твои-мои шутки

— Поверить не могу, что они действительно это сделали, — чей-то голос отвлёк Такеру от сцены разоблачения в «Скуби-Ду», где Велма вновь срывала маску со злодея. Иваизуми пришлось сделать потише, чтобы повернуться в сторону загадочного незнакомца, который застыл на пороге. — Они, чёрт возьми, взяли первого парня с улицы, вместо того… — обладатель голоса прошёл к дивану в центре гостиной и облокотился на его спинку. — Такеру, ты что, взял мои чипсы? — Ну да, — мальчик не выглядел удивлённым или пристыженным, отправляя очередной ломтик в рот. — Иваизуми разрешил. — Иваизуми? — незнакомец метнул на него злой взгляд, и Хаджиме даже стало неловко, ведь он вместо того, чтобы действительно присматривать за своим подопечным, был занят конспектом по биофизике, которая ему, конечно же, никак не пригодится в будущей профессии. — Это были чипсы Иваизуми? Нет! Так какого чёрта он ими распоряжается? Кажется, у кого-то был отвратительный день. Почему-то Хаджиме вспомнились Котаро, который в плохие дни разваливался на диване и ел мороженое, игнорируя окружающую действительность, и Мориске, который начинал молча бить стены. Но здесь и сейчас был просто злой подросток, у которого забрали еду. Господи, что за бред?! — Эм… я куплю тебе чипсы, — Иваизуми оглядел незнакомца. — Cómprate un bosque y ¡piérdete en él! — в сердцах воскликнул несчастный и, резко развернувшись, исчез в коридоре. — Эм… — снова замялся Хаджиме. — Это испанский? Он ещё никогда не чувствовал себя таким неловким и тупым. — Ага, — кивнул Такеру, не отрываясь от лакомства. — Знаете, как переводится? — Как же? — конечно Иваизуми не знал. Он что, был похож на человека, знающего испанский? — «Купи себе лес и потеряйся в нём». Бабушка научила нас так посылать людей, а теперь Тоору использует эту фразу против неё. — Ага, — Хаджиме кивнул. Тоору. Испанский. Лес. Ясно. У Иваизуми немного слипались глаза. Вообще, не немного, потому что он спал всего три часа, потому что снова задержался на подработке, а после сидел за домашней работой по химии. «Скуби-Ду» не то чтобы способствовал сну, но мерные голоса актёров озвучки приятно жужжали над ухом, а цветные картинки медленно сменяли одна другую. Лишь Такеру ровно дышал да хрустел чипсами. Когда Иваизуми вдруг открыл глаза, увидев на горизонте сознания грозную преподавательницу латыни, комната уже погрузилась в полумрак. К Такеру присоединился тот незнакомец, устроивший сцену где-то пару часов назад. В пижамных штанах и красном худи, он уже не выглядел таким грозным. Подопечный Хаджиме достал откуда-то новую пачку чипсов и уже делил её со своим, как это понял Иваизуми, старшим братом. Тот незаинтересованно смотрел в экран, но, услышав, как нервно дёрнулся несостоявшаяся нянька, повернулся в его сторону. — О, ты проснулся, — улыбка ворованной звездой показалась на бледном от свечения телевизора лице. — Мы уже хотели вызвать полицию. — И что бы вы сказали? — Иваизуми фыркнул и удобнее уселся в кресле. Оказалось, что Такеру принёс не только новую пачку чипсов, но и плед со смешными плюшевыми медведями. — Что в нашем доме спит незнакомец, который распоряжается чужим имуществом и занимается растлением десятилетнего ребёнка, — старший брат улыбнулся ещё шире. Да он был настоящим гадом. — Во-первых, я не знал, что это были твои чипсы, хорошо? — Хаджиме почесал лоб. — А во-вторых, я не пристаю к Такеру. — Он подтвердит мои слова, — Гад (так мысленно окрестил незнакомца Иваизуми) мотнул головой в сторону. — Эта малявка мать родную продаст за чипсы. — Но сначала тебя, — незамедлительно вмешался в разговор мальчик. — Ты уже всех достал. — Цыц, так вот, Ива… — парень слегка замялся. — Э… Ива-чан, тебе лучше убрать свою задницу из моего дома, ясно? — Мне ещё не заплатили, так что тебе терпеть меня минимум до десяти вечера, — Хаджиме пожал плечами и повернулся в сторону телевизора. — Но я же принёс тебе плед! — простонал Гад. — Будь со мной милым! Так это недоразумение спит с детским пледом? — Чтобы ты выгнал меня на холод? — Ты пришёл в мой дом без приглашения! — он встал перед телевизором, загораживая изображения. — А я просто хочу побыть в одиночестве! Меня напрягает твоё присутствие. — Ты можешь побыть в одиночестве в своей комнате и не мешать смотреть мне мультики, — Такеру не выглядел расстроенным, но в его голосе слышались опасные нотки. — И вообще-то, — уточнил Иваизуми, когда старший брат снова уселся на диван и прижал коленки к подбородку, — меня пригласили сюда. — Да, Тоору, его пригласили сюда, потому что ты не захотел оставаться со мной и сказал, что лучше будешь ночевать на улице, чем торчать после школы с «малолеткой». Точно. Тоору. Испанский. Лес. Хаджиме вспомнил. — Я передумал, — Гад взял ломтик чипсов. — Я же хороший. — Cómprate un bosque y ¡piérdete en él, — прогыгыкал Такеру. — Откуда ваша бабушка вообще знает эту фразу? — спросил Иваизуми после неловкого молчания длиной в одну страшилку от монстра и три обиженных вздоха от Тоору. — Мы — горячие мексиканцы, — подросток закатил глаза. — Хочешь, покажу своё буррито? Хаджиме, конечно, знал, что бить детей — это очень плохая затея, но всё же не поленился и, дотянувшись, несильно пнул Гада. Но он действительно того заслуживал. — Оу-оу, я точно пожалуюсь на тебя в полицию, — Тоору надел капюшон на голову, обнял руками колени. — Ты ужасный и грубый преступник, который совращает Такеру и бьёт меня. Во взгляде Такеру читалось лишь молчаливое: «Спасите меня от тупого старшего брата». — И на свой плохой день тоже пожалуешься, Красная шапочка? — Иваизуми чуть приподнял правую бровь. Ответом послужил удивлённый взгляд и колкое: — У меня был замечательный день. — Правда? — Ты что, нянька и психолог в одном лице? — Тоору нахмурился. — Будешь какао? — неожиданно спросил Хаджиме. Всё-таки ему было действительно неловко, что он заставил взрослого ребёнка чувствовать себя не в своей тарелке. — Три ложки, — Гад всё ещё хмурился. И блики от телевизора скакали по его лицу. — Чёрт, ты же не знаешь, где оно у нас. — Покажешь? — Иваизуми встал с кресла и едва не запутался в пледе, который оказался явно больше, чем предполагалось изначально. Да, этот маленький идиот всё-таки был владельцем покрывала с плюшевыми медведями. — Чтобы ты знал, — Тоору прошёл к выходу из гостиной, — это был подарок на восьмилетие. И он на самом деле очень тёплый… и мягкий… и не осуждай меня, ладно? Улыбка сама появилась на лице: — Ну как можно осуждать невинного ангелочка? — Я всё ещё могу показать своё буррито. — Я всё ещё могу тебя ударить. — Ты не любишь мексиканскую еду? — они пришли в небольшую, но уютную кухню, и Иваизуми тут же направился к холодильнику, чтобы достать молоко. — Я не люблю малолеток, — он пожал плечами, открывая дверцу, завешанную магнитиками из разных концов Земли. Молока нашлось целых две коробки. Хаджиме посмотрел на Тоору, который кинул на него красноречивый взгляд, и вынул обе. — Ой, кому ты нужен, старикашка? — проворчал недомексиканец, ставя на стол в центре комнаты три кружки. — С инопланетянами — моя, белая — Такеру. — А мне достаются «Звёздные войны»? — Иваизуми усмехнулся, видя, как гордо улыбается собеседник. Всё-таки перед ним был большой ребёнок, который, к слову, оказался выше своего няньки на несколько сантиметров. — Ты имеешь что-то против «Звёздных войн»? — Тоору открыл банку с какао. — Как ты можешь быть против своего ровесника? — Они же, вроде, вышли в конце семидесятых? Эй, я не настолько старый, — Хаджиме налил молоко в большую миску и поставил в микроволновку. — Подожди, — подросток удивлённо наблюдал за чужими действиями, — ты сначала греешь молоко, а потом завариваешь какао? — Ну да, так все нормальные люди делают. — Не все, — Тоору поджал губы. — Я так не делаю. — Это потому, что ты ненормальный. — Что? — возмущение раскрасило лицо Гада, и он кинул в Иваизуми пластиковую крышку, но промахнулся. — Ты! Ты приходишь в мой дом! Съедаешь мои чипсы! Не хочешь смотреть на моё буррито! А потом ещё и грубишь! — Но я же готовлю тебе какао, — Хаджиме не мог не улыбаться, видя, как раздражается мнимый противник. — Причём, по-правильному. Тоору ничего не ответил и, видимо, решив устроить забастовку, сильнее натянул капюшон на голову. Иваизуми лишь пожал плечами и бросил три ложки шоколадного порошка в бокал с инопланетянами. А после достал молоко из микроволновки, когда она весело прокричала целых четыре раза. Конечно, он чуть не ошпарился, но всё же наполнил кружки. — Приятного аппетита! — Красный капюшон всё это время гордо молчал, но продолжал наблюдать за Хаджиме. — Эй, что говорят хорошие мальчики, когда им делают какао? — Ты что, нянька, психолог и мамочка в одном лице? — передразнил Тоору. — Ну тогда уж папочка, — Иваизуми фыркнул и взял белый бокал в руки. Недомексиканец выглядел так, будто сейчас очень плохо и плоско пошутит: — Ой, тоже мне сладкий daddy. Ну, он всё-таки это сделал. — Я отнесу какао Такеру, а ты постарайся не лопнуть от возмущения, потому что взрослый дядечка не заинтересован в твоём буррито. Мальчик всё ещё смотрел «Скуби-Ду» и, кажется, был только рад, что назойливые взрослые прекратили болтаться в гостиной. Хаджиме поставил кружку на журнальный столик и немного убавил звук: — Ты в порядке? Ничего не нужно? — О, Тоору ещё не прикончил тебя? — Такеру тут же взял её в руки. — Кажется, мы даже подружились. — Оу, тогда мне очень жаль, — и подопечный снова вернулся к мультикам. Возможно, из Иваизуми вышел плохой воспитатель, потому что на самом деле с детьми стоило заниматься уроками и учить их чему-то полезному, когда как с ним они смотрели мультики и ели всё, что пожелают. Зато все эти мальчики и девочки были жутко довольны и не жаловались родителям на их отсутствие. А Иваизуми был доволен, когда ему платили, и ему на самом деле нравилось работать с детьми, но явно не с такими, как Тоору. — Что это такое? — Хаджиме выгнул левую бровь, потому что умел приподнимать только её. — Это, мой милый daddy, — Красный капюшон наклонился над столом к собеседнику, — моё буррито. — Да я понял, — тут и объяснять ничего не следовало. Перед Иваизуми на ровной, полностью белой поверхности лежала пшеничная лепёшка с коричневыми кругами, похожими на марсианские кратеры. — Твою же мать, — очень хотелось смеяться, — ты серьёзно достал буррито? — Ну, вообще-то, это пенал, — Тоору выглядел, как тюлень, которого пригрело солнце. — А ты не хотел смотреть. Это, блин, всегда был пенал. Обычный пенал за десять долларов. Господи. Тоору. Лес. Испанский. Буррито. Всё ясно. — Ладно, — смешок всё-таки вырвался из груди, — я очень об этом сожалею. — На самом деле я не пробовал буррито, — признался вдруг он, отпивая какао. — А ты? — Я тоже, — Хаджиме обхватил пальцами свой бокал. — И мне нравятся «Звёздные войны». — Да? Я рад! Эм… в смысле… я тоже, — сложно быть серьёзным, когда спишь с медвежачьим пледом, и Иваизуми понимал это, потому что у него до сих пор каждую ночь под боком оказывался плюшевый Годзилла. И на самом деле с каждым днём они виделись всё меньше и меньше. — Расскажешь о своём дне? — он сел ближе к Тоору, и тот неловко вжал плечи. — А должен? — Нет. — Но я расскажу, — Красный капюшон опустился на спину. И Хаджиме разглядел каштановые кудряшки, больше напоминавшие морские волны. В такие не зароешься всей ладонью и не найдёшь там старые леденцы. — Я, чёрт возьми, делал этот чёртов проект по физике всю ночь, а этот дебил всё равно поставил мне тройку, потому что, видите ли, всё было сумбурно и не по плану, а вообще, ему не нравится моё оформление. А потом в столовой какая-то дура пролила на меня сок. Я пытался отстираться в туалете, но в итоге опоздал на физкультуру и меня выставили за дверь, заставив писать объяснительную. А Матсун после ещё прислал смс: «Я не могу погулять». Ага, знаю, как он не может. Опять будет смотреть свои дурацкие сериалы. И я пришёл домой, а тут мои чипсы съедены и, вообще, сидит какой-то странный парень, который, кстати, и виновен в том, что мои чипсы не у меня. Понимаешь? — Я понимаю, что ты король драмы, — Иваизуми не мог не улыбнуться. — Будешь ещё какао? — Готовь по моему рецепту, — Тоору улыбнулся в ответ. И, чёрт, эта улыбка была лучшей из всех улыбок, которые видел Хаджиме за последние несколько недель, хотя ему пришлось заменять Тетсуро в кофейне, где работал Коуши — парень с улыбкой, сотканной из райских шелков. Неожиданно хлопнула входная дверь и послышалась возня в коридоре. — А вот и Мару, — вздохнул паренёк. — Опять будет ворчать и ругаться, но, пожалуйста, сделай мне какао. Иваизуми кивнул и налил молоко в бокал. — Оу, папочка заботится обо мне, я так рад! — Тоору наигранно засмеялся. И Хаджиме уже жалел, что его родители вернулись, потому что теперь он не мог ударить недомексиканца. — Папочка может наказать тебя, если ты будешь таким наглым, — микроволновка приятно жужжала, а из коридора слышался довольный голос Такеру: — Мама, Тоору снова съел все чипсы и был очень грубым с Иваизуми-саном. — Какой же он противный, — возмутился вслух подросток. — А ты же, вроде, не интересуешься малолетками, Ива-чан. Какао было готово, а шутки становились смелее. — Для тебя я готов сделать исключение и преподать отличный урок, — Хаджиме поставил бокал на столешницу и обхватил подбородок Тоору двумя пальцами. Кожа у него была горячей и почти атласной на ощупь. Руки подростка — чёрт, он, кажется, и не думал шутить — сами достали из пенала-буррито ручку и написали на свободной смуглой ладони номер аккуратным почерком: — Ну так звони, когда будешь полностью готов. И он, блин, подмигнул. Хаджиме никогда так не смущался и не отлетал с такой скоростью на противоположную часть комнаты. Этот Гад всё-таки был первоклассным гадом. — Здравствуйте, Иваизуми-сан, — на кухне появилась красивая молодая женщина, — спасибо, что присмотрели за этими непутёвыми ребятами. Дальше всё прошло, как в тумане. Они о чём-то говорили, даже обменялись номерами для дальнейшего сотрудничества во всяких непредвиденных ситуациях, а после наступила тишина на морозе с несчастными деньгами в кармане. Идти до дома только три остановки, и Иваизуми вымыл руки в снегу.