твои-мои шутки

Иваизуми разрисовывал лекционную тетрадь пентаграммами. Перспектива призвать Сатану радовала больше, чем история медицины. Вообще, сейчас всё, что не было связано напрямую с медициной, казалось удивительно увлекательным и забавным. Но самой прекрасной, самой далёкой и желаемой вещью сейчас был настоящий полноценный сон в обнимку с Мистером Годзиллой. Наверное, тот совсем позабыл своего хозяина. Хаджиме нарисовал очередную пятиконечную звезду, тяжело вздыхая и вполуха слушая лектора. Сейчас даже парта казалась мягкой периной, которая то и дело опасно приближалась к лицу Иваизуми. - Эй, - студента кто-то толкнул в бок, но глаза не хотели разлипаться и видеть ужасную аудиторию во всей её красе. - Эй, не спи. Но Хаджиме казалось, что даже если бы ему всё-таки удалось призвать Сатану или Мистера Годзиллу для полного счастья, то парень всё равно не поднял голову с парты. Хотелось только спать и спать, забыв обо всех проблемах и истории медицины. На самом деле Иваизуми и рад был бы восстановить режим и жить жизнью обычного студента, у которого всё свободное время уходит лишь на учёбу, но ведь тогда он не был бы самим собой. (И это "но" всегда мешало Хаджиме) Иваизуми обожал музыку. Он буквально боготворил её и жил лишь ею. И, конечно же, его рок-группа выкачивала всю юность из бренного тела студента-медика-няньки-бариста-музыканта. Хаджиме приходилось много работать, чтобы вместе с ребятами откладывать деньги на запись альбома, оплачивать помещение для репетиций и проживание в общежитии, которое по стоимости должно было ничем не уступать пятизвёздочному отелю. - Эй, - снова прозвучал голос. - Когда-нибудь Сатана придёт и точно отчислит тебя. Иваизуми инстинктивно дёрнулся на слово "отчислит". Вообще, с поступлением в университет у него выработался условный рефлекс на всё, что начиналось с "отчисл" и "доставайте зачётки". Прямо как у собаки Павлова. - Яку, я сплю, - проворчал Хаджиме куда-то в чёрный ворот толстовки. - А лектор - нет, - Яку, видимо, не собирался униматься, но на то Куроо и звал Мориске курицей-наседкой. - Очень рад за него, - лаконично ответил Иваизуми, желая перевернуться на другой бок и крепче прижать к плечу Мистера Годзиллу. Лекция продолжалась, а жизнь - нет, потому что сон - родственник смерти. Во всяком случае Хаджиме с удовольствием отправился бы в мир иной, если бы там гарантировали восьмичасовой отдых и обед по расписанию. Когда звонок разрезал голос лектора, Иваизуми уныло дописывал последнюю фразу. Нет, обычно ему не было скучно на парах, а медицина правда казалась чем-то интересным и действительно полезным, но в последний год голова была забита совершенно другими вещами. Мориске ждал Хаджиме у автомата с кофе: - Когда-нибудь ты вернёшь мне все деньги за капучинно и я открою свой завод. Яку был странным парнем: вечно жаловался на маленькую стипендию, но пил только доппио и уезжал каждые выходные домой. - Когда-нибудь я открою свой завод и верну тебе все деньги. Звучало слишком хорошо для человека, который подрабатывал нянькой. Иваизуми вздохнул, вытаскивая телефон из кармана. Пара оповещений из твиттера и ютуба и смс. Хаджиме даже почувствовал прилив бодрости. Смс. Все, чёрт возьми, знали, как сильно он ненавидел смски, приходящие на номер, а не на фейсбук. "Привет, Ива-чан". Яку протянул картонный стаканчик с капучинно, не обращая внимание на изумлённое лицо Иваизуми. Тот сразу же прилип губами к кофе. Горячий напиток обдал нос паром и заставил поморщиться, как от порции перца. Мориске вынул телефон и улыбнулся экрану. Хаджиме никогда не спрашивал, кто пишет приятелю, но точно знал, что это кто-то важный, потому что неважным сообщениям не улыбаются мягко, не прячась за стены. - Кажется, я запорол последнюю контрольную по анатомии, - сказал вдруг Яку. - Не ты один, - Иваизуми отпил немного капучинно и едва не обжёг язык. - А ведь в школе я был отличником по биологии. - Я в школе думал, что нет ничего увлекательней биологии и химии. Никогда так сильно не ошибался. Мориске убрал телефон в карман и облизнулся, не находя больше нужных слов. Уже дома (Хаджиме хотелось очень высоко подпрыгнуть от одного запаха родных стен) Иваизуми наконец-то свободно выдохнул. Здесь его не беспокоили никакие контрольные, отсутствие денег и вдохновения, сны на лекциях и вкус дрянного капучинно из аппарата. - Привет, мистер Годзилла, - студент без сил упал на кровать. - Очень надеюсь, что ты не скучал. А вот Иваизуми очень соскучился. Иногда казалось, что он совсем никому не нужен в этом огромном мире и что, кроме одиночества, ничего не существует, но потом приходило воспоминание о мистере Годзилле. Наверное, это действительно сентиментально и глупо, однако Хаджиме правда становилось лучше. "Меня зовут Иваизуми. Мне двадцать. А самое ценное, что есть в моей жизни, - это старая плюшевая игрушка". Хотелось просто закрыть глаза и немного поспать. Во сне было лучше, чем в реальности, не потому, что сон - родственник смерти, а потому что смерть - родная сестра жизни. Где-то в лет шестнадцать Иваизуми по-настоящему увлекался осознанными снами. Лёжа под старым пледом, не думая ни о чём и внимая темноте, он проваливался в собственную Страну Чудес. Там не было времени и пространства. Не существовало родителей и школы. Всё там не знало о тревогах и заботах. - Ку-ку. В его Стране Чудес можно было прыгать выше деревьев, кататься на облаках и купаться в синеве неба. - Ку-ку. - Куроо, я тебя слышу, - отозвался Иваизуми, переворачиваясь на другой бок. - Жаль, - Куроо засмеялся. Наверное, был под чем-то, хотя под чем Куроо только не был, но, вроде, не принимал наркотики, однако Хаджиме всё равно считал его торчком. Они жили вместе уже год, и весь год перебивались от стипендии до зарплаты. - Ку-ку, - Тетсуро лёг на кровать и обнял соседа со спины. - У тебя март начался, что ли? - Иваизуми нахмурился, всё ещё лелея надежду заснуть. - Я просто пришёл вернуть тебе порцию обнимашек и те деньги, которые занимал. - Серьёзно? - Хаджиме приоткрыл глаз и повернул голову. - Я же не могу бомжевать вечно, - брюнет был страшно доволен. - Мы играем в одной группе. Мы обречены. - Пессимистично, - Куроо цокнул языком, - а мог бы поплясать. - Или открыть завод, - Иваизуми сел на кровати, разомкнув объятья. Почему-то ему не нравилось обниматься с соседом, хотя никаких неприятных ощущений тактильный контакт не вызывал. Просто Тетсуро был создан для совместных пьянок, посиделок у костра и рок-музыки, но никак не для объятий. - Слишком оптимистично, - Куроо перевернулся на спину, закладывая руки за растрёпанную голову. - Мы как-никак в одной группе играем. - Нам нужны новые усилители для дебюта, - Иваизуми невольно облизнулся. - Со старыми тоже нормально, - Тетсуро усмехнулся. - Ты слишком паришься. От Яку заразился? Иногда Хаджиме удивлялся тесноте этой планеты. Куроо хоть и учился на химика, но так или иначе пересекался со всеми знакомыми Иваизуми. А с тем же Мориске сидел за одной партой целых три года в старшей школе. Им даже одна девушка нравилась перед выпускным, вроде, но Хаджиме не очень внимательно слушал эту историю. - Просто всё должно пройти идеально, - Иваизуми почесал шею. - Может, нас заметит какой-нибудь знаменитый продюсер и... - Ты сильно ударился сегодня? - Тетсуро приложил холодную ладонь ко лбу Хаджиме. - О боже мой, да у вас максимализм подростковый... запоздалый. Но музыкант только покачал головой и упал обратно на кровать. Хотелось спать и спать, а поболтать с Куроо он всегда успеет.