***
Кристалл кто-то тормошил. Она распахнула глаза, приготовившись увидеть привычный каменный потолок своей комнаты. Однако вместо потолка предстало чёрное ночное небо и ветви хвойных деревьев. над ней возвышался Ник, который и тряс аккуратно её за плечи, пытаясь разбудить. Он обеспокоенно оглядывал младшую сестру на наличие травм. — Ничего не болит? — осторожно спросил он, помогая девочке подняться. Она молча помотала головой, отрицая. Она осмотрелась: вокруг лишь тёмный лес, укутанный густым туманом. — Где мы? — Кажется, это Запретный лес, — ответил Николас, взяв сестру на руку. — Он недалеко от Хогвартса, но его территория довольно большая. Мы могли оказаться далеко от школы. — Надо призвать ночного проводника, — прошептала девочка, тут же зажигая огонёк. Он метнулся в одну сторону, в другую и понёсся в третью. Брат и сестра пошли по сверкающему следу, надеясь найти выход из леса как можно скорее. Высокие деревья тянулись высоченной шеренгой, ветви, похожие на сухие костлявые пальцы старой ведьмы, цепляли волосы и одежду, туман молоком разлился меж деревьев, и где-то в этом тумане выли и стонали чужие существа. Кристалл дрожащими пальцами цеплялась за белую рубашку брата, постоянно оглядываясь. А вдруг кто-то выскочит? Им везло на одиночество, они шли в полной тишине, прислушиваясь к каждому шороху, стараясь не потерять сверкающий след ночного проводника. Везение закончилось, когда туман начал редеть. В одном из деревьев, старом, толстом, с прогнившими корнями, была дыра у самой земли. В этой дыре что-то моргнуло, вильнуло белым дымчатым хвостом и спряталось. Кристалл прижалась к старшему брату, неотрывно глядя в темноту дыры. Медленно нечто высунуло маленький бледный носик, затем ветер качнул белоснежные волосы, ручки, тонкие настолько, что было видно кости, растворялись к пальцам, вокруг детского тельца была обёрнута белая простыня. — Н-Ник! — охрипшим от страха голосом позвала брата девочка, когда бледный ребёнок выполз из темноты. — Что такое? — тихо спросил он, оборачиваясь. — Опа! — Что это? — прохрипела Кристалл, отшатываясь от подлетевшего слишком близко нечто. — У неё нет глаз, — прошептал Николас, оценивая шансы на побег. — Она стала жертвой пустоты. Нужно быстрее уходить! — Простите, — призрак девочки подлетела ближе. — У меня украли глаза. Плохой дядя их забрал. Голос, настолько тонкий и тихий, разнёсся по пространству мгновенно, звеня остатками души невинного ребёнка. Кристалл неотрывно смотрела на неё. Сколько ей было? Лет пять? Может, шесть, не старше. Девочка ничего не знала о мире и уже никогда не узнает из-за одной роковой встречи с одним из самых опасных существ, которым для жизни нужны глаза особенных людей. Часто жертвами становились слабые волшебники или… дети. — Вы не видели мои глаза?, — продолжала девочка. — Нет? Тогда… — Кристалл, не стой! — крикнул Ник, рванув её в сторону от метнувшегося к ней призрака. — Беги! Живо! — …отдайте мне свои глаза! Призрак раскрыл пасть с двумя рядами острых зубов, с которых капала чёрная вязкая жижа, заливая траву вокруг и отравляя её. Кристалл сорвалась с места и побежала за братом. Ник крепко держал сестру за маленькую ладонь, ловко петляя между деревьями с целью сбить с хвоста озлобленного призрака. — Глаза! Хочу глаза! — кричало существо уже не детским голоском. Оно утробно рычало, плевалось чёрными слюнями, оставляя за собой чёрный след. — Скорее! — крикнул Николас, подгоняя сестру. — Там выход из леса! И действительно, между деревьями виднелся просвет и зависший ночной проводник в воздухе над пеньком. В просвете виднелась чья-то лачуга, с тыквами под окнами, в которых горел свет. Николас полетел к двери, волоча сестру за собой. Призрак не отставал. Им бы только до факела добраться! До света! Кристалл закричала. Ник обернулся: существо уже сидело на его сестре и тянулось к лицу безобразной пастью, опаляя смрадным дыханием белую кожу девочки. Обездвижена полностью. — Не-ет! — закричала истошно Кристалл, пытаясь выбраться. «Мне бы хоть каплю света!» — просил Николас, судорожно оглядываясь. — «Каплю!!!» — Что за шум? — раздался басистый голос за спиной парня. Он обернулся: дверь медленно открылась, выпуская весь свет, находившийся внутри хижины, наружу. Этого хватит, чтобы отогнать тварь! Николас поймал пальцами крохотную частичку света от фонаря, тут же читая заклинание. — Солнечный луч! — крикнул парень, выпуская яркую вспышку, ослепляя и выжигая призрака. Нет, он не убил его, а лишь заставил отступить. Он ещё не прошёл заклинание очищения души. За спиной раздался кашель. Николас обернулся: перед ним стоял высоченный бородатый мужик довольно плотного телосложения с фонарём в огромной руке.***
Камилла очнулась в висячем положении на ветке огромного дуба в самом центре… паутины? Она дёрнула рукой, но та не поддалась. Приклеилась намертво. Ещё и этот странный наряд! Ужасно короткое платье тёмно-красного цвета, коричневый тугой кожаный корсет, коричневые полупрозрачные чулки, полосатые красные гетры, чёрные ботинки без каблука, коричневые короткие перчатки и длиннющий красно-оранжевый шарф до самых пяток. «Только не пауки!» — мысленно чертыхнулась Камилла, снова дёрну рукой. Один палец отклеился. В ожидании время тянулось мучительно долго. Уже отвыли свою песню волки, уснули ночные птицы, туман упал ещё ниже к земле, а небо стало светло-синим, почти по-утреннему голубым. Ожидание гигантского паука было страшным. Эта тварь сначала жалила, отравляя ядом и превращая тебя в подобие разваренной рыбы, а потом вышкребала из ещё живого тебя всё самое вкусное, а ты всё это чувствуешь. послышался шелест травы и перебирание лапками. «Ну, всё», — подумала Камилла, готовясь к смерти, но всё же имея надежду на спасение. Однако вместо пауков к ней ползли полчища тараканов размером в две ладони с острым жалом на конце брюшка. Они были бурого цвета, будто запёкшаяся кровь, противно перебирали усиками и шипели. Камилла заметила, как один из них в предвкушении сытного ужина развернул длинный тонкий хоботок и втянул им запах человеческого тела, пахнущего потом и кровью. Девушка приготовилась к сопротивлению, когда твари полезут к ней по паутине, но они, к её удивлению, не спешили. Наоборот, они столпились кучей вокруг липких нитей, не решаясь наступить. Один решил попытаться, но тут же приклеился без шанса сделать шаг вперёд или назад. Торжествующее чувство поднялось в Камилле, она с насмешкой смотрела на тараканов, которые едва ли не истекали слюнями, смотря глазками-бусинками на жертву, словно та была запретным плодом. Послышался шелест сухих опавших листьев, будто кто-то медленно перебирал по ним тонкой палкой. Звук приближался, и чем ближе он был, тем быстрее расползались тараканы. Один-единственный таракан, прилипший намертво к паутине, отчаянно метался в разные стороны, пытаясь вырваться и удрать, но своими действиями сделал только хуже: несчастное создание в очередной попытке вырваться перевернулось на спину и приземлилось прямиком в липкие тонкие нити. Теперь он не мог пошевелиться вообще. Камилла на мгновение пожалела беднягу, но жёсткое скрипение соседнего дерева вернуло её в реальность. На соседнее дерево забрался гигантский паук и с диким голодом во всех восьми глазах смотрел на двух пленников. Судя по крадущимся движениям в сторону таракана было решено начать с чего-то полегче. Камилла напряглась, когда ещё более страшная тварь перебралась на их дерево, ступила на паутину, которая тут же прогнулась под её весом, и вонзило огромное жало в таракана. — Кто-нибудь!!! — заорала девушка, срывая горло. — Помогите!!! Не хочу стать шашлычком!!! — Камилла! — крикнул чей-то голос. Пара секунд, и на ветке дерева, в противоположной стороне от паука, появилась Элизабет. На девушке осталась её форма журналиста, добавился лишь кинжал с изящной серебряной рукоятью. Девушка тяжело дышала, из её рта вырывались клубы пара. — Сейчас помогу! Не дёргайся! — Откуда ты здесь? — задала вопрос Камилла, поглядывая на паука, который уже доедал несчастного таракана. — Потом, всё потом! — пыхтела журналистка, дотягиваясь до паутины и разрезая острым лезвием кинжала тонкие серебряные нити. — Почти всё! Элизабет замахнулась и разрезала последние нити. Камилла тут же с громким визгом полетела вниз, где её тут же подхватили на руки. Открыв глаза, она увидела перед собой совсем близко лицо Марка, рядом стояла Киринэ и оглядывалась по сторонам в поисках кого-то. Рывком девушка слезла с рук, немного смутившись такой близости. — Так., — Камилла оглядывала Марка, Киренэ и спрыгнувшую с дерева Элизабет, которая убрала в ножны кинжал, — откуда вы здесь? — Мы приземлились в кучу в километре примерно отсюда, — начал Марк. — Потом мы наткнулись на какую-то жуткую женщину в чёрной накидке, — спокойным голосом продолжила Киринэ. — У неё были руки в свежей крови, а в корзинке детские черепа, — завершала рассказ Элизабет. — У неё взгляд просто пылал безумием, а сама она требовала, чтобы мы отдали ей свои головы. Ну, мы и бежали от неё весь этот километр. — Потом услышали твои вопли и побежали в твою сторону на помощь. — Вы даже не представляете, как я рада вас видеть! — облегчённо положила ладонь на сердце Камилла. — А вы не встречали никого из остальных? — Нет, ты первая, — ответила Элизабет, разводя руками. — Надеемся, что у них всё в порядке. — Ночной проводник, укажи нам путь до Хогвартса! — Киринэ призвала маленький золотистый шарик, который тут же умчался вперёд, оставляя шлейф из сияющей пыли. — Надеюсь, мы близко, — шепнула сама себя Камилла и вместе со всеми двинулась по следу проводника.***
«Судя по запаху медикаментов и трав, я в больничном крыле», — предположила Марни. Её аккуратно, словно фарфоровую куклу посадили на кровать, и шаги немного отдалились. Они немного шаркали по полу, будто кто-то хотел оттереть от обуви грязь. — Мадам Помфри! — крикнул голос, и кто-то торопливо подошёл на достаточно небольшом расстоянии от больничной койки. — А-а, Гарри Поттер! — воскликнул женский голос. — Снова что-то себе сломал? — Нет, — ответил парень по имени Гарри, — недалеко от дома Хагрида напали на девушку. Похоже у неё что-то с глазами. Возле Марни кто-то остановился. Несколько секунд было тихо, а после женщина попросила парня уйти в его комнату. К волшебнице снова подошла мадам Помфри и начала осматривать её на наличие других повреждений и травм. Ничего не найдя, она попросила Марни открыть глаза. — Они у меня закрыты? — спросила девушка, видя лишь черноту. — Простите, я не понимаю, открыты они или нет. Я вижу лишь непроглядную тьму. — Послушай… Как тебя зовут? — как можно дружелюбнее спросила медсестра. — Марни. — Послушай, Марни. Ты помнишь, что произошло? В тебя бросили заклинание? Это его последствия? — Да. Кажется, на меня напал агнео. Он крикнул:"Вечная тьма!» Потом всё померкло. Женщина выронила что-то из рук. Что-то металлическое звякнуло о каменные плиты пола. После она куда-то убежала, сказав Марни ждать её здесь, в больничном крыле. — Как будто я могу куда-то уйти, ничего не видя, — проворчала девушка и уткнулась лицом в колени, прислушиваясь к себе. Она не могла понять положения своих глаз, где она находится и кто её спас. Через несколько минут в комнату вернулась медсестра и ещё несколько человек. По их разговору девушка поняла, что там присутствовали некие профессор Дамблдор, профессор Макгонагалл и трое учеников, Гарри, Гермиона и Рон, которые, вероятно, и спасли её у леса. — Тебя зовут Марни, верно? — спросил профессор Дамблдор, на что Марни кивнула, догадываясь, что имя ему сказала медсестра. — Как ты оказалась в Запретном лесу? Что случилось? На тебе есть мелкие царапины. — Я…я… — нельзя говорить, откуда они! Она не знает этих людей. — Я не помню, что произошло. Я помню, что со мной было ещё восемь человек. Среди них были мои брат и сестра. И лучшая подруга. Волшебница рассказала всё, что с ней произошло в лесу до того момента, как её нашли, спасли и принесли сюда. Старшие ещё долго о чём-то спорили, Мадам Помфри утешила Марни тем, что она снова будет видеть, но через какое-то время, а ученики пытались разговорить девушку. — Я Гермиона Грейнджер, — представилась девушка звонким голосом, — Тебя завут Марни, да? — Приятно познакомиться, — улыбнулась волшебница, но тут же погрустнела. — Жаль, что я пока не могу увидеть вас троих, но спасибо за сохранение моей жизни. Профессор Макгонагалл попрощалась, пожелала Марни скорейшего выздоровления и ушла, а Дамблдор подошёл к ребятам и тихо сказал: — Гарри, Рон, Гермиона… Я хочу попросить вас о том, чтобы вы никому ничего о Марни и о всём, что вы тут услышали, не говорили. С тобой, Марни, я поговорю позже, когда ты немного отдохнёшь. А вы трое расходитесь по своим комнатам. На этом разговор был окончен. Директор ушёл, также пожелав скорейшего выздоровления, а новые знакомые, пообещав навещать её, пожелали спокойной ночи и убежали в свои комнаты. Позже пришла медсестра, принеся с собой какие-то лекарства, которые булькали при движении в стеклянных пузырьках, попросила Марни попытаться открыть глаза, чтобы осмотреть степень повреждения. Девушка не смогла сделать это сама, и женщине пришлось помочь ей. — Да уж, не повезло тебе! — воскликнула она после секунды разглядывания. — И это ещё мягко сказано! Твои глаза полностью почернели, и эта зараза распространилась вокруг них на коже. Ну-ну, не пугайся. Сейчас капнем немного слёз феникса, и ты быстро пойдёшь на поправку. Но дня три в госпитале ты полежишь, это точно! Мадам Помфри открыла пузырёк, снова распахнула веки Марни, закапала слезами феникса и перевязала бинтом. Достаточно туго перевязала: марля врезалась девушке в кожу лица. — А сейчас ложись спать. Я закрою тебя ширмой, чтобы к тебе никто не заходил. Спокойной ночи, Марни. Марни услышала хлопок. Стук удаляющихся каблуков об каменный пол. Скрип двери. Тишина. Марни опустила голову на мягкую подушку, блаженно выдыхая. Она настолько устала и замёрзла, что хотелось просто отключиться. Девушка махнула рукой. — Ко мне, — прошептала она, и ей на ладонь опустилась музыкальная шкатулка с круглым основанием. Внутри находились фигурки бескрылой феи и принца эльфов, о чём свидетельствовала его корона. Шкатулка открылась и заиграла мелодия «Let me be your wings»*. Марни грустно улыбнулась, в памяти мелькает мутное воспоминание, но никаких лиц не видно. Укутавшись по самый кончик носа в одеяло, девушка развернулась лицом к окну, пытаясь уснуть, но мысли о её друзьях и семье не давали покоя. В порядке ли они? Живы ли? Бред! Конечно они живы! Иначе и быть не может! Положив уголок тёплого одеяла себе под голову, девушка зарылась в него носом, мгновенно проваливаясь в сон. Марни открыла глаза. Вокруг была сплошная темнота, которая рассеивалась лунным светом только у самого окна с выбитыми стёклами. Помещение напоминало церковь или высокую башню: стена с окном была похожа по форме на купол. С потолка свисали комки старой паутины. Ветер, проникающий сквозь оконные рамы, едва покачивал её. Послышалась тихая мелодия флейты. Лунный диск вышел из-за колонны и показался во всей красе, бросая бледный свет в окно. Белая полупрозрачная тень скользнула по стене. В тумане, неизвестно откуда взявшемся, мелькнули крылья множества бабочек. Марни пригляделась: тень имела очертания молодой девушки с длинными волосами. Очертания становились чётче. Вскоре Марни увидела перед собой призрак девушки в изорванном свадебном платье, с потрёпанной фатой, закреплённой красивой диадемой на голове. Когда-то платье было приталенным, с пышной юбкой, изящным корсетом, с пышными рукавами-фонариками. Теперь это были рваные обноски. Девушка с выразительными чертами лица держала в твёрдых пальцах флейту и играла какую-то грустную мелодию. Вокруг неё кружили лёгкие бабочки, сама девушка плывущей походкой ходила от стены к стене, не отрывая флейту от губ. — Извините? — Марни подняла ладонь, привлекая внимание. — Кто вы? Мелодия резко оборвалась. Призрак повернулся к Марни и уставился на неё пустыми серыми глазами. На лице застыла болезенно-напряжённое выражение, будто девушка перед смертью терпела невыносимую боль. Она отняла от губ флейту, бабочки растворились в лунном свете. Девушка повернулась к Марни всем корпусом и медленно покачивалась в воздухе. Марни заворожённо смотрела на неё. Что же могло произойти с ней? Почему она умерла? — <i>Я не помню своего имени, — прошелестел тихий голос призрака. — Я помню лишь то, что меня убили в день свадьбы. — За что? — Не знаю. Помню, как сделала глоток крови самого Бога, а потом нестерпимая боль сковала тело. Я помню печальное лицо моего жениха… и его бесконечно пустые глаза. Он знал, что это произойдёт. Это он отравил кровь Бога в кубке, а сам не пил… И ради чего это было? Ради чего все эти красивые слова и жесты? Ради денег? Славы? Чего?! Никогда не думала, что умру на собственной свадьбе… Как думаешь, там страшно? — её слова были сбивчивы, будто она их пыталась вспомнить. — Я думаю, не страшно, — ответила Марни, видя отчаяние в её глазах и слепую надежду. — Ну как может быть страшно в стране наших снов? Там есть оранжевое солнце, радуга, голубое небо, чистая вода, зелёная трава… Тебе бы там понравилось. Там спокойно. — Ты правда так думаешь? — в голосе звенела надежда на конец скитаний. Марни молча кивнула. Девушка схватила покрепче флейту, сыграла незатейливую весёлую мелодию и растворилась в вихре бабочек. На губах сияла улыбка.</i> Плечо приятно грело взошедшее утреннее солнце, стояла умиротворяющая тишина. Лишь где-то вдалеке шуршали страницы книги, звенели склянки и кто-то шептался, стараясь не нарушить сон девушки. От осознания последнего Марни резко села на кровати и прислушалась. Говорили её новые знакомые с кем-то, чей голос был очень знакомым. Сонный мозг не мог сходу распознать голоса. — Николас, твою сестру сейчас нельзя беспокоить! — шептала возмущённо Гермиона, прерывая попытки парня ворваться в маленькое укрытие девушки за ширмой. — На неё напали у Запретного леса, и сейчас идёт восстановление зрения! — Дай хотя бы взглянуть на неё! — едва ли орал он на девушку, стремясь подойти к сестре. — Нет! Мадам Помфри запретила посещение. Мы вообще не должны никому рассказывать о ней, но вы её брат и сестра, — шептала Гермиона. «Кристалл тоже здесь. Слава Богу!» — с облегчением подумала Марни, садясь на кровать, заскрипевшую пружинами. Шорох и скрип были услышаны, и через секунду Марни услышала, как ширма отъехала в сторону с тихим лязганьем металлических колец о железную трубу. Послышался поражённый вздох Кристалл, полный ужаса, и не менее ошарашенный почти крик Ника. — Как же так, Марни? — прошептала девочка, закрывая рот ладонями. В голосе слышались всхлипы. — Всё в порядке, она будет видеть, но чуть позже, — в дверях появился Дамблдор, за ним шли профессор Макгонагалл и мадам Помфри. — Верно, Крис, — подала голос Марни, попытавшись ободряюще улыбнуться. — Не разводи сырость, всё будет хорошо через несколько дней. — Слава Богу, она говорящая! — воскликнул Николас и тут же, судя по возгласу, получил от Кристалл под рёбра. — Ай! Медсестра подошла к Марни и аккуратно сняла бинты с глаз. К огромной радости всех присутствующих, чернота спала почти полностью за столь короткое время: страшные чёрные трещины теперь были похожи на странные поломанные ресницы, немного проявился белок глаза. Хотя, удивлялись только трио и семья Марни: профессора и медсестра не первый раз использовали слёзы феникса в лечении учеников. В этот момент сзади Дамблдора раздался чей-то наглый высокомерный голос. Марни напряглась. Только этого им не хватало! — А это ещё кто такие? — все, как по команде, повернулись к говорившему. Все зрячие увидели достаточно высокого для них блондина со слегка растрёпанной причёской, в чёрной мантии с тёмно-зелёными вставками, зелёным галстуком и вообще в школьной форме, какую они успели увидеть на Гарри и Роне. — Драко, зайди немного позже, — настойчиво попросила вошедшего профессор Макгонагалл, в чём её поддержали и Дамблдор, и мадам Помфри. — А ты не поворачивай голову! — сказала медсестра, обращаясь к Марни, при этом взглядом говоря парню покинуть госпиталь. — Не хватало ещё его ловить, если он сознание потеряет от это кошмара! — Сначала ответьте, кто это? Я никого из них раньше не видел, а им явно по тринадцать или четырнадцать лет, не считая её, — он указал на Кристалл. — Они не из Хогвартса, иначе я бы хоть кого-то из них видел! — Пока мы не можем этого рассказать, Драко, — ответил ему Дамблдор, — А сейчас, пожалуйста, покинь больничное крыло. Всему своё время. Фыркнув и сказав что-то о очередных тайнах и интригах директора, некий Драко ушёл. Марни услышала, как профессора облегчённо выдохнули. — Ещё немного и он увидел бы этот ужас на её лице, — проворчала мадам Помфри, поворачиваясь к Дамблдору. — Их троих за ширмами прятать я не смогу. — Если объявятся ещё шестеро, нас будет девять, — подала свой тихий голос Марни. Николас, услышав голос сестры-близнеца, едва удержался от слёз, осознав, что она уже начала трезво мыслить, а Кристалл просто счастливо улыбнулась. Как только медсестра снова обмотала глаза Марни бинтом, брат и сестра тут же кинулись её обнимать и расспрашивать о случившемся подробнее, чем им рассказала Гермиона. Дамблдор снова перенёс их разговор и, попрощавшись, ушёл, а за ним и профессор Макгонагалл. Но никто ещё не знал, что на следующий день найдут остальных.***
Марни стремительно выплывала из сна, в котором ей снились чёрные волки с сумасшедшим голодным оскалом за барьером. Кто-то отчаянно тряс её за плечо и звал по имени, пытаясь вырвать её из объятий Морфея. Точнее трясла. Стоило девушке немного от сна, как она смогла различить голос своей лучшей подруги — Камиллы Кэролл. Голос звучал обеспокоенно и как-то устало. Марни опёрлась на протянутые руки подруги и села на кровати, охнув от внезапно хрустнувшей шеи. Видимо, не слишком удобную позу для сна она выбрала. Камилла, увидев, что подруга приходит в себя после сна, от радости встречи чуть не задушила её в своих «медвежьих» объятиях. После того, как Марни закричала о том, что ей больно, девушка всё же её отпустила. Камилла тут же сообщила девушке новость о том, что здесь ещё были и другие участники побега: Уолтер, Элен, Элизабет, Марк и Киринэ. Выжили все. Неизвестным осталось лишь место крушения их корабля. Во всяком случае, они надеялись, что упал он в магической Британии. — А вы как? — спросила Марни. — Элен? Уолтер? — Мы упали вместе, — ответил Уолтер, — никаких тварей не встретили. — Правда, была на поляне одна девушка, некромантка, судя по чёрным свечам, пентаграмме на земле, книге и жуткому шёпоту в темноте, — добавила Элен, получив многозначительный взгляд Уолтера. Видимо, он не хотел об этом говорить. — Она что-то хотела от вас? — спросила Элизабет. — От нас — нет, — Уолтер был слишком невозмутим. — А вот от своих мёртвых друзей — да. — И чего же? — Да сущий пустяк! — отмахнулся он. — Под сущим пустяком этот идиот подразумевает нашу смерть, — завершила рассказ Элен, уворачиваясь от пальцев парня. Он явно хотел не погладить её по головке за правду. — Вы живы и это главное, — вздохнула Марни.***
Прошло ещё три дня. Ребят перевели ночью первого дня в Визжащую хижину и им было запрещено ради их же безопасности покидать её. На их вопрос «А вдруг кто-то зайдёт?» им ответили, что это место находится на окраине Хогсмита и в разгар учебного года сюда никто не сунется. На вопрос о Хогсмиде ответом им было молчание и скрип закрывшейся двери. Марни же оставили в лазарете под наблюдением мадам Помфри до полного выздоровления. Девушка осталась там совершенно одна, иначе несколько занятых коек вызвало бы подозрение у студентов Хогвартса. Единственными собеседниками были мадам Помфри, говорящая только о её самочувствии, Гарри, рассказывающий о своём прозвище «мальчик-который-выжил», Гермиона, спрашивающая о её мире, и Рон, вечно предлагающий поесть. Но даже такая компания была девушке в радость. Однако они не могли быть в лазарете часто: у троицы занятия и домашняя работа, а у мадам Помфри другие пациенты. Там и проходили дни: в тишине, во сне, за редкими разговорами и за перевязыванием глаз. Под конец третьего дня, когда местная медсестра проверяла состояние глаз Марни, она обрадовала девушку: к следующему утру глаза будут в норме. Чернота спала окончательно, девушка почти нормально видела, но зрачок всё ещё был больше нормы. Из-за этого изображение размазывалось, стекало в разные строны, будто девушка смотрела на мир через мокрое стекло. В последний раз обработав глаза слезами феникса, мадам ушла, оставив девушку отдыхать. Однако через час её потревожила профессор Макгонагалл, сообщив, что утром доставят её друзей в замок и у них всех состоится разговор с директором. Спала Марни плохо. Уже утром, как только закончился завтрак у студентов, и они разошлись по аудиториям для занятий, девятка была в сборе и находилась в кабинете директора Хогвартса. В кабинете Дамблдора было довольно уютно, по крайней мере по мнению Николаса и Марни. Остальные же не видели в ней ничего уютного. Его кабинет представлял из себя круглую, просторную комнату, которая была полна еле слышных странных звуков. Множество таинственных серебряных приборов стояло на вращающихся столах — они жужжали, выпуская небольшие клубы дыма. Стены увешаны портретами прежних директоров и директрис, которые мирно дремали в красивых рамах. В центре громадный письменный стол на когтистых лапах, а за ним на полке — потертая, странная шляпа. — Твои глаза уже в норме? — спросил Дамблдор, поворачиваясь и смотря на Марни. Девушка не ответила: после бессонной ночи глаза закрывались сами собой, а голова не воспринимало происходящее вокруг. — Марни? — девушка дёрнулась, выходя из состояния лёгкой дрёмы. — Да… да, уже всё в порядке. Хотя, по правде говоря, я думала, что на восстановление уйдёт больше времени, — призналась она, сдерживая зевок. — Да на тебе всё как на собаке заживает! — воскликнули Камилла и Николас, за что получили по подзатыльнику: один — от Марни, другой — от Кристалл. Дамблдор прокашлялся, привлекая к себе внимание, и начал разговор. Ребята успокоились и принялись внимательно слушать. Они развернулись полностью к нему, выпрямились и сложили руки за спинами, головы были слегка приподняты. Сказать, что старика это сильно удивило, значит ничего не сказать. Такое поведение детей было для него в новинку. — Мы не знаем, кто вы и откуда, — начал он, — но мы не можем оставить вас на произвол судьбы, тем более, что вы не помните, откуда вы и что с вами произошло, — в этом момент все посмотрели на Марни, ведь поняли сразу: этот разговор состоялся именно с ней. — Сегодня в обед пройдёт ваше распределение по факультетам, а после их представители отведут вас в ваши комнаты и покажут школу. Обычно это делают старосты, но сегодня они заняты. Кто будет вас сопровождать, я сообщу во время обеда. Вам выдадут полный набор формы, включая зимнюю. У вас есть какие-то вопросы? — никто из присутствующих не поднял руки, сохраняя странную позу. — Не переживайте. Если вопросы появятся позже, вы сможете задать их либо мне, либо кому-то из профессоров, либо кому-то с ваших факультетов. — Простите, профессор Дамблдор, — подняла изящную ладонь Марни. Старик кивнул. — Мы кое-что скрыли от вас. — Что же? — Наше происхождение, — ответил за сестру Николас, выступив немного вперёд, чтобы быть с ней рядом. — А что с ним не так? — дети не понимали, стебётся он или действительно не понимает. По его интонации этого не понять! — Дело в том, что мы из другого мира, — сообщила Элен, выйдя вперёд и встав рядом с Марни. — И наш мир несколько отличается от вашего. — Например? — спросил старик, расхаживая перед столом. — У нас другая магия, — ответила Киринэ. — Она, в основном, основана на стихиях, но есть те, кто владеет магией, не относящейся ни к одной из пяти стихий. Но речь не об этом. За эти несколько дней мы заметили, что вы используете для направления магии волшебные палочки. У нас они тоже есть, но мы больше ориентированы на направление магии через кисти рук. — Это как? — искренне не поняла Макгонагалл. Ребята подпрыгнули, настолько неожиданно она появилась. — Вот так, — Марни вытянула перед собой руку ладонью вверх, и из неё тут же вырвался маленький вихрь снежинок. Сжав ладонь в кулак, девушка прекратила действие магии. Лица профессоров можно было увековечивать в фотографиях. — Кхм, — прокашлялся директор школы. — Сегодня возьмите учебники и посмотрите, знаете ли вы наши заклинания. Если нет, то временно мы переведём вас на заочное обучение. Наши студенты дадут вам свои конспекты и помогут разобраться в непонятном материале. Также можете обратиться к профессорам. Я сообщу о вас на педсовете и другим студентам, чтобы не было недопонимая. «Его не удастся избежать в любом случае. Всегда найдутся люди, которые воспользуются этим фактом для самоутверждения», — подумала Марни.***
В Большом зале стоял оглушающий гул голосов студентов. Обеденное время. Кто-то смеялся, кто-то просто обсуждал прошедшие занятия, кто-то болтал ни о чём, а кто-то умудрялся при всём этом ещё и есть. Большой зал представлял собой зал с пятью столами: четыре длинных стола, за которыми сидели студенты четырёх факультетов самых разных возрастов, в дальнем конце зала перпендикулярно им преподавательский стол, перед ним кафедра в виде совы, с которой Альбус Дамблдор произносил свои речи ученикам и учителям школы. Над столами факультетов парили сотни свечей, а потолок был заколдован так, что было видно ночное небо. Вот и в этот раз директору Хогвартса предстояло произнести речь. Поднеся свою палочку ко рту и произнеся «Сонорус», Дамблдор начал свою речь. Все студенты замолчали, как по команде, и отложили столовые приборы. — Прошу минутку внимания! Сегодня довольно важное событие, хоть оно и стало довольно неожиданным для нас. В Хогвартс прибыли новые ученики из другого мира. Прошу поприветствовать их! В зал вошли девять человек — шесть девушек и три парня. Хотя, если быть точнее пять девушки и одна девочка лет десяти или одиннадцати. Все были одеты по-разному: на шести из девяти была форма определённого фасона, но разных цветов, а на остальных совершенно разная одежда. Стоило им войти, как сотни пар любопытных глаз уставились на них и с каким-то странным восхищением провожали их своими взглядами. Марни шла впереди вместе со своими братом и сестрой, и, как она себе призналась, ей было неуютно под этими взглядами. Всё то время, пока они шли до стола преподавателей, её глаза и глаза брата и сестры были прикрыты и их цвет никто не видел. Но стоило им повернуться лицом к залу, как со всех сторон раздался шёпот восхищения. Но девушка отчётливо услышала пару испуганных вздохов. — Вау! Какие они милашки! — обсуждали парни, смотря на девушек. — Какие же красивые мальчишки! — восхищённо визжали шёпотом девочки. — А посмотрите на ту блондинку рядом с тем парнем! Какие у них необычные глаза! — после последнего комментария Марни покраснела и поспешила отвернуться, непроизвольно поставив ноги в позицию для реверанса. — Ах! Она смущена! На помощь порядком смущённым новичкам пришёл Дамблдор, громко крикнув «Тихо!», и продолжил свою речь. — Сейчас пройдёт их распределение, так что попрошу сейчас тех, кого я назову выйти сюда, к кафедре, — Дамблдор взял со стола пергамент и начал перечислять имена. — Пэнси Паркинсон из Слизерина, Гермиона Грейнджер из Гриффиндора, Чжоу Чанг из Когтеврана и Седрик Диггори из Пуффендуя — прошу сюда. Кому-то из вас предстоит провожать новых студентов в их комнаты и объяснять порядки в нашей школе, а также показать её. Все названные ученики вышли к кафедре и встали сбоку, смотря на новеньких, выстроившихся в ровную линию. В это время миссис Макгонагалл взяла распределяющую шляпу и стала по очереди надевать на каждого. Первой стала Элен. — Хмм… Элен Лундгрен. Я вижу амбициозность, немного остроумия, капля трусости тоже присутствует, — прошипела шляпа, заставляя Элен вздрогнуть, — Что я и говорила. Что же… Слизерин! Стол названного факультета взорвался аплодисментами и криками. Девушка отошла назад, следя за остальными. Взгляд остановился на Уолтере. Шляпа теперь была на голове у парня. — Так — так… Уолтер Уильямс… Интересно… Я вижу трудолюбие и упорство, но им не уступает лень. Ты верный и честный друг. Пожалуй… Пуффендуй! Ещё один стол разразился громкими аплодисментами. Уолтер также сделал шаг назад, смотря на Николаса и надеясь, что они будут на одном факультете. — Николас Кавэндиш… Ум и мудрость… Ещё и остроумие с ложкой самовлюблённости… Также остр на язык… Пойдёшь в Когтевран! Когтевранцы аплодировали новому члену их факультета. Николас отошёл, пожелав сёстрам удачи. Он похлопал Марни по плечу, выражая поддержку. — Марни Кавэндиш! — воскликнула шляпа, по залу прошёл странный шёпот. Девушка раздражённо выдохнула. Шляпа продолжала разглагольствовать на тему необычности её имени, и девушка не выдержала. — Ближе к делу, — поторопила Марни шляпу, которая так упорно начала что-то вспоминать. — Хорошо. Я вижу остроумие, храбрость, честность, находчивость… Ох, почему в тебе столько хороших качеств? Я не вижу ни одного изъяна! — «Потому что я на светлом факультете была!» — Скажу тебе Слизерин! Хотя так хочется отправить тебя на Гриффиндор. — Не надо! — сразу сообщил Ник, тут же поясняя. — Она на дух не переносит красный цвет. Она там с ума сойдёт! — девушка скривилась, едва взгляд упал на флаг красного цвета. Да, она ненавидела этот цвет, но ради подруги, цвет группы которой был именно красный, она терпела. За столом Слизерина послышался свист, раздались громкие хлопки и крики парней и девушек. Марни вернула лицу дружелюбное выражение, улыбнулась сестре и отошла назад. — Ещё одна Кавэндиш! — проворчала шляпа. — Но, в отличии от брата с сестрой, в тебе есть храбрость, честность и благородство. У тебя все качества Гриффендора! Хоть кто-то из вас туда попал! Молчавший до этого факультет закричал, подпрыгивая со своих мест. Девочка улыбнулась и отошла, схватив сестру за ладонь. — Камилла Кэролл! Несносная девчонка! Ты взбалмошная, честная и храбрая. Что ещё нужно для Гриффиндора?! — «красный» стол продолжал ликовать. — Так-так-так… Элизабет Шэнон… Ты трудолюбива, терпелива и добра, ответственно подходишь к своей работе… Пуффендуй! — ребята взорвались аплодисментами, и девушка отошла назад, улыбаясь друзьям по побегу. тем временем шляпа перекочевала на голову Марку. — Марк Лирц! Ты вообще в курсе, что у тебя здесь год остался?! Но не важно, это не мои проблемы. Моё дело впихнуть тебя куда-нибудь. Хитрый, изворотливый, добиваешься своего любой ценой, при этом имеешь острый ум и не стесняешься проявлять свою индивидуальность… Пошёл на Когтевран! — парень усмехнулся, схватил шляпу за острый кончик и перетащил на голову Киринэ. — Эй-эй! Поосторожнее! Так, кто тут у нас? Киринэ Мэй. Честная до безобразия, местами безрассудная, храбрая не в меру, полагаешься только на силу, у тебя ни грамма хитрости нет! Гриффиндор! Гриффиндорцы продолжали аплодировать и, смеясь и ликуя, приветствовали новых членов своего факультета. Марни, мягко улыбаясь, смотрела на свою сестру, которую уже вместе с Камиллой и Киринэ забрала Гермиона и отвела в сторону своего факультета. Далее Седрик увёл к своему факультету Уолтера и Элизабет, а Чжоу — Николаса и Марка. Напоследок брат похлопал Марни по плечу и пожелал удачи. — Ты как? — спросила Элен, неслышно подойдя и положив свою руку на плечо девушке. Марни вздрогнула, снова выходя из состояния сна. Девушка до сих пор ужасно хотела спать. — Если ты о моих глазах, то всё нормально, — сонно ответила ей волшебница, в очередной раз подавляя зевок. — Ты чего такая сонная? — обеспокоенно спросила Элен, слегка встряхнув девушку. — Не спалось? — Неа,. — покачала головой блондинка. — После того, как Макгонагалл сообщила мне вчера вечером о разговоре с директором, я не смогла уснуть. — Всё думала, что с нами будет? — Марни лишь кивнула, борясь со сном. — Я тоже сегодня долго уснуть не могла. Смогла только под утро. А ты? — Мне кошмары всю ночь снились, — прошептала Марни, и тут же едва не отпрыгнула в сторону: Элен её обняла. — Всё будет хорошо! Если хочешь, я тебе отвар из успокаивающих трав наколдую, — пообещала ей девушка, крепко сжимая в объятиях. К ним подошла девушка из Слизерина, Пэнси Паркинсон, и попросила идти за ней. Проходя мимо стола Гриффиндора, Марни потрепала Кристалл по голове и, улыбнувшись ей, продолжила следовать за Пэнси. Слизеринка о чём-то говорила, активно жестикулируя руками, но Марни и Элен её не слушали, сразу поняв, что эта болтовня никак не относится к их факультету, а является лишь радостью и поздравлениями. Приведя наконец их к столу, Пэнси начала представлять каждого своего друга девушкам. Когда речь дошла до Драко Малфоя, в голосе Пэнси послышались влюблённые нотки, отчего Марни и Элен закатили глаза, мол, ещё одна влюблённая дура. Сами же слизеринцы охотно лезли к ним с вопросами, предлагали место возле себя и даже пытались флиртовать с новенькими, но все их старания Марни обрубила одной фразой: «На все вопросы ответим в конце дня, дайте в себя прийти и уложить полученную информацию в голове», и они с Элен сели рядом Пэнси, чему та была несказанно рада. Смотря на то, как Слизерин обсуждает другие факультеты, особенно Гриффиндор, причём не в лучшем свете, девушки переглянулись и сошлись во мнении: — Учёба будет та ещё… — и после очередной колкой фразы Паркинсон в сторону Гермионы прикрыли лица руками и начали обедать.