Play with me, kit-kit-kitty

Лето окончательно вступило в свои права, солнце весело освещало жизнь города, но не всем по душе было такое счастливое настроение. В конце концов, самое худшее – это диссонанс между внутренним и внешним миром. А после предательства на душе скребут кошки, и непонятно, как жить дальше. Вот уже месяц непонятно. Луи Томлинсон сидел в кафетерии, после окончания рабочего дня на стажировке. Ничего сложного, обыкновенная работа с финансами и инвестициями, все просто и обыденно, монотонно и уже стало почти привычно – за полмесяца стажировки. Сегодня же, в пятницу, парень был настроен делать абсолютное ничего, поэтому сидел за столиком с парой своих коллег и пил чай. Неожиданно в дверях появился силуэт – против солнца разглядеть было невозможно, но что-то смутно знакомое и опасное всколыхнулось внутри. Фигура же подошла к его столику, и махнула головой на соседний. Не собираясь затевать скандалов при коллегах, Луи извинился, встал и отошел в дальний угол заведения, садясь и складывая руки на столе. Вошедший повторил его движение и нахмурился: - Томлинсон. - Малик. - Нужно поговорить. - Мне не о чем с тобой разговаривать, как и с твоим братцем. Вы еще не уяснили? - Ты будешь со мной разговаривать, - Зейн с силой ударил кулаками о поверхность стола. Кажется, он даже не заметил, что ему стало больно. А вот Луи заметил – по крайней мере, от этого удара вылился его кофе, что ни капли не добавило дружелюбия в интонацию: - Чего ты хочешь от меня? Еще один спор? Не все проверили? Не все вырвали? Не все испортили? Боюсь вас разочаровать, детки. Развлекаться со мной больше не выйдет – я клал на вас обоих. Разбирайтесь как-нибудь сами, а меня оставьте в покое. - Я даже не подумаю отстать от тебя, после того, что ты сделал с моим братом! - Сделал? Я? Ты уверен в том, что говоришь? Потому что по моим сведениям, это он на меня поспорил, обманул, влюбил, соблазнил, заставил отступиться от принципов. Он меня предал, Малик. А предательств я не прощаю. - Тогда тебе придется поехать со мной. Я тебе покажу, что называется предательством. - Я никуда не поеду, - сверкнул глазами Луи. - Ты поедешь со мной добровольно, - прошипел Зейн. – Иначе я найду людей, и тебя приведут. Давай говорить по-хорошему, а? Он мой брат, пусть и сводный, и какими бы отбросами моральными ты нас не считал, я не позволю тебе так с ним поступать. Тебе все понятно? Ты поедешь со мной. И выслушаешь его. Все понял? – повторил Малик. - Я ненавижу всю вашу семью, - поморщился Луи. – Кажется, более мерзких и отвратительных людей встретить сложно. Если я поеду – ты отстанешь от меня? - Если ты выслушаешь его, дашь шанс объясниться, а потом все равно захочешь уйти – что ж, так тому и быть, - пожал плечами парень, все еще настороженно глядя на Томлинсона. Тот раздраженно закатил глаза, было видно, что он с трудом сдерживается. - Хорошо. Поехали. Сейчас. *** Дом абсолютно не изменился, внешне, да и что могло произойти за месяц? Разве что какое-то стихийное бедствие, но это не про них. Зейн заехал во двор, бросил машину у входа в дом и потянул Луи за плечо за собой. - Пошли, - резко бросил он. – Давай, давай, не стой. От этого никакого толку. - Я вообще ничего не собираюсь делать «для толку»! Какого черта ты приволок меня сюда, а теперь еще что-то командуешь? Где он? Давай, пусть говорит – и я уйду, наконец, смогу жить спокойно, без вашей чертовой семейки! Как вы мне надоели! – Луи почти сорвался на крик. - Заткнись, - тихо сказал Зейн. - Нет! Где этот Стайлс? Вперед, пусть он говорит, если ему так надо! Давай! – ярость, злость, обида – все звучало в голосе Луи, и он совсем не был этому рад, но контролировать себя не мог. - Зачем ты привел его? – голос был болезненно-хриплый, глухой и какой-то… мертвый что ли. - Видел бы ты себя. Я не могу смотреть, как ты гробишь себя заживо в двадцатник. Не позволю, слышишь? – Зейн плотно сжал зубы, опасно прищурил глаза. – А ты, красавчик принципиальный, потрудись снизойти, ага? Луи кивнул, все еще не поворачиваясь к источнику звука. Зейн быстро повернулся и ушел из гостиной, в которой они в данный момент находились. - Нам не о чем разговаривать, - все тот же отсутствующий голос. Томлинсон не мог поверить, что это тот самый, что так весело болтал, бархатными переливами шептал ему на ухо милые или пошлые вещи. Все тепло и энергия ушли из него, как и нежность, искра. Луи боялся оборачиваться и видеть его. Но он обернулся. Казалось, парень высох. Он был в домашних серых штанах, но они висели так, что создавалось впечатление, ног там нет вообще. Футболка, обтягивавшая его тело еще месяц назад, в день их ссоры, даже не облегала талию. Щеки запали, скулы резко выделялись, а глубокие тени под глазами придавали такой болезненный вид, что Луи в страхе сделал шаг назад. Гарри был похож на приведение. - Зачем ты пришел? - Меня… меня привел Зейн. Притащил, чтобы… - запнулся Луи. – Он сказал, что я должен выслушать тебя. - Мне нечего говорить тебе. Ты не стал меня слушать тогда, ты взял мой дневник, но даже после прочтения его не отреагировал на меня. Ты не дал мне времени и возможности объясниться тогда. Зачем нам объясняться теперь? Тем более что это не твое желание. Не нужно этого делать. Гарри обернулся, и Луи с болью отметил, что кудряшки парня больше не подпрыгивали с каждым шагом. Казалось, они просто поникли, вместе с парнем, и сил в них не было. И раньше не отличавшийся хорошей осанкой Стайлс сейчас был сгорблен, от чего костлявые лопатки выступали еще больше. Он неслышно направился к выходу из комнаты, но Луи почему-то не мог дать ему уйти. Остановленный цепкой хваткой на своем запястье, Гарри обернулся: - Чего ты хочешь от меня теперь? - Что ты делаешь с собой? - Как будто тебя волнует, что со мной, - фыркнул Стайлс. - Наверное, волнует, если спрашиваю. - Волновало бы – не бросил. - Не предал бы и не врал, не спорил – не бросил бы! – крикнул Луи. - Ты даже не выслушал меня! – в сердцах воскликнул Гарри. Голос сорвался, и он начал кашлять. Слишком сильно и громко, чтобы это можно было проигнорировать. - Стайлс! Что с тобой? – Луи дернул его за запястье, которое все еще держал. Но парень не ответил, лишь глотал воздух ртом, как рыба. – Стайлс, где ингалятор? Гарри! Гарри, где?! – кричал Луи, пытаясь добиться ответа, пока не стало слишком поздно. Парень захрипел и спустился на пол, но успел махнуть в сторону кухни. Огромное количество шкафчиков, дверок, отделений – и где чертово лекарство? Луи метался по комнате, пытаясь найти его, а в ушах все стояли хрипы парня в соседней комнате. Наконец глаз зацепился за белый флакон. Наверное, никогда в жизни парень не испытывал такого облегчения и счастья. - Нашел! Нашел! – Луи приподнял Гарри и вложил в его трясущиеся руки ингалятор. Нажатие, еще одно, судорожные вдохи – и вот дыхание восстанавливается, руки чуть меньше трясутся, а паника постепенно откатывает, остается лишь мысль – а что, если бы не нашел, не успел. Что-то очень холодное сжимает сердце. - Стайлс? Гарри? Ты в порядке? – в конце концов, ничего ведь не будет от того, что он перемолвится с ним парой слов. - Кажется, - хрипло выдал Гарри. - Давно у тебя приступы? - Всю…всю жизнь. - Почему ингалятор не в кармане? Гарри отвел глаза: - Потому что приступы участились только в последний месяц. Луи закусил губу и сжал руку в кулак. Нет, он не поддастся. - Я в порядке. Ты можешь идти, - продолжил Гарри. - Я никуда не пойду, пока ты не объяснишь, что происходит с тобой. - А что со мной? Все хорошо. - Ты ешь? – сощурился Луи. - Ну… да, - замялся Гарри. – Иногда. - Выпиваешь? - Нет, - отрицательное мотание головой. - Спишь? - в ответ – тишина. – Ты что, не спишь? С ума сошел? Что ты делаешь? - Ничего, - слишком поспешно. - Что? - Ничего, - уныло сказал Гарри. – Я не запоминаю, все бессмысленно. - Почему? - Потому что тебя нет. Комок в горле появился очень внезапно. Неужели он страдал? Неужели он так страдал? Но этого ведь не может быть. С чего бы ему? Луи читал дневник, конечно, но это выглядело больше похожим на… В конце концов, это могла быть подделка, специально для него, Томлинсона. - Я тебе не нужен, - отметил Луи. - Издеваешься? – отчаянно взмахнул ресницами, с маленькими капельками слез, от кашля, Гарри. - Да я умираю без тебя. Из комнаты не выхожу, туалет там есть, благо. Зейн раз в день кормит меня, когда я перестаю сопротивляться. И… и ты, такой счастливый. Такой… прости. Мне не нужно было лезть в твою жизнь. - Тебе не нужно было врать, - у Луи закололо в груди. Неужели он смирился? - Какая теперь разница, ты все равно мне не веришь. Теперь в груди не просто кололо, там пульсировало и взрывалось, колотилось, рвало и метало. В голове творилось примерно то же самое – та часть, которая была ответственна за здравомыслие, орала о том, что нужно бежать отсюда, послать этого легкомысленного мальчишку и строить свою жизнь, забыв о нем. Эмоциональная же часть умоляла Луи дать шанс Стайлсу. Глубокий вдох. Выдох. Можно было бы подкинуть монетку, но ее тут нет. Пальцы сводит от волнения. - Я думаю, что… Я прочел, я вижу тебя – и, думаю, смогу поверить тебе. Снова. Когда-нибудь. В глазах кудрявого загорелся любопытный огонек, но он все еще выглядел словно живой мертвец: - Что это значит сейчас? - Что у тебя есть, наверное, второй шанс. Только третьего не будет, не надейся, - и он легонько, почти незаметно, улыбнулся. *** Как определить, кому можно доверять, а кому – нет? Как можно внушить человеку мысль о том, что играть ими нельзя. Кажется, у Луи Томлинсона это вышло. А лучше – спросить у него, как он нашел свою любовь. Думается, он расскажет много интересного. ________________ Спасибо огромное всем, кто был со мной на протяжении всего фика. Ваши комментарии и эмоции дают мне возможность творить дальше. я вас всех очень люблю :*