накрыло. Ведь душевная боль гораздо сильнее физической. Они встречались и старались говорить как можно больше, чтобы рыжий не мог опять уходить в себя, однако, это мало помогало. Ведь именно то, что он не принимал никакого участия в разговоре, позволяло вновь погрузиться в свой мир. Невероятно важным в этой ситуации было очень осторожно подбирать слова, касательно данной темы. Ведь любое сказанное слово Чимин может воспринять по-своему и далеко не в лучшем смысле.* * *
Даже группа Пака стала замечать, что с парнем явно что-то не то. Парень танцует несколько минут, потом останавливается, отходит в сторону и просто смотрит. Глаза грустные, пустые, а в голове в этот момент самые ужасные мысли. Смотри, они все лучше тебя. По сравнению с ними ты - ничтожество. Откуда такое взялось, он и сам понять не может. Но это очень сильно подкашивает парня и заставляет забиваться в самый дальний угол комнаты. Я же так много стараюсь, почему всё это происходит? Почему я не двигаюсь с места? Рыжий старается ответить на этот вопрос, много работает, но, по его мнению, ничего не меняется. Нет развития. Но почему? Потому что... нет таланта? Сейчас, как никогда раньше, ему нужен тот, кто научит любить себя.* * *
Сегодняшнее занятие по современной хореографии вёл молодой преподавать Чон Хосок. Он выпустился только в том году, так что ему очень легко находить со студентами общий язык. По совместительству, он является лучшим другом Юнги, кем стал ещё в далеком детстве. Ему очень нравится Чимин. Нет, не в том смысле. Парень весёлый, добрый, разносторонний, хорошо танцует и с ним просто приятно разговаривать. Он бы хотел станцевать с ним в дуэте, однозначно. Хосоку известно, что рыжий привлёк внимание Юнги. И то, что он видит, ему не нравится. А конкретно, поведение парня на тренировках. Он замыкается в себе, иногда уходит и садится в угол, а его полностью отстранённый взгляд заставляет мурашки пробежаться по спине. И в один из таких разов, он замечает, что глаза рыжего покраснели, а на щеках поблескивали мокрые дорожки. Идея рассказать об этом Юнги уже не кажется такой плохой. Сегодня у них занятие третьей парой. Поэтому утром Чон решает позвонить Юнги, ведь он убеждён, что ничего так и не изменилось, а он правда переживает за состояние парня. — Привет, ты спишь? — Хосок, время полвосьмого, как ты думаешь? - из динамика послышался хрип только проснувшегося Юнги. — Мне кажется, у Чимина большие проблемы, — переходя сразу к делу, голос Чона в мгновение стал серьезным. — Ч-что? - сонный Мин немного опешил от такого резкого заявления. — Кажется, у парня творится что-то странное в голове. Он в последнее время явно не в ладах собой и ему нужна помощь. В общем, это не телефонный разговор. Остальное при встрече. У нас занятие третьей парой, приезжай. С другой стороны послышался напряженный вздох. — Хорошо.* * *
Пятнадцать человек равномерно расположились в шахматном порядке в большом зале. Танцоры занимают начальную позу, ложась на бок и утыкаясь лицом в пол, и, слыша первый аккорд, сразу начинают танец. Чон Хосок пытается следить за всеми учениками, но все же наблюдает за Чимином больше, чем за остальными. Парень, синхронно с другими студентами, чётко перебирает ногами по полу, вместе с этим стуча по нему руками, затем полностью ложится на живот, приподнимается на руки, и спустя секунду падает обратно, вытягивая одну руку вперёд, будто тянется к чему-то. Танцор тянет прямую ногу вверх и вместе с ней немного приподнимает туловище. Опускается и после пары несложных движений поднимается на ноги, начиная медленно выполнять заученную часть, напрягая каждую мышцу, отчего его танец выглядит очень лёгким. Студент подпрыгивает над полом, выгибаясь в спине, и кажется, что весит не больше пушинки. Преподаватель обводит взглядом всех учеников, и даже так Чимин больше остальных приковывает его взгляд. Студенты повторяют связку, выученную за два урока, но некоторые умудряются сбиваться. Они, слегка растерявшись, останавливаются, но спустя несколько секунд вновь вливаются в танец. Ребята падают на пол, изгибаясь всем телом, и Чон готов поклясться: некоторые парни выглядят изящнее, чем девушки в этот момент. Этот танец вообще получился очень нежным и чувственным, и Хосок с замиранием сердца смотрит на несколько студентов, которым удаётся полностью передать его настроение и посыл. Разумеется, Чим входит в их число. Через несколько секунд импровизации в лежачем положении приходит время самой сложной связки: ученики приподнимаются, садясь на корточки, и, облокотившись одной рукой сзади, поднимают все туловище, опираясь уже на обе руки. Прямая спина, ноги согнуты в коленях и почти касаются головы-задержавшись в этой позе на долю секунды, они мягко приземляются на живот и сразу же перекатываются, принимая сидячее положение. Они быстро опускают корпус и, ставя руки по обеим сторонам от головы, поднимают его вверх, бросая ноги как можно выше, "выпрыгивая", словно пружина. Преподаватель Чон неожиданно замечает, как у Чимина блестят глаза и слегка дрожит тело. Он не понимает в чем дело, ведь тот сейчас не допустил ни одной ошибки. Тем не менее, он останавливается посреди танца и просто оседает на пол, так и не закончив связку до конца. Несколько танцоров тем временем немного ошибаются, подкашиваются и останавливаются, понимая, что доделать начатое уже не смогут. Они сразу ложатся и ждут, пока остальные займут эту же позу, после чего все вместе выгибают спину, тянясь рукой выше к потолку, опускают туловище, переворачиваются на живот и , стукнув в последний раз по полу, возвращаются в изначальную позу. Честно говоря, последние движения сделали Чону больно практически физически. Потому что Чимин сделал это так... по-настоящему. Этот удар кулаком был таким отчаянным, и Хосок не могу не заметить, как тело парня задрожало ещё больше. На это правда тяжело смотреть. Студенты поднимаются с пола, слегка аплодируя друг другу за проделанную работу. Ребята, уставшие от вымучивающей тренировки, начинают собирать вещи, чтобы поскорее выбраться и заняться своими делами. — Чимин-а, ты хорошо сегодня потрудился! — Хосок похлопал парня по плечу. — А? Да, спасибо... До завтра, — Чим посмотрел на учителя немного отстранённым взглядом и понуро поплёлся к своей сумке. Он собрал свои вещи в рюкзак и закинул его на плечо. Ещё раз посмотрел на танцевальный зал и вышел. Тихо прикрыл дверь и, закрыв глаза, тяжело вздохнул. Пак правда пытается что-нибудь сделать со своим состоянием, но каждый раз, когда ничего не выходит, он хочет опустить руки и сдаться. Что он должен сделать, чтобы всё вернулось на круги своя? Почему это началось? И почему именно с ним? Ведь всё было так хорошо. Он понимает, что если сейчас сдастся, то его полноправно можно будет называть слабаком и трусом. Но как же победить... самого себя? Он даже не обратил внимание на то, что стоял так: с опущенной головой и ладонью на ручке двери. До тех пор, пока чья-то рука не опустилась на его плечо. — Эй, Чимин... — рыжий резко повернул голову на сторону звука. Юнги не хотел вновь видеть Чимина таким. Он пытался не воспринимать слова Хосока слишком серьёзно и надеялся увидеть Чима хоть чуточку оживленным. Но этот понурый вид, опущенные плечи и минутное зависание говорило само за себя. Тогда, ещё неделю назад, когда Пак сорвался, у Мина правда кольнуло в сердце. Рыжий был так разбит и отчаян, и сейчас Юнги видит это снова. — Что ты здесь делаешь? — Чимин смотрит в пол. — Неважно. Что с тобой? — Ты...ты не поймешь, — Пак не был особо рад этой встрече. Не сейчас. Он не хотел вновь предстать пред Юнги таким жалким. — Я сделаю всё, чтобы понять, — рыжий даже голову поднял. Спокойный, мягкий голос действовал на него удивительно успокаивающе. Они видились всего три раза, и каждый раз эти встречи пробуждали тех самых бабочек в животе и приносили некое спокойствие Чиму. Мин берёт руку Пака и ведёт его в сторону выхода. У обоих что-то непонятное в груди. Один переживает за состояние другого, а второй не понимает ничего, но доверчиво сжимает чужую ладонь. Он ведёт рыжего в одну из аудиторий. Петляя по длинным коридорам, он думал, а что вообще стоит сказать, что спросить? Ведь они толком не знакомы, но все каждая их встреча оставляла непонятный, но приятный осадок в душе Мина. На протяжении недели он погряз в работе и заказах фотосессий, поэтому был слишком занят, однако в перерывах между делами Юнги всё-таки думал о Чимине и о его состоянии. Он знал, что хочет снова встретить его, узнать лучше, сблизиться. А ещё сердце греет мысль, что прямо сейчас рыжий держит его за руку, и не важно, чья это была инициатива. Они шли недолго. И вот они уже стоят перед аудиторией, дверь в которую открывает Юнги. Кабинет маленький, но довольно уютный. Три ряда одиночных парт и стол преподавателя. Большие окна, которые открывают вид на красивый студенческий парк. А сквозь них в помещение пробиваются яркие солнечные лучи, слегка слепящие глаза. — Я вижу, что ты не в порядке. Расскажи, что происходит, — Мин первым прервал молчание, — не держи в себе. Для Чимина это всё странно. Такая поддержка от Юнги: он появляется в те моменты, когда это действительно необходимо, заставляет думать о нём после каждой встречи, дарит возможность ненадолго забыть обо всём. Чимину нравится это, хоть и до сих пор для него необычно. Это же странно, да? Испытывать такое к парню? Но кого это волнует, если рядом с ним так хорошо на душе? Чимин садится за первую парту одного из рядов, а Юнги опирается на сам стол. Мин смотрит в глаза Паку, а затем лёгкая улыбка и тихое "говори". Парень не знал, с чего и как начать. И почему он вообще должен рассказать это малознакомому человеку? Может быть, потому, что это и есть его единственный шанс на спасение? — Не бойся, это нормально, показывать свои эмоции. Пак молчал ещё некоторое время, смотря куда-то на уровень груди Юнги. Всё-таки, хуже ведь явно не будет, да? — Это началось около полугода назад. Я не знаю, с чего именно, но это просто постепенно накапливалось. Сначала я просто стал эмоционально уставать от неудовлетворённости своей работой и ощущением незаконченности, потом это переросло в непонимание танца и эмоций во время него: я просто танцевал и не чувствовал ничего. Пустота. Дальше пропала всякая радость, которую раньше мне приносило искусство. Я стал все чаще задаваться вопросами "Зачем я это делаю?", "Действительно ли это мое?", "В чем же я тогда вообще хорошо?". То, что было так важно для меня всю жизнь, вдруг потеряло всякий смысл. Ещё масла в огонь добавлял отец, говоря, что парень не должен танцевать и что моё место в его фирме. Я стал чаще я замечать много талантливых танцоров, которые в разы лучше меня, а сейчас я действительно вижу, что у меня нет практически никакого таланта. Как-то я услышал разговор двух девушек со своей группы. Они говорили, что некоторым совсем не место в таком престижном университете. Таким, как я. Также два дня назад я разговаривал с родителями, и мой отец сказал мне : "Да, ты и правда не имеешь способностей к этому. Я тебе говорил это ещё тогда, когда ты только собирался поступать. Нужно было сразу слушать меня и идти на экономический". Хах, он сказал мне это тогда, когда я как никогда нуждался в поддержке. А ещё от меня ушёл мой друг. Я правда был привязан к нему. Но, видимо, я просто такой человек. Не думаю, что меня можно терпеть, ведь в последнее время я только и могу, что ныть. Юнги слушает, невольно сжимая кулаки. Как такое могло случиться? Чимин этого не заслуживает. Ведь если он и не лучший, то один из них точно. В голове сейчас сотни мыслей, но Мин не может зацепиться ни за одну. — Просто не понимаю. Почему тот человек, который мне роднее всех, не поддерживает меня? Я так много прошу? Всего лишь немного поддержки, ты же, — тихий всхлип, — ты же мой отец, чёрт возьми. Чимин резко вскакивает, быстро обращаясь в сторону выхода, однако его перехватывает Юнги, заключая между своих рук и слабо поглаживая парня по спине. Рыжий опускает голову на плечо парня, а руками сжимает ткань толстовки на спине Мина. В голове крутятся мысли о том, какого чёрта он опять плачет, он же парень, а парню должно быть стыдно за такую несдержанность. Но как ему недавно сказали : Это нормально, показывать свои эмоции.