Карты

После обвала — зеленый покой. После кошмара — утро.

На момент мне захотелось убежать. Не из дома, а из страны. Уеду в Ватикан и поселюсь где-то в самой глуши этой маленькой страны. Меня там никто не найдет. Даже Кастиэль. Машина поморгала фарами. — Кто это? — спросила мама. — Кастиэль… — прошелестела я. В дверь позвонили. Я бросилась в прихожую. Оперевшись на дверь, я согнулась в три погибели и начала дико дышать. Только бы сейчас не начался приступ астмы. В дверь еще раз позвонили. Я перевела дыхание и сделала каменное лицо. — Что тебе надо? — резко спросила я. Передо мной стоял Кас. Он пришел не один. За ним стояла какая-то девушка с кудрявыми золотистыми волосами. Лицом она мне напоминала Натаниэля. — Поехали домой, — холодно ответил он. — Мой дом здесь. Я попыталась закрыть дверь перед его носом, но он поставил ногу в дверном проеме. Я выпучила на него глаза. Что он творит? Почему не оставит меня в покое. Я постаралась надавить всем телом на дверь, чтобы от боли парень убрал ногу, но Кас оказался непреклонен. — Все в порядке, милая, — позади послышался жалостливый голос мамы, — можешь идти. Я удивленно посмотрела на маму. Нет, она не может этого сделать. Но в ее глазах я читала, что она готова со мной расстаться. Я разозлилась. Я была зла на Каса, на маму, на папу, на саму себя. Громко топая ногами, я взяла свою сумку и пошла на улицу, так и не попрощавшись с мамой. Когда я села в машину, сразу же воткнула наушники в уши и отвернулась к окну. Кастиэль пытался со мной поговорить, но я предпочла его проигнорировать. Не хочу с ним разговаривать. Мы двинулись. Со слезами на глазах я наблюдала, как удаляется мой дом. Как удаляется мама, которая вышла на улицу и провожала нас своим тяжелым взглядом. Мы было очень больно. Даже больнее, чем, когда я впервые покидала дом. Я ненавижу Кастиэля. Мой план провести больше времени с мамой на зло красноволосому с треском провалился. На улице шел сильный ливень. Настолько сильный, что был подобен туману. Такой же непроглядный. Я наблюдала, как капли разбивались о боковое стекло. На секунду мне хотелось встать на место капельки. С со скоростью света нестись на землю, а потом вдребезги разбиться об какую-нибудь поверхность. Но я не капелька. Мы выехали из города. Сквозь частый дождь я еле-как разглядела пушистые лапы елок и зеленые ветки деревьев. На улице месяц середина мая, а такое чувство, что конец ноября. Кажется день рождение я буду отмечать, укутавшись в теплое стеганное одеяло и в шерстяных носках из верблюжьей шерсти. Мы приехали. Я не хотела выходить из машины, надеясь, что Кас поймет, что я хотела этим сказать, и отвезет домой. Но он только терпеливо ждал под дождем. Вскоре мне стало его жаль. Ненавижу свое доброе сердце. Я вышла из машины и забежала в дом. — Амбер! — Натаниэль подошел к девушке с золотистыми волосами и обнял ее. — Долго ты гостила у мамы. — Ну, когда я собиралась улетать, началась неделя моды, так что мы с мамой решили поменять билеты, — у нее был такой звонкий голос, что, казалось, скажи она еще слово, и все стекла в этом доме повылетают. — А потом мучить бедного брата, чтобы он забрал наше «модницу», — недовольно проворчал парень. Я стояла в ступоре. Это. Их. СЕСТРА? Сначала сын, потом брат, теперь сестра. Мысль о пятиюродном сыне сестры мужа сестры Кастиэля кажется мне все более и более реалистичнее. — Это кто? — она указала на меня пальцем и смерила оценивающим взглядом. «Фи» — читалось в ее глазах. — Неужели вы решили сделать мне подарок в виде личной служанки? — Нет, — отрезал Кас. — Она наша го~стья, — последнее слово он противно протянул. Девушка пробубнила что-то похожее на «ну и ладно» и ушла наверх. Я сняла верхнюю одежду и пошла в свою комнату. — Подожди, — низкий голос Каса залил бетоном мои ноги. Я глубоко вздохнула. Через секунду моих плечей коснулось что-то горячее. Я пошла наверх. Когда я очутилась в своей комнате, пулей выскочила из объятий Каса и залезла на кровать. Казалось, это было единственное место, которое могло меня защитить от этого монстра. Я отодвинулась к самому краю, чтобы он меня не достал. Кастиэль встал воз столба и оперся на него плечом. — Я не кусаюсь, — на его лице растянулась акулья улыбка. — А я да, — резко ответила я. Сейчас единственное, чего мне хотелось, так это вырубиться. И плевать, что на улице десять утра. — Зачем ты меня так рано забрал? Я могла еще побыть с мамой? — я хотела продолжить закидывать его вопросами, но что-то меня дернуло, и я замолчала. По телу пробежался ток. Я опять почувствовала, как он сверлит во мне сквозную дырку своим каменным взглядом. Мне показалось, что он пытается прочесть мои мысли. Прочесть мои чувства. Он хочет знать обо мне все. Но хочу ли я этого? Я настороженно сузила глаза, показывая ему, что он не сможет обо мне узнать больше. Что я поставила щит на свои воспоминания и чувства. — Не знаю… — растерянно ответил он, — соскучился? — он обошел кровать с другой стороны и наклонился к моему уху. — Соскучился по твоему тонкому… хрупкому… телу. Я задрожала всем телом. Меня будто окатили ледяной водой. Конечности отказывались функционировать. Мозг совершенно отключился. Но чувства… чувства работали на славу. Я чувствовала страх. Только страх и больше ничего. Хотя, подождите… Спиной я чувствовала, как проницательный взгляд парня разбирает меня на морфологические составляющие. Как он вытягивает из меня нити ДНК и рассматривает их, надеясь увидеть что-то новенькое. Я глубоко вздохнула. В горло как будто вдавили чугунный штык. — Ты теперь не уйдешь от меня, — человек он, может, отвратительный, но вот его голос был просто потрясающим. Бархатистый, нежный, низкий… мне кажется, что я сейчас вот-вот расплывусь в лужу, скажи он хотя бы звук. — Мне надо в школу… — я выдавила из себя слова. Мне совершенно не хотелось говорить. Я надеялась, что своим молчанием, смогу заставить его продолжать говорить. Мне хотелось снова и снова слышать этот голос. — Тебя будет учить Натаниэль, — казалось, то это новость должна была пробудить мой мозг, но он так же, как и я, наслаждался. Наконец, появилось еще одно чувство. Это отнюдь не страх или штормовой взгляд парня. Это было нечто горячее на губах. Нечто мокрое и соленое. Я закрыла глаза и открыла рот. Кровь капала мне на язык. Неужели нашёлся такой человек, который смог одним своим присутствием поднять мое давление? — Тебе помочь? — в сладком голосе я услышала искреннее беспокойство. Мои руки подкосились, и я упала на кровать свесив голову с края. Это не очень хорошо, когда во время носового кровотечения кровь запрокинута назад, но я ничего с собой поделать не могу. Мне стало так хорошо, что я была не в силах даже пошевелить пальцем. Я провалилась в сладостный сон. Я оказалась где-то далеко отсюда. Где-то в очень темном и холодном месте. Но этот холод не отталкивала, а, наоборот, притягивал. К нему хотело тянуться, его хотелось дотронуться. Я открыла глаза. Я сидела на краю кровати. Моя голова лежала на чьей-то груди, свесившись вниз. В носу неприятно щекотало на половину запачканная в моей крови салфетка. Особого труда не составило догадаться, на ком я лежу. Парень одной рукой поглаживал мое плечо, а другой придерживал мои волосы, чтобы они не запачкались в крови. Я попыталась издать звук, показывая, что я жива. — Ты такая беда, — устало проговорил Кас. Его мягкий, нежный голос сменился грубой наждачкой. Я ничего не ответила. Вообще мне было неприятно, что я лежу на Касе, но сейчас я чувствовала себя такой уставшей, что, в принципе, могла закрыть на это глаза. Я обхватила руками талию Каса и прижалась к его груди. Сквозь один слой одежды я слышала, как медленно бьется его сердце. Иной раз может показаться, что оно и вовсе пропускает удары. Кастиэль отпустил мои волосы и положил руку мне на голову. Он откинулся назад, я упала вместе с ним. На секунду мне захотелось, чтобы так продолжалось вечно. Хотя, может мне просто хотелось, чтобы кто-то повел себя, как моя мама, рядом со мной? Я проснулась с больной головой. Кровать была расстелена, я была в пижаме. Рядом со мной лежал телефон. Я быстро схватила его и посмотрела на время. 18:34. Я спала восемь часов. Хм, может я умираю? Я отложила телефон и повернулась в противоположную сторону. Рядом с моей подушкой, на которой спала я, спал Кас. В верхней одежде он лежал поверх одеяла и тихо посапывал. Произойди такая ситуация со мной дня два назад, я бы закричала, как резаная и, скорее всего, убила бы парня. Но только не сейчас. Сейчас он мне показался до ужа милым, чтобы его будить. Я легла рядом с ним и устремила его взгляд. Если так посмотреть, то он совершенно не похож на человека, которому двадцать шесть. Если бы я его увидела где-нибудь на улице в первый раз, дала бы ну максимум лет двадцать. Плюс-минус год. За окном что-то грохнуло. Первое что пришло на ум — гром. В следующую секунду, буквально в мгновение ока, комната осветилась ярким светов. Я, как кошка, начала забиваться в подушки. Дождь-то я люблю, но вот молнию и гром… В детстве я все время приходила спать в родительскую комнату, когда начиналась гроза. Мама успокаивающе гладила меня по голове, а папа тихо рассказывал мне разные сказки. Его истории были настолько интересными, что я забывала о том, что боюсь молний. А сейчас? Я недоверчиво посмотрела на Каса. Нет. С него хватит и того, что он спит в моей кровати… За окном еще раз громыхнуло с новой силой. На секунду мне показалось, что земля сейчас разверзнется подо мной и весь тот дом провалится под землю. Я засунула голову Кастиэлю по руку. Мое сердце замерло, когда он начал ворочаться. Меньше всего на свете мне сейчас хотелось с ним разговаривать. — Ты чего? — тихо спросил он. Вот черт. Какого хрена вообще появился гром? Вот на хрена он нужен? Это стопудово подстава… — Там гроза началась, — застенчиво ответила я. — Ты боишься грозы? — ну зачем эти лишние вопросы. Мог бы просто полежать, пока моя душа, охваченная страхом, не успокоится. — Угу. Он повернулся на бок и прижал меня к себе. От него исходило то успокаивающее тепло, которое мне было необходимо. Я укуталась в одеяло, чтобы создать между нами хоть какую-то преграду и улеглась на его руку. — Будешь ерзать, на улицу выброшу, — сонным голосом проговорил. Я не ответила. Мне сейчас было совершенно пофиг на его угрозы. Мне хотелось поскорее успокоиться и уснуть… На улице светило солнце. А нет, мне показалось. За окном опять бесчинствовали тучи. Я встала с кровати оглянулась. Каса не было. Видно ушел утром. Я одела тапки и спустилась вниз. После долгого сна мне жуть как хотелось кушать. Живот громко урчал, посылая мне угрозы, что, если я в ближайшее время не поем, он начнет есть сам себя. В столовой сидел Лизандр. Он сидел на стуле и, прямо как мама, листал какие-то новости в телефоне и пил кофе с молоком. Не понимаю, как люди могут пить кофе с молоком. Послевкусие после него не очень приятное. Я приветливо помахала рукой и села рядом с ним. Лизандр спросил меня о вчерашней грозе. Мне совершенно не хотелось говорить с ним об этом. В голове сразу всплывала картина, как я и Кас обнимаемся на моей постели. От этого у меня прямо мурашки по коже. Так что я просто ответила, что меня сморил дикий сон и я проспала весь день, не слыша, как за окном бушует гроза. Служанка принесла мне чашку холодного сока из апельсинов и печенье с шоколадом. То самое которое я ела у мамы. Мое любимое. Я уже не слушала монолог Лизандра, а за обе щеки уминала печенюхи, запивая все это дело соком. Вскоре Лиз заметил, что я отвлеклась, и засмеялся. — Не подавись, обжорка, — он легонько похлопал меня по спине. С набитым ртом я попыталась улыбнуться. Я уничтожила печенье за пять минут. С набитым животом я откинулась на спинку стула и выставила перед собой руки. Боже карающий, как же сложно дышать с набитым желудком. Прямо наказание. Я точно попаду на третий круг ада за обжорство. Лизандр ушел, сказав, что ему надо встречать отца из аэропорта вместе с Натаниэлем. Я пожала плечами и проводила его взглядом. — Привет, моя птичка, — надо мной повис Кастиэль. Я закатила глаза и ударила его по лбу ложкой. — Птички кусаются, — равнодушно сказала я. — Что-то сегодня ночь ты не особо меня пыталась укусить, — он обнял сам себя. Я тяжело вздохнула. Ну было и было. Зачем ворошить прошлое? Я встала из-за стола и хотела пойти в комнату, но Кас схватил меня за руку и усадил себе на колени. Расстояние между нашими лицами в миг сократилось до минимума. Я немного охренела. — Отпусти, — грозно сказала я. — Ты сегодня меня обнимала. Вот и я хочу пообнимать свою птичку, — он злобно улыбнулся. Мне захотелось его так ударить, чтобы он улетел до самой стены столовой. — Иди Дебру пообнимай, — я все еще отчаянно пыталась снять его руки с моей талии и встать. Но он оказался физически сильнее меня. В принципе, как и морально. — Папа, отпусти ее, — внезапно появился Гастон. Он по-детски ударил красноволосого по рукам. Тот в миг столкнул меня со своих колен. — Она моя, — он подошел ко мне и обнял за шею. Я сидела на полу и недоуменно смотрела на парня. Я встала и прямо на глазах Кастиэля поцеловала Гастона в щеку. Мальчик заметно покраснел, а я улыбнулась акульей улыбкой. Во взгляде Кастиэля читалась злость. Он вскипал изнутри. Ну, на собственного ребенка ты не нападешь, так что выкуси, сучара. Я вышла из столовой и пошла в комнату. Когда я села за рояль, Лилит взобралась мне на колени и начала умываться. Сначала она натирала мордочку, потом начала вылизывать спинку. Меня так умиляло ее умывание, что я не могла отвести взгляд. Вскоре, после своего мытья, кошка свернулась калачиком у меня коленях и уснула. Я начала играть. Я вспоминала, что за все время, что я гостила у мамы, ни разу не играла на своем фортепиано. Да что там — я даже в комнату свою не заходила. Да чтоб черт пришел за душой Кастиэля. Вот нахрена он так рано приперся? У меня в запасе еще было уйма времени. Если честно, то я не долго играла на рояле. Мне это быстро наскучило, и я просто начала тыкать по случайным клавишам одним пальцем. Я умирала от тоски. Читать не хочется. Играть не хочется. Может в окно выброситься? Так я хотя бы избавлю себя от вечных приставаний Кастиэля. Хотя, моя мама будет страдать. Нет, выбросится из окна — не вариант. Что ж, пойду прогуляюсь по дому. Глядишь, и придет что-нибудь в голову. Я аккуратно положила Лилит на стул, взяла самое необходимое — телефон, ингаляторы — и пошла вглубь второго этажа. Я еще никогда не была там. Я прошла длинный коридор, напоминавший мне коридор из фильмов ужасов, и уперлась в дверь. Она была самой обычной. Такой же, как и все остальные двери в этом доме. Без раздумий я дернула за ручку и открыла дверь. В этой комнате стояли многочисленные стеллажи с книгами. В середине стояло маленькое кресло, рядом с ним небольшая лампа и простенький деревянный стол. Не составило труда догадаться, что это библиотека. Или очередной кабинет? Нет, это библиотека. Здесь так много книг, что по сравнению с другими библиотеками нашего города, казалась просто огромной. Я весело зашагала мимо стеллажей. Тут были книги разных писателей. Начиная от далекой древности и заканчивая современными произведениями. Я встала у стеллажа возле выхода и взяла рандомную книгу. «Жутко громко и запредельно близко» Джонатана Сафрана Фоера. Когда-то давно я уже читала эту книгу. Честно признаться, для меня она оказалась жутко тяжелой. Мальчик потерял отца в теракте одиннадцатого сентября и никак не хочет отпускать воспоминания о нем, цепляясь за какой-то маленький ключик, хрен знает где найденный. Читая эту книгу, я чуть ли не над каждой строчкой проливала слезу. Мне было очень жалко мальчика. Я поставила книгу на место и пошла дальше по полке. Мой взгляд остановился на трилогии «Дом, в котором…» Мариама Петросяна. Одна моя одноклассница прожужжала уши всему классу на счет этих книг. Я хотела почитать ее, но как-то руки не дотягивались. Сейчас же я не упущу свой шанс. Я взяла все три книги и вышла из библиотеки, закрыв дверь. Думаю, трех мне хватит за глаза. Тем более у меня на тумбочке лежит огромное произведение Кинга. Я спустилась вниз. К моему приходу Лизандр и Натаниэль уже вернулись. Сначала я удивилась их быстроте, но потом поняла, что аэропорт находится совсем рядом с поселком. Позади парней стоял какой-то мужчина. На вид ему было лет пятьдесят — пятьдесят пять. У него было стройное тело. — Так вот ты какая… мой выигрыш… — кажется я уже где-то видела эту акулью улыбку.