Академия Эльтеров

— …А-А-А-А-А-А-А-АТЬ! Збрышек, вскочив в боевую стойку, но не успев раскрыть глаза, сбил коленом стол — с грохотом с оного сверзились остатки былого пиршества и кто-то живой, выразивший свои мысли по поводу подобных пробуждений народным акрисовским способом изгнания злых духов. Даша кое-как продрал глаза… и пожалел об этом. Стены этажной площадки, которую неугомонная парочка избрала местом пира, были изрисованы сердечками, черепами, шикарным пейзажем, признаниями в любви и чьими-то следами, уводившими взгляд на потолок к широко и размашисто выведенному староакрисовскому слову из трёх букв. Следы были от лёгких охотничьих сапог, и Збрышек, несмотря на похмельную мигрень, хорошо помнил, как совершивший этот кульбит Лисов сверзился с потолка на полусонных близняшек-паладинов Полину и Марину — оставалось надеяться, что суровые акрисовские девушки не затискали его до смерти… Развесистой люстре не повезло в принципе: на её центральном «стволе» кто-то бантиком завязал тяжёлую гардину, в которой аки в гамаке сопела жрица по прозвищу Камыш, а вместо осветительных фациончиков на «ветвях» красовались стеклянные стаканы… …Началась история сего безобразия ещё неделю назад, когда после официального окончания второго семестра учёный совет Академии Эльтеров собрал первый курс в актовом зале и после получасовых пафосных речей — зав кафедрой «Прикладная магия…» профессор Комар при этом оказался просто на удивление лаконичен — разрешили всем пережившим две сессии носить гордое прозвание «студент». Ну и какой акрис не отметит столь знаменательное событие? — Будем праздновать вход во студенческую жизнь! — твердо заявил Збрышек, но тут же воровато оглянулся за книжные полки — библиотеку, в отделе магического анализа которой засели любители соображать на троих и более, во время каникул смело можно было считать звуконепроницаемым бункером, но на всякий случай, мало ли… бывают же зубрилы. — Чаем? — тихо поинтересовался Песцов. — Или везелем с тортиком? — Вот ведь пьянчуга… — хихикнул воздух по левую руку от Збрышека и проявился в Лисова. — Всё-то ему вина имберские подавай да «драконью желчь» — нет, чтоб по-семейному, тихо, прилично посидеть, обсудить политическую обстановку и… -Слышь, Кирсанов — он хотя бы во сне затыкается? — показал на Лиса Даша. — Не знаю — представь себе, я в это время тоже сплю, — Женя медитировал на то, как увлечённо Нэшши делает из бумаги прыгающую лягушку. — Итак, насколько мне известно, нам срочно нужен знакомый отличник… — упёрся кулаками в стол Дарий. Лисов хихикнул и ткнул локтем Нэшши, немедля получив от последнего «Лучшими работами карегами» в челюсть — подарок одногруппнице пришлось начинать делать сначала. Кирсанов посмотрел на Збрышека как жрица на котёнка с перебитой лапкой: — От нас куратор уехал — без него не выпустят. — …и куратор в зоне досягаемости, — дополнил условие Даша. — У меня есть Ян, — вяло помахал рукой Бэйнон. — Но что-то мне подсказывает, что сын фламмовского правоведа донесёт на нас с огромным удовольствием. — Ну да, сколько раз за год ты портил ему статус образцового старосты, — ухмыльнулся Дашенька так счастливо, словно никогда в этой самой «порче» не участвовал. — Донесу обязательно, — тихо заметил как всегда улыбчивый Бейкербрейнгель, выплыв из-за ближайшего стеллажа — Кирсанов, Лис и Нэшши дружно нырнули в невидимость, Бэйнон нервно дёрнулся в порыве спрятаться под стол, но в последний момент счёл это перебором. — Если вы меня не пригласите. Збрышек деловито подошёл к Яну, пощупал тому лоб — колдун отпрыгнул в сторону — потом себе и утвердительно произнёс: — Жара нет, значит, нет у меня глюков и у него бреда… Конечно приглашаем — в чём вопрос! — радостно ухмыльнулся Даша, приветственно распахнув свои медвежьи объятия. Куллхир мрачно осмотрел старосту своей группы и со словами «Куда катится этот мир, если Фламма начала пить с Акрисом» уронил голову на сложенные руки. В процессе тщательной подготовки места — площадки на четвёртом этаже, этакого небольшого зальчика, куда ещё лет пять назад притащили две лавки и диван для полуночных посиделок — какой-то особо говорливый стрелок (не будем показывать пальцем) сдал с потрохами грядущее мероприятие близняшкам-паладинам Полине и Марине, которые в ультимативной форме потребовали участия в банкете. К огромному сожалению Збрышека и особенно Бейкербрейнгеля настойчивые акрисовские девушки были предельно светловолосы, а потому к пятнице в праздник включились две жрицы, керонтка Неко Риис и имберка Дафна, и два пистольера, романтичная Нери и боевитая Ирина, изначально решившая конвоировать на праздник своего жениха. Вообще девушкам в мужское крыло вход был воспрещён не менее строго, чем юношам в женское, и пятницу студенты ждали неслучайно — сей день у Акриса был воистину священным праздником, и Людмила Тагиловна, не являясь исключением из общего правила, отправлялась в больничный корпус к своей подруге жрице Инессе обсуждать противных мужиков, епанчи-невидимки, гипоаллергенные зелья и прочие маленькие женские радости. Как правило, заведующая общежитием засиживалась у лекарки всея Академии до середины субботы, а в особо запущенных случаях даже до понедельника. Иными словами, времени должно было хватить даже на уборку последствий. Наверное… — Предлагаю первый тост за то, что отныне на ближайшие шесть лет мы… — пафосно начал Лисов, но отвлекшийся было на близняшек Збрышек вовремя опомнился и дёрнул неуёмно общительного стрелка обратно за стол. — Выпьём за то, что на ближайшие шесть лет мы — студенты! — отсалютовал стаканом столу Дарий. Ян, которому досталось место на диване, как раз супротив Куллхира, как-то очень загадочно, а то и даже коварно, улыбнулся и залпом (!) осушил целый стакан (!) «драконьей желчи» и при этом даже не окосел. «Не-е-ет, трезвый фламмовец на внеплановой студенческой пьянке — это неправильно», — заключил Бэйнон и, отодвинув возмутившихся близняшек, пересел к Збрышеку рассказывать свой мгновенно созревший коварный, но банальный план. — Да ты на него посмотри — много ли такому надо? — подмигнул колдуну воин. — Лис… — стрелок был занят произведением впечатления на Полину и Марину. — Жень, давай с нами? Кирсанов вопросительно поднял брови — без закуски, дабы не упасть позорно под стол, он не пил, и рот был занят оной намертво. — Спаивать Яночку, — пояснил Песцов. Кирсанов поглядел на Бейкербрейнгеля, на Збрышек, утвердительно кивнул и наконец-то проглотил закусь. — …Криворукая Камыш! — показала Дафне язык Неко Риис. — Да у тебя их вообще нет, — абсолютно серьёзно заявила имберка. — Кого? — уточнила Нери. — Рук, потому что у гречки, проса и других каш конечности вообще отсутствуют, — едко процедила Дафна, упершись ладошками в стол. — А ты… — надулась Неко Риис, принимая аналогичную позу — жрицы едва друг друга носами не касались. — Ты вообще… страшная, как кубари! — А ты бревно! — Врёшь! — Ау, ребят, а кто мне докажет, что Неко Пшёнка не бревно? — радостно прокричала Камыш, и обиженная керонтка одним прыжком через стол сбила её с ног. Дело в том, что магические возмущения тщательно записывались АПС-ами из подвалов, и Тагиловна с какой-то маниакальной и совсем не свойственной акрисам педантичностью регулярно проверяла свою вотчину на излишние выбросы магии, каковыми были практически все более-менее сильные удары жриц, так что ребята набежали на пыхтение, сопение, писки и визги, которые издавали дравшиеся девушки. Больше всего сему стилю ближнего боя подходило название «дворовые коты», ибо жрицы, зажмурив глаза и пища, таскали друг дружку за волосы, царапались и махали руками как кошки лапками — наконец воин с поэтичным именем Валентин поднял за воротник кимоно возмутившуюся этим действом Неко Риис и попытался оттащить от Камыша, но имберка с победным визгом прыгнула на керонтку, и воротник не выдержал, оставшись в руках удивлённого Вали. Тогда чей-то явно мужской разум родил идею поймать шумящих жриц в мешок, и последний за его неимением заменить на тяжёлую гардину. После того, как общими усилиями Валечки и Дашеньки на голову Нэшши, мгновенно ставшего объектом повышенного женского внимания, упал тяжеленный дубовый карниз аж с двумя занавесями — а на всякий случай! — Лисов, авторитетно заявивший себя как сын и внук охотника, схватив гардину, нырнул в невидимость. Буквально две секунды спустя жрицы оказались спеленаты в занавесь, но в процессе транспортировки Неко Риис вывернулась из валечкиных объятий и где-то спряталась. — А куда её девать? — кивнул на свою драгоценную ношу воин. — Ну надо так, чтобы её было видно… вдруг буянить начнёт… — заключил Збрышек и огляделся. — На стол низ-зя, там еда… о, люстра! Когда гардину с Камышом уже подвесили над местом пиршества, имберка благополучно заснула… …Кажется, первым петь начал Нэшши, и совершенно точно это был «Тёмный веспер». Потом на той же грустной ноте, когда стрелок утирал горькие слёзы и сопли рукавом чьего-то кафтана — кажется, Куллхира — Полина и Марина затянули песнь про коня, с которым по степи бредут в поисках лучшей доли. Грустные песни народов севера повергали и без того уже амёбовидного Бэйнона в уныние, Ян, как непричастный к акрисовской культуре ни каким местом, вообще уснул — Дарий заботливо подложил фламмовцу под голову салат, ещё и взбив оный для пущей мягкости. Проснувшаяся от паладинского воя Камашевская потребовала «Хаву Нагилу» — слов никто, кроме неё, не знал, зато у кого-то нашлась гитара. Под заводную мелодию немногочисленных девушек потянуло растрясти наетое — «Хаву Нагилу» объявили белым танцем и потащили отчаянно сопротивляющихся парней из-за стола. Песцов был тих, печален и задумчив — такое одухотворённое и умное лицо у него не получалось состроить даже на экзамене по магическому анализу. — Смысл жизни ни… не в этом, — хлопнул его по плечу Збрышек. — Ааа… почему? — А ты про что? — Я про то, что скучно, — Бэйнон хлопнул ладонью по столу. — Щаз-з-з я покажу, как танцевать надо… Колдун убежал в комнату, сопровождаемый заинтересованными взглядами, и вернулся с посохом. Провожаемый недоумёнными взглядами Куллхир запрыгнул на стол и возвестил: — Щас-с я покажу, как правильно танцевать! Девушки, учитесь! Что бы ни творил Бэйнон, делал он это крайне тихо и незаметно. У доски его не было слышно, а на задней парте — видно, поэтому внимания он получил сполна ещё с первых шагов и аккордов. Поначалу посох выполнял роль неведомого партнёра, и колдун, двигаясь плавно, умудрялся аккуратно обходить и его, и посудины, которые мгновенно исчезали со стола на всякий пожарный случай, но в какой-то момент Песцов сбился с музыкального темпа, продолжив танец под свой собственный. Колдун, с виду нескладный и слишком худой, для мужчины был довольно гибок и вокруг посоха по-кошачьи плавно «переливался» из одного движения в другое, вызывая в хмельных глазах маслянистый блеск. Когда Бэйнон сбросил безрукавку, это списали на жару. Когда, пошловато дёрнув бедром, стащил рубаху и кинул ею в онагевшего окончательно Збрышека, стрелок Дима закрыл пистольеру Ирине рукою глаза. Колдун послал близняшкам-паладинам воздушный поцелуй и, полуприкрыв глаза, расстегнул ремень… Вторым ощущением слегка проснувшегося Песцова была дико тяжёлая голова. Чугунная прямо-таки, ибо боль в ней весьма гулко отдавалась звоном в уши. Куллхир, зевая, осторожно принял сидячее положение, на всякий случай держась за потёртую спинку дивана… Дивана?! Колдун обвёл мутным взглядом окружающее пространство: так точно, четвёртый этаж, зальчик вокруг лестницы, и даже стол не убрали… И Камыш в гардине висит… Бэйнон выпутался из своего импровизированного «одеяла» и встретился глазами с сонной, но при этом сразу покрасневшей до кончиков ушей Нери — взгляд её красноречиво скользнул вниз… — …А-А-А-А-А-А-А-АТЬ! — Шульдих мгновенно завернулся в «одеяло» по самые глаза, и тут стол с грохотом навернулся, непроснувшаяся Камыш запустила в источник крика «священным копьём», при этом оказавшаяся на пути магического снаряда Нери нырнула в невидимость, а слева прилетела жрячья кепка, засветив Бэйнону тяжёлой бляшкой в ухо (ну погоди, Неко Риис!). Зато по окончании канонады обнаружился озирающийся Даша — с особым интересом воин отследил мёртвую петлю по стене и потолку, потом зацепился взглядом за Камыша в гардине и только после этого заметил своего соседа по комнате. — Здорово, — жутковато прохрипел со сна Збрышек. — Я тоже хочу в невидимость, — заключил Бэйнон — увидев аккуратно прислонённый к дивану посох, он вспомнил, почему сидит посреди коридора четвёртого этажа нагишом, но зато во второй гардине. — Я запрусь в комнате и больше никогда оттуда не выйду, — убито сообщил колдун, встал с дивана, захватив посох и, поддерживая спадающую «тогу» из занавеси, уныло пополз в сторону своей комнаты, но по пути наткнулся на собственный сапог. — Да ла-адно, — Дарий осторожно потянулся и со смачным хрустом размял шею — спасибо, магическая регенерация, жаль, что ты сухость в горле не лечишь. — У девчонок языки без костей — теперь ты будешь у них героем этих… как там Лис выражается… — Збрышек попытался высказаться пафосно: — Чувственных грёз. Песцов нервно икнул, вытаскивая рубаху из-под свалившегося Валечки. Ткань страдальчески треснула… Чистый выбеленный лён, вышивка по вороту и рукавам ручной работы — сестра, корпевшая над узором месяц, точно убьёт. — Портки порвали на сувениры, — ухмыльнулся воин, протягивая другу его безрукавку. — Издеваешься? — с надеждой уточнил маг. — Не-а, Лисов очень обиделся, когда ты отвлёк от него близняшек, и прострелил их ровно на две штанины, — расхохотался Даша. — Кого?! — ужаснулся Куллхир. — Штаны, Песец, штаны, — ухахатывался Збрышек. — Убью… — мрачно буркнул колдун. — Ма-а-а-ть вашу-у-у, — обречённо провыл… Нэшши? Вослед послышалось мелодичное сдвоенное хихиканье. Збрышек и Песцов, переглянувшись, осторожно подкрались к приоткрытой двери комнаты, где обитали Кирсанов и Лисов, ибо третий сосед, воин-пятикурсник, уехал на каникулы. — Же-е-енька-а-а, проснись, мне надо тебе кое-что сказать. Честное слово, это важно… — грустно, едва не плача, вещал Нэшши. — А да… А-А-А-А-А-А! Не теряя ни минуты, Даша распахнул дверь, за шкирку «тоги» втащив за собой Бэйнона — глазам их предстала неоднозначная картина: на кровати у шкафа — большая редкость, явно покупал кто-то из предыдущих жителей — уже от беззвучного смеха катались полностью одетые Полина и Марина, а сидящий, скромненько накинув одеяло, на кровати напротив обнажённый Нэшши при этом был в полном ужасе. — Вы куда Кирсанова дели? — вопросил Збрышек. Ответом на его вопрос из аккуратной кучи мужского барахла на полу сами собой выползли портки и натянулись на стрелка, только после этого явившего всем присутствующим свой ошарашенный слегка не бритый лик. — Женечка-а-а, — с радостной улыбкой пропела Полина… Или Марина. — А тебе как больше понравилось — сверху или снизу? Её сестра подленько захихикала, а Женя глазами по злотому воззрился на Нэшши. — Я не помню… Мне говорящие радужные грибы снились, и всё, честное слово, — судорожно сглотнул тот и с надеждой поглядел на радующихся паладинов. — Я тоже не помню… а мы как уходили? — спросил у воина и колдуна стрелок. — Ты думаешь, пока мы умоляли его вон, — кивнул Збрышек на колдуна. — Хотя бы трусы оставить, — Куллхир по цвету лица слился со зрелым помидором и попытался смыться из-под заинтересованных взглядов Полины и Марины, но Даша всё ещё держал его «тогу» в кулаке. — На вас кто-то внимание обращал? — Мальчики, вы были так заняты друг другом, что мы прямо постеснялись вам мешать… — хором елейными голосками пропели паладинши. — Врут! — сонным, хриплым и оттого ещё более жутким гласом возвестило с потолка. Все присутствующие подняли взгляды в поисках источника звука, и так бы и окрестили его привидением из студенческих баек, если бы на шкафу не дернулся сапог с побелённой потолком подошвой. — Лисов, гад… — начал Песцов. — Они врут, — стрелок сонно свесился со шкафа. — Они вас привели, раздели и положили на кровать, а ещё хихикали до утра и мешали мне спать, и вообще заняли мою кровать… хрр… — Лис, устроившись поудобней, снова провалился в сон. — А его тоже вы туда забросили? — кивнув на шкаф, поинтересовался у притихших паладинш Збрышек. — Нет, он сам… — У вас пять секунд, пока вставляю патроны, — схватил ружьё Кирсанов Паладинш как ветром сдуло, разве что Полина (или Марина) в спешке Куллхира плечом об косяк приложила. — Лис, гадюка ты этакая, — потирая ушибленное место и потрясая расстрелянными штанинами, прокричал колдун. — Не слезешь — «пламенем хаоса» собью! — Да чего вам всем от меня надо? — пробурчал стрелок, не открывая глаз. — Штаны мои сейчас зашивать будешь, шнайпер…