***
Проходит время. Много времени. Вика продолжает у меня жить. Наступает 27 декабря. И я понимаю ужасную вещь: мне понравилась Вика. Мне нравится, как она смеётся, нравится, как она радуется и как бурчит, когда неправильно решает пример по математике. Мне становится сложнее себя контролировать. — Ну и что вы такой грустный? — Вика уплетает субботний ужин за обе щеки, внимательно рассматривая меня. — Директриса повесила на меня контроль Новгодней вечеринки в школе, — отвечаю я, закидывая салат себе в тарелку. — Это же такая проблема, — саркастически произносит Куся. — В понедельник, 29 декабря меньше всего мне хочется возиться с этим делом, — недовольно заявляю я. — Да Ладно, у нас обычно это мирно проходит. Только в этом году я не пойду. — Пойдёшь, — настойчиво говорю я. — А Чо мне там делать? Леся будет Яна облизываться у стенки, Ростова убиваться по вам. Меня максимум Стас пригласит, да и то будет весь танец дрожать, чтобы меня случайно за талию не задеть, — причитает Куся. — А по нему и не скажешь, что он тряпка, — задумчиво заявляю я. — А пьяные лица одноклассников я видеть не хочу особо. Там потом на их вписках такое происходит, что лучше даже не знать. — Сходила бы да развлеклась. — Развлечься и в один день попробовать все виды травки — разные вещи. — Ладно, Кусь, я понял. Ну могла бы сама Стаса позвать. Поцеловала бы его, — насмешливо произношу я, — а лет через десять я бы у вас на свадьбе гулял. — Ага, поцелую я его, когда сама не умею! — вскинув руками, заявляет Куся. — Чего-чего? — подавившись салатом, спрашиваю я. — Да не целовалась я ещё, что вы так смотрите! — завопила брюнетка. — Хватит врать, Победоносцева! — Не вру. Вы мне мой первый поцелуй и сорвали, когда забрали нас от Адолиной. — Извини, — заключаю я, — тогда жди чуда или учись сама. — Вау, спасибо за совет! — насмешливо произносит девушка. По включённому телеку заиграла новая песня Shawn Mendes There’s nothing holding me back, настроение тут же поднялось. — Потанцуем? — я встал, подавая руку Кусе. — У вас дома? — засмеялась она. — А кто увидит? Она подала мне руку, и я завлёк ее в танец. — Вы что-то слишком неплохо танцуете, — захохотала девчонка. — Мама водила меня на бальные танцы, — заявил я. Куся засмеялась на всю комнату, звеня как колокольчик. Я подставил ей руку на поворот, потом ещё один и ещё один… после чего у девушки закружилась голова, и я наклонил ее, смотря в её темные глаза. Она сама встала и повела меня дальше. — А я занималась гимнастикой и танцами, — осведомила меня Куся, — так что тоже умею вести. — Это угроза? — Предупреждение, — она освобождает руку и щёлкает меня по носу. — Маленькая поганка. — У меня был хороший учитель.Часть двадцать четыре. Куся
17 июля 2018 г. в 16:31
Утро понедельника у всех людей ассоциируется с чем-то скверным, скудным и скучным. Не волнуйтесь, демонов это тоже не обходит стороной. Приехав на работу, я чувствовал себя невероятно скверно и разбито. На пятом и шестом уроках у меня был 11 А класс. О да, я думаю о ней. Думаю, черт возьми!
Для начала мне нужно было отвести два урока у 10А. Алгебру они понимали не особо, да им было и незачем. Этот класс считался социально-гуманитарным. В нем было 25 человек, четверть из которых мальчики, а остальная часть класса оставалась за прекрасным полом.
Однако урок алгебры у нас не задался. Ребята начали меня бесить и изводить тупостью. Я устроил самостоятельную, по которой все получили двойки и тройки. На втором уроке мы благополучно разобрали их ошибки и мирно разошлись.
Когда ко мне на уроках бодро пришагал 11А я успел устать. И когда в кабинет зашла Вика, я обалдел…
Она была в чёрных джинсах, закрывающих ноги и чёрной блузке, полностью закрывающей руки. Губа была разбита, а лицо сохранило следы побоев. Она опустила маленькую голову вниз, сильнее выпячивая волосы, которые, по её мнению, наверное, прикрывали побои. Мои кулаки сжались и послышался скрежет зубов. Девчонка не улыбалась.
Но я промолчал. Каких усилий мне стоило молчать и сдерживать себя. Наконец, прозвенел звонок, и я выгнал всех из класса. Всех, кроме Вики.
— Расскажешь, что случилось? — я облокотился на учительских стол задницей, складывая руки на груди.
Вика встала напротив, опустив голову вниз.
— Вика, расскажи мне, что случилось, и подними свою чёртову голову на меня! — громче проговорил я.
Девушка продолжала молча стоять. Я приблизился и быстрым движением пальцев приподнял ее подбородок. Передо мной предстала ужасная картина. Едва замазанные тональником раны, синяки и кровоизлияния. Губа сильна разбита, а глаза безжизненно смотрят в сторону. Девушка поежилась от моих прикосновений, предпринимая слабые попытки вырваться.
— Зачем ты пошла к нему? — спросил я, смотря ей в глаза.
— Он сам меня нашёл, — почти беззвучно проговорила та.
— Боже, — вырвалось у меня, — сегодня я забираю тебя.
— Я не вещь, чтобы меня забирать. Используете и выкините? Как сделали с Ростовой.
— Если ты думаешь, что тебе позволительно говорить со мной в таком тоне, то ты ошибаешься, — прошипел я.
— А то опять ударите? — самодовольно произносит она.
— Что с тобой, черт возьми?
— Вас били в детстве?
— Нет, никогда.
— Тогда вам и не понять никогда, Максим Алексеевич, — произносит она и, высвобождаясь из-под моей хватки, удаляется в коридор.
На уроке она сидит молча, не смотря в мою сторону. Когда вызываю ее к доске-отказывается, после чего сбегает с урока. Нахожу ее плачущей в туалете, после чего отпрашиваюсь у завуча и везу ее к себе домой. Она не сопротивляется, а лишь молчит.
На руках проношу ее в квартиру и кладу в комнату, накрывая тёплым пледом.
Во сне малышка стонет, что меня беспокоит. Но через полчаса она просыпается. Я начинаю обрабатывать ее ранки и заклеивать, что возможно, пластырем. Ей слишком больно, поэтому я решаю применить регенерацию и прислоняюсь рукой к каждой ранке, после чего она заживает. Вика не замечает этого, после чего спокойно выдыхаю.
— Ты вела себя отвратительно, — начинаю разговор я.
— Вы умеете поддержать, — она улыбается, и мне становится легче, — ложитесь ко мне.
— Отдохни одна, Виктория, — улыбаюсь теперь я.
— Вы меня боитесь? — по-детски наивно спрашивает моя девочка.
— Я боюсь, что могу сделать, — отвечаю я.
— Не бойтесь, — Кусины руки тянутся к моей и крепко ее сжимают.
— Я не могу не бояться, Вика.
— Попробуйте, — шепчет она.
Я встаю, не желая продолжать разговор.
— Победоносцева, — в своём стиле произношу я, — не искушай дьявола.
Она хохочет в комнате, после чего я удаляюсь на кухню.